Горячее солнце в холодной воде (джен)

Примечания:

Вау, финишируем моё первое полноценное художественное произведение! Как долго я к этому шла! А как боялась вообще начинать! Я люблю вас, дорогие мои! И своих героев. Такие они все ммммм....)))

Музыкальная тема для ДР Гарри и Люка: «U2» Beautiful Day https://www.youtube.com/watch?v=co6WMzDOh1o

Англия, Лондон, Уайтхолл, Министерство магии Британии,

31 июля 2008г, 9-30 утра

— Есть потери?

Министр смотрел исподлобья, чуть опустив голову. Малфой молча сидел справа от Поттера, сложив на столе руки в замок и наблюдая за быстрым обменом короткими фразами между Кингсли и своим напарником.

— Четверо у них. Трое раненых у нас. И убита… — Гарри сглотнул. — Осужденная убита. Не знаю, кем и как.

— Интересно. Никто не видел?

— Я не видел, — тихо произнёс Поттер, в голосе прозвучали виноватые нотки. Малфой не выдержал, вздохнул и закатил глаза.

— Есть версии? — бросив на него быстрый взгляд, уточнил у Гарри Бруствер. Поттер поджал губы и приподнял брови.

— Попала под перестрелку своих и мракоборцев; убили свои, когда поняли, что провал; или…

Он замолчал. Малфой поднял голову, взглядом говоря «Нет!»

— Или? — переспросил министр, снова бросая быстрый взгляд на Драко. Гарри выдохнул.

— Или это сделал я, когда магия вышла из-под контроля.

Министр откинулся на спинку кресла. Малфой наклонился вперёд:

— Это только предположение, Поттер! Нет никаких доказательств. Ни одного.

Гарри опустил глаза, но кивнул:

— Верно, нет.

Бруствер потёр лоб, глаза.

— Что успели сделать, Поттер?

— Взяли пятерых нападавших, они на одиннадцатом уровне, ждут допроса. Из них с метками только трое. Я их не знаю, хотя по меткам ясно, что не новички, не сами же они их себе нарисовали. Осмотрели весь остров на обход защитных заклинаний, незаконных порталов и так далее. Ничего. Ребята попытались отследить, куда трансгрессировали — если трансгрессировали! — оставшиеся. Не думаю, что это правильная версия их ухода с острова. И я запустил проверку всего персонала Азкабана, потому что у неё были сообщники. Без них она не могла получать связь с внешним миром.

— Что думаете по поводу всего этого?

Гарри посмотрел на Малфоя. Они обсудили это по дороге двадцать раз. Тот медленно заговорил, взвешивая слова.

— Они могли попасть на остров либо через саму тюрьму, что весьма проблематично, либо используя домовых эльфов, как Гарри в Дурмстранге. Это наводит на мысль, что кто-то оттуда может быть причастен к нападению. Поттер считает, что Люка хотели забрать вместе с ней. Но скорее всего, — Драко кинул быстрый взгляд на Гарри, — его бы убили и забрали одну Гевальт. Никто не будет возиться с ребёнком — даже очень сильным магом — не имея гарантий его сотрудничества в будущем. А Люк, несмотря на бабушкины идеи, никогда не станет тёмным волшебником. Чтобы понять это, достаточно на него взглянуть. Запугать можно, но неэффективно, — при этих словах Бруствер наклонился вперёд, слушая ещё более внимательно. — У этих ребят — один Мальсибер чего стóит! — были свои планы на способности нашей мадам.

В кабинете повисла тишина, потом Кингсли прищурился и внимательно посмотрел на Драко.

— Откуда ты знаешь, что у них были другие планы?

Малфой равнодушно пожал плечами, но Гарри понял, что вопрос ему не понравился. Как не понравился самому Поттеру тон, которым он был задан.

— Вы спросили, что мы думаем. Я почти год прожил под одной крышей с Лордом, — по лицу Драко прошла тень. — Деньги им не нужны. Благотворительность тоже не в их стиле. Рисковать ради одной старушки, даже тёмной и сильной, они не будут. Им нужно другое.

— Другое, это что? — голос Кингсли стал вкрадчивым. В глазах Малфоя мелькнуло понимание. Он выпрямился на стуле и с вызовом посмотрел на министра. Лицо стало надменным, а губы дрогнули в презрительной усмешке. Гарри нахмурился, переводя взгляд с одного на другого. «Плохо, — подумал он. — Очень плохо!»

— Не стройте из себя идиота, господин Министр! Им нужен тот, кто приведёт их к власти, — ровный, пропитанный ядом голос Драко сразу напомнил Гарри их школьные годы.

— Малфой! — вскакивая, взорвался Бруствер. — Ты, похоже, очень хорошо знаешь планы своих дружков…

— Кингсли! — тоже вскочив, во весь голос заорал Гарри. Министр замолчал, а Малфой злорадно ухмыльнулся, всё больше напоминая того мерзавца, каким был в Хогвартсе. — Ты не туда смотришь, Кингсли, — уже спокойно произнёс Гарри, тяжёло оперевшись руками на стол и устало глядя на Бруствера.

— А может, это ты не хочешь смотреть туда, куда стóит? — возразил Министр, не отрывая взгляда от Малфоя, который презрительно улыбался ему в лицо. «Чёрт! Чёрт! Чёрт!» — билось в голове у Гарри. — Ты единственный в Министерстве, Гарри, кому не пришла в голову мысль, что Малфои никогда ничего не делают просто так. И уж тем более, не рискуют своей жизнью. Ты повёлся на него, как мальчишка. Дал ему в руки все козыри. А он…

— Хватит! — вставая, сказал вдруг Малфой таким голосом, что Кингсли запнулся. — Факты, Бруствер! Они у тебя есть?

Кингсли молчал.

— Значит, это просто догадки, господин Магический Министр? — гадкий, язвительный тон Драко резал Гарри слух. Он не видел его таким уже тысячу лет. — Эмоции всегда мешают рассуждать здраво, так что оставь свои мысли при себе. Я готов выслушать официальное обвинение, если ты готов мне его предъявить, — Драко замолчал, вопросительно глядя на Бруствера. — Нет? Тогда откланиваюсь. Твоя компания мне порядком надоела.

Он повернулся к Поттеру.

— Увидимся на Гриммо, в восемь, — подчёркнуто дружелюбно сказал Малфой, дождался пока Гарри кивнёт и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

— Что это было, Кингсли? — спросил Гарри, опускаясь на стул, едва за Драко закрылась дверь. — Ты никогда раньше не кидался голословными обвинениями. При чем здесь Малфой?

— Гарри, — устало сказал Бруствер, откидываясь в кресле, — да открой же глаза! Малфой — единственный человек, который знал всё, что знаем мы с тобой. Не понимаю, чем он тебя так околдовал, что ты его всё время прикрываешь?

Гарри чуть было всерьёз не задумался над этими словами, но вдруг вспомнил лифт в Министерстве. Почти мертвенную бледность Драко, лихорадочный блеск в глазах и закушенные губы, когда он вытащил на свет тёмную метку. Это была самая настоящая боль. Невозможно так лгать. Только не об этом!

— Ты утверждаешь, что все последние десять лет его жизни — ложь? Почему ты не допускаешь мысли, что человек может измениться, Кингсли?

Министр хмыкнул.

— Человек может. Малфой — нет.

— Тогда зачем он здесь?

— Врага проще контролировать, когда он близко.

— Врага? — возмущённо переспросил Гарри. В голове зазвучали слова «я достаточно знаю о тёмной магии из фамильных архивов, чтобы бояться». Но они повесили на Драко клеймо, и никакие доводы не переубедят Бруствера. Гарри вспомнил, как его травили за участие в Турнире, которого он не хотел. И как после гибели Диггори все газеты Англии орали, что он лжец и сумасшедший.

— Неправда! Драко делал ошибки, но никогда не был врагом, — Гарри стукнул кулаком по столу и поднялся. — Просто вы не хотите на это смотреть. Удобно иметь под рукой козла отпущения. Всегда можно ткнуть в него пальцем и спокойно жить дальше.

Теперь он смотрел на Бруствера сверху вниз, а кончики пальцев слегка покалывало.

— Сколько лет нужно признавшему свои ошибки человеку, чтобы его перестали считать мерзавцем? Драко был запуганным мальчишкой, который неизвестно что пережил в собственном доме, под боком Волдеморта, и этот мальчишка уже десять лет на вашей стороне. Но вы же ненасытны. Околдовал, говоришь? Нет. Просто, как и Малфой, я слишком хорошо знаю, что такое — быть изгоем. Поэтому в этот раз, прежде чем обвинить его, вам придётся переступить через меня. Если получится, Кингсли!

Гарри повернулся и, не добавив ни слова, вышел.

— Идеалист, — покачав головой, тихо сказал Кингсли Бруствер, когда за Поттером закрылась тяжёлая дверь. — Ты неисправим, Гарри! С Днём рождения тебя! С Днём рождения!

Лондон, площадь Гриммо, дом 12

31 июля 2008г, вечер

— Крёстный, мы хотим торт! — запыхавшись от бега по лестницам наперегонки, Тедди с размаху прыгнул на Гарри, заставив того пошатнуться. Одиннадцать лет, не пушинка уже. — Я в третий раз обогнал Люка.

— Зато я четыре раза обыграл тебя в дартс, — с гордостью заявил Люк, появляясь из-за его спины.

— А я летаю лучше, — не унимался Тедди. Люк на секунду смутился, затем гордо вскинул голову и в его глазах загорелся огонёк.

— Я не умею летать. В Дурмстранге это было необязательно. Но мне подарили метлу. И Гарри обещал научить меня перед отъездом в школу. Так что, ещё посмотрим, кто кого.

— Если попадём на один факультет, то и смотреть будет нечего, — весело засмеялся Тедди. Люк задумался. Гарри с улыбкой наблюдал за их перепалкой, доставая с полки тарелки и раскладывая на них куски праздничного торта с толстым слоем шоколадной глазури, разноцветными воздушными шарами из безе и заварным кремом с орехами внутри.

— Я читал про факультеты Хогвартса. И мама объясняла мне разницу, — отламывая красный воздушный шар и отправляя его в рот, сказал Люк. — Мне нравятся все. Не знаю, как Шляпа будет разбираться, какой мне подходит больше.

— Поверь, она справится, — ответил Гарри, разливая по их чашкам ароматный травяной чай. — Но если у тебя будут пожелания, Шляпа примет их в расчёт.

Звон колокольчика у двери, топот ног, радостные возгласы Гермионы, шушуканье, женский смех и скрип деревянных ступенек. Гарри бросил быстрый взгляд на мальчишек, за обе щеки уплетающих торт.

— Жуйте, я наверх. Добавка у Кикимера. Ну или сами, — сказал Гарри, поправил воротник новой шёлковой рубашки — подарок Джинни с Драко — на один шаг ослабил ремень на брюках и велел эльфу приглядывать за ребятами. Надо было встретить опоздавших.

С восьми вечера в гостиной, под негромкие звуки «U2», с бокалами в руках передвигались и волнами накатывались к праздничному столу немногочисленные гости. Светлая и сегодня фиолетовая головы мальчишек каждую минуту виднелись в разных частях дома. Время перевалило за девять. От жары и спиртного движения гостей становились всё резче, а разговоры и смех громче. Малфоев не было.

Гарри был почти уверен, что после стычки с Министром Драко на ужин не придёт. Мысли об этом ещё больше портили его и так не праздничное настроение. Он выскочил из столовой и, перешагивая через несколько ступенек, поднялся в гостиную. Слава Мерлину! Джинни в лёгком ярко-голубом платье, держа руку на животе и что-то говоря Гермионе, целовалась с родителями. Малфой в строгом сером костюме с улыбкой пожимал руки Финнигану и Пиксу, с невозмутимым лицом здоровался с Артуром Уизли и едва касался губами руки своей тётушки, Андромеды Тонкс. Выпрямившись, он встретился глазами с Гарри и кивнул.

— О, Гарри! — на голос Джинни все головы в гостиной повернулись в его сторону. Гарри с улыбкой бережно сжал в объятиях округлившуюся подругу и обнял за плечи Гермиону.

— Прости, что опоздали! — весело затараторила Джинни. Беременность не сделала её ни менее активной, ни менее шумной. — Ты же знаешь, камины и трансгрессия сейчас не для меня. Пришлось искать такси, а мы с Драко не сильны в этих магловских штуках. Зато я привезла тебе сюрприз. Правда, он сам напросился.

Гермиона загадочно улыбнулась. Джинни взяла Поттера за плечи и развернула так, что он взглядом упёрся в рыжую шевелюру и такой же рыжий от веснушек нос Рона.

— С днём рождения, Гарри! Я без приглашения, прости, дружище, — голос Рона вовсе не звучал виновато, и Гарри впервые за много месяцев поймал себя на том, что действительно рад его видеть. — Решил поздравить и попрощаться. Мы через пару дней уезжаем в Швецию. Поближе к родителям Рут. И наша команда будет тренироваться там.

— А как же ты, Джин? — удивился Гарри. Джинни переглянулась с Гермионой и хитро улыбнулась.

— Эх, ладно! — махнула она рукой. — Меня позвали охотником в «Уимбурнские Осы». Только это секрет, Рон! — грозно нахмурилась она в сторону брата. — Даже Драко ещё не знает. Мы до сих спорим, сколько должно пройти времени с момента рождения ребёнка, чтобы его мать могла снова стать полноценной ведьмой на метле.

— Поздравляю, Джинни! — Гарри слегка сжал её пальцы. — Ты заслужила это место.

Рон хмыкнул и оглянулся на Малфоя, который сидел на диване с бокалом красного вина — пижон высокомерный! — и с вежливым интересом выслушивал речь уже прилично пьяного Симуса.

— Держи его покрепче в своих ежовых руковичках, сестрёнка, — довольно ухмыльнулся Уизли. Джинни прищурила глаза и вздёрнула кверху свой изящный носик, тоже покрытый веснушками.

— Не лезь не в своё дело, Рональд Биллиус Уизли, или моих ежовых руковичек придётся отведать тебе!

Гарри негромко кашлянул. Рон перестал пялиться на Малфоя.

— Да, прости. В общем, я тут подумал… Мы же будем далеко и всё такое. Поэтому… Вот… подарок. На память, — он неловко вытащил из сумки и протянул Поттеру что-то довольно большое и завёрнутое в хрустящую бумагу.

Гарри аккуратно развернул обёртку и замер, глядя на фотографию в тонкой деревянной рамке, где на фоне белых зимних башен Хогвартса весело кружились, прижавшись головами и обняв друг друга за плечи, совсем юные Рон, Гарри и Гермиона. Они падали в снег, раскинув руки, а затем, сидя почти по пояс в сугробе, кидались друг в друга снежками, уворачивались и хохотали, когда белые шарики попадали в цель. Обычная зима. Обычный школьный день. И они вместе, втроём, дома!

Исчезла гостиная, музыка, Лондон и яркое солнце за окном особняка на площади Гриммо. Да и не было ещё ни площади, ни Реддла, ни войны, ни предательства. На несколько мгновений Гарри снова стал маленьким. Снежинки кололи щеки, замерзшие пальцы друзей держали за плечи, лезли в глаза и рот кудри Гермионы, выбившиеся из-под шапки. Его втянуло, окутало и мягко сжало в своих объятиях ощущение беззаботного детства. В животе что-то скрутилось, к горлу подкатил ком, а глаза наполнились слезами.

— Это… — Гарри замолчал. Не хотелось, чтобы все поняли, что он плачет.

— Второй курс. Откопал в архивах школы, — с удивлением негромко отозвался Рон. Гарри положил подарок на стол, шагнул и крепко обнял обалдевшего Уизли. Руки Рона дрогнули и опустились Гарри на плечи. Рядом громко всхлипнула и обхватила обоих друзей за талии Гермиона. Гарри посторонился, давая ей место. Они прижались друг ко другу головами и просто стояли, слушая, как громко стучат в накрывшей их тишине три горячих сердца.

— Останешься? — с надеждой спросил Гарри, кивнув в сторону стола. Его ещё немного вело от только что пережитых эмоций. Гермиона, быстро вытерев слёзы рукавом и чмокнув Рона в щёку, ушла с Джинни добывать свежий сок. Рон покачал головой.

— Нет, дружище, не могу. Еле держусь на ногах после двух тренировок, а впереди ещё сборы, оформление портал-ключей и куча всякой работы. Но мы с Рут будем рады, если вы с Мионой приедете в январе к нам на свадьбу. Приглашения и всякое такое… позже вышлю.

— В Швеции мы не были, — улыбнулся Гарри. Они спустились по лестнице, чуть не столкнувшись с двумя летящими сломя голову чертенятами («Привет, Рон!» — крикнул на бегу Тедди), и задержались у дверей.

— Что будешь делать с мальчонкой? — спросил Рон, сразу погружая Гарри этим вопросом в реальность настоящего. «Мерлин! Какой длинный день! Это сегодня утром я истерил у Малфоя в столовой?»

— Я официально, наравне с Министерством, являюсь опекуном Люка. Но мы с Герм хотим усыновить его. Потому что… — Гарри запнулся. — В общем, нет у него больше никого. Да и Герм ему, как родная. Она на мать Люка похожа, как две капли воды. Он её через два месяца после переезда так и стал мамой называть. Мы глубоко не копали, но Герм растормошила своих — знаешь же, какая она дотошная! — и выяснила, что была там у Грейнджеров какая-то странная история с рождением близнецов. И вроде как вторая девочка умерла сразу после родов при очень непонятных обстоятельствах. Поэтому Гермиона осталась единственной.

Рон с удивлением присвистнул.

— Документы подали, ждём. До сентября должно всё решиться. Ну а потом — Хогвартс.

— Так вы теперь родители, — улыбнулся Рон. — Поздравляю. Готовый детёнок. Ни тебе соплей, ни горшков, ни бессонных ночей. Повезло!

Гарри вспомнил их бегство из Дурмстранга. Первые два месяца в Англии, когда Люк засыпал только за руку с Гермионой. Дёргался и стонал по ночам. На встречах с бабушкой вёл себя, словно дикий волчонок. Один раз такой выброс магии устроил, что пришлось уговаривать Кингсли не отменять свидания. С Гарри дружил, но стоило чуть надавить или оступиться, закрывался и молчал, доводя Поттера до яростного отчаяния. Оттаял Люк только к лету. И лишь с бабушкой вёл себя по-прежнему настороженно и отстранённо. Мысли о Гевальт Гарри сразу спрятал подальше.

— Да, — сказал он, выныривая из размышлений. — Повезло. Я рад, что он с нами. И что ты нашёл себя и Рут. И что мы снова втроём, как в детстве.

Рон усмехнулся.

— Да уж скорее вчетвером. Ещё аристократ твой вписался.

Смех смягчил горечь расставания. Они пожали руки, быстро обнялись. А после Гарри долго сидел на ступеньках лестницы, смотрел на закрывшуюся за Роном дверь и вспоминал события бурного детства, чувствуя себя чуть ли не стариком.

Ночь окончательно вступила в свои права, выпустив из плена на небо миллиарды живых светлячков. Джинни вместе с Молли и Артуром — Не переживай, милый, папа отвезёт меня домой! — отправилась в Нору. Вусмерть пьяные Финниган с Пиксом решили прогуляться до набережной Темзы, привести в порядок мозги — завтра всех мракоборцев ждал трудный денёк. Наверху мальчишки, затаив дыхание, слушали «Приключения Тома Сойера». Гермиона выяснила, что ни один из них никогда не читал магловских книжек, и с энтузиазмом находила всё новые и новые, которые Люк с Тедди проглатывали за один-два дня. Но больше всего они любили, когда она читала им вслух. В доме двенадцать стало очень тихо.

Гарри упал на диван рядом с Драко и устало откинулся на спинку. Малфой, не глядя, протянул ему неизвестно откуда взявшийся бокал с шампанским. Гарри молча взял его, с наслаждением выпил большими глотками до дна и отправил на поднос на столе. И тут же получил новый, наполненный до краёв золотистой жидкостью и пузырьками.

— Как поговорили с Министром? — спросил Драко, пригубив свой джин со льдом и тоником.

— Поспорили. Я сказал, что буду на твоей стороне. Думаю, он считает меня слепым идеалистом.

Малфой негромко хмыкнул и замолчал, глядя на небо за окном.

— Сколько комнат у тебя на пятом этаже? — неожиданно спросил он.

— Пять, — изумился Поттер, хотя ему была знакома эта манера Малфоя брать тайм-аут на раздумье.

— Не для меня, Гарри, — сказал Драко и улыбнулся, когда от его догадки — или от шампанского? — порозовели скулы мракоборца. — Мне пришла в голову мысль, что если в одной снести потолок и стену, выйдет неплохая терраса. Оттуда было бы хорошо по ночам смотреть на звёзды.

Гарри вытаращил на него глаза, потом почесал затылок и улыбнулся.

— Хорошая идея. Никогда не думал об этом.

Драко выгнул правую бровь.

— И не начинай, Поттер, — с лёгким сарказмом сказал он. — Думать — это не твоё, мы выяснили сей непреложный факт ещё в Хогвартсе.

Гарри поморщился, потом прищурил глаза.

— Смотреть на звёзды… Ледяной принц Драко Люциус Малфой оказывается очень даже романтик?

— Дурацкое прозвище, — фыркнул Драко, снова делая глоток и долго смакуя вкус напитка. — Я слизеринец, а не идиот, который выставляет напоказ свои чувства, давая окружающим повод побольнее себя ударить. Это остаётся привилегией гриффиндорцев.

Гарри больно стукнул его кулаком по плечу.

— Долго ты будешь плеваться ядом, гад слизеринский? Ты всегда был готов к таким выпадам. Чем тебя задели слова Бруствера?

Малфой одним глотком допил джин и поставил бокал на столик у дивана. Потом резко встал и отошёл к открытому окну.

— Бруствера можно понять. Любой на его месте подумал бы тоже самое, — негромко ответил он, даже не повернувшись к Гарри. В голосе мелькнула горечь. — Зачем искать, когда самый лёгкий ответ лежит на поверхности. При этом Кингсли знает — есть куча способов быстро проверить его догадки. Поэтому он перебесится и всё забудет. Но Салазар! Знал бы ты, Поттер, как мне это надоело за десять лет! Я давно мог бы купить себе поместье на юге Испании или Франции и навсегда распрощаться со старушкой Англией. Встречать гостей, пить собственное вино и рассказывать детям, внукам и правнукам страшные истории о тёмном Лорде. Я хожу каждый день в Министерство не потому, что мне нужен заработок или чьё-то прощение. Просто… — Драко ненадолго замолк. — Где-то глубоко внутри я чувствую, что должен сделать вклад, который выровняет весы моей жизни. И как только это случится, я смогу вздохнуть спокойно, сидя в кресле-качалке и следя за своими виноградниками.

Он отвернулся от окна и взглянул на Поттера. Второй раз в жизни Гарри поразился, увидев, как блестят от сдерживаемых слёз глаза Малфоя, но уже через мгновение его лицо снова превратилось в непроницаемую маску, а сам Драко вновь разглядывал освещённые луной крыши домов. «Дементор раздери! Что ж за день сегодня такой!» — выругался про себя Гарри, встал и подошёл к нему. Положил руку на плечо. И хотя обычно Малфой не терпел чужих прикосновений, в этот раз он даже не шелохнулся.

— Любой бы подумал то же самое, Малфой? Я не думал. Ни разу после войны. После судов.

Драко усмехнулся.

— Ну ты всегда был не в ладах с головой. И этим сильно отличался от своего окружения. Надо признать, в лучшую сторону.

Гарри вздохнул.

— Абсолютно уверен, что тебе быстро надоест кресло-качалка, — Малфой на это одобрительно фыркнул. — Да и я рано или поздно уйду из Министерства. Нет, не сейчас, — добавил он, увидев, как Драко с недоумением вскинул голову. — Я долго считал, что мракоборец — единственное занятие для меня. Но за последний год понял, что можно приносить пользу, не подставляя свою семью под удар каждого сумасшедшего фанатика. И как думаешь, не зазорно ли будет великолепному лорду Малфою стать компаньоном такого рассорившегося с головой Поттера, чтобы они могли вместе навести шороху в старушке Англии каким-нибудь своим очередным грандиозным проектом? Конечно, когда ты разберёшься со своими долгами, — добавил Гарри с улыбкой.

Драко целую минуту ошеломлённо смотрел на Поттера, не говоря ни слова, а потом рассмеялся, запрокинув голову и закрывая ладонями глаза, таким громким и заразительным смехом, какого Гарри никогда у него не слышал.

— Совсем забыл тебе сказать, — Драко остановился у камина и повернулся к Гарри, положив руку с летучим порохом на каминную полку. — Пока ты ностальгировал с Уизли, я поговорил с Люком обо всём, что произошло сегодня утром. Ну и о том, что на самом деле случилось с его матерью.

Настала очередь Гарри ошеломлённо пялиться на Малфоя, переваривая услышанное.

— И как он? — наконец выдавил из себя Поттер, не зная, злиться ему или радоваться такой несвоевременной — по словам самого же Драко — инициативе.

— Люк? В порядке. Я бы сказал, что из-за сегодняшних событий он не очень расстроился, но ты же не поверишь. Всё было сложно с этой мадам, а твоему гриффиндорскому мозгу не понять, как рассуждает настоящий слизеринец. Люк рассуждает именно так. Так что всё в хорошо, спроси у него сам. И считай, что это был ещё один подарок на твой день рождения.

Малфой улыбнулся и шагнул в камин. Взмахнул рукой, кидая порох, и исчез в зелёных языках пламени. А Гарри так и остался стоять посреди пустой гостиной с изумленными глазами и раскрытым от удивления ртом.

Скрип двери прозвучал раздражающе громко среди тишины, окутавшей дом. Гарри на цыпочках зашёл в спальню и палочкой приглушил слишком ярко горевший ночник. Подошел к широкой резной кровати, на которой калачиком свернулся под одеялом Люк. Торчала только одна нога и затылок. Гарри прислушался к его дыханию и осторожно погладил светлые пряди, видневшиеся из-под пушистой шерсти. Детская рука тут же вынырнула из глубины укрытия и схватила Поттера за пальцы.

— Гарри! — Люк откинул с головы одеяло. — Я ждал тебя, чтобы сказать спокойной ночи.

Гарри улыбнулся и присел на край кровати.

— Как прошёл праздник?

— Всё прекрасно. Я четыре раза обыграл Теда в магический дартс, два раза быстрее него съехал по перилам, спрыгнул с самой верхней ступеньки лестницы — он так не смог! — и потом мы устроили шоу мыльных пузырей. Но самое лучшее — это, конечно, метла! Я очень хотел бы научиться летать, как ты. В общем, было здорово.

Люк по горло укутался в одеяло и сильнее сжал руку Гарри в своей ладошке. Прикрыл глаза.

— Драко сказал мне, что вы разговаривали. Как ты? — решился спросить Гарри, всматриваясь в мальчика. Люк открыл глаза. Выражение его лица изменилось, став слишком взрослым.

— Драко прикольный. Хорошо бы он был моим крёстным, как ты для Теда, — Люк помолчал. — Бабушка хотела, чтобы я стал великим волшебником, как мой прадед. Я знаю, что во мне много магии. И хочу быть великим. Но я много читал про Геллерта Грин-де-Вальда. И про Лорда Волдеморта. Я не хочу, чтобы меня ненавидели, — он закрыл глаза и едва слышно добавил. — Она делала мне больно, когда я не соглашался с ней. Или когда ошибался и трусил. И из-за неё погибла моя... родная мама.

Гарри наклонился и крепко обнял Люка. Ему захотелось спрятать его от того, что звучало в его голосе.

— Гарри! — прошептал тот, обхватывая его за шею и прижимаясь к щеке. — Я хочу тебя спросить…

— О чем? — волосы Люка щекотали его губы, и Гарри чувствовал какое-то щемящее чувство в груди. Ему хотелось, чтобы Люк рос совсем не так, как рос он. Чтобы он умел смеяться, хулиганить, спорить, ошибаться и расти, зная, что рядом есть люди, которые всегда поддержат его. «Я люблю этого ребёнка!» — неожиданно ясно понял Гарри, и эта мысль наполнила его теплом.

— Гарри, — голос Люка стал едва слышен. — Мне очень-очень хочется. Можно… Можно я буду называть тебя ПАПА? — выдохнул наконец он и даже зажмурился, ожидая ответа, а Гарри почувствовал, что уже в который раз за сегодня у него отчаянно защипало в носу и на глаза навернулись слёзы. Стараясь спрятать их, Гарри положил ладони на щёки ребёнка, наклонился и поцеловал его в нос.

— Конечно. Спокойной ночи, сынок! — он заставил себя свободно выговорить непривычное слово, отстранился и посмотрел на Люка, на лице которого появилась счастливая улыбка.

— Спокойной ночи, папа! — Люк прошептал это так, словно хотел подольше задержать слово «папа» на своих губах. Потом уткнулся носом в подушку и натянул повыше одеяло. Гарри ещё больше приглушил ночник; проверил, открыто ли окно; чуть отдёрнул портьеру, впуская в спальню свежий ночной воздух; и потихоньку вышел.

Гарри сидел на подоконнике у открытого окна, обняв руками колени и уткнувшись в них лицом. От ощущения, что всё в его жизни снова летит кувырком, рассыпается и складывается в совсем новый, неизвестный и пока ещё невидимый для разума маршрут, ему было страшно. Но дух авантюризма уже поднял свою голову. Адреналин в крови снова бурлил, вытаскивая из закоулков памяти давние желания и мечты, которые пришло время воплотить в жизнь.

Гарри думал о том, что у них с Малфоем есть несколько новых идей, для которых потребуется максимум всех их сил и навыков; что теперь у него есть сын, и ему придётся учиться быть для него хорошим отцом; что несмотря на то, что жизнь распотрошила и расшвыряла друзей в разные стороны, они выдержали и даже выросли, став уже не трио, а квартетом, и этому тоже надо будет учиться…

Две прохладные ладони легли ему на виски, горячий нос уткнулся в затылок, а в воздухе запахло свежескошенной травой.

— С днём рождения, любимый! — тихо прошептала Гермиона ему прямо в ухо, и Гарри почувствовал, что её губы пахнут шоколадом, перебивая запах лета. Он выпрямился, обхватил её руками, крепко прижал к себе и с наслаждением уткнулся в мягкие кудри. Запах травы, брошенной на лугу под яркими летними лучами, нравился ему больше запаха шоколада.

— Ты — моё солнце, — тихо сказал Гарри, проводя ладонью по щеке до подбородка. Потом ласково коснулся губ подушечками пальцев и прижался к ним своими, сухими и горячими. Гермиона задержала дыхание. Он оторвался на мгновение, чтобы взглянуть в счастливые, уже затуманенные желанием глаза. И забыл про всё, кроме разгорячённого шампанским и его прикосновениями тéла. Оно горело и плавилось под руками, приглашая стать одним целым и утонуть в водовороте наслаждения.

Тихо скрипнула половица. Сердито зашуршала свежая простыня на кровати, морщась под тяжестью тел. Два прерывистых дыхания, по очереди переходящие в стоны, заставили перелететь на другое место сонную бело-рыжую сипуху. Потом всё стихло. Часы внизу пробили двенадцать раз. Наступил последний месяц лета.

Примечания:

Но и это ещё не совсем всё...