Смерть, уходи (гет)

Султан Селим прожил всего пятьдесят лет. Нериман получила известие об этом, когда гостила у Махидевран-султан. Госпожа уже была слаба, хоть и не болела, и редко покидала свой дворец. Румейса-султан исправно ухаживала за ней. Нурбану велела Великому Визирю Соколлу Мехмеду скрывать смерть султана до тех пор, пока ее единственный сын не прибыл в столицу. Селим предположительно умер от инсульта и, падая, ударился головой, и Нурбану стоило больших трудов несколько дней скрывать смерть повелителя, ведь из Манисы путь не близкий. А по прибытии сына она, испугавшись за трон, велела ему казнить братьев, сыновей других наложниц.

— Султан Мурад не хотел этого делать, ссорился с матерью и даже плакал, но она все равно настояла на своем, — сказал Байрам-ага.

Погребальная молитва должна была состояться в Топкапы, и Нериман изъявила неожиданное желание посетить ее.

— Что ты такое говоришь? — воскликнула Махидевран. Теперь она принимала гостей только лежа на диване. — Я помолюсь за его душу. Все-таки покойный облегчил последние годы нашей жизни. А что он сделал тебе? Он превратил твою жизнь в кошмар.

— Помните, что вы говорили, госпожа? Хюррем-султан просила у вас прощения, и вы простили, потому что того, кто прощает, Аллах прощает тоже. Селим тоже просил у меня прощения. Только я не простила, и буду отвечать за это перед Аллахом.

Махидевран только нахмурилась, а потом сказала:

— Все равно, раз молитва пройдет не в открытой мечети, а во дворце, ты не сможешь туда попасть. Аллах примет твои молитвы, даже если ты не пойдешь туда. — Подумав, она добавила: — А если ты хочешь увидеть, как страдает Нурбану, тебя вряд ли что-то остановит.

Сафие-султан, узнав о том, что Нериман-султан любит лошадей, прислала ей в подарок красивого белого коня в качестве благодарности за все, что госпожа для нее сделала. Лошадь, подаренная Баязидом, давно погибла от старости. Нериман долго горевала по ней, и Сафие, словно догадавшись, выбрала точно такую же лошадь, хотя она никогда ее не видела. Также Нериман пришло устное послание через двух слуг — Сафие хотела бы приехать, но опасалась связываться лично, чтобы не быть скомпрометированной перед Нурбану и Мурадом.

— Мы взрастили могущественную госпожу, Нериман, — сказала Михримах, когда приехала во дворец Нериман. Вдвоем они осматривали лошадь. — Теперь Нурбану официально использует титул валиде-султан, но она не продержится у власти долго.

— Их конфликт набирает обороты, — ответила Нериман. — Нурбану сразу не понравилось, что наложницу для сына выбрала не она, а вы.

Нериман, не послушав Махидевран-султан, все равно отправилась на погребальную молитву вместе с Михримах. Если придется объясняться, Нериман притворится служанкой госпожи, но Михримах посчитала, что никто не посмеет требовать у нее объяснений. Хоть султан не пользовался большой популярностью у народа, попрощаться с ним приехали многие — они стояли у входа во дворец. Увидев богато украшенную карету, люди расступились, и две госпожи в черных одеждах, спрятав головы и лица, вошли во дворец.

Молитву читал шейх-уль-ислам, и Нурбану, вся бледная и будто постаревшая, под конец не смогла справиться с эмоциями, и слезы потекли из глаз. Нериман стояла не так далеко и все видела, но Нурбану не узнала бы ее, даже если бы захотела. Вряд ли теперь ее волновало что-то, кроме покойного мужа. Нериман не праздновала победу, вопреки ожиданиям Махидевран-султан. Она смотрела на Нурбану и видела себя. Одна из них, неважно, кто, должна была прожить такую жизнь. Нериман давно смирилась со всеми выпавшими на ее долю испытаниями и не радовалась чужим бедам. Ее жизнь позади. Хоть ей не так много лет, она надеялась не дожить до возраста Махидевран-султан.

А потом, словно почувствовав взгляд, Нериман оглянулась и в толпе на улице снова увидела его. Издалека непонятно, но он был так похож на ее Баязида, что Нериман испугалась упасть в обморок и схватилась за Михримах. А потом, быстро придя в себя, Нериман выбежала на улицу, оставив госпожу в недоумении. Платок слетел с лица, и Нурбану узнала давнюю соперницу, но никак не отреагировала. А Нериман, расталкивая людей, пыталась понять, где она видела его. Но ведь это невозможно. Почему у нее начались галлюцинации? Может, она чем-то больна? Но у нее ничего не болит.

Увидев того, кто показался ей Баязидом, она побежала за ним, но, затерявшись в толпе высоких мужчин, все равно потеряла его. Она так долго искала его, что молитва закончилась, и ее нашла Михримах.

— Что случилось? Тебе стало плохо?

У нее были красные глаза. Хоть она и жила в столице при Селиме в годы его правления, она так и не простила его за то, что он сделал с Баязидом. И все равно она не могла не оплакивать смерть еще одного, последнего брата.

Михримах после смерти Селима уехала в Старый дворец, а султан Мурад назначил ей большое жалованье. Оттуда она изредка ездила в столицу навещать дочь, но Топкапы не посещала. Она понимала, что ее эпоха прошла. Теперь она хотела лишь успеть совершить последние добрые дела в этом мире.

Теперь, благодаря Сафие, у Нериман было больше слуг, чем до этого. Слугам, присланным еще давно Нурбану, она не доверяла и отослала их в тот же день. А теперь Нериман могла даже приобрести убранство в свой скромный, с годами ставший убогим, дворец. Она купила лучшие ткани и сшила себе несколько платьев. Но все это не доставляло ей радости, хоть и заполняло ее дни. Тогда она отправилась в имарет Михримах на помощь. Михримах обрадовалась, когда Нериман вошла на кухню в сопровождении двух верных слуг, хоть обе госпожи и понимали, что они просто пытаются замолить грехи.

Нериман много ездила в мечеть Михримах и оставалась в караван-сарае. Даже Михримах не навещала свой комплекс так часто. И однажды, словно узнав заранее, в имарет явилась Нурбану. Она спрятала лицо, стражу оставила на улице, и никто не догадался, что это она. Ее узнала только Нериман, возле которой она встала, невозмутимо взяла ложку и стала накладывать еду в тарелки бедняков.

— Ты приходила выразить соболезнования в день погребения, — сказала Нурбану. — Аллах да примет твои молитвы.

Нериман промолчала, продолжая свое дело. Маленький мальчик, обрадовавшись, что она положила ему двойную порцию, воскликнул:

— Спасибо, Нериман-султан!

А когда он ушел, Нурбану добавила:

— Почему ты пришла? Или ты хотела увидеть, что в самом конце, приложив столько усилий, я все равно похоронила своего любимого?

— Все умирают, Сесилия, — наконец, отозвалась Нериман, а Нурбану едва заметно вздрогнула, услышав это имя. Никто и никогда больше не называл ее так, кроме Нериман. — Но не сравнивай меня с собой. Твой сын жив. Ты валиде-султан. Твоего ребенка не душили на твоих глазах.

— И ты считаешь, что я счастливее тебя, Екатерина? — сказала она. Заслезились глаза, когда она вспомнила тот день, когда сама отдала приказ задушить шехзаде. — Я возвысилась, но едва не утонула в реках крови. Я целую неделю провела в покоях с покойным Селимом, спасая своего сына. Если бы я могла сделать так, чтобы мы с Селимом были обычными людьми, обычными мужем и женой, я бы сделала это. Но я не могу. Я должна заниматься государственными делами. Я должна помогать неопытному сыну, охранять его от смерти.

— Зачем ты пришла сюда? — Теперь Нериман посмотрела ей в глаза. — Даже если ты проведешь здесь все оставшиеся дни, тебе не искупить все свои грехи. Если хотела узнать, где я, я в самом низу, жду окончания своих мучений.

— Нет, я не за этим пришла, — ответила Нурбану. — Я пришла снова попросить у тебя прощения. Закон несправедлив. Теперь я знаю, что ты чувствуешь.

— Даст Аллах, этот закон когда-нибудь отменят, и женщины не будут переживать те трагедии, что переживаем мы.

— Аминь.

Нурбану ушла, не получив успокоения. Конечно, Нериман ее не простит. Если бы она и сказала, что прощает, она ей не поверила бы. И Нурбану не сможет простить себя сама. А Нериман снова заметила его! Мужчина с глазами ее Баязида, столкнувшись взглядами с Нериман, поспешно вышел с кухни, и ей пришлось догонять его. Впрочем, — опять! — не догнала. Каждый раз он ускользает, словно призрак, и к вечеру Нериман окончательно засомневалась в своем здоровье, собрала вещи и уехала в свой дворец в Бурсу.

По рецептам Ахсен Нериман стала принимать отвары, которыми она раньше пренебрегала, старалась рано ложиться и рано вставать, каждый день гулять на свежем воздухе, лишь бы только избавиться от наваждения. Поездки в имарет она решила на время отложить, чтобы не волновать организм.

— Это наказание Всевышнего, Ахсен, — сказала Нериман, когда Ахсен приготовила ей мазь, чтобы мазать виски. — Я молила его о прощении, молила, чтобы он забрал меня. Но я не хотела лишиться рассудка.

— Что вы, госпожа? — отозвалась Ахсен. — Вы просто устали. Вы же целыми днями на ногах помогаете на кухне! Но мы быстро вылечим вас.

— Но тогда на рынке я не была уставшей, — спорила Нериман. — Если бы ты была побыстрее, ты бы и сама увидела Баязида.

— Да убережет Аллах, — испугалась Ахсен. — Я не хочу расстраивать вас. Впрочем, вы и сами знаете, что шехзаде Баязид, да пребудет он в Раю, умер.

Вскоре в Старом дворце умерла Михримах-султан. Она была похоронена в тюрбе отца, как единственная, любимая дочь. Нериман снова стала ездить в ее мечеть, чтобы там тосковать о госпоже. Она даже не могла припомнить, когда в последний раз видела ее. Впрочем, она не уезжала слишком часто из Бурсы, чтобы не оставлять Махидевран-султан. И из-за нее Нериман никак не могла решиться на отъезд в Москву, хотя уже все было готово.

— Всевышний наказывает меня за все грехи, что я совершила в этой жизни, — сказала Махидевран. — Умерли Сулейман, Хюррем, все их дети, а я все еще жива.

— Тяжело наблюдать столько смертей, одну за другой, госпожа, — сказала Нериман.

— Я хочу, чтобы меня похоронили в тюрбе Мустафы, — сказала Махидевран. Нериман и Румейса, неизменно сидевшие возле нее, испуганно переглянулись, а Махидевран добавила: — Я слишком долго задержалась на этом свете. Я чувствую, что скоро и меня не станет.

Махидевран-султан умерла через два года после Михримах. Она не мучилась — просто легла спать и не проснулась. Султан Мурад, узнав о последнем желании почтенной госпожи, все в точности исполнил. Румейса-султан осталась жить одна, а у Нериман осталась единственная подруга.

Нериман не хотела больше интересоваться вестями из столицы, но Байрам-ага продолжал исправно докладывать их.

— Ей не хватило своих дочерей и Айше-султан, и она взялась и за дочь покойного шехзаде Мехмеда. Какой позор! Лала Мустафа со дня на день будет отвечать перед Аллахом, но она выдала за него замуж Хюмашах-султан! — вскричала Нериман, вскочив с места.

— Помилуйте, госпожа. Паша живет и здравствует… — неловко пробормотал Байрам-ага, но Нериман все равно продолжила.

— Наверное, девушка каждый день молит Всевышнего, чтобы тот прекратил его мучения, — едко ответила она. — Нурбану просто пытается удержать свою власть путем заключения браков своих дочерей и племянниц с высокопоставленными чиновниками.

Сафие-султан так и не родила других шехзаде, кроме шехзаде Мехмеда, видимо, в страхе за свою власть и власть будущего наследника, а султан Мурад не интересовался другими наложницами.

— Нурбану-султан даже обвинила Сафие-султан в колдовстве.

Нериман усмехнулась и сказала:

— Может, она и права. Когда мы только задумали этот план, мы посетили гадалку, Байрам. Я уже не помню, что она сказала. Я только попросила для Сафие лучшей судьбы, чем у меня. Я хотела, чтобы хоть кто-то был счастливым.

— Несколько слуг Сафие-султан были даже арестованы и подвергнуты пыткам. Власть Нурбану-султан под угрозой, госпожа, — продолжал Байрам. — Впрочем, даже Великому Визирю не удалось помешать ей, и он был снят с должности и выслан из столицы.

— Но теперь у нее есть новая проблема — Сафие.

Сафие не сдавала позиции. Она даже сама закупала красивых наложниц для гарема, как того требовали традиции, и не показывала ревности, держалась с достоинством, отчего султан Мурад ценил и уважал ее еще больше. Так ей посоветовала сделать в тайном письме Нериман. Нурбану была недовольна — нет ничего, что заставило бы Мурада разочароваться в Сафие! Хоть Нурбану и оставалась главным политическим советником, Мурад прислушивался также и к Сафие.

Нериман не хотела больше ничего слышать о столице, но однажды пришла весть, которую нельзя проигнорировать.

— Нурбану-султан покинула этот мир.

Нериман, узнав об этом, немедленно отправилась в столицу. Султан Мурад устроил пышные похороны. Попрощаться с влиятельной валиде-султан собрались не только все чиновники и иностранные послы, но и обычные люди. Погребальная молитва должна была состояться в мечети Фатиха, и султан Мурад был одним из тех, кто нес гроб. Выбирая самую удаленную от всех султанских мечетей дворца, Мурад рассчитывал, что таким образом за Нурбану будет молиться больше людей. Также по его распоряжению четыре дня непрерывно читался Коран, и люди приходили к гробу Нурбану-султан, чтобы отдать ей дань уважения.

— Да будет доволен ей Аллах. — Нериман тоже пришла, взяв с собой только Байрама-агу. Ахсен осталась следить за порядком во дворце. — Мы ведь ровесницы, Байрам. Скоро и я последую за ней в огонь.

— Не говорите так, госпожа, — отозвался тот.

Нурбану была захоронена в Ая-Софье рядом с Селимом. Она стала первой наложницей, похороненной рядом со своим любимым.

— Ты сказал, послезавтра в пять утра корабль в Крым? — сказала Нериман, когда они уже ехали в карете. — Я знаю, Ахсен не хочет, но у меня все-таки есть достойный кандидат ей в мужья. А ты, Байрам-ага, останешься присматривать за моим вакфом.

— Но как же, госпожа? Мы не можем отпустить вас одну так далеко, — отозвался Байрам-ага. — И что мы будем делать без вас?

— Пора вернуться на родину, Байрам. Здесь больше никого не осталось.

Примечания:

следующая — финал. не пугайтесь. а после финала будет эпилог.