Чистокровный спектр (джен)

Время было поздним, в мыслях царил разброд, поэтому Эдриан не стал сразу же связываться с Бертом и оставил это на утро. По правде, думать о Дамблдоре вовсе не хотелось. Что бы ни сделал старик в прошлом, не было доказательств его противоправных действий, а значит, как бы ни хотелось разрушить его непогрешимый образ и вообще планы, сейчас, перед пересмотром дел Пожирателей смерти и побегом, не было смысла бросать все силы на выкапывание скелетов. И это если не принимать во внимание вероятность, что версия с не единичным ритуалом и, как следствие, множеством «батареек» имеет под собой что-то большее, чем паранойя и страх, не зря же на гербе Хогвартса, где засел старик, не рекомендуют будить спящего дракона…

Покрутившись в постели, Эдриан только успел задремать, как его снова разбудил вызов по сквозному зеркалу. На этот раз Рабастан не смог сказать, кого именно увели авроры — из его камеры не было видно происходящее, а по имени охрана к узнику не обращалась, — но что дело движется, сообщил.

— Раз в субботу явились, в промедлении точно не заинтересованы, — резюмирующе сказал Лестрейндж и выжидающе замолчал.

— Я не в курсе, — честно признался Эдриан и, зевнув, попытался успокоить: — Стэн, я не имею отношения к ДМП. Знаю больше многих, но далеко не всё, и никто меня не оповещает о принятых решениях. Попробую в понедельник что-то выяснить… А пока, прости, я спать.

— Да, давай. Прости, что разбудил. Если что изменится, я свяжусь с тобой.

— Договорились.

Положив зеркало на прикроватную тумбочку, Эдриан закрыл глаза… и понял, что сон пропал.

Можно было бы пойти в библиотеку, вот только вряд ли там нашлось бы что-то о ритуалах подобного рода. Эдриан знал, как сделать накопители — принцип закачивания магии в предмет им использовался ежедневно при изготовлении порт-ключей, — но как установить постоянную связь с живым источником, да ещё и находящимся на расстоянии… Артефакторика, наверное, могла дать ответ при углублённом изучении, но ритуалистика?..

Перед глазами вставали нечёткие образы юных волшебников, с предвкушением ехавших в школу; румяные дети росли и… бледнели. Живое воображение создавало картинки, от которых волосы вставали дыбом: как играючи выполняемые заклинания становятся неподвластны, как одарённые маги постепенно и никому не заметно слабеют, превращаясь из сильных волшебников в посредственностей уровня магглокровок, и как бородатый старец злорадно усмехается в бороду.

Спокойствия и отдохновения ночные кошмары не принесли, так что когда Тилли доложил о приходе леди Блэк, настроение Эдриана оставляло желать лучшего.

Кассиопея ждала в гостиной, с абсолютно прямой спиной устроившись на краешке дивана. При появлении хозяина она кивнула, однако начинать разговор явно не намеревалась, молча наблюдая за приближением Эдриана и сверля его взглядом.

— Вы зашли помолчать? — вредно поинтересовался он, за месяцы взаимодействия устав от капризов старухи.

— Я полагала, ты и так знаешь, зачем я здесь, — сухо ответила та и поджала губы.

— Вы же профессор, вы наверняка знаете, в каких случаях ставится оценка «выше ожидаемого», не так ли? — риторически осведомился он и, не дав шанса ответить, сам продолжил: — Когда от ученика не ждали особых успехов. Так вот у меня было «выше ожидаемого» по всем гаданиям.

— Ты стал походить на Малфоя, — сверкнув глазами, явно сдерживая недовольство и контролируя тон, Кассиопея чуть нахмурилась.

— Считаете, оскорблениями вы добьётесь большего, чем вежливостью? Леди Блэк, при всём уважении — что вам надо?

Она закатила глаза и всплеснула руками.

— Лорд Нотт, ты встал не с той ноги?

Очень хотелось выругаться. По правде, скапливающее уже давно напряжение искало выхода не одну неделю. Досадные мелочи и серьёзные проблемы, рабочая рутина и ЧП Аврората, просьбы союзников и даже постоянно откладываемые реперы — всё это давило на Эдриана беспрерывно и так, а теперь к этому добавилась нервотрёпка с грядущим пересмотром… И вчерашние откровения о Дамблдоре.

— Леди Блэк, — из последних сил сдерживаясь, Эдриан ответно нахмурился, — давайте ближе к делу.

— Ты обещал помочь со вскрытием дома Сигнуса, — процедила Кассиопея, не скрыв обиду. — И я хотела поговорить о Сириусе.

Эдриан с досадой скривился.

— Леди Блэк… — протянул он, понимая, что нельзя отталкивать Кассиопею, но в то же время не имея сил на мягкое убеждение. — Я не отказываюсь помочь вам, однако вы не можете не понимать несвоевременность просьбы. Нимфадора в Хогвартсе, так что если вы желаете передать опеку над Летицией, Андромеде ничто не мешает временно поселить племянницу в комнате дочери. Какие у вас причины требовать немедленного вскрытия дома?

— Я ждала более чем достаточно…

— У меня нет на это времени, — холодно перебил он, больше не притворяясь. — Либо я сам выберу удобное мне время, либо вам придётся искать другого помощника для реализации своих планов. В данный момент я должен сосредоточиться на другом и не считаю рациональным тратить время на годы стоявший заброшенным дом. Сколько лет никому не было до него дела, — примирительно добавил он, — ничего не произойдёт, если дом постоит ещё немного закрытым.

— Что происходит, Эдриан? — вдруг спросила Кассиопея, подаваясь вперёд. — Вы с Малфоем что-то скрываете от меня?

— Я устал, — просто сказал он и позволил плечам опуститься. — Я безумно устал от постоянной гонки. Леди Блэк, простите меня за резкость, я действительно хочу вам помочь, но…

Он замолчал, не зная, что ещё сказать. Он ничего не был должен этой женщине и добровольно соглашался помогать столько раз, что с её стороны было откровенной наглостью обижаться на его занятость и попытку отложить исполнение очередной просьбы. С другой стороны, не стоило забывать и о той помощи, что им оказывала Кассиопея. Союзы для того и заключались, чтобы не считаться, кто кому сколько одолжений сделал, а получать помощь…

— Всё в порядке, — после паузы заговорила леди Блэк мирным тоном. — Я не должна была так давить на тебя.

Не скрывая облегчения, Эдриан чуть улыбнулся.

— Как только ситуация стабилизируется, я займусь вашим домом.

— Хорошо, я подожду. Что ты знаешь о Сириусе?

— Рабастан сообщил, что его увели из Азкабана, так что… Полагаю, его дело будет пересмотрено первым.

— И что тебе известно?

— Ничего, — развёл Эдриан руками. — Как раз завтра планировал заглянуть к леди Боунс, однако на подробный отчёт я бы не рассчитывал. Вряд ли она мне всё расскажет — всё же самые первые дела привлекут к себе больше всего внимания, уверен, она постарается предусмотреть все подводные камни… А значит, не захочет отвлекаться на пустые разговоры. Кто вам сказал о переводе Блэка?

— Случайно узнала, — отмахнулась Кассиопея, не называя имён. — И это, признаться, раздражает больше всего.

— Я не подумал, что вам нужно сообщить об этом. Простите, леди Блэк, это мой промах.

— Как там побег, Эдриан? Всё готово?

— Нет. И это именно то, что заставляет меня отказывать вам в просьбе помочь с домом.

— Я могу чем-то помочь?

— Не думаю, что вас пустят в камеру или позволят вообще увидеться с Сириусом до суда, так что никак повлиять на исход мы не можем.

— Я не буду голосовать против него, — напомнила Кассиопея, — и если ваша задумка увенчается успехом, сразу после повторного осуждения потребую перевода Сириуса в лазарет.

— Мы не станем препятствовать, — подтвердил давнюю договорённость Эдриан и покосился на камин.

— Торопишься? — не упустила быстрый взгляд леди Блэк.

— Извините.

— Перестань извиняться, — поморщилась она и поднялась с дивана, элегантным движением расправляя складки мантии. — Ты не нищий мальчишка с полуразрушенным мэнором. Начни уже гордиться собой и вести себя соответственно положению. И посылать тех, кто тебе докучает, в Запретный лес за травами.

И, выдав эту тираду на одном дыхании, Кассиопея быстро пошла к камину.

— До свидания, — только и успел бросить вдогонку Эдриан.

* * *

Отдел тайн не поскупился на задания в этом месяце, потому Эдриану пришлось пересмотреть намерение игнорировать официальную работу и вместо того, чтобы сосредоточиться на побеге, заниматься непосредственными обязанностями. Как и ранее, невыразимцы не разменивались на мелочи, и для выполнения заказа требовалось как следует покопаться в справочной литературе и извести не один десяток пергаментов на расчёты.

Селектор ожил, когда Эдриан раздражённо смял очередной лист с ни к чему не приведшим вычислением.

— Что? — недовольно буркнул он, ткнув кнопку.

— К вам мисс Боунс, сэр, — с задержкой сообщила миссис Солански, не привыкшая к такому тону.

— Пригласите, — разрешил он, поморщившись из-за очередной проволочки.

— Эдриан, здравствуйте. Я не вовремя?

На языке крутился искренний ответ, но подобную вольность он позволить себе не мог — точно не перед пересмотром, потому проигнорировал вопрос и указал на стул.

— Здравствуйте, Амелия. Прошу, располагайтесь. Что вас привело?

Окинув взглядом заваленный книгами и бумагами стол, леди Боунс села и показательно вздохнула.

— Прошу прощения, что вам снова приходится отвлекаться, но… Кое-что действительно произошло, и я, признаться, в растерянности.

Не то чтобы Эдриану было интересно, о чём идёт речь, все его мысли крутились вокруг порт-ключей из Азкабана, так что даже на работе не получалось сфокусироваться, что уж говорить о других делах, не имеющих к нему прямого отношения. Но не мог же он прогнать Боунс?

— Расскажите, — сделав над собой усилие, уже спокойно предложил он и нажал на селектор: — Миссис Солански, принесите нам чаю, пожалуйста. Так что случилось, Амелия?

— Вы же помните, что случилось на прошлой неделе, — издалека начала Боунс. — Смерть лорда Эйвери прямо перед пересмотром дел Пожирателей… в том числе и дела его сына… Что парень виновен, у меня нет сомнений, однако недавняя потеря может вызвать жалость судей…

Эдриан с трудом удержал себя от презрительного хмыканья, но за лицом не уследил, и если бы не появление секретаря с чаем, у Боунс непременно возникли бы вопросы, отвечать на которые честно у него не было права. Да и что бы он ответил? Что не считает коллег по Визенгамоту способными на жалость? Что не понимает, как взрослые маги могли позволить ненависти и страху насколько затмить свой здравый смысл, что мальчишек вроде Эйвери приготовили к пожизненному? Или что не верит, что даже теперь, когда эмоции улеглись, раны затянулись, а доказательства вины стараниями Малфоя исчезли, Визенгамот будет назначать наказания по справедливости?

Миссис Солански заставила Амелию прерваться ненадолго, что дало Эдриану возможность взять себя в руки, а самой Боунс сформулировать мысли, и когда они снова остались наедине, она продолжила более увереннее:

— Скажу честно, улики против младшего Эйвери серьёзные, но трактовать их можно по-разному. В частности, в показаниях пострадавших были обвинения против Эйвери… но, судя по описанию, это был не сын, а лорд Эйвери.

Эдриан молчал, прячась за чашкой с чаем.

Смерть лорда Эйвери могла изменить всё — он осознал это сразу же, как прочитал о личности погибшего в «Пророке». Им повезло, что Амелия восприняла её так, как было выгодно заговорщикам — в качестве иллюстрации предвзятого отношения к Пожирателям. Однако важнее было другое — реакция Данкана на новость. Парень мог и даже должен был передумать приносить себя в жертву…

— Я приказала доставить Эйвери из Азкабана, чтобы лично его допросить. И столкнулась с неожиданной заминкой.

Амелия замолчала, выжидающе смотря на визави, и, хотя Эдриан думал о плане побега, пришлось вступить в диалог:

— Какой именно?

— Он потребовал встречи с вами.

— Со мной?! — неподдельно изумился он, теряясь в догадках, что задумал Эйвери. Изумление помешало заметить изучающий взгляд следящей за его реакцией Боунс. — Но какое отношение ко мне имеет это всё? Мы едва знакомы…

— Если вы согласитесь на встречу, — проигнорировав вопрос, сказала та, вроде как поверив, что в этом вопросе у Нотта нет личного интереса, — он даст показания против своих подельников. Эдриан, я не смею давить на вас, но… Несмотря на массу преступлений, совершённых во времена активности организации, большинство улик против Пожирателей смерти — косвенные. В восемьдесят первом экстренные заседания не позволяли как следует подготовить дела, судьи руководствовались эмоциями, позволяли личному отношению влиять на выносимые решения, и как бы нам с вами ни была очевидна чья-то виновность, для судьи Визенгамота это ни в коем случае не должно быть определяющим фактором. Улики, доказательства, показания надёжных свидетелей, но никак не обида, страх или желание мести. Знаю, вы заинтересованы в освобождении кое-кого из Пожирателей, но уверена, что это не повлияет на вашу непредвзятость.

Боунс замолчала, вглядываясь в лицо Эдриана, и он кашлянул, пытаясь разрядить пафосность момента.

— Вы повторяете мне мои же слова, Амелия. Но скажите честно, вы сами верите, что судьи смогут быть беспристрастны?

— Эдриан…

— Вы хотите, чтобы я встретился с Эйвери, — перебил он, и Амелия кивнула. — Вы верите, что это заставит его сдать коллег. Не объясните, почему?

— В каком смысле? — не поняла вопроса Боунс.

— Насколько мне известно, два года назад авроры не скупились на жёсткие приёмы и при выбивании признаний — именно выбивали их. Я помню Эйвери щуплым подростком, втягивающим голову в плечи. Несомненно, прошли годы, он повзрослел, вступил в организацию, но… Не верю, что он мог радикально измениться. Я это говорю к тому, что такой человек сдал бы всех и вся при первой же угрозе, но он этого не сделал, даже когда авроры превышали полномочия. Допустим, это доказательство не его непричастности к преступлениям, а силы духа и верности делу. Так почему он предлагает выдать своих соратников теперь, когда ему ничего не угрожает? Что вы мне не сказали?

Амелия поджала губы, но лгать в глаза не посмела и нехотя призналась:

— Вы правы. Пока это не более чем слова, никаких клятв принесено не было, но… Он получит сделку.

— С какими условиями?

Боунс укоризненно посмотрела на Нотта, и тот первым отвёл взгляд, однако не отступил:

— Вы втягиваете в это меня, а потому — я имею право знать детали.

— Мы не обсуждали условия. Они будут зависеть от его полезности для суда. Сокращение срока, скорее всего, хотя… может, и иммунитет — но я вам этого не говорила. Однако для того, чтобы вообще согласиться заговорить, Эйвери требует вас.

— Вы хотите, чтобы я согласился на встречу, — повторил Эдриан, так и не решив, чем ему и плану вообще подобное может грозить. — Но я пока так и не понял, зачем это мне.

Боунс тяжко вздохнула.

— Вам незачем, конечно… В качестве личного одолжения? — чуть заискивающе спросила она, и Эдриан не удержался от улыбки. — Без его показаний опасные преступники могут выйти на свободу. Мы не имеем право допускать подобное!

— Мне нужно подумать, — избегая прямого ответа, после размышлений сказал он.

— Конечно, подумайте… Возможно, я смогу что-то сделать для вас?.. Не только же вам оказывать одолжения всем вокруг.

— Леди Боунс, — закатил глаза Эдриан, но решения не изменил. — Я свяжусь с вами.

Амелия окинула его долгим взглядом и кивнула.

— Хорошо. Что ж, не буду вас отвлекать.

Оставшись в одиночестве, он убрал расчёты в стол и занялся рутинными заказами — нужно было тщательно обдумать полученную информацию.

То, что Эйвери назвал его имя Боунс, нервировало. Парень сам вызвался на заклание, и если теперь он передумал… на него нечем было давить. Что именно от него хотела Амелия и что именно сам Данкан предложил следствию, Эдриан не мог знать, но не имел причин надеяться на лучшее.

С другой стороны, Эйвери не был глупцом и не мог не понимать, что сдавая членов Ближнего круга, обеспечит себе серьёзные проблемы. Вопрос упирался в то, кого именно он хотел сдать Боунс. Тех, кем они договорились пожертвовать ради шанса на свободу других Пожирателей смерти, или же Эйвери сам выберет имена?

Проще всего было согласиться на встречу и самостоятельно задать парню все эти вопросы, но Эдриан опасался слежки. В ДМП не наивные люди работают, одно только желание Эйвери с ним встретиться — уже повод усомниться в чистоте рук и помыслов лорда Нотта, а если он согласится на эти условия… Кто знает, не будет ли на выходе ждать строгий аврор с требование закатать левый рукав.

И всё же отказывать было нерационально…

20.12.23