Упасть до дна (гет)

15 лет назад.

— Мистер Поттер, мисс Грейнджер, вы, наконец, соизволили почтить нас своим присутствием, — произнёс холодный голос Снейпа, когда Гермиона и Гарри зашли в класс защиты от тёмных

искусств. — Минус пять баллов с Гриффиндора.

Все Слизеринцы, кроме Драко, ухмыльнулись, косясь на Грейнджер и Поттера.

Гарри бросил Снейпу презрительный взгляд, и они с Гермионой сели за одну парту.

— Сегодня мы изучим особый вид защиты, — продолжил профессор. — Вы должны быть подготовлены к внезапным нападениям. Итак, существует вид магии, отражающий ауру человека, своеобразный портативный проявитель врагов.

Снейп достал из ящика своего стола небольшой камень и положил на парту Дина Томаса.

— Что это, мистер Томас? — спросил он.

— Янтарь, — уверенно ответил Дин.

— Это не просто красивый камушек, мисс Патил, — обратился Снейп к хихикающим Лаванде и Парвати. — Он заколдован.

— А как он работает, профессор? — спросила заинтересовавшаяся Гермиона.

— Он считывает ауру, и если рядом находится недоброжелатель, камень покажет вам это, — ответил Снейп, не взглянув на ученицу. — Находясь у вас на шее либо на пальце, он потемнеет, что будет заметно только тому, на ком надето заколдованное украшение.

Гермиона неотрывно смотрела на янтарь.

— А теперь я покажу вам, как заколдовать камень, — сказал профессор, доставая волшебную палочку.

Все внимательно следили за его действиями, записывали заклинание и взмахи палочкой, кроме Драко, он уже не слушал преподавателя. Он был полностью увлечён рассматриванием волнистых волос Гермионы; в его памяти возникал их недавний танец, пробуждая пережитые эмоции. Какое-то время Драко поддавался этому, но потом резко потряс головой, отгоняя наваждение, сжал руки в кулаки и стиснул зубы, чего не могла не заметить Пэнси, сидевшая рядом с ним.

— Драко, всё нормально? — спросила она.

— Всё прекрасно, — чуть громче, чем хотел, огрызнулся он.

— Мистер Малфой, вы что-то хотели сказать? — спросил Снейп, прервав свой рассказ.

— Нет, профессор. — Драко смотрел на преподавателя холодным взглядом.

— Хорошо, тогда вернёмся к заклинанию.

— Если бы это был кто-то из Гриффиндорцев, он бы снял с нас баллы, — пожаловался Рон, сидевший недалеко от Гарри и Гермионы.

Гарри поднёс указательный палец к губам в немой просьбе о молчании, и Рон перевёл взгляд на профессора Снейпа, который в этот самый момент успешно заколдовал янтарь. Гермиона заметила, что к её парте направляется скомканный клочок пергамента, и ловко поймала его.

Грейнджер, после уроков жду тебя в подсобке.

Не возражай и не удивляйся, а просто приходи.

Д.

Она развернулась к задним партам и глаза её встретились с его выжидающим взглядом. Она пожала плечами.

«Чего он хочет? — подумала Гермиона. — Я не планировала сегодня возвращаться в ту подсобку, и увидеть его я тоже не ожидала. Думала, он снова прогуляет занятия, он ведь так сосредоточен на своём страхе».

Из раздумий Гермиону вывел голос профессора Снейпа, оповестив всех учеников об окончании урока. Она рассеяно собирала учебники в сумку и даже не заметила как класс опустел, оставляя её наедине с кем-то, кто также как и она не торопился покинуть это место.

— А говорила, что не увидимся, — раздался голос в тишине.

— Даже я могу ошибаться, — произнесла она.

— Какой у тебя сейчас урок? — приблизившись, поинтересовался Драко.

— Трансфигурация, — ответила Гермиона, уложив, наконец, все книги.

— Тогда я жду тебя в подсобке, — тихо произнёс он.

— Зачем?

— Мне как-то нужно справляться с волнением, к тому же, ты неплохой собеседник.

— А остальные уроки?

— Мне они не интересны.

— Не знаю, зачем я это делаю, но хорошо, я приду.

Гермиона закинула сумку через плечо и вышла из класса, а Драко смотрел ей вслед.

«Я окончательно утратил рассудок», — подумал он.

Как медленно тянется время, когда ждёшь...

Находясь в этом тихом и спокойном помещении, Драко в который раз бросил быстрый взгляд на котёл, и еле сдержался, чтобы подойти и открыть крышку, ведь оно должно находиться в темноте. Он почувствовал, что начинает замерзать, но продолжал неподвижно сидеть на диване, который теперь ему казался ужасно неудобным.

«Нужно было взять с собой какую-нибудь книгу», — подумал Драко, жалея о том, что оставил свою сумку в подземельях.

Он ещё раз окинул помещение безразличным взглядом и остановился на причудливом отражении, исходящем от витражных окон. На стене играла целая радуга: маленькие кусочки синего цвета, чуть побольше зелёного, красного, жёлтого. Драко залюбовался, рассматривая поблёскивавшие тени и даже не заметил, что вошла Гермиона. Она тихонько закрыла за собой дверь и незаметно подкралась к увлечённому Малфою.

— Я с огромным трудом ушла от Гарри и Рона, — произнесла она.

Драко резко дёрнулся и посмотрел на Гермиону.

— Грейнджер, ты же прикончишь меня быстрее, чем это зелье, — Драко ткнул пальцем в котёл.

— Нет, я не способна на такое — сказала она улыбнувшись.

Он перевёл дыхание и нащупал пальцем пульс на шее.

— Точно прикончишь, — проговорил он.

Гермиона бросила сумку на диван рядом с Драко и пристально посмотрела ему в глаза.

— Так ты теперь бегаешь от своих друзей? — ухмыльнулся он.

— Им лучше не знать где мы и что задумали, — ответила Гермиона.

— Да уж, святой Поттер этого не переживёт. Он, наверное, уже успел обвинить меня в серии поджогов в маггловском Лондоне, — саркастически сказал Драко.

— Серия поджогов?

— Да, мне Пэнси рассказала, что кучка странно одетых фанатиков в масках, один за другим поджигают жилые дома в Лондоне. Только никто не знает, что это вовсе не фанатики, а Пожиратели Смерти.

— Я ничего не слышала об этом, — сказала Гермиона, припоминая последние статьи в газете.

— Ты не могла об этом слышать, — самоуверенно произнёс Малфой, — в министерстве это тщательно скрывают. Осведомлены лишь те немногие, чьи связи позволяют заглянуть за ширму спокойной жизни.

— Ужас... — только и смогла выговорить Гермиона.

— Мы не на страницах книг живём, Грейнджер, и здесь не будет карамельного хеппи-энда. В этом мире происходят такие вещи, о которых я бы предпочитал вообще не думать, а тем более не обсуждать их.

— Но ведь мы собираемся остановить Волдеморта, — бессильно произнесла она.

— Думаешь, он такой один? Думаешь, если его не станет, то непременно всё окрасится в радугу? Ведь зло может быть и тихим. Оно может выжидать и вынашивать свои планы, не используя устрашающие заклинания и угрозы, а в самый неожиданный момент повергнет мир в бездну отчаяния и саморазрушения. — Драко говорил спокойно, не повышая тон голоса.

Ему нравилось говорить о зле и его проявлениях. Он так много обвинений слышал от Люциуса, высказывающегося в адрес магглов и волшебников, что сам иногда ловил себя на мысли, что ненавидит людей. А ведь если ты не любишь людей, значит, ты можешь причинить им боль и страдания. Впрочем, не всегда и не все на это способны. Иногда проще презирать их за всё подряд, и повторять себе, словно заученное заклинание: «Я бы ни за что так не поступил», хотя мы все делаем одно и то же. И Драко презирал и не понимал их. Но не всегда.

Люди...

Иногда ему казалось, что все они лишь плохие декорации в его жизни, поэтому он чувствовал себя слишком одиноким. И пусть его постоянно окружали мнимые друзья и товарищи, он был убеждён, что понять его не сможет никто, а поэтому по большей части молчал, говоря с ними лишь на повседневные темы. Да вот только Гермиона перевернула его привычный мир, а люди казались ему уже не такими неприятными. Когда-то, сидя в своей комнате, Драко даже разделил их на типы, но теперь, общаясь с ней, он не мог отнести её ни к одному из них. И искать с ней встречи или завести разговор, — пусть даже это будет обмен колкостями — стало для него сознательной, а иногда и бессознательной задачей. Это почти детское требование явиться в подсобку после занятий, означало лишь одно — Драко по-настоящему и в первый раз к кому-то привязался. А то, что он начинал к ней испытывать, сводило его с ума и сбивало с толку. Он никогда не верил в чувства, а от слова "любовь", заливался истерическим смехом. Пэнси, читающая любовные романы и мечтающая о сказочном рыцаре, вызывала у него неудержимое желание подшутить над ней, поэтому она, после нескольких таких моментов, никогда не заговаривала с Драко о любви. И всё же, ей было безумно интересно, что чувствуют парни, когда влюбляются, но спрашивать его об этом было бесполезно.

Гермиона...

Эта девчонка совершила революцию в сознании Драко, и все его принципы, так рьяно оберегаемые самим Драко, обратились в ничто, в пустой звук среди её слов.

— Я не собираюсь спасать целый мир, — после напряжённого молчания произнесла Гермиона, — я всего лишь хочу, чтобы мои друзья, моя семья жили спокойно и счастливо.

Она посмотрела на солнце сквозь цветные стёклышки и поняла, что нуждается в том, чтобы её выслушали.

— Я хочу почувствовать умиротворение внутри, хочу покоя! — срывающимся голосом закричала Гермиона.

Глаза её наполнились слезами.

Она устала. Устала постоянно ободрять Гарри, помогать Рону, держаться самой и уверять всех вокруг, что они выкарабкаются, как всегда это делали. Она всегда поддерживала своих друзей и не позволяла им сдаваться, а теперь поняла, что больше так не может. Нет, Гермиона ни за что не бросит их, не оставит в затруднительном положении, но она устала. Она закрыла лицо руками; слёзы душили её, словно удавка и она уже ничего не могла с ними поделать. Драко почувствовал вдруг дикую злобу, с которой уже встречался прежде.

Её слёзы...

Сейчас он мог бы убить любого, кто стал причиной горьких слёз Гермионы Грейнджер. Эти солёные ручейки, вырывающиеся из больших, вечно улыбающихся глаз, эти капли яда, что капали ему на сердце, они заставляли повиноваться внезапно охватившему желанию. Драко преодолел расстояние между ними и взял её лицо в свои ладони, вглядываясь в нескончаемый тоннель её глаз. Он блуждал там, пытаясь найти нужные слова, но, так и не отыскав их, отстранился от Гермионы. Она смотрела на него совершенно уставшими глазами, в эту минуту она даже не в силах была удивиться.

— Скоро ужин, — обречённо произнесла Гермиона.

— Я не пойду, — ответил Драко.

Она кивнула головой и вытерла слёзы; сейчас ей было стыдно за проявление слабости перед ним. А Драко обвинил себя в чрезмерной сентиментальности, которая и заставила его приблизиться к Гермионе. А может не только сентиментальности? Он понял, что это была очень глупая идея позвать её сюда.

— Когда оно настоится? — спросил Драко, приближаясь к котлу.

— В полночь, — ответила Гермиона, даже не взглянув на Драко.

Он сделал несколько шагов к котлу и прикоснулся к крышке.

— Драко, что ты делаешь? — произнесла она, заметив, как Малфой застыл над зельем.

Ещё секунда и крышка была бы поднята, но Гермиона вовремя подбежала, схватила его за руку и оттащила от котла.

— Драко? — удивился он.

— Ну, ведь, кажется, так тебя зовут? — смутилась Гермиона.

Внезапно вырвавшееся из её уст имя, звучало так необычно пугающе, что Драко отшатнулся назад.

— Да... — ответил он неуверенно.

— Ты с ума сошёл? — Гермиона смотрела на него с обвинением и испугом. — Если бы ты открыл крышку, оно бы взбесилось, и яд попал бы тебе в лицо.

— Но ведь там нет последнего ингредиента, — сказал Драко уже спокойным голосом.

— Всё равно этого достаточно, чтобы ситуация вышла из-под контроля.

Губы Драко растянулись в широкой ухмылке.

— Так трогательно, — сказал он, — ты оберегаешь меня. Грейнджер, а может останешься здесь и споёшь мне колыбельную, а я усну на твоих руках?

— Я тебя ненавижу! — пробормотала Гермиона и вышла из помещения, нервно топая ногами по каменному полу.

«Какой же ты дурак, Драко Малфой», — выругал себя он.