Жили у бабуси (джен)

— Итак, я проверил ваши домашние работы и должен сказать, что я ужасно ими недоволен! — тихо вещал профессор Уизли, медленно шагая по рядам и раздавая свитки пергамента.

Сева развернул свой. В углу красовалась жирная «О». Пергамент был исчеркан красными чернилами. Внизу был написан вывод преподавателя: «Используйте материал стандартного учебника и не увлекайтесь ненужными подробностями!». Тёмка же, за использование как раз-таки материалов учебника, получил всего лишь «С».

— Идиотизм какой-то, — тихо и по-русски выругался Сева. — Он вообще учебник-то читал? Там такой бред написан...

— Мда, невзлюбил он нас, Севка, явно.

— Девочки, а вы как?

Василиса и Алёнушка мрачно показали «У».

— Минус десять баллов с Хаффлпафа за разговоры и еще пять за посторонние занятия на моем уроке! — прошелестело над ухом.

— Мда... То ли еще будет... — сделала вывод Василиса. — На сегодняшнем уроке вы должны сварить зелье от головной боли. Ингредиенты уже у вас на столах. После прошлого урока я понял, что некоторые из вас, как видно, не способны отличить волчью отраву от клобука монаха!

Сева поморщился, как будто у него внезапно заболел зуб.

— Простите, профессор, а как их различить? — одновременно с поднятием руки выпалил он.

— Элементарно, Баббинс! — рявкнул профессор. — От волчьей отравы умирают волки!

— А клобук монаха, видимо, носят монахи — по-русски закончил Сева. — Ну и бред... Младенец — и тот знает, что это одно и то же растение, которое, вообще-то называется аконит клобучковый. Или aconitum napellus, по-латыни. Название происходит, вероятно от древнегреческого города Аконе, в окрестностях которого эти цветы росли в изобилии, скорее всего это латинизация греческого 'akoniton', растения, которое применялось в качестве яда, но точная этимология слова неизвестна. По древнегреческому мифу, аконит вырос из ядовитой слюны объятого ужасом адского пса Цербера, которого Геракл привел из подземного царства на землю (одиннадцатый подвиг Геракла). Растение также известно, как «борец», предположительно этим названием растение обязано скандинавской мифологии: борец вырос на месте гибели бога Тора, победившего ядовитого змея и погибшего от его укусов. С древности оно применялось для отравления волков и других хищников, греки и китайцы делали из него яд для стрел, в Непале им отравляли приманку для крупных хищников и питьевую воду при нападении врага. Все растение — от корней до пыльцы — чрезвычайно ядовито, ядовит даже запах. Плутарх пишет, что отравленные аконитом воины Марка Антония теряли память, и их рвало желчью. По преданию, именно от аконита умер знаменитый хан Тимур — ядовитым соком была пропитана его тюбетейка. Токсичность растения вызвана содержанием в нем алкалоидов (в первую очередь, аконитина), воздействующих на центральную нервную систему и вызывающих судороги и паралич дыхательного центра. Ядовитость аконита зависит от географического положения (почва, климат), от возраста растения — в южных широтах он максимально ядовит, а в Норвегии, например, им кормят животных. Возделываясь в культуре, на плодородной садовой земле, аконит через несколько поколений утрачивает свои ядовитые свойства. Медицинское применение этого растения весьма разнообразно; в Тибете его называют “королем медицины”, им лечили сибирскую язву, воспаление легких; в русской народной медицине его использовали как наружное болеутоляющее средство. К настоящему времени некоторые виды аконита занесены в Красную книгу...[1]

Сева и сам не заметил, как, начиная со слов «одно и то же растение», он снова перешел на английский язык и прошел туда-сюда по ряду, заложив руки за спину.

— Достаточно, мистер Баббинс, вернитесь на свое место! — наконец сориентировался профессор Уизли. — Все эти мифы и легенды весьма интересны, однако бесполезны, ведь главное, что требуется помнить при обращении с этим растением — так это то, что оно чрезвычайно ядовито.

— Зато мифы — интересно и понятно, — заявила тихо Василиса. — Севка, чего там с Тибетом, я не поняла... Расскажешь потом еще раз, хорошо?

Сева кивнул.

— Мог бы и пару баллов накинуть, жмот! — по-русски выругался Тёма. — Лень ему лишний раз языком ворочать! А ты здорово говорил, Сев! Я следил, даже гриффиры застрочили перьями!

— А мы дяде Кощею расскажем, он и подарит! — пожала плечами Алёнка.

— По милости мистера Баббинса у вас осталось на пятнадцать минут меньше на варку зелья, — зловеще напомнил профессор Уизли. — Постарайтесь сварить что-нибудь приличное за оставшиеся семьдесят минут!

— Профессор, это зелье можно успеть и за сорок, если опустить пункт десять в инструкции и совместить пункты 2 и 3, 11 и 12 и 17 и18! — пролистав учебник, сказал Сева.

— Тогда я жду ваши с братом образцы ровно через сорок минут и ни минутой позже, мистер Баббинс! — прошипел профессор, подходя к мальчикам вплотную.

— Севка, зачем ты нарываешься? — недоумевал брат, устанавливая котел. — И поторопись, фигурную нарезку компонентов будешь демонстрировать в другом месте, у нас всего сорок минут!

— Не паникуй, Тём! — отмахнулся Сева. — Во-первых, тут в нарезке вся соль. Во-вторых, ты меня сбиваешь. В-третьих, времени — вагон и маленькая тележка. Бабушка Яга всегда говорит: «Поспешишь — людей насмешишь!»

— Молчу, молчу, о, великий колдун! — надулся Тёма.

— Ага, а пока молчишь, почисти брюкву. Две. И ревень вымой. Потщательней только!

Тёма, бурча что-то под нос, взялся за нож и подвинул к себе корнеплоды.

— Куда ты столько срезаешь?! Кожицу снимай, а не кубик вырезай! — возмутился Сева.

— Как умею — так и делаю! — огрызнулся брат.

Сева только вздохнул.

Через тридцать пять минут на столе донельзя удивленного профессора Уизли красовались два флакона, подписанные «Баббинс А.» и «Баббинс В.». Еще через пятнадцать минут рядом появились флаконы с фамилией «Смит». Русские невозмутимо прибирали рабочие места.

Профессор травологии и декан факультета Хаффлпаф Невилл Лонгботтом проводил урок. Он был разочарован. Энтузиастов можно было пересчитать по пальцам одной руки. Остальные механически делали то, что он показал, надеясь поскорее избавиться от задания.

Невилл много времени проводил в теплицах, помогая профессору Спраут, и, честно говоря, пока что использовал ее наработки и методику. Поэтому первый курс пересаживал молодые побеги прыгучих тюльпанов, работая в группах по четыре человека. Невилл ходил вдоль рядов, изредка давая указания. Внезапно его внимание привлекла четверка русских ребят. Девочки с увлечением выполняли задание, а мальчики сидели на перевернутых ящиках из-под рассады и наблюдали.

Снова скользнув взглядом по черноволосому мальчишке, Невилл внутренне содрогнулся: настолько невероятно похож он был на личный кошмар декана Хаффлпафа — Северуса Снейпа. Только черные волосы, собранные в хвост, были чисто вымыты. Но взгляд, и нос...

«Я преподаватель, профессор, я старше, Северус Снейп давно погиб!» — как мантру твердил про себя Невилл, подходя к русским.

— Мне кажется, я давал задание, рассчитанное на четверых, молодые люди, — добродушно улыбаясь, сказал профессор.

— Девочки справятся, профессор, вот увидите! У них настоящий талант к этому делу! — с жаром ответил Тёма.

— Да, и они велели не путаться под ногами, — добавил Сева.

— А вы что же, совсем не хотите попробовать? — удивился Невилл. — Это ли не настоящая магия — смотреть, как на твоих глазах рождается новая жизнь, как растет цветок, как он набирает магическую силу...

— Предпочитаю зелья, — пожав плечами, ответил Сева, глядя в пол. — Когда в котле правильно собранные цветы высвобождают накопленную силу, смешиваются, рождают новые свойства...

— А у меня с этим еще хуже! — признался Тёмка. — Я как-то давно посадил у нас на огороде куст малины дикой, все ведь правильно посадил, у бабушки спрашивал, что да как, а он... засох через два дня...

— Вот оно что, — Невилл потер подбородок. — А ну-ка, пойдемте-ка со мной!

Он провел их в дальний конец теплиц.

— Я все понимаю, но вам в конце года сдавать экзамен. Давайте все же попробуем сработаться! — улыбаясь, проговорил профессор.

Мальчики переглянулись.

— Вот, смотрите! — Невилл посадил в горшок небольшое семечко и полил водой. Буквально через несколько секунд из земли вылез стебелек, развернул листья и распустил цветы. — Красиво же, правда!

Русские покорно кивнули. Невилл подумал, что, видя в черноволосом русском парнишке Северуса Снейпа (совершенно неоправданно при этом, мало ли на свете похожих людей?), уделял всей четверке преступно мало внимания как декан. Однако было еще совсем не поздно все исправить. Да и присмотреться к этим ребятам повнимательнее стоило. На них уже поступали жалобы от других учителей. Особенно от Рона Уизли. Впрочем, за это Невилл их не винил. Победитель Нагайны считал, что его друг и коллега немного... зазнался. Ему явно не давали покоя чьи-то лавры. Причем неважно чьи. Рональд Уизли старался всем показать, что он лучше всех. К сожалению, у него это получалось далеко не всегда.

Невилл с улыбкой наблюдал, как русские старательно перетаскивают горшки и ящики с рассадой.

— Сева, и мы ничего ему не устроим за это? Он же нас банально эксплуатирует, — негромко возмущался Тёма.

— Это его урок, он наш декан... все законно, — флегматично отозвался брат.

— Если он не станет обзывать нас, как это делает тот рыжий в подземельях, то я согласен.

Прозвенел звонок.

— Все свободны! — объявил профессор Невилл.

— Но мы не успели закончить! — раздалось несколько голосов.

— Ничего страшного! — улыбнулся декан. — Домашнее задание — записать то, что вы сегодня делали в ваши дневники. И, да, Всеволод, Артур, зайдите сегодня вечером ко мне в кабинет.

— Что вы успели натворить?! — грозно спросили девочки по дороге к замку.

— Сами не знаем, — пробормотали мальчишки.

Вечером мальчики переминались с ноги на ногу, не решаясь постучать.

— Ладно, чем быстрей мы это начнем, тем быстрей мы с этим покончим! — буркнул Сева.

— Входите! — раздалось через несколько секунд.

Переглянувшись, Тёма и Сева вошли в кабинет. Везде горели свечи и факелы, было тепло. Сам декан сидел за большим дубовым столом.

— Чаю? — улыбаясь, предложил Невилл.

Мальчики выглядели совершенно ошеломленными.

— Артёмка, а он не подлил Сыворотки Правды, — удивленно отметил Сева, принюхавшись и поболтав чашку.

— Ну-с, молодые люди, рассказывайте, как вам нравится Хогвартс? — спросил Невилл.

— Все нравится... На уроки ходим... Домашние задания выполняем... Хулиганим в меру... Что еще? — выдал Тёма.

— В меру, говорите? А вот профессора на вас жалуются...

Озорники только переглянулись и синхронно пожали плечами. Декан вздохнул. Похоже, Шляпа на старости лет начала давать сбои. Этим двоим уж явно не в Хаффлпафф надо было.

Помучив мальчиков расспросами около получаса, профессор отпустил их, выдав дополнительно (и в качестве наказания заодно) несколько книг по травологии, и велел прочитать их за две недели.

— С этим надо держать ухо востро, — глубокомысленно проговорил Тёма.

Севка только кивнул.

[1] Информация взята отсюда: http://flower.onego.ru/other/aconitum.html