Жили у бабуси (джен)

В Большом зале Школы Чародейства и волшебства Хогвартс вот-вот должно было начаться распределение очередного курса. Директор Школы, Альбус Дамблдор с отеческой улыбкой смотрел на организованный строй первокурсников, который размашистым шагом вела к преподавательскому столу профессор МакГонагалл. Двое мальчиков — огненно-рыжий и черноволосый — радостно замахали преподавателям. Дамблдор, скрыв улыбку в бороде, отсалютовал бокалом, Рон Уизли и его сестра Джиневра, бывшая Уизли, а ныне Поттер, сдержанно помахали сыновьям.

Едва профессор показала всем Распределяющую Шляпу и приготовилась рассказать о церемонии, дверь Большого зала снова открылась. По рядам сидевших за столами учеников пронесся недоуменный шепоток, и тысяча глаз проводила строгую леди в шляпке и с зонтиком, решительно направлявшуюся к преподавательскому столу.

— О, Мери! Рада видеть тебя в добром здравии! — поприветствовала ее Минерва МакГонагалл.

— Добрый вечер, — чуть суховато произнесла Мери Поппинс. — Прошу прощения за опоздание, вашему полтергейсту был просто необходим урок хороших манер.

— А разве эти ребята из России, о которых ты писала, не ехали в Хогвартс-экспрессе? — удивился Дамблдор.

Мери поджала губы, выражая свое отношение к этому поезду.

— Где же эти ученики? — нетерпеливо спросила Джинни Поттер.

— Они воспитанные дети, и ожидают разрешения войти, — пояснила Мери Поппинс.

Альбус Дамблдор махнул рукой, и дверь зала открылась в третий раз.

— Добро пожаловать в Хогвартс! — объявил директор.

Русские действительно ждали за дверями зала. Девочки, достав зеркальца, поправляли выбившиеся из строгих кос волоски, мальчишки просто переминались с ноги на ногу.

— Ну, братик, готовься, — Сев был мрачнее тучи. — Сейчас вся та толпа, которая сидит в этом зале с единственной целью — набить желудки, будет пялится на нас, как на медведей. Пафосно-то как...

— Да брось, все не так плохо. За аристократов не сойдем, но лицом в грязь тоже не ударим, вот увидишь! — радостно отозвался Артёмка, поправляя пиджак с гербом Хогвартса.

Дверь зала открылись.

— Наш выход, — поторопили девочки.

Хогвартс наблюдал, как в зал, степенно и немного чопорно, парами, зашли сначала Артём и Всеволод, а за ними Василиса и Алёнка. Пройдя пару шагов, они остановились в явном недоумении.

— Сев, — тихо прошептал Тёма по-русски, — а я, кажется, отвык...

— От чего ты там отвык, шагай давай! — прошипела сзади Василиса.

Артём послушно пошел к Мери Поппинс, впрочем, сохранять серьезное выражение лица ему удавалось с трудом.

— Да чему ты там все лыбишься? — по-русски спросил угрюмый Всеволод. — Плакать хочется.

— Сев, да ты сам-то глянь! Че они все... в платьях... как бабы!

Теперь уже серьезную мину сохранять было тяжело всем четверым.

— Ой, смотрите, ребята, а там — Дедушка Мороз сидит! А где ж его Снегурочка? Неужели вон та строгая дама рядом с тетей Мери? — спросила Алёнка.

— Ой, а вон там, с краю... неужто дядя Кощей?! — заметила Василиса.

— Кто ж еще! Дядя Кощей, конечно! Помнишь, нам бабушка говорила?

Четверка умолкла, наткнувшись на неодобрительный взгляд Мери Поппинс, и тихонечко пристроилась в конец колонны будущих первокурсников. Мери еще раз погрозила им пальцем, напоминая о том, что вести себя надо прилично, и, раскрыв зонтик, вылетела в окно с порывом ветра.

Профессор МакГонагалл установила перед преподавательским столом трехногий табурет и поместила на него старую остроконечную шляпу. Несколько секунд ничего не происходила, потом Шляпа сама собой встряхнулась и запела.

— Ой, чудесато как! — тихонько шепнула Алёнка на ухо Севу.

— Не «чудесато», а странно — машинально поправил ее мальчик, скользя взглядом по залу.

— Ой, мальчики, а об чем поет-то? Мелодия уж больно хороша, я бы подруженькам спела! — спросила Василиса.

— Да старая она уже, вот и поет всякую чушь — рассеянно отозвался Артёмка. — Что-то там про то, как хорошо жить в мирное время, поэтому надо дружить и какой-то новой войны не допустить.

Судя по застывшим лицам всех присутствующих в зале, только русские не обращали внимания на песню Шляпы. Дамблдор хмурился. О войне Шляпа не пела уже больше пятнадцати лет, в чем же дело, почему снова предостережения?

Шляпа умолкла, и через несколько секунд профессор МакГонагалл взяла себя в руки и развернула длинный список.

— Когда я назову вашу фамилию, вы садитесь на табурет и надеваете Распределяющую шляпу. Она назовет факультет, на котором вам предстоит учиться. Помните, что на ближайшие семь лет Хогвартс станет вашим домом, а однокурсники — семьей. Вы готовы? Тогда начнем. Баббинс, Артур!

— Наградили ж имечком, — бурчал Артёмка себе под нос, устраиваясь на древнем подобии табурета. — Ну, где там эта ваша шляпа? Воняет нафталином... А я никаких вшей не подхвачу?

Шляпа молчала долго. Тёмка болтал ногами, расшатывая и без того выглядящий не очень прочным табурет. Через несколько показавшихся всем вечностью минут звенящую тишину Большого зала прорезали два одновременных крика:

— ХАФФЛПАФ!

— ЧТО???

Черно-золотой стол выдал несколько неуверенных хлопков. Злой, как сто чертей, Тёма, пнув табурет напоследок, прошел к своей новой «семье» и мрачно плюхнулся на скамейку, уставившись в одну точку.

— Баббинс, Всеволод!

Сева осторожно присел на краешек табурета, прекрасно зная, что после плохого настроения братца вещи имеют свойство ломаться. После хорошего, впрочем, тоже. Шляпа опустилась на голову, закрыв широкими полями обзор зала. Мысли из головы почему-то улетучились.

— Добрый вечер, уважаемая Распределительная Шляпа! — наконец вспомнив, что Баба-Яга всегда повторяла, что вежливость творит настоящие чудеса, мысленно произнес Сев.

— Здравствуйте, молодой человек, — неожиданно раздался в голове старческий голос. — Мы с вами не могли встречаться раньше?

— Нет! — поспешно ответил Сев. — А вы на мою бабушку похожи, — сменил он тему.

Шляпе такого не говорил еще никто. Поэтому ей потребовалось время, чтобы найти адекватный ответ.

— Эээ. Спасибо на добром слове. Значит, учиться приехал? Ум есть, это чувствуется, хитрости не занимать... Хочешь на Рейвенкло? Или, может, на Слизерин? Хотя нет, лучше всего будет... ХАФФЛПАФ!

— Благодарю вас, уважаемая Шляпа! — решив быть вежливым до конца, под аплодисменты черно-золотого стола снял Шляпу Сева.

Усевшись рядом с хмурым братом, первым делом Всеволод ткнул его в бок.

— Улыбку надень!

— Да какая улыбка, Сев?! Мы с тобой — на Хаффлпафе! На факультете, где, как считают, учатся одни дебилы! Что бабушка подумает! — Тёмка яростно шептал на русском, отчего на него косился сосед-второкурсник. Медленно до него доходил смысл сказанных им слов. — Мы... с тобой... на Хаффлпафе! — он вдруг рассмеялся. — Сев, только представь себе! Мы! На Хаффлпафе!

— А я тебе о чем! Да ты подумай, ЧТО мы можем устраивать! — радостно ответил Сева.

— И никто на нас даже не посмотрит! — подхватил Артём.

— До наших девчонок долго еще там? — помолчав, спросил Всеволод.

— Да, Снегурочка эта не торопится явно. Только до буквы эйч дошла пока что.

— Как до эйч?! Уже? — удивился Сева. — А что, больше на Хаффлпафф никто не пошел?! Совсем?!

— Это жизнь, братишка! — расхохотался Артём. — Будем с тобой вдвоем! Даже девочки от нас отвернутся и сбегут к орлам-ботаникам!

— Наших девочек — не отдадим! — мрачно пообещал Сева, хлопая вместе со всеми присоединившемуся парнишке-первокурснику.

Вопреки мрачным прогнозам Тёмы, человек пятнадцать мальчишек и девчонок уселись на стол Хаффлпафа, прежде чем профессор Макгонагалл, в очередной раз опустив глаза на длинный список, выкрикнула:

— Поттер, Джеймс!

Смех Всеволода перешел в надрывный кашель. С широко распахнутыми глазами он наблюдал, как плотно сбитый черноволосый растрепанный парень с карими глазами садится на табурет.

«Сколько пафоса!» — мелькнуло в голове.

Шляпа уже открыла щель-рот, чтобы выкрикнуть факультет, как... С треском ножка табурета подломилась, и Поттер с криком полетел на пол.

— ГРИФФИНДОР, — выдохнула слетевшая Шляпа.

— А эта древняя табуретка еще долго протянула, — смеясь, прокомментировал Артём. — Я думал, к букве «М» не выдержит!

Ножку к табуретке приделали быстро, и наконец, очередь дошла до Лионы Смит.

— И ей с имечком не повезло! — радостно отметил Артём.

— Ну, все же лучше, чем у тебя... Арти! Или все же Арчи?.. — засомневался брат.

— Врежу, — помрачнел Тёмка.

— Фи, как некультурно. Ты что, из деревни? — Сева отшучивался. Братишка, впрочем, тоже не собирался драться.

Пока они препирались, Лиона и Василиса Смит, радостные донельзя, уселись рядом.

— Шапка у них странная! Спрашивает: «Рейвенкло?» А я ей: «Нет!» Чуть в какой-то Гриффиндор не послала! — пожаловалась Василиса.

— Хммм... а хорошо звучит: «да пошел ты в Гриффиндор!» В меру ругательно, — протянул Артём.

Друзья тихонько рассмеялись. МакГонагалл, прозванная среди русских Снегурочкой, продолжала монотонно выкрикивать фамилии. Русская четверка откровенно скучала, вертя в руках золотые кубки и изучая взглядами Большой зал.

Длительная церемония окончилась, когда Шляпа, наконец, отправила Бенджамина Уизли в Гриффиндор. Снегурочка унесла и табурет, и шляпу, и Дед Мороз, он же Альбус Дамблдор, поднялся, чтобы произнести традиционную речь.

— Добро пожаловать в Хогвартс, друзья! Многие из вас только-только переступили порог этой школы, а кому-то знаком уже каждый уголок в замке. Но Хогвартс это не только школа, это еще и одна большая дружная семья! Мы уже поприветствовали наших первокурсников, надеюсь, они совсем скоро освоятся и почувствуют себя, как дома. Теперь давайте все дружно поприветствуем наших новых преподавателей! Профессор Поттер любезно согласилась заменить мадам Хуч в преподавании полетов! — зал взорвался аплодисментами. — Профессор Лонтботтом стал нашим новым преподавателем травологии и деканом дома Хаффлпаф. — вопли черно-золотого стола заглушили аплодисменты других факультетов. — И наконец, — директор выдержал паузу, — из далекой России, на должность преподавателя Защиты от Темных Искусств любезно согласился приехать профессор Бессмер.

Под нерешительные хлопки зала и радостные вопли четверых отдельных личностей, Кощей Бессмертный поднялся и чуть поклонился.

— Это наш дядя Кощей! Знай наших! — вопили мальчишки.

— Ну а теперь, — Дамблдор широко улыбнулся, — мне осталось сказать только одно: пир!

Золотые блюда наполнились наконец-то едой, а кувшины — тыквенным соком.

— Чудесато! — хихикнула Алёнка. Мальчики и Василиса только молча кивнули, улыбаясь.

Это конечно, не было похоже на «тихий семейный ужин», но, как отметили все четверо, все было очень вкусно, а девочки порадовались, что мальчишки вели себя вполне прилично и всего шесть раз пихнули друг друга локтями.

После ужина Дамблдор попросил старост факультетов показать первокурсникам их гостиные и спальни, и Большой зал опустел. Тёмка, Сева, Алёнка и Василиса шли в конце ровного строя Хаффлпафцев и тихо разговаривали.

— А картины-то!

— Что картины! Тут даже лестницы — и те живые!

— Все ты, Севка, выдумал.

— А вот и нет, сама увидишь.

Староста назвал пароль, и одна из картин отъехала в сторону, открывая вход в гостиную. Первое, что бросалось в глаза, был огромный черный кот, развалившийся на диване.

— Баюн! — узнали ребята.

— Ну вот, мало нам дяди Кощея, еще он следить будет, — буркнул Тёма.

— Ага, за тобой уследишь, — хихикнула Василиса.

— Что ты, Баюна первый день знаешь? Он такие штуки выделывать может — нам и не снилось! Лучшего помощника не найти! — возразил брату Сева.

Алёнка просто подошла к коту и, присев рядом, начала чесать за ухом. Баюн тут же изобразил домашнего пушистика и начал мурлыкать.

— У него есть новости. Но народу многовато, здесь говорить не станет, — догадался Севка, переходя на русский язык.

— Значит, первое, что нам надо — найти секретное место без лишних ушей. И хорошо бы не в замке, где любая картина разболтать может, — серьезно заявила Василиса.

— Что ж теперь, в лесу с волками мерзнуть? — возмутился Артёмка.

— На первое время и лес сойдет. А там Баюн поищет. У него ведь времени больше будет, да, Баюн? — отозвалась Алёнушка.

Кот едва заметно кивнул.

Когда полноватый старшекурсник-староста закончил монотонно перечислять, что можно, а что нельзя («Проще выучить полный справочник бабкиных наговоров!» — буркнул Тёмка), ребята разошлись по спальням. Отыскав свое имя в списке на одной из дверей, Артёмка пинком раскрыл дверь, потому что руками он отпихивал от двери брата.

— Я первый! — победно крикнул он, вваливаясь в комнату.

— Первый, первый, так и быть, — пробурчал Всеволод. — Так, моя кровать у окна.

— А моя, чур, в углу!

— У кого уголек?

— У меня в чемодане был, сейчас найду, подожди, — Артёмка, недолго думая, вывалил содержимое чемодана на ближайшую кровать, лишь по чистой случайности оказавшейся именно той, которую облюбовал он сам, а не его брат. — Нет, нет, снова нет... Аааа, нашел! Вот, держи.

Всегда аккуратный Всеволод поморщился, глядя на уже раскиданные братом вещи, но уголек взял.

— Ну-с, братик, за дело! — на полу начала появляться жирная черта.

Вошедшие через пару минут товарищи по комнате удивленно застыли на пороге. Двое русских парней, ругаясь, ползали по полу, разрисовывая его углем.

— Куда повел! Скривил же, Севка! Гад, себе больше гребешь! А ну отдай уголь!

— Да бери, что мне, жалко? Валяй, чертежник, я посмотрю. Ну и что это? Это — линия? А она прямая? ОНА прямая?.. Она сильно пьяная! Дай сюда, горе луковое, сам нарисую...

— Нарисовал один такой! Дай мне место для творчества! — патетически взвыл Артём, поднимая руки к потолку.

— Для творчества есть гостиная. А бардак свой держи на своей половине! Вот! Все. Это — твоя, это — моя. И чтоб никаких носков на погранзаставе!

— Извините, — заикаясь, обратился один из соседей к мальчикам.

— Да? — от неожиданности они даже перестали спорить.

— Это вы творите тут... Как это сказать? Дикая русская магия?..

Братья переглянулись и рассмеялись.

— Ага! Дикая, но симпатичная! Красиво ведь? — с намеком поинтересовался Тёмка.

Английские соседи торопливо закивали.

— Зачем ты их так, Тём? — шепотом спросил Сев.

— А, лучше пусть боятся. Так спокойней.

— Думаешь? А вдруг чего понадобится?

— Бояться будут — скорей выполнят.

— Страх — не самый сильный стимул, Тём, сам знаешь ведь. Давай не будем так сразу пугать-то?

— Да они и так тут какие-то... нервные.

— Меня Сев зовут, а это мой брат Артур, — примирительно обратился к соседям Всеволод.

— Вообще-то я Артём, это меня тут так обозвали, Артуром, — отметил шатен.

— А я — Фред, а это — Найджел и Роберт, — отозвался один из соседей. — А почему вы не в мантиях?

— Да чтоб я добровольно девчонкой оделся! — скривился Тёмка. — Дудки!

— Какие дудки, зачем вам дудки?.. — не поняли англичане.

— Ну, это слово такое... По-русски значит «ни за что на свете», — пояснил немного остывший шатен. — Пиджаки же удобнее. При ходьбе не путаются в ногах, к примеру. Ладно, кто как хочет, лично я — спать. Севка, напомни завтра, чтоб я у девчонок спросил, как они там поселились. А то ведь партизанить станут... — Артёмка сгреб свои вещи в кучу, свалил в открытый чемодан и демонстративно забрался на кровать и задернул полог. Сева, пожав плечами, поддел носком ботинка улетевший на его половину Тёмкин носовой платок и тоже забрался в «домик», явно не собираясь переодеваться у всех на виду.

Соседи по комнате призадумались...

Артур Баббинс уснул в ту ночь с ехидной ухмылкой на губах, думая о том, что эти стены надолго запомнят искренний и добрый размах русской души. И было ему невдомек, что в своем доме в Годриковой Лощине Национальный Герой Магического мира, победитель Волдеморта, глава Департамента по Связям с Магглами в Министерстве Магии некий мистер Гарри Джеймс Поттер проснулся среди ночи от страшной головной боли.

Всеволод Баббинс уснул в ту ночь, чуть хмуря во сне лоб, думая о том, как уговорить неугомонного братца отложить разбирание Хогвартса по кирпичикам хотя бы на пару лет, пока дядя Кощей не защитит свою докторскую диссертацию. И было ему невдомек, что в своей личной комнате несколькими этажами выше декан факультета имени Хельги Хаффлпафф, победитель Нагайны некий профессор Невилл Фрэнк Лонгботтом всю ночь не сомкнул глаз, ибо через столько лет спокойной жизни он вновь увидел в кошмарном сне бледное лицо с крючковатым носом, обрамленное черными сальными волосами.