Обратная сторона луны (джен)

Джона тянуло в дом Гвеннит, как магнитом. Он отчаянно старался не надоедать, не перегибать палку, появляясь там, как это и было обговорено изначально, пару раз в месяц, причём вместе с женой. Но поделать с собой ничего не мог — и порой просто стоял часами под окнами, прислонившись к стене и наблюдая за неясными силуэтами, мелькавшими на фоне штор, или прислушиваясь к детскому плачу, иногда оглашавшему комнаты. Это было невероятно глупо, совсем не имело смысла и было просто опасно — ведь если бы его здесь застали, это могло бы напугать или разозлить обитателей дома, и тогда хрупкое перемирие, возникшее между ними, было бы нарушено, и он мог бы потерять даже ту малость, что у него всё же была. Он понимал это — но всё равно в редкое сейчас свободное время шёл сюда и стоял где-то неподалёку.

И в этот вечер он просто не мог не прийти. Когда он увидел эту малышку, полузасыпанную землёй и успевшую порядком уже разложиться, он действительно побелел — но причину этого Кут определил совершенно неверно. За десятилетия, что Джон проработал аврором, он видел уже столько всякого, что даже детское тело не вызывало у него подобных реакций очень давно. Дело было не в том, что жертва была маленькой девочкой — дело было в том, кто и почему сделал с ней это. Долиш не стал стучаться, просто встал за растущими рядом с домом деревьями и смотрел на мелькавшие в ярко освещённых незашторенных окнах дома силуэты его жильцов — не подозревая, что те прекрасно знают о его присутствии.

Гвеннит на сей раз почуяла его первой — слишком погруженному в свои занятия Скабиору было ни до чего, и он отвлёкся, только когда она села на пол рядом с ним и уткнулась лицом ему в колени.

— Что ты, маленькая? — ласково проговорил он, гладя её по волосам и откладывая очередную тетрадь Гермионы. — Что опять у тебя случилось?

— Он опять здесь, — тихо проговорила она. — Крис, я не могу… я же чувствую, как ему плохо… и мне жалко его — и всё равно, всё равно отвратительно и противно… я хотела бы всё забыть и простить, но у меня ничего не выходит… совсем ничего… я стараюсь… но…

— Такие вещи сложно простить, — кивнул он, поднимая её с пола и сажая к себе на колени — она тут же обняла его за шею и зарылась лицом в его волосы. — Но это придёт со временем, если ты хочешь.

— А ты? Как ты простил его? Ты же простил, я же вижу!

— Я старше… и для меня в его действиях с самого начала не было ничего удивительного. Я бы на его месте тебя просто убил, — улыбнулся он, обнимая её и начиная привычно потихоньку укачивать — как маленькую. — Он же думал, что должен защитить сына… очень глупо, конечно, и обидно. Но что поделать.

— Ты меня сейчас усыпишь, — вяло засопротивлялась она, устраивая голову у него на плече. — А тебе заниматься надо… и Кристи сейчас раскричится, что его одного оставили…

— Я его заберу, — решил Скабиор, устраивая её у себя на руках поудобнее. — Ты устала, я чувствую. Поспи.

— А он там стоит, — помолчав, сказала она. — Там сыро и дождь накрапывает…

— Хочешь позвать его? — усмехнулся он.

— Не хочу, — помотала она головой. — Но я не хочу, чтобы он там стоял…

— Пойдём, прогоним? — предложил он — и она совсем предсказуемо замотала головой:

— Ну, как прогоним? Крис, так тоже нельзя!

— Я больше не вижу вариантов, — негромко рассмеялся Скабиор. — Или наплевать, или прогнать, или впустить. Если бы кто-то из нас умел накладывать Империо, можно бы было…

— Крис! — она села прямо и посмотрела на него возмущённо.

— Что? — продолжал он смеяться.

— Впустить его? — вздохнув, спросила она.

— Тебе решать, — пожал он плечами, мягко ей улыбнувшись. — А пока ты думаешь, лучше скажи мне, ужин скоро?

— Скоро, — сказала она, вставая. — Крис… спустись со мной?

— Ну, идём, — согласился он, тоже встав и подхватив на руки сидящего на полу Кристи. Они спустились по лестнице, и Гвеннит, накинув плащ, постояла пару секунд у двери и, решительно распахнув её, вышла из дома.

…А Джон, замерев и не имея сил пошевелиться, стоял и смотрел, как она, поднимая на ходу воротник, быстро подошла к нему и, обогнув дерево и кусты, подошла почти вплотную и остановилась, внимательно на него глядя. Он попытался объяснить:

— Простите… я просто шёл мимо и…

— Вы здесь почти каждый вечер, — оборвала она его. — Пойдёмте.

— Вы простите меня, — устало проговорил он. — Простите.

— Я понимаю, — кивнула она. — Пойдёмте в дом.

— Я не хочу надоедать вам, — сказал он, качнув головой. — Я просто… Я не думал, что вы меня увидите.

— Я не увидела, — возразила она, ёжась от сырости в тонком своём плаще. — Я почувствовала. Мы же звери.

— Вы-то? — вдруг очень горько усмехнулся он. — Ну что вы, Гвеннит. Вы люди. И вы… простите меня. За всё, что я сделал вам. Я тогда… Я не хотел иметь ничего общего с этим.

— У вас что-то случилось? — спросила она. Крупная холодная капля упала с ветки ей на лоб, на кромку волос, и потекла по лицу — Гвеннит вздрогнула и, стерев её пальцами, повторила: — Идёмте в дом. Мы сейчас сядем ужинать — будете с нами? — она улыбнулась и, поведя плечами, развернулась и пошла к дому, пару раз обернувшись, чтобы убедиться, что он идёт следом.

Скабиор встречал их в дверях — стоял на пороге, завернув Кристи в тёплую кофту Гвеннит. Мальчик тут же потянулся к ней, и, перекочевав к маме на руки, уже с интересом потянул руку к Долишу. Гвеннит сделала шаг к нему, и малыш немедленно попытался схватить его за нос — она перехватила руку сына и улыбнулась:

— Простите… он полюбил в последнее время хватать всех за лицо.

— Ничего, — качнул головой Джон, жалея о том, что она оказалась такой быстрой. — Я ведь не против.

Он всё вспоминал ту малышку в земле — и её родителей, которым, он видел, действительно было больно, и которые и вправду оплакивали свою погибшую дочку. Но — не раскаивались. И, он был уверен, поступили бы так снова. Джон… понимал их, и это было хуже всего. Когда в его жизни… в жизни Арвида появилась Гвен, Джон задал себе вопрос, что бы он сделал, если бы его обратили — и ответил сразу и однозначно. Он не стал бы так жить. И чем это, по большому счёту, отличалось от того, что сделали эти люди? Он знал, конечно, ответ, вот только в причинах разницы никакой не было. Да и ужас свой от слов сына «отыщу оборотня, который меня укусит и обратит. А не найду — обездвижу того, кто откажет, порежу себе руку и сам занесу себе в рану его слюну» Джон помнил прекрасно. Эти люди просто пошли чуть дальше… всего-то.

Гвеннит, молча смотревшая на своего свёкра, вдруг сделала шаг к нему — и Кристи, немедленно этим воспользовавшись, с радостным восклицанием шлёпнул ладошками по лицу Джона, но, на сей раз, она не стала его останавливать. Джон улыбнулся и, прикрыв глаза, спокойно стоял, позволяя внуку хватать его за нос и за уши и даже засовывать пальчики ему в рот.

— Это всё очень трогательно, — сказал, наконец, Скабиор, — но ты обещала ужин. Я всё понимаю, но очень есть хочется, — он подошёл и забрал у неё мальчика. — У нас тепло, — сказал он Долишу, — вы не могли бы снять мантию?

Гвеннит сжала губы и, когда Долиш отвернулся, чтобы повесить мантию, помотала головой, и Скабиор успокаивающе ей улыбнулся. Она поколебалась ещё немного и всё же ушла на кухню, а он повёл Джона в гостиную, войдя в которую, Долиш с некоторым удивлением посмотрел на разложенные на столе учебники и тетрадки.

— Мне надо ТРИТОНы сдать, — не вдаваясь в подробности, сказал Скабиор, садясь на диван вместе с Кристи. — Выпить хотите? Перед ужином.

— Да, спасибо, — кивнул Джон, не отрываясь глядя на внука — и спросил, просто чтобы поддержать разговор: — Какие именно?

— Чары, — начал перечислять Скабиор, тихим Акцио притягивая бутылку и стаканы, — зелья, ЗОТИ… а кстати, — проговорил он, озарённый внезапной идеей, и посмотрел на Долиша как-то… оценивающе. — ЗОТИ же. Вы ведь наверняка прекрасно знаете этот предмет?

— Я аврор, — пожал тот плечами. — Разумеется.

— Насколько большой наглостью будет с моей стороны попросить вас о помощи? — спросил Скабиор, протягивая Джону стакан.

Он знал, разумеется, что Долиш ему не откажет — просто побоится потерять возможность видеть своего внука — и вполне осознавал, что это не самый лучший его поступок, но ему нужна была помощь, а взамен… взамен он надеялся тоже дать ему кое-что, о чём пока что помалкивал.

— Я не могу отказать вам, — понимая и принимая ситуацию, ответил Джон. — Должен предупредить вас, что я жёсткий учитель.

— Главное, чтобы без Авад, — шутливо ответил Скабиор, — остальное я перетерплю. Поскольку я тут почти всё время зубрю — приходите, когда вам удобно. Может быть, в выходные?

— Да, конечно, — кивнул Долиш. Кристи потянулся к его стакану, и Скабиор поднёс его ближе — так близко, что, хотя он и удерживал его на руках, мальчик оказался почти на коленях у Джона. Так близко, как никогда прежде не был.

Никто из них не заметил… Или не захотел замечать стоящую в дверях Гвеннит, которое некоторое время стояла там с полотенцем в руках и смотрела на них — а потом вздохнула, стиснула руки, коротко зажмурилась, глубоко-глубоко вдохнула — и сказала:

— Хотите подержать его, мистер Долиш?

Скабиор, не дожидаясь ответа, опустил Кристи к Джону на колени и, обернувшись, очень одобрительно улыбнулся Гвеннит. Она снова вздохнула и, подойдя к ним, села рядом и сжала его руку. Он обнял её за плечи и едва слышно шепнул:

— Ты умница.

— Угу, — кивнула она, прижимаясь к нему и глядя на сына так напряжённо, словно хотела одним этим взглядом его притянуть к себе.

А Джон… Когда малыш оказался у него на коленях, он обхватил мальчика, удерживая его, и замер. Джон казался сам себе пьяным, внезапно и так сильно, что у него звенело в ушах, и всё вокруг, включая и его внука, представлялось ему сейчас нереальным — настолько, что у него возникло ощущение, что сейчас он просто проснётся в своей спальне рядом с женой, и никакого Кристи рядом, конечно, не будет.

— Страшно? — шепнул, меж тем, Скабиор, прижимая к себе Гвеннит как можно сильнее. Та кивнула, и он прошептал: — Ты молодец. Он его не обидит — не чувствуешь?

— Знаю, — тихо сказала она. — Я просто… Знаешь, как бы я хотела, чтобы это был Арвид?