Упасть до дна (гет)

15 лет назад.

Гарри и Рон удивлённо переглянулись, радуясь и одновременно не веря в то, что у Гермионы есть какой-то план. Но ведь она не зря самая умная ведьма в их компании, да и вообще на всём факультете Гриффиндор. И сосчитать трудно сколько раз она спасала их от неминуемой гибели, помогала, когда им грозила опасность; это уже не говоря о тех исправленных домашних заданиях, благодаря чему Гарри и Рон всё ещё в Хогвартсе. Может быть, Гермиона в который раз удивит их своими глубокими познаниями в магии?

— Ты что-то придумала, Гермиона? — спросил Гарри, поправив сползающие на нос очки.

— Ну, я бы не назвала это гениальным планом, — слегка смутилась Гермиона, — но, кажется, я знаю, как защитить магглорождённых волшебников от случайных нападок.

— КАК? — хором выкрикнули Гарри и Рон.

— Вот есть же вредноскопы, да? Они, конечно, распознают врага, когда тот приближается, и начинают истошно выть… Но тогда может быть слишком поздно, а люди просто могут не успеть среагировать и приготовиться к защите. Почему бы не сделать что-то, способное предупредить потенциальную жертву заранее, а не тогда, когда враг практически на пороге. И мне в голову пришла идея создать что-то вроде портала для коротких сообщений. Я подумала: если эти изобретения — в сущности простые — будут находиться в каждом доме магглорождённых волшебников, это может спасти их жизни!

— Портал для коротких сообщений? — Рон приоткрыл рот от любопытства, не сводя глаз с Гермионы.

— Именно, — уверенно подтвердила она. — Что-то вроде маггловской рации или обычного радиоприёмника. Телефона, если хотите.

Гарри понимающе закивал, задумавшись на мгновение, а Рон так и застыл на месте с открытым ртом.

— Допустим, взять простую чашку и кувшин с водой, и заколдовать так, чтобы эти предметы были как пара; один отдать соседу, второй оставить у себя. И без проблем обмениваться предупреждающими сообщениями. — Гермиона говорила возбуждённо и громко, довольная своей внезапной идеей. Кажется, собственный голос не мог угнаться за её мыслями, слаживающимися в это самое мгновение в чёткий план действий в её голове. — Если в кувшине или в чашке налита вода, значит можно говорить и слушать, что говорят другие, если воду вылить, то связь прервётся. Очень просто, но эффективно.

— Если я правильно понял, — подал голос Рон, кажется, начавший что-то понимать, — то такого заклятия не существует. Профессор Флитвик, помнится, говорил что-то об искусстве создания чар на недавнем уроке. Я, конечно, не то, чтобы внимательно слушал, но суть уловил. Ты что, хочешь попробовать создать свои чары?

— Совершенно верно, Рон, я хочу попрактиковаться в создании новых чар. Это будет интересно и полезно одновременно. За основу можно взять родниковую воду, — мощнейший источник магии. Я много читала о разных базах для создания новой магии и новых заклинаний, и пришла к выводу, что вода намного сильнее, чем камни или растения.

Гермиону так захватила эта идея, что она мигом забыла о прочитанных статьях в «Пророке». И может быть, именно занятие чем-то важным поможет ей отвлечься от страшных событий новой магической войны.

Гарри одобрительно встретил её желание установить связь между магглорождёнными волшебниками, но тут же оборвал сам себя, подумав, что они никак не смогут раздать волшебные порталы людям. Создание — это только первая ступень, а вот остальное… Но, возможно, он забегает вперёд? Возможно, Гермиона подумала и об этом? Например, можно связаться с близнецами Уизли и предложить им принять участие в таком благородном деле, ведь их магазин пользуется популярностью, и было бы неплохо, если бы новое изобретение Гермионы оказалось на полках «Всевозможных волшебных вредилок». Гарри очень понравилась эта идея.

Так, обсудив некоторые детали создания порталов, они вернулись в гостиную Гриффиндора, где, тем временем, толпа учеников начала расходиться по спальням. Время уже было позднее, но Гарри, Рон и Гермиона совершенно не хотели спать, поэтому, дождавшись, когда гостиная опустеет, уселись на диван перед камином. Гермиона углубилась в чтение книги «Создание новых чар: распространённые ошибки и как их не совершить», Рон и Гарри достали волшебные шахматы, расставили их на доске, и завязался бой.

Они никуда не спешили, а просто наслаждались ещё одним вечером, радуясь, что в замок Хогвартс ещё не пришла беда, что в этих стенах ещё можно услышать чей-то смех. А ведь где-то там бродят Пожиратели Смерти и истребляют волшебников, и никто не может их остановить, возразить им. Где-то там рушиться очередная семья, где-то там, но не здесь, не в этом мире, не в этой вселенной… Даже кажется, что война не коснется этих мест, что всё это лишь статьи из газет другого мира, что это страшный сон, может быть, чья-то неудачная шутка. Что угодно, но только не правда! А здесь, в Хогвартсе, всегда будет мир и тишина. Просто не хотелось верить, что настоящая война за этими высокими окнами, что, может, в эту самую минуту кто-то умирает от рук Волдеморта. Не хотелось верить, не хотелось думать об этом.

Настенные часы ритмично тикали, добавляя вечеру уютную обстановку, тепло от камина согревало рвущуюся на части душу, а голоса Гарри и Рона, спорящих о чём-то, успокаивали лучше всяких убеждений и капель мадам Помфри. Эти двое самых близких ей людей служили верным знаком того, что в мире ещё очень много добра, и победить его будет не так уж просто. Гермиона улыбнулась своим мыслям, наблюдая за игрой мальчиков. А ведь они уже не дети, не те подростки, которые встретились первый раз в вагоне Хогвартс-Экспресса. Гарри и Рон совсем уже мужчины, но в их глазах она всегда будет видеть тех мальчишек, которые так храбро бросились её защищать от тролля в женском туалете на первом курсе. Её лучшие друзья.

Сердце Гермионы дрогнуло. Перед глазами пронёсся образ совсем другого мальчика — заносчивого, тщеславного и язвительного. Драко Малфой… Она и вообразить раньше не могла, что он станет для неё не просто хамоватым мальчишкой, обозвавшим её когда-то грязнокровкой, а человеком, которому она будет помогать и вскоре влюбится. А теперь он исчез из замка.

Гермиона сжала руки в кулаки, повторяя себе, что впадать в отчаяние не надо, что он найдётся, а пока можно заняться чем-то полезным, — помочь магглорождённым волшебникам, например. Она взяла в руки книгу и вернулась к штудированию каждого правила.

Гарри проигрывал Рону, но не отступал и не сдавался, продолжая просчитывать ходы. Игра подходила к концу, а ребята никак не могли оторваться от шахмат.

Дождь за окном прекратился только к полуночи, и только тогда Гарри, Рон и Гермиона решили разойтись по своим комнатам. Рон сладко зевнул и потянулся, чем вызвал ответную реакцию, заставив зевать Гарри и Гермиону.

— Зеркальная зевота, — протянула Гермиона. — Рон, прекрати, а то я себе челюсть сломаю!

Гарри рассмеялся, потирая сонные, уставшие глаза. Он уже стал подниматься по ступенькам, а Рон остановился и, опередив Гермиону, перегородил ей путь.

— Что такое? — немного сонным голосом спросила Гермиона.

Но Рон, ничего не сказав, потянулся к её лицу, на что она отреагировала мгновенно, отшатнувшись назад, и помотала головой.

— Не надо, Рон… — прошептала она.

Рон смутился. В этот момент ему захотелось провалиться под землю, закопаться там и больше никогда не смотреть ей в глаза, ведь в них читалось непонимание и даже, как ему показалось, осуждение.

— Я просто… ты же… я… — бормотал он.

Эта неловкая ситуация затянулась, и Гермиона решила брать её в свои руки. Она улыбнулась, чмокнула Рона в щёку и пригладила ладонью его волосы.

— Спокойной ночи, Рон.

Она взбежала по винтовой лестнице, а Рон грустно улыбнулся ей вслед и тихо сказал:

— Спокойной ночи, Гермиона.

На удивление Гермионы, сон её этой ночью был по-настоящему спокойным и сладким. Она-то думала, что попросту не сможет уснуть, а будет терзать себя мыслями о тех ужасах, что прочитала в «Пророке». Думала, что будет ворочаться в кровати и считать каждую минуту, как это обычно бывает, когда одолевает бессонница. Но вместо этого её собственный мозг не стал мучить её, подарив семь спокойных часов сна. Ей даже снилось что-то приятное, хотя, спроси кто-то её, о чём был сон, она бы не смогла рассказать подробности. Точно знала, что во сне ей было хорошо, и даже сейчас, при попытке вспомнить недавнее сновидение, сердце сладостно трепетало. И это прекрасно, что Гермиона ещё могла абстрагироваться от неприятной информации. А её, этой самой информации, теперь в избытке, и на каждом углу поджидает новое известие: одно ужасней другого.

Утро добрым не получилось. Гермиону разбудили громкие голоса соседок по комнате, переходящие в крики. Она приоткрыла глаза, чтобы установить личность нарушительниц её спокойствия, но её тотчас окатило ледяной водой.

Гермиона взвизгнула от неожиданности, вскочив с кровати. Холод вмиг разбудил её окончательно. Вот тебе и неожиданное пробуждение.

Ночная рубашка прилипла к телу, а сквозняк, гуляющий по спальне, чуть не заморозил бедняжку. Она почувствовала, как зубы дробно постукивают друг о друга. Борясь с дрожью, она всё-таки обвела глазами комнату, и увидела, как Лаванда Браун и Джинни Уизли стоят друг напротив друга с волшебными палочками наизготовку. У девушек были одинаково раскрасневшиеся лица и прищуренные глаза. Они так смотрели друг на друга, что Гермиона внезапно захотела оказаться подальше от них. Словно две львицы перед прыжком. Но нужно было разобраться, что между ними стряслось и почему ей достался это бодрящий утренний душ, в то время как обе гриффиндорки были сухими.

— Что здесь происходит? — чуть хрипловато начала Гермиона.

Лаванда и Джинни удивлённо оглянулись на неё, будто не ожидали, что за их перепалкой наблюдает кто-то третий. Джинни сдула с лица прядь волос, выбившуюся из причёски.

— Не твоё дело! — отрезала Лаванда. — Мы как-нибудь сами разберёмся без вмешательства всезнающей мисс Совершенство!

Гермиона нахмурилась. Не хотелось ей с самого утра вступать с кем-то в конфликт, но Лаванда сама напрашивалась на то, чтобы поставить её на место.

— Не забывай, всё же, что следить за порядком на факультете — это моя прямая обязанность, и я, пользуясь полномочиями старосты, могу назначить тебе наказание за дерзость, Лаванда, — веско сказала она.

— А наказать Уизли не желаешь? Она ведь первая начала всё это!

— Начала что?

— Я начала? — Джинни хмыкнула. — Это я, что ли, обозвала Гермиону «пиявкой надоедливой», и окатила её холодной водой?

Гермиона поморщилась от визгливых голосов девушек.

— Была причина! — скорчила рожицу Лаванда. — Это же она постоянно липнет к Рону, как пиявка!

— Вы с Роном расстались, а Гермиона ему всегда нравилась! Если честно, я была рада, когда узнала, что вы больше не вместе. Мой брат заслуживает лучшего!

— Лучшего, чем я? Этой, что ли? — Лаванда кивнула головой в сторону Гермионы.

— Конечно, пустая твоя башка! Гермиона никогда не закатила бы такую истерику не понятно из-за чего! Смирись, Лаванда, Рон уже не твой парень!

— «Гермиона не закатила бы», — передразнила Браун. — Она только и может, что читать свои книги и вскакивать на уроках с поднятой вверх рукой. Кому она такая нужна? Наверняка опоила Рона любовным зельем!

— Так, стоп! Хватит! — перекрикивая разгорячившихся девушек, потребовала Гермиона. — Прекратите! Опустите палочки, иначе пострадает кто-нибудь ещё.

Джинни неохотно покорилась, прекращая водопад упрёков и опуская палочку, но её претензии явно не были исчерпаны. Лаванда же колебалась, сверля взглядом рыжеволосую Уизли.

— Лаванда, опусти палочку! Немедленно!

Лаванда снова хмыкнула, но, видимо, ей хватило вида мокрой и злой Гермионы для удовлетворения своей ярости. Она тоже опустила волшебную палочку.

— А теперь расскажите мне, что произошло, — потребовала Гермиона.

— Эта Браун уже совсем свихнулась на Роне, — начала Джинни, а Лаванда закатила глаза и цокнула языком. — Она подошла ко мне и попросила — подумать только! — поговорить с Роном об их разрыве, просила переубедить его в своём решении. Сказала, что ты, Гермиона, ему совсем не пара и что Рону будет лучше с ней. — Она бросила на Лаванду презрительный взгляд. — Я сказала ей, что это не моё дело, что Рону виднее, с кем он хочет встречаться, а она обвинила меня в том, что это я свела Рона с тобой. Назвала меня заговорщицей, а тебя, Гермиона, надоедливой пиявкой! Добавила ещё, что будет любыми средствами пытаться вас рассорить. Я разозлилась и вытащила палочку, она сделала то же самое. Мы стали переругиваться, повышая голоса. А потом она нарочно направила палочку в сторону, где спала ты, и окатила тебя холодной водой. Я чуть не набросилась на неё с кулаками!

— Не правда! — взвизгнула Лаванда. — Я не так сказала! И её я не специально облила водой!

— Дурдом какой-то, — пробормотала Гермиона. — С его вы вообще взяли, что мы с Роном встречаемся?

— Это же очевидно! — удивилась Джинни.

— А разве нет? — с надеждой спросила Лаванда.

— Мы с Роном друзья! Я люблю его как друга, как брата, но между нами нет никаких романтических чувств. И хватит на этом! Да, и чтобы не было таких сцен. Джинни, я надеюсь, что хоть у тебя хватит ума не поддаваться Лаванде.

Джинни не ответила, кинув на Браун очередной презрительный взгляд, а Гермиона лишь вздохнула, направляясь в ванную. Что ещё она могла добавить? Почему-то все вокруг были уверены, что они с Роном пара, когда на самом деле она испытывала чувства к Драко Малфою… но знать это кому бы то ни было совсем не обязательно.

* * *

На завтраке в Большом зале она всё высматривала Драко, но его по-прежнему не было. Слизеринцы сидели как никогда тихо и смиренно, чем выделялись среди всех остальных учеников. Видимо, внутрифакультетский траур ещё продолжается, а если учесть внезапную пропажу Малфоя, то становилось понятно, почему даже Забини не пытается подшутить над первокурсниками. Сегодня вообще в Хогвартсе было как-то необычно спокойно: ни вечно бегающих по коридорам первокурсников, ни Пивза, пытающегося досадить Филчу; даже профессора сегодня были какими-то сонными. Только когтевранцы, наверное, и походили сами на себя — большая их часть сидела с очередной письменной работой, обложившись стопкой книг.

Гермиона вяло ковыряла омлет, размышляя о создании собственных чар, о спасении магглорождённых волшебников, и даже не заметила, как к ней подошли Гарри и Рон. Они набросились на завтрак так, будто не ели лет сто. Гарри, пережёвывая пищу, пытался что-то разъяснить Рону, но с набитым ртом вряд ли его можно было понять. Гермиона заметила, что Рон старается не смотреть ей в глаза. Оно и понятно, ведь после вчерашнего инцидента она сама чувствовала себя неуютно рядом с ним.

Мимо них медленно прошествовала Лаванда Браун, задержавшись около Рона. Она засмотрелась на него мечтательным взглядом, совершенно не замечая окружающих людей, и, конечно же, столкнулась с Анжелиной Джонсон, в руках у которой была тарелка дымящегося супа. Горячая юшка оказалась у Рона на спине, а тарелка полетела на пол и, звякнув, раскололась на кусочки. Рон вскочил с лавки и стал подпрыгивать на месте, пытаясь дотянуться до обожжённого места. Пока весь зал покатывался со смеху, а Лаванда стояла с белеющим лицом, Гермиона направила на него палочку и произнесла охлаждающее заклинание, после чего добавила:

— Экскуро.

Суп в одно мгновение словно впитался в свитер Рона, не оставив на нём ни следа.

— Мерлинова борода! — воскликнул он недовольно. — А поаккуратнее можно?

Анжелина сурово воззрилась на Лаванду, а та поспешила покинуть зал, бормоча что-то себе под нос.

— Это она мне мстит? — спросил Рон.

Гарри, подавив смешок, состроил Рону гримасу, похлопав его по спине, от чего тот болезненно поморщился.

— Сочувствую, дружище! Она страшная, злопамятная женщина! Не удивлюсь, если она подсыплет тебе яд в чай. Ты чертовски сильно задел её самолюбие.

Гермиона хихикнула. Да, не у неё одной сегодня выдалось такое неприятное утро.

— Рон, думаю, тебе нужно сходить в больничное крыло, — сказала Гермиона. — Наверняка у тебя ожог.

— Да всё в порядке, — отмахнулся он, и всё-таки осмелился посмотреть ей в глаза. — Твоё заклинание работает великолепно, Гермиона.

— Репаро, — произнесла за их спинами расстроенная Анжелина.

Друзья возвращались в башню Гриффиндора в приподнятом настроении. Не смотря на то, что Рон испытывал болезненные ощущения на коже от пролитого на него супа, смеялся он громче всех.

Сегодня был последний день выходных, так что они намеревались провести его в Хогсмиде. Погода была солнечная, так что откладывать поход до обеда не хотелось, и они спешили в башню за верхней одеждой.

Когда они втроём оказались по ту сторону портрета Полной Леди, то Гарри и Рон наперегонки побежали вверх по лестнице за куртками, а Гермиона проводив их взглядом, поспешила в комнату для девочек.

Спускаясь обратно в гостиную, Рон всё никак не мог успокоиться, он всё шутил и шутил.

— А закажу-ка я себе большую порцию мороженого! — заявил он, когда трое друзей стали надевать куртки и натягивать на голову шапки.

— Так и заболеть не долго, — возразила Гермиона.

— Да ладно, Гермиона, когда хоть кто-то болел от мороженого? К тому же, если я и правда заболею, будет отличный повод не явится на уроки Снейпа!

— Рон! У тебя и так оценки просто отвратительные!

— Я шучу. Конечно же, я завтра пойду на уроки, и, конечно же, я сделаю всю домашнюю работу. Если сегодня за ужином на меня кто-нибудь не прольёт ведро горячего чая!

Гарри рассмеялся.

В приоткрытое окно гостиной влетела сова. Она покружила над головами гриффиндорцев, бросила маленький конверт на журнальный столик и уселась рядом, ожидая лакомство.

Гермиона, Гарри и Рон приблизились к ней.

— Гермиона, похоже, это тебе, — сказал Гарри, прочитав надпись на конверте, где косым и небрежным почерком было выведено её имя.

Она вопросительно уставилась на сову, будто та могла ей что-то объяснить.

— Может, откроешь? — нетерпеливо бросил Рон.

Гермиона пожала плечами, распечатала конверт и достала маленький клочок пергамента, на котором было написано незнакомым почерком всего несколько слов: «Ты предатель, Гермиона…»

Гарри и Рон, прочитав эти слова, недоумённо воззрились на неё, а она лишь непонимающе заморгала, повертев записку в руках. Но на записке подпись не стояла, равно как и на конверте не было имени того, кто прислал ей такое письмо.