Обратная сторона луны (джен)

А пока Рита и Скабиор завтракали, заключали пари и договаривались о следующей встрече, к Гвеннит явился неожиданный гость.

Было около десяти часов утра, когда он постучал в дверь её домика — и очень смутился, когда она, распахнув её, оказалась в тёплом, длинном, нежно-жёлтом в голубой горошек халате и в бежевых меховых тапочках.

— Мистер Квинс? — удивлённо спросила Гвеннит, немного смущённо убирая назад свои длинные тёмные волосы. Его приход её разбудил: малыш в последнее время капризничал по ночам и засыпал даже не поздно, а рано, почти под самое утро, поэтому она, чаще всего, вставала теперь не раньше полудня, а чаще куда позднее, и десять утра представлялись для визитов временем весьма неуместным.

— Простите, что я без предупреждения, миссис Долиш, — сказал он, чувствуя, что краснеет под вопросительным взглядом её ещё слегка сонных больших серых глаз.

— Что-то случилось? — встревоженно спросила она, почему-то не приглашая его пройти.

— Нет, ничего, что вы… я давно собирался проведать вас, и вот, выбрался, наконец-то, сегодня... Могу я войти?

— А зачем? — она чуть нахмурилась и поёжилась от холодного весеннего воздуха и сырости накрапывающего дождя, плотнее запахивая халат у себя на груди. — Я не обязана вас впускать, сколько я знаю.

— Нет… нет, разумеется, что вы! — кивнул он. — Я просто хотел поговорить с вами и…

— Невежливо являться без предупреждения, — сказала она, больше всего на свете желая вернуться в свою нагретую за ночь постель. — Хотите поговорить — приходите в обед.

— Вы сейчас заняты? — расстроенно спросил он.

— Занята, — не слишком вежливо сказала она. — Приходите часа в три. Доброго дня, — она кивнула, закрыв перед ним дверь, зябко повела плечами и пошла наверх — досыпать.

Появление Скабиора, с порога отправившегося к себе в комнату, спрятать оставленный накануне Главному Аврору конверт, она проспала — так же, как и его дальнейший уход — и, проснувшись около часа дня от плача маленького Кристиана, обнаружила на подушке рядом с собой записку с кратким «Буду к ночи», а затем вспомнила про своего утреннего визитёра. Настроение у неё тут же испортилось — и Гвеннит, тихо ворча и ужасно в этот момент напоминая своего названного отца, который в минуты раздражения имел привычку бурчать себе что-то под нос, прежде всего занялась сыном, обдумывая, заодно, как нежданного гостя встречать и что подать к чаю.

К трём часам пополудни всё было готово: низенький столик в гостиной накрыт, быстрый яблочный пирог испечён, чай заварен, а Кристи, по счастью, пока что был настроен весьма благодушно и спокойно смотрел по сторонам, лёжа в своей отлевитированной в гостиную кроватке.

Мистер Квинс явился точно в назначенное время, заслужив своей точностью некоторое прощение со стороны Гвеннит, которая встретила его уже умытой, причёсанной и одетой в длинное вязаное платье из небелёной шерсти с мягким широким воротом, придающее ей трогательно домашний вид.

— Простите, что не впустила вас утром, — приветливо проговорила она, действительно чувствуя некоторую неловкость за свою утреннюю резкость. — Входите, пожалуйста.

— Это вы простите меня, что явился без предупреждения, — возразил Кевин, действительно ощущая неловкость. Его пушистые волосы от сегодняшней сырой погоды вились сильнее обычного, обрамляя его юное лицо пепельным облаком и придавая ему совсем детский вид.

— Прошу вас, сюда, — она провела его в гостиную, усадив на диван практически спиной к детской кроватке. — Чаю? Я не ждала никого сегодня, и испекла пирог из чего было… надеюсь, вы любите яблоки и орехи, — улыбнулась она.

— Ой, что вы… не стоило! — покраснел он, стараясь отвести взгляд от обтянутой платьем мягкой груди — однако стоило ему это сделать, он переводил его на её глаза, и от этого смущался ещё сильнее. — Я совсем ненадолго… просто узнать, как вы живёте и чем наш отдел вам может помочь?

— Отдел? — недоумённо переспросила она, разливая чай и кладя ему на тарелку кусок ещё тёплого пирога.

— Отдел по…

— Я помню, где вы работаете, — немного нетерпеливо оборвала она. — Но я не просила помощи — мне ничего не нужно.

— Вы остались одна с грудным малышом, — настойчиво проговорил Кевин. — Я даже представить не могу, насколько вам сейчас трудно…

— Почему вы пошли туда работать? — снова перебила она. Как ни странно, Гвеннит не нравилось, когда её жалели посторонние люди — за этим она всегда приходила к Скабиору, которому уже много лет доставались все её слёзы, а ещё к Арвиду... но больше ни от кого она ни сочувствия, ни помощи не хотела. Особенно почему-то теперь, после рождения сына — её долгое время и визиты мистера Поттера очень смущали, однако в его манере общения не было и тени жалости, и она со временем привыкла и приняла его ненавязчивую опеку.

— Ну как почему… оборотни — они же… вы же, — он смешался, когда она улыбнулась, но постарался взять себя в руки, — они… я полагаю неправильным, что все видят в них только животных…

— Правда? — удивлённо спросила она, заставив его покраснеть и умолкнуть.

— Ну… не то, чтобы все, — поправился он, — и не животных, конечно… просто оборотни кажутся всем злыми и тёмными тварями — а на самом же деле они все разные…

Она хихикнула, не сдержавшись, а он совсем смутился и замолчал, понимая, что все те аргументы, что он приводил когда-то родителям, тоже не понимавшим его странный, по их мнению, выбор, продиктованный, прежде всего, влиянием деда, в разговоре с Гвеннит звучат или глупостью, или чуть ли не оскорблением.

— Люди тоже все разные, — сказала она, беря свой кусок пирога с тарелки и откусывая прямо от него. Почему-то мистер Квинс вызывал в ней несвойственное ей, в общем-то, желание его то ли дразнить, то ли шокировать — не злое, а весёлое и слегка хулиганское: стоило ей представить, как он защищает Скабиора, как улыбка сама собой растягивала её губы. — Чем мы от них отличаемся? В обычные дни, — она откусила ещё кусок и облизнулась, скользнув своим розовым языком по ярким от горячего чая губам.

— Ничем! — тут же горячо заверил её молодой человек, старательно опуская глаза вниз… к её коленям. Она смущала и волновала его — совсем молоденькая, а уже почти вдова, такая хрупкая и такая мужественная. Смог бы он сам так хорошо держаться на её месте? Он совсем не был в этом уверен…

— Тогда почему и от кого нужно нас защищать? — очень логично спросила она.

— Вас разве не обижают? — очень серьёзно спросил он.

— Нет, — она улыбнулась и, не удержавшись, спросила: — А вас?

— Меня? — он смешался. — Почему меня должны обижать?

— А меня почему? — она вновь улыбнулась.

Она лгала, в общем-то — и прекрасно это понимала. Но почему-то сама идея, что кто-то специально её защищает, казалась ей очень обидной: как будто они то ли не люди, то ли маленькие глупые дети, которые…

— Потому что оборотней не любят, — сказал Кевин. — И смотрят на них косо… и вообще.

— А вы вообще когда-нибудь видели настоящего оборотня? — не подумав, что говорит, спросила она.

— Ну… вот вы же, — недоумённо проговорил он. — Вы же вот…

— Настоящего, — улыбнувшись, повторила она. — Я — немного другая… такого, который, к примеру, живёт в лесах? Или в Лютном… вы были в Лютном, мистер Квинс?

— Я... был, конечно! — он вскинул голову, отважно глянув прямо в её прекрасные серые глаза.

— И многим вы помогли там? — спросила она, доедая свой кусок пирога и отрезая себе следующий. — В Лютном?

— Я бы помог! — проговорил он неожиданно горько. — Но к нам почему-то ведь никто не приходит…

— Конечно же, не приходит! — сказала она, вдруг ему посочувствовав. Они были, похоже, ровесниками, хотя она и не помнила его в школе — скорее всего, он был на несколько лет постарше, но Гвеннит казалась себе рядом с ним очень взрослой и, как ни смешно это было ей самой, умной и опытной. — Вы сами пошли бы к тем, кто официально не считает вас человеком?

— Ну, как не считает? — горячо возразил он. — Вовсе нет! Просто…

— Конечно же, не считает, — перебила она. — Разве есть отдел защиты людей? Вы не понимаете разве, что это попросту унизительно — идти к тем, кто считает тебя то ли недочеловеком, то ли просто потенциально опасным безумцем? Вы же за этим «оборотень» даже меня не видите, — сказала она горячо и быстро, — вы понятия не имеете, кто я и какая, я для вас — существо, которому можно красиво и благородно помочь!

— Вы вовсе не существо! — запротестовал он, вскакивая и рассыпая упавшие ему на колени во время еды крошки на пол.

— Я-то это прекрасно знаю, — кивнула она, — но для вас я и такие, как я — именно существа!

— Неправда! — воскликнул он, краснея.

— Правда, конечно, — возразила она. — Вы даже не написали мне письма с просьбой о встрече — просто явились в десять утра, когда вам этого захотелось. Вы разве сделали бы так с кем-нибудь ещё незнакомым? Или вас не научили, что к незнакомым… малознакомым, — поправилась она, — людям так приходить неприлично? Я понимаю, что у вас нет своих детей, и вы не знаете, что они часто по ночам плачут, и к маме маленького ребёнка вообще не приходят с утра без крайней необходимости — но хотя бы простую вежливость вы могли проявить, написав? — она тоже вскочила и воинственно скрестила на груди руки. — Но нет — вам это даже в голову не пришло, верно? Потому что, мы же не спрашиваем животных, когда пойти на них поохотиться!

Она замолчала, часто дыша и яростно на него глядя — а он стоял перед ней, ошеломлённый и уже не красный, а бледный, и выглядел настолько несчастным, что Гвеннит, заметив это, мгновенно остыла и проговорила примирительно:

— Извините. Наверное, вы не хотели ничего плохого — но это, в самом деле, выглядит очень обидно. Как будто я преступница и что-то нарушила… или и вправду животное, у которого не может быть права решать, хочу ли я видеть кого-то.

— Вы простите… извините меня, — тихо проговорил он. — Я в самом деле совсем не хотел вас обидеть… а вышло… простите, — повторил он. — Я, правда, хотел помочь. Я пойду, — он отвернулся и быстро пошёл к двери — Гвеннит постояла секунду и почти побежала за ним, догнала у двери и неуверенно взяла его за плечо.

— Вы тоже меня простите, — попросила она. — На самом деле, я не против того, чтобы вы зашли как-нибудь, если хотите… только напишите мне прежде и…

— Я напишу, — быстро кивнул он, глядя в её расстроенное лицо и ненавидя в этот момент самого себя за то, что настолько её расстроил. — Простите, пожалуйста.

— Ничего, — попыталась она улыбнуться. — Сделаем потом вид, что ничего этого не было… но идите сейчас. Уходите.

— Конечно, — он сам открыл дверь — и обернулся, когда она проговорила ему в спину:

— До свидания, мистер Квинс.

— До свидания, миссис Долиш, — ответил он, спускаясь с крыльца и аппарируя.