Обратная сторона луны (джен)

Поттер готовился к штурму в некотором уединении, облюбовав куст орешника там, где склон уже начинал подниматься и откуда хорошо проглядывался весь лагерь, и как раз затягивал ремешок наколенника поверх штанов с потертыми вставками из драконьей кожи. Ботинки и куртка на нем были тоже видавшие виды, но искусность работы с кожей украинского железнобрюха оценить мог даже слепой. Когда к нему подошёл уже полностью готовый Вейси, он как раз сделал несколько плавных движений, проверяя, удобно ли экипировка сидит.

— В девяносто восьмом, ночью, ты ведь тогда уже в Хогсмиде был, когда началась битва, — сказал ему Поттер, устало растирая виски. — А Малькольм и Грэхем — тогда умудрились как-то остаться.

— Как им влетело потом, — усмехнулся Вейси. — Я тоже не хотел уходить, но меня утащили за ухо. И мне потом тоже влетело... Хотя, останься я, толку от меня тогда было бы — один вред, полагаю.

— От кого влетело? — с неожиданным любопытством спросил Поттер, с радостью ухватившийся за возможность на пару минут отвлечься от происходящего.

— Им, прежде всего, от МакГонагалл и Слагхорна, а мне ото всех, — хмыкнул Вейси. — Сперва от кого-то в Хогсмиде — у меня же чудом тогда получился Патронус, я живого дементора в первый раз увидел так близко, мне шестнадцать тогда было, и я как-то больше квиддичем увлекался, чем всем остальным — а потом еще досталось от сестры и отца. Хотя дядя Берти мной страшно гордился, и они с матерью меня тогда поддержали — но сестрица со мной пол-лета не разговаривала. А мне было всё равно — я ходил гордый и полный собственной значимости, — он улыбнулся.

— Так обычно оно и бывает, — кивнул Поттер, тоже очень тепло ему улыбнувшись. — А я ведь толком и не знаю эту историю… расскажешь, пока от нас никому ничего не понадобилось? — попросил он. Не договаривая, что, быть может, другого случая узнать её может и не представиться.

— Да нечего особо рассказывать, — пожал Вейси плечами, сам удивляясь тому, насколько ему стало сейчас это всё безразлично — а ведь он всегда по-настоящему гордился этой историей. — Я же, на самом деле, вовсе не собирался геройствовать — просто увидел, как несколько третьекурсников-гриффиндорцев собрались улизнуть обратно, ну и пошёл за ними, чтобы вернуть. Нагнал уже ближе к Визжащей хижине, а тут дементор… и никого рядом взрослых нет. Ну, я и выдал — сам удивился, как здорово получилось, — он всё-таки хмыкнул довольно. — По патронусу нас и нашли — и сдали меня с рук на руки дяде, ну и малышню эту отчаянную увели. Глупо, в общем-то — а если бы он там был не один, или, ещё хуже, нас бы кто-то из нападающих взял в заложники? Отец мне потом годами твердил, что у меня на плечах не голова, а он даже не знает, что именно — зато мать с дядей всегда повторяли, что это кровь Хиггсов. Но глупо, конечно.

— А я бы таким сыном гордился, — серьёзно сказал ему Гарри, очень этим Вейси смутив. — Уши бы надрал, но гордился, — уже улыбнувшись, закончил он, а затем, помолчав, вдруг признался: — Ты знаешь — не могу избавиться от ощущения странного дежавю, что я сейчас оказался в шкуре того, кем некоторые меня видели или хотели бы видеть — не то наследника Слизерина, не то самого Волдеморта, — не будь Вейси аврором, он бы вряд ли заметил, что в словах Поттера таится что-то большее, чем сарказм. — И вот сейчас я и мои приспешники, — он кивнул в сторону лагеря, — подло окружили и собираются брать штурмом волшебную школу — и более того, лично я собираюсь точно так же, как он тогда, предложить им всем сдаться, потому что не хочу проливать кровь. Волшебную кровь, — добавил он с грустной иронией. — Для полного сходства осталось только кого-нибудь на дуэль вызвать… можно саму Моахейр, ну, или просто предложить ей прогуляться до этой опушки.

— Главное — под Экспелиармус не лезть, а то ведь бывает и насмерть, — попытался пошутить Вейси. Поттер фыркнул, а затем, рассмеявшись, кивнул:

— Ты знаешь, я умру от позора, если мой фокус у кого-то получится повторить. Но вообще не хотелось бы, да больно уж ассоциация неприятная. А если серьёзно, — он перестал улыбаться, — я очень надеюсь, что потерь на сей раз будет значительно меньше… С обеих сторон... Хотел бы я, чтобы их не было вовсе — но… — он покачал головой и надел левую перчатку. — Давай постараемся выжить, — сказал он, протягивая Вейси правую руку. — Обещаешь? И людей своих береги.

— Да что со мной станется, — пожал Вейси плечами, крепко пожимая протянутую ему руку.

— Да уж, не тебе предстоит еще раз пережить удовольствие от своего первого патруля, — хлопнул его по плечу Поттер и, сняв с куста ту самую традиционную «счастливую» алую мантию, набросил её на плечи. — Надеюсь, в этот раз вы хоть ставки не принимаете, — ухмыльнулся он — и Вейси ухмыльнулся ему в ответ.

Идея вырядить Поттера в алую мантию, сделав из него на поле боя самую заметную цель, имела довольно сложное происхождение. Продолжая делиться воспоминаниями и мыслями о личности Моахейр, в какой-то момент Морриган Моран вдруг обернулась к Харперу и попросила:

— Глен, вы могли бы поделиться с нами вашей семейной историей, той, которая уходит корнями в область легенд, это важно.

— Ну, — не слишком охотно ответил он, — я не могу, конечно, этого доказать, хотя кто-то несколько поколений назад пытался — но, согласно семейной легенде, мы ведём род от Галатина Дана, который — поясню для тех, кому это имя, судя по всему, не говорит ни о чём, — сказал он, насмешливо и высокомерно поглядев на совершенно не впечатлённых его заявлением англичан, — был воином и королём, и желанным гостем при дворе Маб в Коннахте. Увы, он и двадцать семь его сыновей пали от рук Кухулина… большинство легенд утверждает, что они пали в бою, но есть и другая версия, о которой и говорится в семейной легенде — о том, что были и предательство, и резня, в которой чудом уцелела только беременная жена Галатина. У неё родилось трое сыновей и три дочери. Девочек взяла к себе на воспитание Маб и растила их наравне со своими детьми, а когда они стали старше, отправила их учиться магии в чужие земли. Сыновья же Галатина ненавидели Кухулина лютой ненавистью и горели желанием отомстить, они принесли в жертву по одному своему глазу и по одной руке — и обрели за это дар чародейства. Но это, конечно, скорее всего, уже сказки.

Он замолчал, внимательно изучая выражения лиц присутствующих, и улыбнулся почти довольно, когда Поттер очень осторожно сказал:

— Это объясняет интерес Моахейр к королеве Маб и даже её стремление возродить школу — но пока я не очень понимаю, чем это может помочь нам сейчас.

— Закончите ваш рассказ, Глен, — попросила Харпера Моран, а затем одним взглядом призвала собравшихся проявить терпение.

— А дальше, — скривил губы тот, — дочери Галатина выманили Кухулина на битву, наслав на него видения и заставив поверить, что некоторые из защищаемых им земель сожжены и разрушены — и он явился на битву, в которой и пал, причём от собственного копья, которое у него тоже выманили обманом. Говорят, что сыновья Галатина отрубили ему руки и голову и пытались преподнести их в дар Маб.

— Но она подарок не приняла, — после некоторой паузы проговорила Моран. — Как я уже говорила, Мейв еще тогда была погружена во все эти легенды, а сейчас, судя по всему, считает себя наследницей Маб и прямой продолжательницей её дела и осознает его значимость. Она всегда была осторожна — и всё же я полагаю, что если в её волшебный Коннахт придёт Кухулин, она не станет прятаться и выйдет, чтобы сразиться в открытую.

— Кухулин? — нахмурившись, переспросил Поттер.

— Герой эпический саг — или, — подчеркнула голосом Моран, — его новое воплощение. Вы ведь герой, мистер Поттер, — спокойно сказала она. — Настоящий и признанный всеми, и ваше лицо знают все. Кухулин был тоже героем — и кому, как не вам, взять на себя его роль. Тем более, у вас есть еще одно важное качество. Вы — англичанин.

— Однако, насколько я помню, — уточнил Монтегю — Королева Маб, по доброй старой традиции, обязана смертью племяннику, а не кому-то из родни Кухулина. И если Мейв Харпер понимает всю значимость своей школы, зачем ей так рисковать?

— Вы невнимательно слушали, — улыбнулась Морриган какой-то хищной улыбкой, — то, что она наследница Маб, не отменяет того, что она Харпер. Годрик и Салазар всего лишь не сошлись в вопросах образования — и их дома грызутся на протяжении стольких веков, а здесь стоит вопрос о кровной мести, уходящей во тьму времен. А ещё, мистер Поттер, как бы вы ни старались, за вашим плечом всегда будет стоять тень Альбуса Дамблдора — а с ним у Мейв были отдельные… разногласия.

— Тогда бы на месте Мейв Харпер, — понимающе кивнул Финниган, — я, скорее всего, повесил бы голову Гарри Поттера над камином — это была бы достойная дичь.

— Осталось подумать, — заметил Поттер, — как привлечь к этой дичи в моем лице внимание всей её своры и выманить их из нор.

Результатом конструктивного обсуждения этой идеи и стал тот самый немного безумный, но в целом продуманный план, для воплощения которого Поттер сейчас вырядился в знаменитую алую мантию. Его должны были сразу увидеть, а затем не потерять в гуще сражения — и выглядеть он должен был как можно более впечатляюще.

— Но всё же я думаю, — сказал Поттер, — что с мантией уже перебор, — он трансфигурировал из ветвей орешника зеркало и скептически осмотрел в нём своё отражение, разглаживая складки и стряхивая невидимые пылинки. — А мне-то казалось, красное я уже относил.

— Зато выглядишь героически, — подбодрил его Вейси. — Словно с плаката о массовом наборе сотрудников в ДМП.

— Это да, — согласился Поттер, — ну что, давай попробуем спихнуть Причарда с пьедестала в конкурсе дурацких и чертовски опасных идей.