Обратная сторона луны (джен)

И они согласились. Все: и охотники в своей грязной одежде, и рыжая с косыми шрамами на лице, и парень в серо-зелёной курке, и невысокая плотная блондинка, и тощий сутулый парень, и остальные — все подняли руки, возбуждённо заулыбавшись, и принялись обсуждать своё будущее без тоски и отчаяния.

И никто не обратил внимания на высокую худощавую женщину в коричневой куртке, на вид лет двадцати с небольшим, сидевшую дальше всех. Она тоже проголосовала «за», но отнюдь не выглядела радостной и счастливой. Она сидела, обхватив себя руками, и молча смотрела в огонь, не принимая в общем разговоре никакого участия. И встрепенулась лишь, когда Гельдерик сказал:

— Я полагаю, нам всем нужно будет проститься с Варриком. Он не сможет последовать с нами — и думаю, не захочет. Я его позову — и надеюсь, что он придёт. А пока — собираться! — с удовольствием приказал он.

Именно звать, как прежде, Варрика Гельдерик, на самом деле, не собирался — он помнил их последнюю встречу и вовсе не собирался позориться. Он сделал проще: отправил сову Эбигейл, попросив передать просьбу появиться в их лагере в ближайшее время.

И тот появился — к ночи. Никто не спал — сборы шли полным ходом, в свете костров первыми заметили его призрачную фигуру постовые, и через пару минут на главной поляне собрался весь лагерь. Прощание вышло коротким — они не сказали ему, куда и почему уходят, а он не стал задавать вопросов. Но когда всё закончилось, и некоторые стали подходить к призраку, которого они знали практически всю жизнь, последней к нему подошла та самая худая шатенка, и тихо сказала:

— Я ошиблась. И струсила, — она нервно облизнула сухие бледные губы. — Скажи — теперь уже поздно уходить к Эбигейл?

— Тебе не меня нужно спрашивать, — сказал он. — Но дело сейчас не в ней. Не думаю, что они отпустят тебя, — кивнул он на Гельдерика и с подозрением глядящую на них Хадрат. — А я тебе помочь не смогу.

— Почему не отпустят? — спросила она удивлённо. — Раз других отпустили. Я не такая уж и большая ценность.

— Ты знаешь, куда они собрались, Ведис, — пояснил он. — Не думаю, что они позволят тебе уйти с этим знанием.

— Только в общих чертах, — возразила она. — Но я не боюсь. Скажи, — настырно повторила она, — Эбигейл примет меня? Я бы спросила сама, если бы знала, как её отыскать.

— Совой, — подсказал он. — Напиши ей, если тебе нужен ответ. Если она согласится — я вернусь за тобой.

— Мне негде взять сову здесь, — грустно улыбнулась Ведис. — Они только к Гилду летают. Пожалуйста, — умоляюще проговорила она, — спроси у неё. Я… не хочу с ними. Здесь всё стало совсем не то и не так с тех пор, как вы все ушли.

— Спрошу, — пообещал он — и, в последний раз посмотрев на всех них, растаял в воздухе.

— О чём ты с ним говорила? — немедленно спросила у неё Хадрат, подойдя к Ведис сразу же после исчезновения призрака.

— О личном, — коротко ответила та, вскинув голову и сжав губы.

— Здесь нет ни у кого ничего личного, — сощурилась Хадрат. — Отвечай — о чём говорили?

— Это не твоё дело, — тоже сощурилась Ведис, уже сжав в руке палочку. Хадрат выхватила было свою, но их немедленно оборвал Гельдерик, подошедший и рявкнувший:

— А ну, обе уймитесь! Нашли время! — он встал между ними и с нажимом попросил Хадрат: — Проверь, пожалуйста, как они сложили палатку — сдаётся мне, что кое-кто поленился и собрал её кое-как. А другой у нас пока нет.

— Она… — набычилась было Хадрат, но Гельдерик её оборвал:

— Пожалуйста. Я с ней разберусь. Прошу тебя, Хадрат. Сходи, посмотри.

И она подчинилась — крайне неохотно, но, с другой стороны, не ругаться же ей было с ним у всех на глазах.

Едва она отошла, он обернулся к стоящей с палочкой в руке Ведис и зло спросил:

— Что это значит? В чём дело?

— Она спросила, о чём мы говорили с Варриком, — не стала лгать Ведис. — Я отвечать отказалась — это не её дело. Всё.

— Её — если она тебя спрашивает, значит, имеет для этого какие-то основания, — возразил он. — Так о чём был ваш разговор?

— Это личное, — сжала губы Ведис. — Я не обязана отвечать.

— Ошибаешься, — он приблизился к ней так близко, что едва не касался кончиком носа её лба. — Отвечай. Я жду.

— С каких пор у нас тут такие порядки? — очень тихо, но твёрдо спросила она. — Так раньше никогда не было…

— А теперь будет, — отрезал он. — Не нравится — вон отсюда, — оскалился в волчьей ухмылке Гельдерик.

Куда ей идти, одной, сейчас, когда её сдаст первый встречный?

— И уйду! — она вздёрнула подбородок.

— Иди, — он сощурился и продолжил уже холоднее: — Лес перед тобой, дорога свободна. Можешь забрать свои личные вещи, если еще что-то осталось. Нам чужого не надо.

— Отлично, — она развернулась и пошла прочь, туда, где лежали уже собранные рюкзаки. Взяла свой, надела — и, обернувшись, посмотрела на наблюдавшего за нею Гельдерика, уверенного, что даже если она сейчас уйдёт в ночь — к утру уже остынет и передумает. А нет — так туда ей и дорога. Ему не нужны слабаки и колеблющиеся — и те, кто не желает соблюдать дисциплину и не готов подчиняться своему вожаку. Они не в том положении. Пусть убирается — нет ничего хуже, чем держать кого-то силой тогда, когда этой самой силы, на самом-то деле не так уж много.

— Стоять! — приказал он — и она замерла, обернувшись. Он махнул ей, чтобы она подошла — и Ведис послушалась, нервно сжав в рукаве палочку и готовясь выхватить её при первой необходимости. — Через пару часов нас здесь не будет, — сообщил он ей. — Ты знаешь правила. Я надеюсь, ты не в аврорат собралась? — уточнил он, вроде бы, в шутку, однако его ледяной взгляд вовсе не казался весёлым.

— Я не предательница, — как можно жёстче ответила Ведис. — Я просто ухожу. И всё.

— Поверю тебе, — негромко сказал Гельдерик. — Если вдруг передумаешь — ты знаешь, где ждать, чтобы тебя нашли. Если придёшь до завтра — мы, может быть, и найдём — если, конечно, ты никого с собой на хвосте не притащишь, — даже и не подумал он её пощадить.

— Не передумаю, — сказала она.

— Ну, смотри, — пожал он плечами.

— Прощай, — она развернулась и зашагала прочь, не разжимая пальцев на рукояти волшебной палочки.

Когда ветки деревьев сомкнулись за Ведис, Хадрат подошла к Гельдерику и спросила недоумённо:

— Куда это она?

— А Хель её знает, — пожал он плечами. — Ей, видишь ли, не нравятся наши с тобой порядки. Пусть переночует в лесу — мозги на место и встанут. Утром сама захочет назад.

— А если нет? — недовольно спросила Хадрат. — Надо за ней проследить.

— Да зачем? — пожал он плечами. — Нет и нет. Пусть делает, что хочет. Мне нужны те, кто верит и подчиняется — зачем мне… стае она? — всё же поправился он.

Наверное, если б не это «мне», Хадрат бы продолжила спор, но его слова слишком ясно показали ей, что он думает, в том числе и о ней — и она, чтобы не сорваться, развернулась и просто молча ушла, а через несколько минут Гельдерик услышал, как она громко и яростно распекает кого-то.

А Ведис тем временем быстро шла сквозь ночной лес, привычно прикрывая руками лицо от ветвей. Она шла легко и уверенно — и, отойдя от лагеря примерно на четверть мили и увидев поваленное дерево, села на него и, сбросив рюкзак на землю, позвала негромко и умоляюще:

— Варрик! Варрик, пожалуйста, услышь меня! И найди...

Ведис сидела так достаточно долго, время от времени упрямо повторяя его имя и обкусывая свои и так короткие ногти. Она не боялась ночи и леса: здесь не было сколько-нибудь опасных для оборотней хищников, а, впрочем, и были бы — она бы услышала и учуяла их, так же, как и своих сородичей, если бы Гельдерик передумал и отправил их на поиски. Но никого не было — она слышала лишь ночных животных да ветер. Ведис просто ждала — и когда ночь начала подходить к своей середине, перед ней, наконец-то, возник знакомый серебряный силуэт.

— Ты ушла, — сказал Варрик, внимательно на неё глядя. — Не дождавшись ответа.

— Ушла, — кивнула она, решив не рассказывать ничего. Это ведь не было ложью… и какая разница, как и почему вышло то, что вышло.

— Следуй за мной, — сказал он. Это на севере. Аппарируй сначала в…

— Она согласилась? — радостно воскликнула Ведис, вскакивая и надевая рюкзак.

— Идём, — слегка улыбнулся он — и назвал ей первое место для аппарации.

…А когда они, наконец, добрались до места, весь маленький лагерь спал — кроме Эбигейл, встретившей Ведис на главной поляне, куда той пришлось последние четверть мили добираться пешком.

— Поешь, — сказала вместо приветствия Эбигейл, показывая ей на укрытый под навесом стол, на котором сейчас стояли дымящиеся миска и кружка. — Вон там можешь согреть себе воды и помыться, если нужно — и ложись спать, — она кивнула на одну из палаток. — Я предупредила, что ты придёшь — тебе оставили место.

— Спасибо, — тихо и горячо пробормотала Ведис. — Я…

— Добро пожаловать к нам и доброй ночи, — слегка улыбнулась ей Эбигейл и ушла в свою маленькую палатку, оставив растерянную, смущённую и полную благодарности Ведис одну.

* * *

Вечер понедельника, не смотря на дождливый день, выдался тёплым, и Ллеувеллин-Джонс появился в доме МакТавиша, когда часы звонко пробили пять раз — точно к чаю. И, сидя с голубой фарфоровой чашкой в руках за накрытым белоснежной крахмальной скатертью столом, поведал хозяину дома:

— Порталы сработали в положенное время, прибывших встретили, и Гельдерик и его люди уже осваиваются в альпийских лесах, — он сделал небольшую паузу и спросил, очень аккуратно и вежливо: — Но стоило ли так рисковать с международными порталами? Не проще ли бы было от них избавиться в принципе — а контракт можно было бы и обойти. Например, — проговорил он задумчиво, — вы же не можете знать о том, что делается без вашего ведома и, тем более, отвечать за это.

— Вот поэтому именно я угощаю чаем тебя, а никак не наоборот, — добродушно усмехнулся МакТавиш и, сложив пальцы домиком, заговорил так, словно объяснял урок внимательно слушающему ученику. — Видишь ли, Мордред. Жить настоящим — это замечательно, и выбирать простые и эффективные решения — прекрасная тактика. Но следует смотреть в будущее и помнить, что природа не терпит пустоты, и на смену этим волкам придут новые — более голодные, более молодые, более хитрые и более злые. И история повторится, и по улицам вновь потечёт кровь. Но этих новых волков уже не будут держать в узде хоть какие-то принципы — чтобы их заложить, нужен новый Фенрир, и вряд ли он появится в обозримом будущем, ибо тот, кто мог бы занять его место, пошёл по иному пути — что, конечно, очень похвально и достойно всяческого уважения, однако в нашем случае создаст определённые трудности. С другой стороны, Гельдерик и его люди уже доказали, что с ними можно иметь дело, и у меня есть на них определенные планы.

Он прервался, чтобы подлить им с Ллеувеллином-Джонсом чая, и продолжил, заботливо положив тому на тарелку сэндвич с лососем.

— К тому же, предавать партнеров, мой дорогой друг, не в моих принципах. В конце концов, репутация стоит того, чтобы идти на риск, выполняя свои обязательства. Иначе с чего бы ожидать того же в ответ? Можно жить по принципу «все предают», — добавил он, усмехнувшись. — Но нужно, чтобы окружающие чётко осознавали, что предать можно только единожды — и этот раз станет последним.

— Я понимаю, — кивая, негромко ответил Ллеувеллин-Джонс.

— Хорошо, — удовлетворённо улыбнулся МакТавиш. — А ещё мне бы не хотелось терять возможность при встрече с лёгким сердцем прямо смотреть в глаза тех, кого я по-настоящему ценю и уважаю — тем более, их немного. Потому что когда даже это перестает тебя сдерживать — значит, что-то пошло совсем не так, и обычно именно это становится началом конца, — он взял чашку и, многозначительно отсалютовав ей своему впавшему в глубочайшую задумчивость собеседнику, с удовольствием сделал большой глоток.