Смерть, уходи (гет)

Так и не смирившись с порядками гарема, в отчаянии Екатерина решила пойти на крайние меры. Она бродила по дворцу, ловкая, быстрая и незаметная, даже подслушала пару разговоров, которые не должна была слышать. Но целью было не это, они ее не интересовали.

Наконец, кажется, в другом конце коридора показался выход. Даже стражники куда-то подевались, и она могла воспользоваться везением, но вдруг, откуда ни возьмись, появился он.

— Султан Сулейман, — испуганно прошептала она и бросилась в другой конец коридора. Она узнала его только по одежде. Впрочем, кто бы это ни был, она уже давно зашла на ту часть дворца, на которую не позволялось заходить.

Пришлось прятаться за углом. Испугавшись, она, не глядя, побежала прочь, но снова послышались шаги, и Екатерина на цыпочках заторопилась в другую сторону.

Только потом она поняла, что забыла подобрать юбки. Может, их не заметили? Опять послышались приближающиеся шаги, и она решила укрыться в первой попавшейся комнате. Как назло, дверь не открывалась, и тогда она побежала к другой.

Баязид показался из-за угла как раз в тот момент, когда она изо всех сил толкала плечом не поддающуюся дверь.

— Екатерина? — удивленно воскликнул он. Она испуганно посмотрела на него, не зная, что сказать, а он добавил: — Что ты здесь делаешь?

— Ищу тебя, — выпалила она первое, что пришло ей в голову, но он все равно улыбнулся. — И вот нашла.

— В прачечной? — Она подошла ближе, правда, озираясь по сторонам, словно вор. Куда бежать? — Ну, рассказывай, беглянка.

Он продолжал улыбаться, а она опустила глаза, думая, что сказать. Тогда он легко коснулся ее подбородка, и пришлось ответить.

— Вчера я просто подумала, что ты спишь, вот и… Просто ты… — Маленький словарный запас не позволил выразить все чувства.

— Просто я. — Он усмехнулся, видимо, подумав что-то свое. — Хорошо. А что ты делаешь здесь?

— Пытаюсь сбежать, — просто ответила она, а он так удивился, что глупо моргнул. — Я хочу выйти на улицу. Мне нужен свежий воздух и солнце. Я задыхаюсь здесь.

Оправившись от изумления, он сказал:

— Хочешь посмотреть, что за пределами дворца?

— Очень хочу. Только в прошлый раз меня бросили в темницу, поэтому теперь я пыталась выбраться тайно.

— Иногда лучше не высовываться, — весело ответил он. — У меня есть план.

Баязид отпустил стражников и отправился в свои покои, велев Екатерине ждать на этом же самом месте. Вернулся он быстро — в другой одежде, странной, не подобающей шехзаде.

— Что это за лохмотья? — спросила Екатерина, а Баязид не удержался и усмехнулся. Никто еще в этом дворце не говорил ему в лицо все, что думает.

— Я и для тебя принес. — Он развернул длинную накидку с капюшоном из грубой ткани. — Я просто торговец с других земель, а ты… моя швея. — Екатерина неуверенно накинула балахон, а Баязид добавил: — Покажу тебе базар и улицы. Не волнуйся. Ты закроешь лицо, и никто даже не посмотрит в твою сторону. Я отослал стражу, и никто не узнает, что мы выходили.

— Кажется, шехзаде из-за тебя сошел с ума, раз выделил тебе отдельные покои даже без хальвета.

Любопытная Сесилия уже пришла посмотреть на комнату подруги, а та после ее слов даже вздрогнула и только бросила непонятный взгляд.

— Только главное, чтобы никто в гареме об этом не узнал, — добавила она, оценивающе оглядывая покои. — Я имею в виду хальвет. Иначе они что-нибудь сделают с тобой.

— Мне нет дела ни до гарема, ни до покоев, ни до чего, — холодно бросила Екатерина.

Евнух уже принес ее сундук от шехзаде — в нем были новые платья и украшения и даже пальто для улицы с мехом, и Екатерина лениво расшвыривала эти браслеты и кольца, не особо тщательно разглядывала, а потом бросала назад. Сесилия с нескрываемым ужасом и недоумением смотрела на нее огромными глазами.

— Кажется, ты была не просто госпожой, а дочерью самого правителя всех русских земель, раз этими украшениями тебя не заинтересовать, — прокомментировала она. — Если не нравится, я заберу себе.

Екатерина небрежно захлопнула сундук ногой, так ничего оттуда и не достав, и сказала:

— Я ничего не понимаю. Нельзя так неожиданно перевернуть жизнь человека с ног на голову. Ущипни меня, потому что я вижу кошмарный сон, Сесилия. — Сесилия, наконец, перестала расхаживать по комнате, села на диван напротив Екатерины и ущипнула. — Больно!

Сесилия, взяв ее за руку, сказала:

— Это пока кошмарный сон. А вот когда мы с тобой родим шехзаде, то станем госпожами, и все закончится. Все склонят перед нами головы. Никто не посмеет перечить нам.

— Что ты говоришь, Сесилия? — Она захлопала глазами и добавила: — Меня не это волнует. Ты совсем потеряла голову из-за этого Селима.

Но разговор прервал крик:

— Вот! Читай!

Вошедший Сюмбюль грубо швырнул перед Екатериной стопку книг так, что они разлетелись по всему столу. Она с пренебрежением открыла первую книгу и воскликнула:

— Но я не умею читать на арабском!

— Придется научиться, — фыркнул Сюмбюль. — И это не арабский, невежда! А ты что здесь делаешь? — Он посмотрел на Сесилию. — Надо помочь девушкам, а они сидят, прохлаждаются! Ступайте!

— Когда-нибудь ты будешь бегать по моим поручениям, Сюмбюль-ага, — проворчала Сесилия, встала и ушла. Екатерина поплелась за ней, хотя она и не знала, как к утру успеть прочитать эти книги.

— А вот и госпожи пожаловали, — послышалось от наложницы, Хаджер, когда они спустились. — Мы тут моем полы, а они сидят в своих покоях.

— Они у нас хотя бы есть, — ядовито вставила Сесилия. — Не чеши языком и работай.

— Если теперь можно так просто объявить себя госпожой, — сказала Хаджер, — то я сделаю то же самое. — Она вальяжно расселась на диване и сказала: — Кто-нибудь другой поработает за меня. Ахсен! — Она бросила тряпкой в наложницу, стоявшую рядом, и та, испуганно ее поймав, принялась мыть полы. — Дальше ты сама.

Сесилия решила не продолжать бессмысленный диалог и удалилась. К тому же, она, как и Екатерина, не до конца понимала язык и все время сомневалась в том, что ей сказали. Но Екатерина вдруг вмешалась:

— Оставь ее.

Все замолчали и посмотрели на нее — она практически не разговаривала, только бросала на всех взгляды, полные ненависти, обвиняла весь мир в случившемся с ней. А она добавила:

— Брось тряпку, Ахсен. Пусть она сама делает свою работу.

Черкешенка так удивилась, что встала с места и подошла вплотную к ней, но ничьи злые глаза не могли испугать Екатерину после всего пережитого, поэтому она лишь уверенно подняла голову, собираясь отразить удар. Ахсен застыла в нерешительности, но мыть перестала.

— Решила взять ее под защиту? — медленно проговорила Хаджер с накипающим гневом. Многие слабые духом наложницы здесь плясали под ее дудку, и еще никто ни разу не осмеливался осадить ее. — Думаешь, у тебя получится?

— Ты слышала, что я сделала со стражником, который пытался остановить меня и не пускал из дворца, — намеренно равнодушно ответила Екатерина, а остальные девушки захихикали. Непонятно, над ней, над Хаджер или над стражником. — Как ты знаешь, я теперь каждый день выхожу в сад. — Она позволила себе едва заметную усмешку.

— Нападешь на меня? — нервно ахнула Хаджер. — Ну, давай. Что стоишь?

— Не старайся зря, — бросила Екатерина. — Больше я в темницу не попаду.

Черкешенка собралась ответить, но Екатерина крикнула прямо ей в лицо:

— Ахсен! — Все еще глядя ей в глаза, она сказала: — Идем в мои покои, покажу тебе платья, которые прислал мне шехзаде Баязид.

Екатерина не хотела все это говорить; она не намеревалась ни за кого вступаться и что-либо предпринимать; женские склоки ее не интересовали. Но, уже так долго лишь наблюдая за гаремом со стороны, она поняла, по каким законам он живет, и ей приходилось соблюдать их, чтобы выжить самой.

— Это Екатерина-хатун?

Возле дверей в покои Валиде-султан, опираясь о перила, стояла Хюррем-султан, но никто внизу на веранде не видел ее.

— Кто подарил ей это платье? В чей гарем она попала?

Хюррем наблюдала, как Екатерина и Ахсен уходят на этаж фавориток, а Сюмбюль сказал:

— Шехзаде Баязид лично распорядился, чтобы я подготовил ее. Девушка очень заинтересовала его, госпожа.

— Почему мне не доложили? — Хюррем бросила на него суровый взгляд и сказала: — Я хочу знать все, что происходит с моими сыновьями, Сюмбюль. И за этой хатун тоже поглядывай. Чтобы и шагу не ступила без моего ведома, понятно?

За подругой, недовольно качая головой, поспешила Сесилия. Совершенно не обращая внимания на Ахсен, — впрочем, та только стояла на дрожащих ногах и смотрела в пол, — Сесилия сказала:

— Держись подальше от этой черкешенки, Екатерина. — Они закрылись в покоях, а она добавила: — Та еще гадюка.

— Говорят, она прибыла с тех же земель, что и Махидевран-султан, — вмешалась Ахсен. — Злая женщина.

— Возможно, ты не знала, но Хаджер побывала в покоях твоего шехзаде еще раньше, чем тебя привели во дворец, — добавила Сесилия и утвердительно кивнула.

— Как это? Что ты говоришь? — Екатерина захлопала глазами.

— Мы больше не в Европе, — ответила Сесилия. — Эти султаны делают все, что захотят.

— Я здесь уже давно, — сказала Ахсен. — Хаджер была в покоях шехзаде два раза, но Аллах до сих пор не послал ребенка ведьме. Если она станет госпожой, то тогда мне точно придется пойти к ней в услужение.

Екатерина, сдвинув брови, слушала их и не понимала — у нее опять проблемы с языком? Она не могла поверить своим ушам. А потом пришла к ужасающему, отвратительному открытию. Вот, зачем им столько наложниц! Вот, зачем татары похищают женщин!

Но договорить не удалось, потому что вдруг открылись двери, и Сюмбюль с порога закричал:

— Ах, теперь они втроем заперлись и шушукаются! Быстро спускайтесь к остальным! И скоро начнутся занятия. Шевелитесь же!

— Не волнуйся, Ахсен, — шепнула Екатерина на ходу. — Ты ни к кому в услужение не пойдешь. — Подумав, она добавила тихо: — Только если ко мне.