Упасть до дна (гет)

15 лет назад.

Снейпа не было всю ночь. С одной стороны, это возможность не выполнять работу, поручённую профессором, но с другой — сидеть всю ночь в подземелье вместе с мерзко пахнущими существами. Лучше бы он всё-таки вернулся и отпустил провинившихся студентов по своим спальням, не заставляя их испытывать все прелести, которыми обладают только заключённые тюрьмы Азкабан.

В классе было жутко холодно, а без волшебных палочек шансы согреться у Рона с Гермионой были минимальными. Сначала холод казался сносным, но спустя час он проник под кожу, затем медленно растёкся по всему телу, и теперь зубы их выбивали мелкую дробь.

Клетки, которые им нужно было вычистить до блеска, остались стоять на столе. Гермиона и Рон прекратили чистить их с того самого момента, когда за Снейпом захлопнулась дверь.

После ухода профессора они пытались взломать замок ящика, в котором лежали их палочки, но у них не было ни волшебства, ни навыков начинающих преступников. Гермиона разочарованно вздыхала каждый раз, вспоминая потухшие глаза Драко, ради которого и затевалось опасное путешествие по замку ночью. Но, к сожалению, они с Роном попались.

Как глупо... Как глупо она поступила! А ведь Рон предлагал самый разумный вариант — сходить в бальный зал завтра утром. Выходной день всё-таки, ученики спят дольше, профессора не дежурят в коридорах. Нет, обязательно нужно было бежать туда, позабыв про осторожность, подвергая опасности не только себя, но и Рона. Бедняга только-только взялся за ум и серьёзно отнёсся к урокам, старается, выполняет домашнее задание.

Гермиона виновато покачала головой.

Запоздалое понимание всей глупости своего недавнего порыва, лавиной обрушилось на неё теперь. И сейчас казалась таким очевидным вся бесполезность их маленького преступления.

Эмоции...

Всегда, поддаваясь им в самой неподходящей ситуации, люди совершают необдуманные поступки, а необдуманные поступки почти всегда приводят к неприятным последствиям. Гермиона чувствовала себя обманутой, и не кем-нибудь, а самой собой. Было бы легче, если бы ответственность за безрассудство легла на чужие плечи, но груз вины вынуждена была нести только она. Она подвела Рона, человека, который ради неё — она была уверена в этом — готов пожертвовать собой. Из-за любви, той самой, которая толкнула и её на грубое нарушение правил Хогвартса.

Любовь к Драко Малфою... Как же это странно звучит, даже мысленно.

А любовь ли?..

Гермиона тряхнула головой. Не время и не место для подобных рассуждений!

— И что мы будем делать? — голос Рона, прозвучавший так вяло, вывел её из раздумий.

Гермиона снова ощутила вязкое чувство собственной вины. Она грустно улыбнулась и посмотрела на него. Он даже не пытался обвинить её в том, что они вынуждены мёрзнуть в этом подвале, что он, Рон, сейчас мог бы преспокойно спать, укутавшись в пуховое одеяло. Рон не нападал на неё, не жаловался, а спокойно стоял, спрятав руки в карманы.

Гермиона мечтательно покосилась на диван. Усталость, холод и чувство вины захватили её в плен, и хотелось немедленно избавиться от всего этого. Единственное, чем она могла сейчас приглушить внутренние голоса — это сон. Пусть мысли оставят её в покое!

Гермиона потёрла глаза, сфокусировала взгляд на Роне, переминающемся с ноги на ногу, и зевнув, устало сказала:

— Лично я — спать.

У Рона удивлённо расширились глаза. Гермиона бросает попытки вырваться на волю?

— А как же большой побег из кабинета Снейпа? А неочищенные клетки? — непонимающе промолвил он.

— Рон, мы уже достаточно клеток на сегодня почистили. А выхода из класса нет без волшебных палочек — Снейп запечатал дверь чарами. Самое время отдохнуть.

— Да, пожалуй, ты права.

Гермиона утвердительно кивнула головой и плюхнулась на диван.

Приятное ощущение растекалось по её телу.

Какое же это блаженство — сидеть на мягком диванчике после тяжёлой физической работы. Рон внимательно посмотрел на Гермиону, глаза которой были полуприкрыты от усталости, а затем уселся рядом с ней.

Мокрый снег лип к окнам.

На улице заметно потеплело за ночь, и туман окутал верхушки деревьев в Запретном лесу. Таяли сугробы, местами уже проглядывал асфальт сквозь месиво воды и сероватого снега. Будто бы весна прошла мимо, оставляя после себя тепло, нечаянно коснулась сугробов, а те растаяли.

Однако потепление это не вызвало радостных улыбок на лицах студентов, ведь проснувшись утром, они никак не ожидали увидеть такую неприветливую погоду.

Дождь вперемежку со снегом всё усиливался, и даже просто смотря из окна на это буйство природы, уже не хотелось высовывать носа из сухих и теплых спален. Ещё вчера вечером кружился ватный снег, а сегодня утром льёт унылый дождь. Серое, безжизненное небо закрывает солнце, капли бешено стучат по стёклам, заставляя их дрожать в рамах.

Словом, непогода...

Это долгожданное утро выдалось не таким, как надеялись ученики. А ведь кто-то сегодня хотел совершить долгую прогулку у озера, кто-то из младших курсов готовился к бою в снежки, а иные просто планировали замечательный поход в Хогсмид. Те немногие, ещё вечером пожелавшие остаться в замке, сидели сейчас у камина и сонными глазами разглядывали горящие угольки, остальные же были очень расстроены. Выходные дни обещали быть скучными.

Гарри проснулся сегодня раньше остальных.

Сладко потянувшись, надев очки и быстро разжевав конфету, вечером забытую на тумбочке, он принялся искать рассованные по карманам деньги. И почему он до сих пор не придумал одно надёжное место для их хранения? После неудачного обыска школьной мантии, он принялся за свитер, а потом настала очередь куртки и джинсов, но всё безрезультатно. У Гарри почти пятнадцать минут ушло на это простое дело, а потом он вспомнил, что все деньги положил позавчера в картонную коробку из-под шоколадных конфет Берти Боттс, чтобы не потратить лишнего. И только сейчас он заметил струящуюся по окнам воду, капли дождя, разбивающиеся о каменные стены замка.

Не сумев сдержать вздоха разочарования, он резко опустился на кровать. Наморщив лоб, он достал из ящика карту мародёров, развернул её и стал вглядываться в одну точку, расположенную на первом этаже Хогвартса.

«Парк ледяных скульптур» — гласила надпись на пергаменте. И в этой точке замка не было ни одного человека.

Гарри, у которого сегодня было запланировано долгожданное свидание с Джинни, снова вздохнул, перевёл взгляд на окно, за которым уныло разливался дождь, и погрузился в свои мысли. А он так надеялся, что этот день будет незабываемым, но, по-видимому, погода думала иначе. Гарри так тщательно планировал этот день, что попросту забыл о непредвиденных обстоятельствах, никаким образом от него не зависящих.

Романтическое свидание...

Началось бы всё с похода в парк ледяных скульптур, который открылся только неделю назад, затем они с Джинни проследовали бы на поле для квиддича, где летали бы наперегонки, пока не надоест, а закончилось бы всё в уютном кафе мадам Паддифут, где делают прекрасный капучино.

Гарри в очередной раз тяжело вздохнул, посмотрел на букет по-весеннему благоухающих цветов, приготовленных для Джинни, и заметил, что чего-то не хватает в комнате.

Чего-то или кого-то...

Он прищурился, хорошенько осмотрел помещение, наконец заметил пустую кровать Рона и удивился. Все остальные ребята ещё спали: Невилл ворочался во сне, Симус уткнулся лицом в подушку, Дин негромко сопел. А где же Рон? Он же так любит поспать в свободные дни.

Гарри задумался, напрягая память. А ложился ли он в постель вчера вечером? Кажется, он так и не вернулся в башню Гриффиндора. В таком случае, где же он был всю ночь?

Ответ показался на горизонте его мыслей ещё раньше, чем Гарри понял это.

— Гермиона... — пробормотал он.

Конечно, они же ушли вместе! И с тех пор Гарри не видел их обоих. А может быть, они с Гермионой тоже отправились на свидание? Да, Гермиона, конечно, отрицает, что её отношения с Роном переросли в нечто большее, чем дружба, но Гарри хоть и носит очки, всё же ещё не ослеп.

Значит, у них действительно роман. И Джинни так говорила...

Гарри сделал крайне недовольное лицо, опять напомнив себе о Джинни. Что же теперь делать? У них не очень-то много времени в распоряжении, и потратить его хочется не на какие-нибудь будничные скучности, а провести с интересом. Ничего, он что-то обязательно придумает!

С этими успокаивающими мыслями Гарри оделся и под похрапывание Невилла вышел из спальни.

Направляясь в Большой зал на завтрак, он всё размышлял о Роне и Гермионе, предпочитая больше не затрагивать мысли о потерянном свидании с Джинни. Есть совсем не хотелось, но и просидеть весь день в башне Гриффиндора тоже. Хорошо, что весь Хогвартс сейчас спит, потому что Гарри нужно было одиночество, чтобы подумать под ритмичный звук собственных шагов. Дамблдор на очередном уроке намекал, что вскоре ему понадобится помощь Гарри.

Поиск и уничтожение крестражей так увлекали его, что он порой забывал обо всём на свете. Быстрее бы покончить с Волдемортом, быстрее бы обрести заслуженное счастье и спокойствие.

Свернув в очередной коридор, Гарри чуть не налетел на раскрасневшегося Драко Малфоя, направляющегося куда-то в сторону подземелий. Задев его плечом, Малфой даже не обратил на это никакого внимания, а Гарри успел заметить испуганное выражение на его лице и покрасневшие глаза. Гарри остановился и проследил за ним: руки трясутся так, что это хорошо заметно даже на расстоянии, белая рубашка вся измята, неверная походка, из кармана брюк торчит уголок пергамента. Кажется, он даже услышал долетевшие до него эхом слова проклятий в чей-то адрес.

Гарри подозрительно прищурил глаза, подумав, что ничуть не перестал подозревать Малфоя в тёмных делишках. Пусть Гермиона говорит что угодно, пусть на его левой руке отсутствует метка, но у Гарри появилось нехорошее предчувствие насчёт Драко. Он уже хотел рвануть следом за ним, как за его спиной раздался чей-то почти прозрачный голосок:

— Доброе утро, Гарри.

Он обернулся и увидел Полумну Лавгуд в ярко-жёлтой вязаной кофточке, которая очень сильно выделялась на фоне серых, каменных стен. В светлые волосы её был вплетён какой-то цветок, напоминающий ромашку.

— Доброе утро, Полумна, — отозвался он.

— Ты тоже встал пораньше, чтобы послушать пение Варакве Аликуам?

— Что? Это кто такие?

— Ну, как же! Так называют те растения, из корней которых мы позавчера варили восстанавливающий отвар. Они поют в конце января, ты знаешь? Очень красиво. Я всегда хожу в теплицы, чтобы услышать их пение.

— Нет, Полумна, я просто шёл на завтрак.

— О, ты можешь присоединиться ко мне, — предложила Полумна, улыбнувшись. Она стала накручивать на указательный палец прядь своих волос, смотря теперь куда-то в сторону, но не фокусируя взгляд на чём-то конкретном. — Их песни крайне благоприятно влияют на память. А ещё их голос способен отогнать мозгошмыгов.

— Спасибо за приглашение, Полумна, но я не смогу составить тебе компанию, — вежливо отказался Гарри, которого всё ещё не отпускали подозрения насчёт Малфоя.

— Тогда я пойду, ты не против?

— Нет, конечно.

Улыбнувшись ещё раз, Полумна лёгкой походкой поплыла в сторону теплиц. А Гарри остался стоять на месте, размышляя теперь о Малфое. Что же произошло такого, что так его расстроило?

Гарри был уверен, что это очень важно.

Часом ранее.

Драко не спал всю ночь, так что под утро у него разболелась голова, а в глаза будто насыпали песка.

Правая рука, сжимающая палочку, занемела, но Драко не сжалился, не разжал её. Он ждал появления Пожирателей Смерти, дементоров, самого Волдеморта. Всё его тело, казалось, было охвачено страхом. Когда он услышал за окном барабанную дробь дождя, то немедленно нафантазировал инферналов, стучащих по стёклам своими костлявыми руками. Но всё-таки льющийся свет из окна — пусть сероватый и хмурый — рассеял сгустившийся над ним мрак.

Решившись наконец покинуть кровать, свой панцирь, Драко неуверенно спустил ноги на пол, нащупал ботинки, надел их и встал.

Он боязливо окинул взглядом зал в поисках хоть одного Пожирателя, но тут же успокоился, встретив только стены и пострадавший от его рук рояль.

Может быть, пора уже успокоиться?

За окном неистовствовала погода. Возможно, это именно она внушала ему такую тревогу? Как бы то ни было, но сейчас Драко чувствовал себя немного легче, не смотря на сдавливающую головную боль и замёрзшие руки. Он достал из кармана брюк волшебную палочку, произнёс нехитрое заклинание и почувствовал тёплую волну, разливающуюся по его телу. Кажется, не всё так плохо, как он думал ещё пять минут назад.

В окно с новой силой забарабанил дождь, но Драко даже не дёрнулся от этого звука, думая, как бы раздобыть еды. Её обычно приносила Гермиона, но сейчас она не знает о том, что он здесь, так что нужно что-то предпринять самому. Драко покосился на дверь. А почему, собственно, он не может прогуляться до кухни и запастись провиантом? Нет, его заметят, силком приволокут к директору, начнутся расспросы... Нет, уж лучше оставаться на месте. Была бы у него мантия-невидимка, он бы не боялся никого. А не попросить ли ему эту заветную вещицу у Гермионы? Поттер ей с радостью одолжит её.

Гермиона... Что она скажет на его выходку? Будет хмурить брови и убеждать его, что в толпе учеников и среди учителей безопаснее. Она же не знает, что Снейп — Пожиратель Смерти. Но Драко ему доверяет. Снейп бы ни за что не подвёл Драко, ведь он предлагал ему свою помощь, если Волдеморт призовёт его для исполнения хитрого плана.

Стук в окно за его спиной раздался снова, и Драко с раздражением обернулся. На него смотрели два круглых жёлтых глаза. Драко в удивлении поднял брови.

Арес, филин Малфоев. Но что он здесь делает? Филин, казалось, зло смотрел на него, как бы укоряя за то, что Драко позволяет мокнуть ему в такой ливень.

Мысли Драко вернулись к самым страшным из его опасений, но всё же где-то в глубине души своей он надеялся, что птица принесла хорошие вести.

Он подбежал к окну, нетерпеливо распахнул его и впустил Ареса внутрь. Филин влетел, резво размахивая крыльями, и обрызгал своего хозяина холодными каплями, решив отомстить за всё разом. Драко затаил дыхание — к лапке Ареса был привязан свёрток пергамента, обёрнутый в водоотталкивающую плёнку. Письмо! Драко аккуратно и неторопливо стал развязывать послание, колеблясь и страшась того, что оно может ему поведать. Филин недовольно поглядывал на него.

Наконец, Драко развязал последний узел и освободил пергамент от плёнки. Чувствуя, как собственное сердце начинает бешено колотиться в груди, он развернул письмо и стал читать его:

«Драко, если ты ещё прибываешь в здравом рассудке, тебе лучше подчиниться и сделать всё в точности так, как я скажу!

Учитывая всё, что ты натворил, я ещё удивляюсь, как вообще ты ходишь по земле, но Тёмный Лорд, тем не менее, сохранил твою жизнь. А у всего, Драко, есть своя цена. И лучше тебе заплатить эту цену, пока я лично не вырвала твоё трусливое сердце своими руками!

Как ты вообще посмел Его ослушаться? Он вытащил твоего жалкого отца из Азкабана, неблагодарный мальчишка! Твоя выходка с мнимой смертью была невообразимо глупой, не говоря уже о самой мысли о том, чтобы нарушить великолепный план Тёмного Лорда! Ты остаёшься жив только благодаря Его безграничной милости. Твоя мать подверглась нешуточным пыткам из-за тебя, а твой отец получил по заслугам, и жалеть я его не стану — сам виноват! Пойти против нашего Покровителя...

Слов не хватит, чтобы выразить моё негодование, и я только могу представить, что бы я сделала с тобой на месте Тёмного Лорда! Но, как я сказала, Его милость поистине безгранична. Тебе дан шанс, последний. А в случае твоего неповиновения, Нарцисса и её не родившийся ребёнок узнают такую боль, которую ещё не испытывал ни один человек во всём мире. Боль, от которой — уж в этом не сомневайся — она лишится рассудка, а потом умрёт. Драко, если тебе есть хоть какое-то дело до матери, ты подчинишься.

Завтра утром Тёмный Лорд будет ждать тебя в Малфой-мэноре. Завтра ты обязан принять Чёрную метку.

И никаких уловок, Драко, Тёмный Лорд отлично владеет легилименцией!

Беллатриса.»

Кровь отлила от лица Драко.

Дочитав письмо до последней строчки, он почувствовал, что мир вокруг него пропадает, тает, как снег за окном, и нет больше пола под ногами, а звуки дождя больше не тревожат его слух. Всё уничтожил отрывистый почерк его тёти Беллатрисы Лестрейндж.

Его губы задрожали, дыхание участилось, а рука, держащая письмо, ослабела; с лёгким шелестом пергамент приземлился на пол.