Красное на чёрном, или мост в Терабитию (гет)

- …И вон в тот угол, где метка. Закрой глаза, настройся, визуализируй её — как при трансфигурации. Во всех подробностях — крошки мела на полу, стыки плит, всё-всё. Так… А теперь — представь, что ты уже там. Стоишь ногами на этих плитах, на этих крошках. Справа от тебя — манекен, слева — Рем. (Ты, кстати, следующий на попытаться, готовься) Не открывай пока глаз! Представляй! Представляй, что ты там!

- Не выходит, Сев! Я представляю — но так, как вижу её отсюда! И не могу отделаться от мысли, что до этой метки мне — десять шагов!

- Нет этих десяти шагов! Это условность, фикция! Пространство, время, необходимое на преодоление этого пространства — всё относительно! Человеку — десять шагов, пантере — два прыжка, муравью — мороки на полдня! Магу — один миг. Ты — ведьма, Лилс, помнишь? Для тебя не существует ни времени, ни пространства! Просто окажись там!.. Нет, не «там» — «тут»! Окажись тут! Ты уже тут, ну же!..

Это не было похоже на обычную палочковую аппарацию. Не было ни хлопка возмущенного воздуха, ни воронки, словно схлопывающейся в саму себя. Просто — Лили исчезла из одного места Выручай-комнаты и появилась в другом, моментально, естественно. Будто, перемещаясь с помощью палочки, волшебник разрывал, насиловал континуум, вызывая ожидаемое противодействие, здесь же всё происходило так, как и должно было быть — легко, беспрепятственно, бесшумно.

И безболезненно. Наслышанная о «спецэффектах», сопровождающих аппарацию — особенно у не привыкших к оным новичков, Лили ожидала приступа тошноты, головокружения, мучительного момента дезориентации, но не почувствовала ровным счётом ничего, поняв, что всё свершилось, только по восторженным возгласам «ложи». Открыла глаза, похлопала ими, созерцая уголок мелового крестика под левой туфлей. Радостно и недоверчиво плеснула улыбкой в Сева — тоже воодушевленного, просветленного и гордого. И за неё, и за себя — что сумел направить, мотивировать и объяснить. Сам он совершил своё первое перемещение в пределах Выручайки ещё на прошлой неделе, к нынешнему моменту освоив как классический, так и беспалочковый способ.

Внутри Хогвартса аппарировать было нельзя — мощное защитное поле блокировало любые попытки обмануть расстояние, вынуждая даже профессоров преодолевать бесконечные лестницы и коридоры на своих двоих. Выручайка же, как вещь в себе, кусочек пазла, затесавшийся в другую коробку, жила и действовала по собственным особым законам. Не пускала снаружи (Северус уже, разумеется, попробовал перескочить в неё из Запретного леса) и не позволяла покинуть замок этим способом изнутри, но в своих пределах — зыбких, растяжимых и непостоянных, при этом в чём-то очень прочных и непреодолимых — давала полный карт-бланш. Резвитесь, дескать, творите, что хотите, всё равно это останется между нами. Из этого у Сева даже родилась теория, что Выручайка не принадлежит в полной мере Хогвартсу, а является фрагментом некоего другого измерения, на правах сообщающихся сосудов пристегнутого одним своим боком к замку.

Так что «резвиться», то бишь, в опережение программы постигать тайны волшебного перемещения, приходилось или в Выручайке, или в лесу, чем они и занимались вот уже некоторое время. И с определенными успехами, как явствовало из смазанного крестика под Лилиной ногой.

Конечно, предстояло ещё много работы — одно дело, когда место назначения находится прямо перед тобой, в непосредственной близости и в пределах обзора, когда можно сколько угодно открывать глаза, чтобы лишний раз присмотреться и запомнить каждую мельчайшую деталь. И совсем другое — «перепрыгнуть» в хоть сколько-то удалённую от тебя локацию, полагаясь только на память и силу концентрации. Но Сев не спешил. Всему своё время — и вскоре они даже не вспомнят о трудностях, преследовавших их поначалу, доведя навык до автоматизма, а срок его исполнения — до десятых долей секунды. А пока — можно радоваться первой удаче Лили и готовиться повторить весь тот же путь с Ремусом, с поправкой на палочку. А потом — с Фионой, если она всё-таки сподобится перейти из зрителей в действующие лица. Потом, через недельку-другую, когда по Выручайке они уже будут скакать, как зайчики, придётся окончательно перебираться с тренировками в лес — «переходить» с одной поляны на другую, учиться полагаться не только и не столько на зрение, сколько на внутреннее чутьё. Всему своё время. Главное, чтобы к тому моменту, когда Рег отыщет-таки в Малфоевских хоромах хоркрукс (а он отыщет — весной ли, летом ли — перероет весь мэнор вместе с садом, а отыщет, в этом Сев ему верил накрепко), сам он смог совершить прыжок через пол-страны — туда и потом обратно, не полагаясь ни на камины, ни на «Рыцаря», ни на автостоп. И он сможет — куда он денется! Слишком многое поставлено на карту, чтобы не смочь.

- Знаешь, а я ведь думала, что с беспалочковой мы и тут всех перехитрим…

- Что ты имеешь в виду?

- Ну, как с трансфигурацией еды, как с полетами, как с моим целительством — с тем, что недоступно для обычных магов классической школы, но проще простого для нас.

- А, ты про то, что даже без палочки не получается аппарировать в замке? Думала, получится?

- Ага, — вздох, — и немного обидно, что не получилось.

- Ну, а я и иллюзий особых на этот счёт не питал. Антиаппарационные барьеры придумали куда раньше, чем Министерство, Статут и всю эту чехарду с палочками. Хогвартс укрыт им с незапамятных времён — скорее всего, с момента постройки, об этом ведь и в «Истории» говорилось. Да и многие замки и особняки древних родов насчитывают куда больше, чем триста лет. Так что защита от незваных гостей разрабатывалась ещё тогда, когда многие, если не все, умели так же, как мы. А значит — должна препятствовать и палочковой, и беспалочковой аппарации, вернее, наоборот — изначально беспалочковой, а потом уж, заодно, и палочковой — как более грубой и наверняка куда легче отслеживаемой. А жаль… — прибавил Северус, с непонятным выражением глядя вдаль, на чернеющие над поляной верхушки деревьев. В них гулял по-весеннему буйный, исполненный веселой молодой ярости ветер, а у корней, в проталинах черной влажной земли, сражались с отступающими холодами зеленые стрелы подснежников. — Но знаешь зато, что хорошо?

- Что? — откликнулась Лили, с упоением подставлявшая лицо штормовому сырому ветру и потому не заметившая колебания стрелки «барометра» на странных Севовых словах, предшествовавших вопросу.

- Что нам, по идее, должно быть чхать с Астрономической на все прочие запреты и ограничения, касающиеся классической аппарации.

- Это на какие? — заинтересовалась Лили, поворачиваясь к нему и тут же получая полный рот растрепавшихся, выбившихся из прически волос — коварный ветер не прощал измены.

- Ты никогда не задумывалась, почему, например, путешествие на материк — это та ещё задача, даже для совершеннолетнего, сдавшего зачёт по аппарации, волшебника? И к нам с материка — тоже. Зачем нужны все эти магические корабли, летающие повозки, сильнейшие порталы, которые стоят, как пол того корабля?

- Потому что нельзя аппарировать через открытую воду, разве нет?

- Ага! — Сев торжествующе поднял палец. — А почему?!.

- Ты хочешь сказать, что тут какая-то похожая история, как с наколдованной едой и золотом? Что это специально?

- Может, и не специально, хотя это, конечно, удобно, нечего сказать — подданные не разбегаются, чуть что, по всему земному шарику, а сидят себе тихо-мирно в пределах от моря до моря. Но, может, и не специально, спорить не буду. Может, просто потому, что силы палочковой аппарации не хватает, чтобы преодолеть сотню-полторы миль — или сколько там того Ла-Манша?

- Вообще-то всего двадцать с небольшим возле Дувра, там даже другой берег видно, — поправила куда больше повидавшая в родной стране Лили.

Сев ничего не возразил, а только выразительно поднял брови — мол, вот видишь, тем более.

- То есть, что — ты хочешь сказать, что в само заклинание перемещения встроен какой-то блок, не дающий преодолеть подобное препятствие? Но это же!.. Это же!.. — у Лили не нашлось слов.

- Я — ничего не говорю. Я не знаю. Но почему-то оно так. На досуге можем попробовать попрыгать туда-сюда тем и другим способом и попытаться понять, где и отчего происходит сбой. Когда, конечно, у нас образуется этот досуг, — хмыкнул Северус. — По теории же процесса скажу, что любые подобные ограничения — по количеству ли миль, по попадающим ли в зону перемещения естественным преградам вроде гор и морей — это всё бред седого фестрала! Для мысли не существует преград, равно как и предела скорости или расстояния. Аппарация же — или, по-иному, трансгрессия — это не что иное как мгновенный переход из одной точки пространства в другую посредством силы мысли и минуя все прочие точки, находящиеся на этом пути. По крайней мере, беспалочковая. С той, другой, надо ещё разбираться, там явно что-то работает по-другому, но на столь малых расстояниях я пока не разобрался, что.

- Выходит, классическая аппарация ближе к телекинезу или заклинанию Призыва, когда искомый предмет прилетает к тебе в руки, стоит сказать «Акцио», пусть и очень быстро, но не мгновенно… — с ходу уловила тонкости дефиниций Лили.

- И вышибает окна и задвижки на сундуках, если встречает их на своём пути! — с полуслова продолжил её мысль Сев, ликующий, что Лили так быстро и правильно всё понимает. — Именно так! Очень быстро, но не мгновенно. Преодолевая всё положенное расстояние, а не перепрыгивая его. И лишь слегка искажая известные нам законы физики, а не отменяя их.

- И тоже имея предел дальности действия! — закончила Лили.

- И ещё ворох всяческих ограничений! Трансгрессия же, она же беспалочковая аппарация, проницает пространство, а не покрывает его, — Сев подобрал с проталины бурый прошлогодний дубовый лист, сложил его пополам и проткнул его же черенком. — Вот так. Вместо вот этого, — лист развернулся, и черенок намеренно медленно прочертил линию от одной прорехи к другой. — Главное — чётко знать, куда ты хочешь попасть, а что там между тобой и твоей целью — десять ярдов или десять тысяч миль, океаны, пустыни или непроходимые ущелья — совершенно неважно!

- И мы сможем так? — Лили кивнула на изувеченный листок. — В один миг — на другой конец мира?

- Конечно! И довольно скоро, если не забросим занятия с этой подготовкой к экзаменам. Так что вопрос с островом отпадёт сам собой, — добавил Сев, явно разумея их давний разговор. — А все побережья — на выбор — станут доступны, как сейчас — Хогсмид.

Лили смутилась и чуть погрустнела, но ответила всё так же твердо, открыто встретив его взгляд.

- После. После того, как уничтожим их все. Хотя бы только их.

Кого — «их», дополнительно объяснять не пришлось. Он и не ждал другого ответа — он слишком хорошо знал свою упрямицу. Просто — лишний раз напомнить ей о домике у моря, его сокровенной и бережно лелеемой мечте — и лишний раз убедиться, что эта мысль не вызывает у неё ни отторжения, ни протеста. После. Конечно, после. Грёбаный, трижды грёбаный Волдеморт, из-за которого это «после» не имеет ни одной точно определенной координаты!

- Сегодня мы выгуливаем волчище, а завтра я планирую провести первое испытание на тему «сферический огонь в вакууме».

- Я с тобой!

- Если обещаешь стоять у самой двери, не опускать Щита и, если что, драпать первой и без оглядки.

- Всё, кроме последнего пункта, ты же знаешь…

- Знаю… Поэтому придётся стоять у самой двери с тобой — иначе же ты не согласишься!

- И это ты тоже знаешь, — её руки обвивают его плечи, смыкаются за спиной, глаза, отражающие серо-свинцовые, быстро несущиеся по воле шального весеннего ветра тучи, смеются. — Только с тобой!

Он целует её в уголок улыбки — ускользающей от понимания, далекой и близкой, как соединенные напрямую две точки пространства, загадочной, как древнее божество, улыбки. «Знаю. Только с тобой. Всегда…»

_______________________________

Примечание

Из комментариев: «Севу повезло, он поцеловал Джоконду»:

https://postimg.cc/CdS9zYx0