Красное на чёрном, или мост в Терабитию (гет)

Северус очень редко сам приходил к Лили в гости. Обычно — вместе с подругой за компанию, или забегал за ней и ждал её в прихожей. Ему всё ещё казалось, что дом Эвансов слишком хорош для него, хотя и Лили, и её мама неоднократно говорили, что он может приходить в любое время. Но сегодня было не до надуманных приличий — Сев протрезвонил в звонок, наспех поздоровался с миссис Эванс и унёсся вверх по лестнице.

Подруга, корпевшая над сочинением, удивленно и обрадованно подняла на ворвавшегося Снейпа глаза, но тут же забеспокоилась, вглядевшись в его лицо.

— Что-то случилось, Сев?

— Мать требует назад свою книгу, — скороговоркой начал он, — но не волнуйся, я всё придумал!

Девочка явно огорчилась, но сразу достала с полки тяжеленный том и вручила другу — она понимала, что рано или поздно это произойдёт, просто не думала, что так скоро.

— Не переживай, пожалуйста! — глотая слоги, частил Сев. — Всё будет в порядке!

— Да ладно, Сев, чего там… — Лили старалась выглядеть беззаботной, но это не шибко ей удавалось. — Я всё понимаю. И так я держала её у себя слишком долго.

— Слушай… — Снейп заглянул в глаза цвета лета, сейчас подозрительно поблёскивающие. — Ты мне веришь?

— Конечно! — сразу ответила Лили, про себя подумав: «Кому, как не тебе!»

— Тогда очень прошу, не расстраивайся! Я обещаю, что всё решу. Увидимся в субботу, ладно? — и, махнув на прощанье одной рукой и обхватив внушительный томище другой, он исчез так же быстро и суматошно, как появился.

Лили вернулась к сочинению, но мысль не шла, а на душе было препогано. Севу, она, разумеется, верила, но что он, одиннадцатилетний волшебник, мог придумать и предпринять?..

Вернувшись домой, Северус пробрался в родительскую комнату, настороженно прислушиваясь к повышенным голосам из кухни: отец был дома. На сына, мышкой шмыгнувшего вдоль стены, ни он, ни Эйлин не обратили внимания.

Книги Тобиаса в спальне валялись безо всякого порядка и системы, в отличие от аккуратно расставленной библиотеки Эйлин, занимавшей два книжных шкафа.

Не сомневаясь, что отец не ведёт им учет и не помнит каждый бульварный роман, единожды прочитанный и заброшенный в угол, Сев выбрал среди пестрых корешков самое толстое издание с полуголой девицей на обложке, томно сжимавшей пухлую пачку банкнот. Книжка была потрёпанной и неровной, явно купленная Тобиасом с букинистического лотка — в те времена, когда он ещё покупал книги, но для целей Сева вполне годилась. Воровато оглянувшись, он с добычей покинул «вражескую территорию» и заспешил в мансарду.

Как магически скопировать книгу, он не имел ни малейшего понятия, нигде о подобной технике не слышав и не читав. Поэтому он положился на беспалочковый авось и просто раскрыл оба тома на первой странице, приложив один к другому, понадеявшись про себя, что несовпадением размеров (История Хогвартса была раза в полтора больше) можно пренебречь. А затем сосредоточился до боли в висках и представил себе, как старинные буквы и заглавная миниатюра отпечатываются с пергамента на дешевую бумагу, замещая, вытесняя собой её прошлое наполнение, располагаются там полноправными хозяевами и впитываются в структуру волокон на веки вечные.

С первой страницей он провозился минут двадцать, взмокнув до подштанников, несмотря на отсутствующие сегодня согревающие — нечего было распылять силу на ерунду. Когда результат его наконец устроил, голоса в кухне уже стихли, переместившись в комнату, а дорожка пота на спине стала неприятно холодить. Шрифт получился гораздо мельче, чем в оригинале, строчки теснились одна к другой, а миниатюра вышла бледноватой и слегка расплывчатой. Но буквы вполне читались, а значит, дело за малым. За ещё пятьюстами страницами. Впрочем, дальше пошло легче и быстрее, но всё равно поздний зимний рассвет застал его, красноглазого от недосыпа, скрючившимся над столом.

Исходная книга давно перевалила за середину, «родные» страницы «донора» кончились ещё двадцать номеров назад — ибо криминальные триллеры такого размера встречаются ещё реже, чем Гигантский Кальмар. Теперь в ход шли всевозможные листки и обрывки пергамента, даже старые газеты — всё в комнате, на чём можно было писать. Эти разрозненые составляющие ещё нужно было приживлять под обложку и хоть немного приводить «к общему знаменателю», делая их хоть с виду однообразными. Обложку же постоянно приходилось магически расширять, и на сколько её ещё хватит, Сев предпочитал не думать. На сколько хватит его самого он не думал честно и напрочь — это надо Лили, значит, он должен это сделать, какие могут быть вопросы.

Когда обрывки вышли все и полностью, он заметался, обшаривая все углы, а потом хлопнул себя по лбу и хрипло рассмеялся. Из закромов был извлечен старый учебник латыни, который он помнил практически наизусть, освобожден от обложки и рачительно пущен в дело.

Оставалась последняя страница текста и оглавление, которым, в принципе, можно было и пренебречь, но конец книги же не откусишь… Бумаги в комнате не осталось, за исключением… Сев долго гнал эту мысль, но переутомленный мозг не мог родить никакой альтернативы и жаждал поскорее закончить с утомительной работой и уйти в отпуск — желательно, суток на двое.

Сдавшись, мальчик стукнул острыми коленками по полу и полез под кровать, к своему тайнику.

Конверта хватило ровно на две страницы. Обнаженный альбомный лист в цветочек со всеми предосторожностями был помещен обратно под кровать — расстаться с ним Снейп не согласился бы и под угрозой Авады.

Когда за покрытым морозными узорами окошком вовсю раскаркались вороны, возвещая полноправное наступление нового дня, Северус спал без задних ног, уронив голову на стол и расплескав пряди волос по двум совершенно одинаковым на вид книгам — только одна по формату была раза в полтора больше другой.

Наступивший день именовался пятницей. Снейп спал спокойным сном исполнившего долг человека: у Лили будет праздник.

Примечания:

Я тут подумала: Мародёры в свои 13-15 лет осилили создать свою Карту — артефакт, тянущий, как минимум, на Мастерство, где был «отпечатан» весь огромный Хогвартс и все «энергетические слепки» находящихся в нём — ещё и постоянно меняющиеся. И ни один из Мародёров не тянул на гения, тащемта, что в школе, что после. А уж талантливый Севочка чем хуже? Что он — не смог бы «отпечатать» всего лишь пятьсот неизменных, неподвижных страниц в свои одиннадцать?..