Красное на чёрном, или мост в Терабитию (гет)

Зима долго не хотела сдавать позиции — март уже разменял первую декаду, а ночные заморозки всё не отступали, да и снег шёл ничуть не реже, чем дождь. Иногда они переставали делить сферы влияния и шли вместе. Среди всего этого погодного хаоса Лили выискивала проявления весны с маниакальным упорством.

— Весна — это начало, — говорила она. В марте у тебя ещё все лето впереди, всё тепло, все листочки-цветочки — они все ещё в будущем, как бы ожидают тебя. Поэтому я больше всего люблю весну.

— А я — лето, — отвечал Северус, шлепая по лужам — не то чтобы специально, просто лужи были везде. — Ненавижу холод, от него мозги смерзаются, и не получается нормально думать.

— Лето — это прекрасно, я его тоже люблю, но летом каждый день приближает тебя к осени. Оно уже началось и стремительно уходит, понимаешь? Это как воскресенье — вроде, и выходной ещё, а с каждым часом ты всё ближе к понедельнику. За это мне не нравятся ни воскресенье, ни август, ни окончания праздников, ни срезанные цветы.

— А с цветами-то что не так? — удивился Северус, в тайне лелеявший надежду первым отыскать в лесопарке подснежники и притащить Лили целую охапку, раз она так радуется весенним признакам.

— Потому что, когда их срываешь, они сразу же начинают медленно умирать. Ты несешь их домой, ставишь в вазу, любуешься, а они с каждой минутой всё вянут и вянут. Даже если это совсем незаметно поначалу. Это как с августом, точь-в-точь. Я странное говорю, да?

— Да нет, — помолчав и подумав, согласился Сев. — Я, кажется, понял. Но ведь тогда и жизнь нужно не любить — ведь с каждым днём она всё короче и короче, — начинает кончаться, как ты говоришь.

— Жизнь гораздо длиннее августа! — улыбнулась Лили. — И мы — в самом её начале, вот в этом сыром холодном марте, а дальше — только лето и сплошные приключения!

— Философ ты, — хмыкнул друг, — о таких вещах думаешь! Ну, а раз уже весна — пора «Наутилус» расчехлять, как считаешь?

— Мне кажется, рановато. Вон сыро как… Давай, как шторма пройдут — к началу апреля?

— Как скажешь, — легко согласился Сев. — А пока что делать будем?

— А пока… Знаешь, тут в кинотеатре такой фильм идёт с прошлой недели! Про ковбоев! Давай сходим?

— Пфф — магловские развлечения! — презрительно скривился мальчик, не столько по причине острой нелюбви к оным (ведь он уже успел оценить художественную литературу и даже праздники маглов), сколько потому, что знал — это удовольствие стоит денег. Которых у него нет и не предвидится. Значит, надо убедить не только себя, но и Лили туда не ходить. Вот только взялся он за дело явно не с того конца. — Подумаешь — картинка движется! У волшебников вон все портреты живые, в газетах колдографии тоже, даже иллюстрации в дорогих книгах — и то!..

— Сев! — в голосе Лили послышалась укоризна. — Ну сколько можно? Я же не говорю, например, что волшебные портреты — ерунда, правда? Так чего же ты ругаешь магловское кино? У тех — так, у этих — этак, это же не значит, что одно непременно хуже.

— Вот именно что значит! В Хогвартсе, ты же читала — все-все картины живые! Все люди на них! И в гости друг к другу ходят!

— Это безумно здорово, я серьезно. Но мы-то пока не там! А про фильм этот у меня в классе только и разговаривают! Там Клинт Иствуд в главной роли — а он самый ковбоистый ковбой на свете!*

— Ты так сильно хочешь его посмотреть? — мрачно проговорил Снейп, обращаясь к луже под своими ногами. Кажется, всё же придётся позориться и признаваться в полной финансовой несостоятельности.

— Ага! — в глазах Лили засверкали искорки, непонятно откуда взявшиеся — ведь небо было сплошняком затянуто низкими линялыми тучами. — Пойдём, а? Пожалуйста, Сев!..

Ну не мог же он ей отказать! Особенно — когда она смотрела вот так, склонив голову набок, искрила глазами и говорила «Пожалуйста, Сев»! Кем он будет, если лишит её этой маленькой радости??

— Ну, если ты так хочешь… — пробормотал он, лихорадочно думая, где достать денег — и сколько вообще стоит эта магловская хрень?!

— Спасибо! Вот здорово! Пошли прямо сейчас?! — решила ковать Снейпа, не отходя от кассы, подруга.

К такому он был не готов. Пришлось, краснея и заминаясь, пояснять, что ему не на что купить билет.

— Это не проблема! — легкомысленно отмахнулась Лили, уже загоревшаяся предстоящим мероприятием. — У меня есть карманные, хватит на обоих!

Северус остановился посреди дороги, как ослик, которого одолел приступ упрямства, опустил голову и завёл руки за спину:

— Нет, так не пойдёт. Я так не хочу.

— Но что тут такого? — искренне недоумевала простодушная Лили, никогда не знавшая нужды, а, соответственно, и преувеличенной гордости бедных. — Мы же друзья!

— Нет, — мучительно заливаясь краской до самого воротника куртки, упорствовал Северус, не в силах выразить понятными словами, что творилось у него на душе. — Это неправильно. Друзья — это когда сегодня ты, а завтра я. А я не смогу ответить тем же. Поэтому так не пойдёт.

— Оххх… — прерывисто вздохнула Лили, досадуя, как же порой с этим Севом — самым лучшим, самым умным, самым вредным и самым упрямым — сложно. — Ладно! Давай, знаешь, что? Пошли к кинотеатру и на месте что-нибудь придумаем!

— Что — беспалочковый Конфундус тренировать будем? — вскинул бровь своим фирменным жестом друг, и Лили поняла, что шутит он лишь отчасти.

— Думаю, обойдёмся без таких крайностей! — поспешила его заверить она.

Когда они подошли к старому зданию со следами былого величия, Сев попытался ещё раз затормозить, но подруга сцапала его за руку и уверенно поволокла внутрь. В помпезном фойе, среди лепнины, колонн и огромных, хоть и не движущихся, плакатов в пол-стены, мальчик явственно оробел и затравленно заозирался. Тут и выяснилось, что в храме братьев Люмьеров ему доселе бывать не приходилось. Лили не стала ни ехидничать, что, мол, не зная, о чём речь, не стоит и осуждать, ни жалеть его бездарно потраченное детство, чего он, признаться, опасался, а просто и естественно взяла на себя роль проводника в этом лабиринте культуры и повлекла его к расписанию. Там выяснилось, что сеанс только что начался, а пожилая билетёрша, кудрявостью готовая поспорить с пуделем, высунувшись из окошечка кассы, поинтересовалась, чего хотят молодые люди.

Прежде чем Сев, уже настойчиво дёргавший её за руку в попытках увести отсюда подальше — ведь явно же всё против них, ничего не получилось, так зачем нарываться? — успел сказать что-нибудь, что стопроцентно испортило бы дело, Лили очаровательно улыбнулась женщине, напустила на себя вид потерявшегося в каменных джунглях эльфийского детёныша и, тряхнув рыжим хвостом, прожурчала:

— Ой, мы опоздали!.. Такая жалость — мой друг просто мечтал посмотреть этот фильм… А следующий сеанс будет уже так поздно!.. — и добавила с доверительно-опечаленными нотками, — И на него у нас не хватит денег, ведь вечерние показы дороже… — выдержав паузу, она душераздирающе вздохнула и удрученно констатировала, — Видимо, не судьба…

Затем она, не выпуская руки Сева, медленно повернулась и побрела к выходу, и он уже обрадовался, что этот позор сейчас закончится и до стылой и промозглой воли осталось всего каких-нибудь три шага, как позади раздался голос билетёрши:

— Бедняжки… да куда же вы? И там, как назло, опять с неба посыпало… Идите сюда, я вас проведу!

И она, покинув свою каморку, подошла к плотно закрытой двери, откуда как раз зазвучали первые аккорды музыки.

Снейп напрягся:

— А билеты?

— Да бог с ними, с билетами, деточка! Фильм-то уже начался, мы не продаём билетов, когда картина уже идёт. А мест в зале полно — и то сказать, будний день…

— Ой, спасибо вам огромное! — залучилась солнышком Лили и с Севом на буксире поспешила к заветной двери. — Вы такая замечательная! Мой друг очень вам благодарен!

Сжатая чуть не в гармошку кисть сигнализировала Северусу, что сейчас его выход. Он честно тоже попытался залучиться, но в результате был не особенно уверен:

— Спасибо! — выдавил он, как раз когда дверь растворилась.

Северус сделал шаг в темноту, посмотрел вперёд, на яркий прямоугольник экрана, где две лошади, вздымая клубы пыли, скакали по очень солнечной, очень контрастной и очень нездешней местности, а жёлтый, огромный и невероятно прекрасный хищник наблюдал за ними с высоты… — и пропал.

Примечания:

*Ребятки пошли на фильм «Два мула для сестры Сары», вышедший в Америке в 1970-м году и добравшийся до Коукворта к началу 71-го.