Изгои (джен)

Пятницу Ойген ждал так, как давно уже не ждал даже праздников — и проснулся, охваченный предвкушением. Возбуждённо вскочил, оделся и пошёл искать Рабастана — тот меланхолично и даже как-то лениво что-то набрасывал на планшете, и попеременно то заглядывал в книгу, лежащую перед ним, то смотрел на экран. Ойген понаблюдал какое-то время за этой картиной, а потом взял, да и позвонил Уолшу.

Узнав, что он прямо сейчас в кафе, оделся — и почти побежал туда. Ему хотелось к приходу Энн и Джозефа купить пирожных и ещё чего-то вкусного к завтраку — и вообще, хотелось наконец-то хоть на какое-то время не ощущать себя нищим.

…Уолш ходил из угла в угол по кабинету, и Ойген подумал, что он, кажется, если не собирался начать извергаться вновь, то, по крайней мере курился, впрочем при появлении Ойгена слегка отошёл.

— Мур, ты знаешь, куда делись змеи, которых Патрик изгнал из Ирландии? Они перебрались в Лондон и стали называть себя «ДФФ Энерджи», и эти пресмыкающиеся снова грозятся отключить нам сегодня свет. И не могут назвать точное время, только невнятное что-то шипят, чтоб их! — сообщил Уолш, а затем достал из сейфа конверт и вручив Ойгену, уточнил: — Дубликат ключа себе сделали? В общем, когда разгребать там всё будете — шмотки и старьё можете попытаться пристроить, ну или продать, если получится. Мебель либо перенесите куда, либо себе оставьте. А вот ковёр… от ковра избавиться не удастся. Жена меня не простит. Там ещё должны быть мешки с цементом — они вам ни к чему. Ах да, ещё бухта кабеля. Отрежете, сколько вам там надо тянуть, потом мне позвони — остальное я заберу.

— Непременно, — пообещал Ойген.

— В ящиках там была какая-то канцелярка, хотите — может быть, вам отдам, — неожиданно расщедрился Уолш. — Но сперва я хотел бы посмотреть.

— Мы вам каждый степлер покажем, — пообещал Ойген. — А продать мы кое-что действительно бы хотели, — деловито добавил он. — Там бутылок штук, наверное, пятьдесят…

Уолш расхохотался и махнул рукой:

— Были бы они полные! Берите, парни, берите, — отсмеявшись, сказал он. — И кстати, тебе там кое-что прислали, — он указал на стол в углу кабинет. На нём стояла упакованная в розовую в жёлтый горошек бумагу корзина. — Забирай, раз уж пришёл.

— Мне? — недоверчиво переспросил Ойген.

— Прости-прости, — поправился Уолш. — Конечно, вам. Муру и Берковицу. Хорошо, без цветов.

— Нам? — у Ойгена возникло подозрение относительно личности отправителя. — Я заберу, — сказал он, надеясь, что ему повезёт, и лондонская переменчивая погода пощадит его с подарком по дороге домой.

Пусть на улице было по-прежнему сухо, и даже практически солнечно, домой Ойген почти бежал, убеждая себя, что такая погода длится подозрительно долго, и что он просто не хочет испортить дождём упаковку, хотя на самом деле ему просто хотелось движения. Раз уж он сегодня, возможно, не попадёт на танцы — он ждал Энн с Джозефом к десяти, и не выгонять же их потом было! — ему хотелось подвигаться хотя бы так, и дать выход переполнявшим его радости и вдохновению.

— Мы временно богаты! — крикнул он с порога, разуваясь и торжественно занося корзину в гостиную.

— Ты отдал за это всю зарплату, или только половину? — поинтересовался, оторвавшись от компьютера, Рабастан.

— Я подозреваю, это по нашу душу прислал Бассо, — сказал Ойген, водружая корзину на стол и потирая руки. — Надо Джозефа и Энн дождаться — это определённо прибыль, а мы делим её теперь на троих.

— До чего же ты меркантилен, — заметил Рабастан. — Десятый час — а ты уже вернулся с добычей.

— Всегда бы так просыпаться, — Ойген достал конверт и, усевшись на диван, начал отсчитывать девятьсот фунтов за следующий месяца аренды. Потом добавил пару сотен — на коммунальные платежи, подумал — и положил к ним ещё полтинник. Воды они в этом месяце вылили невероятное, по их меркам, количество, и потом, пусть лучше останется, чем не хватит.

— Я завтра сниму пособие, — сказал Рабастан, подходя, — так что смело убирай половину. Я доложу.

— Вот завтра и заберу, — рассудительно проговорил Ойген, с удовольствием пересчитывая остаток. — А то вдруг тебя сегодня вечером загрызёт твой эрдельтерьер? Или переедет автобус. Что я тогда делать буду?

И тут Рабастан уставился на него с таким серьёзным видом, что Ойгену стало не по себе.

— Ты прав, — он серьёзно кивнул.

— В каком смысле «прав»? — занервничав, спросил его Ойген. — Ты же говорил, что у тебя по вечерам только Бенсон? Он что, так опасен?

— Если только кто-то пытается забрать его утку-трепалку. Но я не об этом. Ойген, нам следовало бы подумать о завещании, — сказал Рабастан.

— Да я как бы уже вроде бы подписал все бумаги, — Ойген усмехнулся невесело. — А ты разве нет?

— Я не об этом. То, что мы составляли и подписывали в Азкабане, останется с той стороны, и об этом с тех пор я не думал. Но мы же магглы. У мистера Лестера никакого завещания нет. Если что-то со мной случится — ты не получишь ничего. Не то чтобы у меня на счету было что-то кроме пособия — но всё же.

— Ох… Да, — Ойген даже удивился тому, что до сих пор об этом и не задумывался, просто однажды уже пройдя через это. — Ты прав. Значит нам нужно к нотариусу… но ведь не сегодня же?

— Да нет, я это в принципе, — Рабастан вернулся к компьютеру, давая понять, что хотел бы помолчать какое-то время, а Ойген, посидев немного, вместо завтрака отправился в ближайшую кондитерскую: ему хотелось избавиться от мыслей, омрачивших ему настроение и, конечно, угостить Энн и Джозефа пирожными, да и вообще, устроить праздник. Может быть у них пока нету гимна и флага, зато, можно сказать, появился практически герб. Чем не повод?

Кондитерская располагалась в конце соседней улицы, и по дороге Ойген зашёл в мясную лавку и, поскольку маленьких цыплят там не оказалось, купил каре ягнёнка — безрассудство, но… нет, в самом деле, сколько можно! К нему потребовались овощи, тимьян и розмарин, и красное вино… но, впрочем, от последнего он всё же удержался. Тем более, что за вином идти надо было в другую сторону — и Ойген, добравшись до кондитерской, собрал в коробку ассорти всех тех пирожных, что там были, и домой вернулся с ощущением довольного хозяина. Завтракать он так и не стал — только чая выпил — и, замариновав мясо, вернулся в гостиную и, включив телевизор, начал почти бездумно переключать каналы.

— У тебя такое выражение лица, будто ты даёшь званый ужин, — сказал Рабастан. — А ты ещё даже не завтракал.

— Мы презентуем логотип! — отозвался Ойген. — Это праздник! И обед, а вовсе никакой не ужин. Я купил отличное каре ягнёнка и обрати внимание, как с этим замечательным красным мясом сочетается изумительный зелёненький розмарин. А ты ещё обвинял меня в отсутствии вкуса!

— К слову, если уж мы вспомнили и о джозефизме, — Рабастан почесал кончик носа, — я давно хотел у тебя спросить, но вчера мне стало особенно интересно. Ты ведь хорошо знаешь Джозефа?

— Да, — Ойген слегка удивился. — А что?

— Понимаешь, для парня по фамилии Берковец, он с исключительным аппетитом ел вчера тот свиной пирог, — сказал Рабастан

— А чем тебе не угодили свиньи? — Ойген удивлённо вскинул брови, и тут до него дошло. — Асти, я, честно говоря, не знаю, мы как-то с ним не разговаривали о его корнях, но вот ветчину он точно ест, — немного подумав, сказал Ойген. — Я уверен. Видел много раз. Да и бекон. Но вообще ты прав — могло выйти и правда неловко. Надо будет как-нибудь его спросить… поделикатнее. При случае. Зато я точно знаю, у Энн нет проблем с молоком. Скажи мне лучше, о чём вы говорили с Уолшем? Ты тогда выглядел таким довольным, словно заключил с ним выгодный контракт.

— В какой-то мере, — Рабастан кивнул — и замолчал. Но, поскольку молчал он не просто так, а улыбаясь, Ойген всё-таки спросил нетерпеливо:

— В какой именно? Ну расскажи!

— Чуть позже, — пообещал Рабастан. — Мы с ним кое о чём договорились. Я попозже тебе расскажу.

В дверь позвонили — и увидев, что Энн и Джозеф пришли вместе, Ойген замахал руками Рабастану, который, чуть посмеиваясь, отправился прямиком в гостиную. Ойген же неторопливо провёл туда гостей и, усадив обоих их за стол, потребовал, чтобы они закрыли глаза. Те послушались — Энн даже ладонями прикрыла их — и Рабастан, развернув на во всю ширину экрана окно с логотипом и иронично глядя на Ойгена, скомандовал:

— Готово. Можете отрывать.

— Леди и джентльмены, — произнёс Ойген с интонацией матёрого конферансье, — торжественно представляем на ваш суд логотип веб-студии «Limbus».

Энн ахнула восторженно и зааплодировала, а Джозеф выдохнул:

— Блеск!

— Принимаете? — вежливо осведомился Рабастан, и Энн нетерпеливо вскочила на ноги:

— Мне хочется обнять вас! И футболку.

— Обнять можно, — согласился Рабастан, и она радостно и обняла его и даже расцеловала, немного смутившись. А Ойген впервые задумался о том, что и Энн, и Джозеф как будто бы слегка робеют Рабастана — хотя вроде не с чего. — А что за футболка?

— С нашим логотипом! — ответила она. — Можно его напечатать — нужно только принести картинку в достаточном разрешении… кто-нибудь ещё хочет?

— Я хочу! — воскликнул Ойген и предложил: — Давайте на всех закажем? Это дорого?

— Не очень. А он в векторах? — Рабастан кивнул, и они принялись обсуждать детали.

— Футболки — это, конечно же, хорошо, — произнёс Джозеф. — Но раз уж у нас теперь есть логотип, нам бы не помешала хотя бы страница с контактами, и ещё нам срочно нужен домен, пока до него не добрались проклятые киберсквотеры.⁽¹⁾

— Домен? — переспросил Ойген.

— Ага. В зонах com и net все уже занято, зато limbus.co.uk пока свободен, и ещё был в зоне info.

— Регистрируй, пожалуй, оба, а я тебе денег с нашего счета переведу. Но это позже — а сейчас… — Ойген указал на так и стоящую на столе корзину. — Это нам. Я думаю, от Бассо — но не поручусь. Я не открывал. Энн, может, ты?

Она не возражала и, охотно разорвав бумагу, обнажила содержимое корзины. Джозеф даже присвистнул, а Ойген с удовольствием первым делом вытащил оттуда две бутылки итальянского вина — и красного, и белого.

— У нас сегодня праздник! — провозгласил он торжественно. — Мы заслужили!

Кроме вина, в корзине обнаружились два больших паннетоне, три упаковки разной пасты, копчёные колбаски, несколько сыров и с полдюжины баночек с песто и джемами, а ещё целая пачка кофе. В зёрнах. Оставалось лишь пожарить мясо и накрыть на стол — и вот тут-то Ойген с Рабастаном и столкнулись с неожиданной проблемой.

— У нас бокалов для вина нет, — обнаружил вдруг Ойген. Это было странно — обнаружить, что у них нет настолько банальной вещи, и довольно грустно — поймать себя на первом порыве просто трансфигурировать что-нибудь …

— Можно у соседей сверху одолжить, — подумав, предложил Рабастан. — Скажем, что у нас годовщина.

— Асти, не начинай! — Ойген против воли засмеялся, покосившись на нарезающую всё полученное богатство Энн.

— Но не бежать же в магазин, — невозмутимо пожал плечами Рабастан.

— Кстати, нужно будет их завтра купить, — безапелляционно заявил Ойген. — Самые простые. А сегодня… ну, раз ты предложил — ты за ними и сходишь, — закончил язвительно он.

— Схожу, — не стал противиться Рабастан — и уже в дверях добавил: — Скажу, что прошлые мы перебили все в прошлый раз. На счастье.

От немедленного возмездия его спасло лишь присутствие на линии огня Энн и Джозефа — а потом, конечно, Ойген уже остыл, да и слишком это было бы мелочно в такой день. Это был первый настоящий их праздник, с хорошим столом и достойным вином, в их собственной… почти что собственной квартире, с друзьями — и в честь собственного логотипа. Их логотипа. Их компании.

1) Киберскво́ттинг — регистрация доменных имён, содержащих торговую марку, принадлежащую другому лицу с целью их дальнейшей перепродажи или недобросовестного использования. Люди, практикующие такие действия, называются киберскво́ттерами. Название произошло от слова «сквоттинг», означающего самовольное поселение. Марк Цукерберг в своё время выкупал домен facebok.com за двести тысяч долларов.

Вернуться к тексту