Упасть до дна (гет)

15 лет назад.

Гермиона возвращалась в Гриффиндорскую башню в задумчивости. Её всё не отпускала мысль о том, что через какое-то время Драко уедет, а она вновь вернётся к привычной жизни. Хотя нет, привычной жизни уже не будет. Война с Волдемортом, поцелуи с Драко... Всё изменится.

Проходя возле рыцарских доспехов на третьем этаже, она заметила возле окна ученицу. Девушка стояла к Гермионе спиной и поэтому она не могла её узнать. Её короткие чёрные волосы блестели в свете факелов, а плечи содрогались от частого всхлипывания. Гермиона хотела было уйти, но уж больно несчастно выглядел силуэт рыдающей. Может, её кто-то обидел? Почему-то Гермиона вспомнила о том, как она сама проливала горестные слёзы безответной влюблённости в Рона. Полная решимости, она твёрдым шагом направилась к плачущей девушке.

— Почему ты плачешь? Что-то случилось? — спросила она ласковым голосом.

Девушка перестала всхлипывать и резко повернула к ней голову, Гермиона тут же пожалела, что вообще заметила её. Это была Пэнси Паркинсон, её красные глаза с ненавистью воззрились на Гермиону, казалось, ещё чуть-чуть и Паркинсон бросится на неё, чтобы выдрать ей все волосы.

— Грейнджер, убирайся отсюда! — крикнула она.

Гермиона уже хотела покорно развернуться и кинуться к ближайшей лестнице, но взгляд её остановился на магической фотографии, которую держала Пэнси. На ней была изображена молодая пара: красивый мужчина с чёрными волосами, аккуратно уложенными назад, и женщина с круглым лицом и маленькими миндалевидными глазами, очень похожая на Пэнси; оба были облачены в праздничные мантии, какие у волшебников принято надевать на свадьбу. Мужчина радостно махал и улыбался, а женщина держалась правой рукой за округлый живот, и понятно было, что она беременна. Гермиона сразу поняла, что это родители Пэнси и если она плачет, склонившись над их фотографией, то с ними что-то случилось. Весь её здравый рассудок приказывал ей разворачиваться и уходить, но жалость и не всегда уместное стремление помогать людям были крайне возмущены таким решением ума. Гермиона Грейнджер не может оставить в беде человека, который страдает, пусть даже это Пэнси Паркинсон.

— Это твои мама и папа? — задала она совершенно ненужный вопрос.

Паркинсон снова заплакала, но всё равно прокричала сквозь слёзы:

— Оставь меня в покое, иначе я запытаю тебя до сумасшествия! — И она достала волшебную палочку, направляя её на Гермиону.

Вот теперь Гермиона решила больше не испытывать судьбу. Она попятилась назад и продолжила путь к Гриффиндорской башне.

«Возможно, помогать людям, которые не хотят твоей помощи, не самая лучшая затея», — проскользнула не совсем благородная мысль в её голове.

Весь оставшийся отрезок пути она снова провела в задумчивости и даже не заметила, что возле входа в общежития Гриффиндора на неё неприязненно посмотрела Лаванда Браун, выбегая из портретного проёма. Гермиона сказала новый пароль и Полная Леди пропустила её внутрь. В гостиной было пусто, чему она обрадовалась и вздохнула с облегчением — не нужно врать и искать объяснений для Рона и Гарри. Гермиона удобно устроилась на диване, подобрав под себя ноги, и взяла первую попавшуюся книгу с журнального столика.

— "Колдунья и Демон", — прочитала она название на обложке и хмыкнула.

Гермиона никогда раньше не читала любовных романов, она просто считала их пустой тратой времени, говорила, что они не несут никакой ценности и ничему не учат. Лаванда, которая рьяно оберегает свои тоненькие книжонки, — совсем не такие, как "История магии", — и вздыхает над ними по вечерам, не согласилась бы с ней.

«Глупости всё это», — подумала Гермиона, но всё же открыла книгу и пробежалась глазами по строчкам.

Она даже не заметила как зачиталась, перелистывая страницу за страницей и проникаясь к главному герою симпатией. В начале истории рассказ шёл об изгнании демона из глубин ада за то, что он помиловал грешную душу. Описание было настолько подробным и мрачным, что можно было действительно поверить в написанное. Гермиона стала с неподдельным интересом читать дальше, жадно поглощая каждое слово. Демон попал на землю в человеческом обличии, где всё ему незнакомо и чуждо. Он скитался по свету без пищи и воды, люди гнали его прочь из своих деревень, а дети боялись странного человека так похожего на чудище из легенд и сказок.

Поленья в камине тихо потрескивали, пламя трепетало, а забывшаяся на страницах любовного романа Гермиона продолжала нелёгкий путь с героем-демоном, пробираясь через преграды и опасности. Ночь уже вовсю правила балом, когда она уснула на диване, остановившись на том, что демона приютила на ночлег тёмная колдунья.

* * *

Утро оказалось недоброжелательным к Гермионе. Не дав ей выспаться, в гостиную вбежали шумные Лаванда и Парвати, которые стали громко разговаривать и хихикать, не замечая спавшую на диване Гермиону. Парвати даже взвизгнула от восторга, когда Лаванда стала описывать ей нового Когтевранского ловца команды по квиддичу. Но на мгновение Лаванда повернула голову в сторону дивана и заметила свою раскрытую книжку, лежавшую на полу. Она подошла к Гермионе и толкнула её острыми пальцами в бок.

— Что ты сделала с моей книгой? — закричала она, топнув ногой.

Гермиона дёрнулась от её писклявого голоса и разлепила сонные глаза. Лаванда Браун стояла над ней, тряся перед её носом своей драгоценной книгой.

— Ты её помяла! — снова закричала она.

— Извини, она случайно мне подвернулась, — пробормотала Гермиона, потирая глаза.

— Свои книги будешь мять, а чужие не трогай!

Лаванда сгребла все остальные книги, которые были разбросаны на столике в охапку, и, взяв Парвати за руку, потащила её в спальню девочек. Гермиона встала и подошла к окну. Стремительно таял снег, согревая каждый дюйм земли, но в гостиной было по-прежнему холодно. Видно было, как Хагрид прогуливается около своей хижины с Клыком, радостно подпрыгивающим каждый раз, когда лесничий поднимает руку вверх, в которой без всяких сомнений держит сочный кусок мяса. Солнце на какое-то мгновение ослепило, и Гермиона закрыла глаза рукой. Послышались шаги, но она не обернулась, продолжая стоять в полусне и медленно вдыхать воздух.

— Доброе утро, Гермиона, — услышала она знакомый голос за спиной.

«Только не сейчас, Рон», — подумала она.

Звук приближающихся шагов становился всё ближе и Гермиона окончательно очнулась. Она повернулась к Рону и улыбнулась ему.

— Доброе утро, — тихо сказала она.

— Где ты была вчера? — поинтересовался он.

— Сначала в библиотеке, потом на дополнительных занятиях, после чего совершила прогулку по парку и вернулась в замок, — на ходу сочиняла Гермиона. — А что?

— Ничего, просто интересно, — сказал Рон краснея. — Слушай, Гермиона, я тут подумал... может, ты возьмёшь меня в свою группу по репетиторству?

— Рон, боюсь, у тебя не достаточно знаний, чтобы быть репетитором.

— Нет, — рассмеялся Рон, — я не хочу им быть. Мне самому нужен репетитор. Ты же сама постоянно говоришь, что мои оценки просто ужасны.

— Ну, Рон, я не...

— Только, пожалуйста, не говори, что никого не принимаешь. Я знаю, что после исчезновения Малфоя у тебя есть свободное место.

Гермиона растерялась. Она смотрела на Рона полного надежд и ожиданий, и не знала как бы помягче ему сказать, что она не сможет с ним заниматься. И почему всё валится на неё в такой неподходящий момент? Она закивала головой, соглашаясь со своими мыслями, что Рон воспринял как знак согласия. Он стремительно преодолел оставшееся между ними расстояние и крепко обнял её.

— Ты самая лучшая, — прошептал он ей на ухо и чмокнул в щёку. — Я пойду будить Гарри, вместе пойдём на завтрак.

Рон, стараясь не встречаться с ней глазами, поспешил в комнату мальчиков, а Гермиона осталась стоять в полной растерянности. Она же отменила все занятия со своими подопечными на всю неделю, а теперь придётся заниматься с Роном, но делать нечего. Гермиона с обречённым видом побрела в ванную.

* * *

В Большом зале было привычно шумно, только одна Гермиона сидела молча и ковыряла вилкой в салате. Гарри и Рон завели наискучнейший, как думала Гермиона, разговор о квиддиче, поэтому она их не слушала. Она уже успела пожалеть, что ушла от Драко вчера. Сейчас бы они сидели и разговаривали о чём-то очень важном, спорили и просто наслаждались бы обществом друг друга. Она огляделась по сторонам, без особого интереса разглядывая зал.

«И почему все вокруг так беззаботны? — подумала она. — Война началась, Волдеморт запугивает волшебников и уничтожает магглов, а они смеются, читают новости и строят планы на ближайшие выходные, которые для них, возможно, уже и не настанут».

За профессорским столом весело о чём-то переговаривались Слизнорт и Флитвик, на которых иногда посматривал недовольный Снейп. Кресло директора привычно пустовало, заставляя Гермиону возвращаться к тревожным мыслям о незащищённости. Гермиона вздохнула, поджав губы, и вернулась к своей еде. Гарри с Роном уже перешли на крик, от чего хотелось бросить в них чем-нибудь, чтобы вели себя сдержаннее. Время тянулось до невозможности долго, а ей так хотелось скорее отправиться на уроки, чтобы занять мысли таблицами, картами и зельями. Но Гермиону кто-то толкнул рукой, привлекая её внимание.

— Смотрите, вон Дамблдор, — сказал Гарри.

Гермиона обернулась и действительно увидела, что директор подошёл к своему месту, поприветствовал профессоров и сел в кресло. Беспечная улыбка играла на его морщинистом лице, казалось, он только что вернулся из длительного отпуска, хотя всё это время просиживал у себя в кабинете.

— Он вчера сказал мне, что ему стало известно местонахождение ещё одного крестража Волдеморта, и пообещал взять меня с собой, — ликующе сообщил Гарри.

Гермиона мигом избавилась от всех лишних мыслей и посмотрела на него:

— Гарри, почему ты мне этого не говорил? — сказала она с укором.

— Ну, Гермиона, я же не могу бегать за тобой по всему замку, а ты постоянно отсутствуешь. — Он многозначительно посмотрел на неё, словно точно знал, где она была.

— Значит, ещё одна часть его души, — задумчиво произнесла Гермиона. — Это может быть очень опасно, Гарри.

— Я знаю, но я должен пойти с ним.

Гермиона долго смотрела на него, как смотрит мать, провожающая своего ребёнка в неизвестность. Гарри же был полон решимости и горел желанием идти до конца.

— А какой у нас первый урок? — спросил Рон, пытаясь отвлечь друзей от тяжёлых мыслей и разговоров.

— Сдвоенные зелья, — ответил Гарри.

— Опять Слизерин... — устало выдохнул Рон.

Драко метался из стороны в сторону в этом огромном зале, где каждый его шаг отзывался протяжным эхом. Как же невыносимо сидеть в четырёх стенах, без возможности выйти на улицу. А так хочется ощутить морозный ветер на лице, почувствовать, как он взъерошивает волосы на голове. Он с завистью посмотрел в окно на группы учеников, шествующих на занятия, так ему хотелось присоединиться к ним. Если бы не высота, то Драко бы не раздумывая спрыгнул к ним. Ручейки талой воды медленно текли по стеклу и он ненадолго отвлёкся, наблюдая за путешествием капель, которые неминуемо встречались с деревянной рамой. Сейчас бы почитать хорошую книгу, но даже книг здесь нет. Ему совсем не хотелось представлять, что такие одинаковые дни и эти бесконечные минуты ещё полгода придётся терпеть. Зимние вечера у огромного камина ещё можно пережить спокойно, наслаждаясь тишиной и покоем. Но что делать весенними деньками, наполненными теплом и весельем? Драко кинул взгляд на мантию, лежавшую на кровати, и прищурил глаза. А что если он укутается в неё и наденет капюшон, чтобы не было видно лица? Эта идея показалась ему жизнеспособной и он, подхватив мантию, подошёл к зеркалу. Набросив капюшон на голову, Драко попытался скрыть лицо, повертелся немного и обрадовался тому, что появился шанс выйти за пределы зала. А Гермионе знать это не обязательно, всё равно она будет против. Осталось только подождать подходящего момента, когда учеников в замке не слишком много.

* * *

Тем же вечером, когда уставшие волшебники возвращались каждый в свои общежития, Драко покинул бальный зал в полной уверенности, что ему ничего не грозит. Плотный капюшон, конечно, скрывал его лицо, но он так же вызывал подозрения у тех немногих, кто встречался ему на пути. Но Драко ничего не замечал, или просто не хотел замечать. Он шёл медленно, рассматривал картины и гобелены, висевшие на стенах, стараясь не поднимать голову, если слышал голоса. Проходя мимо библиотеки, он увидел кучку Слизеринцев, расспрашивающих о чём-то третьекурсников. Драко ненадолго остановился и решил понаблюдать за ними чисто из интереса. Блейз Забини с важным видом и активно жестикулируя, что-то выпытывал у темноволосой девочки, Крэбб и Гойл стояли рядом с ним, словно его верные телохранители.

«Как быстро они переметнулись на его сторону, — с усмешкой подумал Драко, — не могут и дня прожить без заводилы».

Пэнси Паркинсон стояла в стороне и отстранённо смотрела в стену перед собой, ничего не замечая вокруг. Драко испугало такое поведение подруги, и он с трудом поборол в себе дикое желание подойти и спросить у нее, в чём же дело. Не добившись нужного результата, компания Слизеринцев побрела куда-то в неизвестном направлении, но Драко остался стоять. Распахнулись большие двери библиотеки, и он увидел ненавистную рыжую голову Рона Уизли, за которым шла Гермиона, его Гермиона. Она что-то бормотала, стремительно заливаясь краской, и поглядывала на Рона, который пытался взять её за руку. Злость поднималась в Драко как ртутный столбик в невыносимо жаркую погоду. Чувствуя, что вот-вот совершит глупость, он заставил себя уйти подальше от библиотеки и Гермионы с Роном. Он даже и не заметил, что пошёл в ту сторону, в которую направились Слизеринцы во главе с Блейзом Забини. Желание погулять быстро исчезло и сменилось желанием вновь очутиться в огромном бальном зале. Но ноги почему-то понесли его совсем не в том направлении, в котором находился зал, а куда-то в узенький коридор, слабо освещаемый одиноким факелом. Остановившись у статуи грифона, Драко снял капюшон и провёл ладонью по волосам. Ревность захлестнула его и он стал с дикой силой бить о неровный камень кулаком. Чьи-то приближающиеся голоса не заставили его спрятаться за статую, он продолжал калечить руку.

— А здесь мы ещё не искали, — произнёс низкий голос.

— Зачем ему прятаться здесь, если он действительно решил спрятаться? — возразил другой голос.

— Блейз, если тебе не хочется заниматься поисками, так и скажи, — вмешался женский голос.

— Да с чего вы взяли, что мне не хочется? Я просто... Драко?

Драко, наконец, оторвался от избиения ни в чём неповинной стены и обернулся. Перед ним стояли четверо: Блейз Забини, Пэнси Паркинсон, Крэбб и Гойл. Пэнси бросилась ему на шею.

— Я думала, что тебя похитили, — сказала она, шмыгнув носом.

Когда Пэнси выпустила его из объятий, Драко по-прежнему стоял не шелохнувшись. Он всё ещё не до конца осознал, что идеальный план, который они с Гермионой придумали, развален. Он смотрел на своих однокурсников и не понимал, как они его нашли, а главное — зачем?

— Ну, кому, скажи, понадобится похищать ученика? — усмехнулся Блейз. — Тем более из Хогвартса.

— Где ты был, Драко? — спросил Гойл, косясь на его окровавленную руку.

— Я... ну, мне захотелось побыть одному, — пробормотал Драко, отводя взгляд от всех четверых.

Какой же глупый поступок он совершил. Ну, что ему стоило потерпеть, посидеть спокойно в бальном зале, поиграть на рояле, подождать Гермиону и посоветоваться с ней. Нет же, надо было обязательно уйти и нажить себе новых неприятностей, ведь истории с Пожирателями Смерти ему не хватило.

— Драко, ты случайно с астрономической башни не падал вниз головой? — поинтересовался Блейз, смотря на него как на душевнобольного.

— Что? Какая башня, Забини? — не понял Драко.

— Все профессора встревожены твоей пропажей, Дамблдор даже объявление сделал, чтобы ученики были осмотрительнее в это нелёгкое время, а тебе захотелось побыть одному?

Блейз еле себя сдерживал, чтобы не украсить лицо Драко парочкой симпатичных ссадин.

— Знаешь, Драко, я думал ты действительно в беде, но ты просто валяешь дурака, впрочем, как всегда. — Забини недовольно покачал головой. — Пойду, расскажу Снейпу, что ты объявился, может быть, тебя накажут за такое поведение.

Драко с ужасом смотрел, как удаляется тёмная фигура Забини, но не мог ничего сделать. Пэнси снова обняла его, а он подумал: «Вот теперь точно всё кончено».