Смерть, уходи (гет)

Нериман провела столько времени во дворце в Конье, что даже проделала себе тайный лаз из шкафа в кладовой. О нем знал только один поверенный стражник, и не знали даже ни Байрам-ага, ни Ахсен. Нериман доверила бы им жизни своих детей, но все равно не хотела посвящать в эту тайну, не хотела подвергать их опасности. Так Нериман и перемещалась по дворцу, втайне от других наложниц, и могла лично следить за Элеонор-хатун. Она попыталась вывести Баязида на разговор о ней, но попытка не увенчалась успехом — шехзаде не хотел делиться своими чувствами.

Однажды Нериман удалось перехватить письмо, которое Элеонор приготовила для отправления во дворец в Манисе. Стражник, только завидев Нериман-султан, сам выдал Элеонор-хатун, умоляя сохранить ему жизнь. Но никто не собирался убивать его, потому что для начала он должен рассказать все, что знал. Спрятав свернутое письмо в рукаве, Нериман направилась в прачечную, и стражнику пришлось пойти за ней. Неподалеку ждал Байрам-ага, и вдвоем они, не привлекая внимания, закрылись в комнате.

— Кому ты служишь? — Байрам-ага достал кинжал на случай, если придется применить оружие.

— Элеонор не хотела этого, — ответил стражник. Нериман тоже вооружилась кинжалом, чтобы он даже не думал сбежать. — Но Нурбану-султан похитила Анну и угрожает убить.

— Какую Анну? Не хотела — чего? — поморщилась Нериман. — Говори связно!

— Нурбану-султан похитила ее сестру, — повторил стражник, — и обещала отпустить, если Элеонор отравит шехзаде Баязида.

Звон в ушах и шум, словно Нериман резко оказалась под водой. Закружилась голова, и она схватилась за локоть Байрама-аги. Остальное она не слышала, потому что остальное ее не волновало. Пусть случится, что угодно, лишь бы ей успеть спасти Баязида. Она выбежала из прачечной, оставив Байрама-агу разбираться с этим. В голове стучала одна мысль — коварная наложница сегодня снова собралась ночевать в покоях шехзаде. Она точно уже там. Вдруг он уже умер?.. Нериман потеряла счет времени, занимаясь слежкой. Нет, не может быть. Он жив. Она чувствует его. Он — часть ее души, и она знает, что он в порядке. Она успеет.

В гареме оглядывались на бегущую, словно в нее вселился шайтан, госпожу. Ага как раз нес подносы с ужином для девушек, и Нериман, не сумев разойтись с ним в тесном проходе, толкнула его. Еда разлетелась по полу, на шум выбежали все, кто был неподалеку, а Нериман бросилась дальше.

Она не успеет.

— Туда нельзя! Госпожа! — И даже стража не смогла остановить ее.

— Баязид! — закричала она, ворвавшись в покои.

Двери ударились о стены, а Нериман едва не упала на колени, не успев затормозить. Баязид встрепенулся, а Нериман, пытаясь отдышаться, посмотрела на Элеонор-хатун большими, испуганными глазами. Им как раз подавали ужин, и Нериман поняла, что они еще не приступили к еде.

— Нериман! — в гневе ответил Баязид и встал с подушек. Элеонор встала тоже и поклонилась госпоже. — Как ты смеешь вламываться наперекор моему приказу?

Баязид не знал, но она спасла ему жизнь.

— Орхану плохо! — выпалила Нериман первое, что пришло ей в голову, продолжая разглядывать Элеонор, которая боялась поднять глаза. Нериман и не рассчитывала застать ее с флаконом яда в руке. Баязид, забыв о ярости, подошел ближе к Нериман, а она добавила: — Я испугалась и поэтому прибежала сюда.

— Что с ним? Он чем-то заболел? — уже на ходу спросил Баязид, и Нериман пришлось поспешить за ним, думая, как теперь выходить из положения.

— Сказал, что болит живот, — отвечала Нериман дрожащим голосом. Как она будет объяснять свое поведение, если ее обман вскроется? Пока она не могла ни в чем обвинить Элеонор. Баязид мог даже решить, что она просто ревнует. А в письме не было ничего, за что можно было бы ухватиться. — Я позвала лекарку, а потом сразу побежала к тебе. — Он так быстро шел по коридору, испугавшись за сына, что Нериман приходилось бежать за ним, подобрав юбки. — Может, ничего серьезного, но я просто…

— Ты правильно поступила, — перебил Баязид. — Если вопрос касается здоровья, немедленно сообщай мне.

Повезло, что откуда-то, словно охраняя госпожу, появилась Ахсен. И Нериман — она все равно не успевала за широким шагом шехзаде, — пришлось открыть существование тайного лаза. Нериман велела ей бежать в покои и предупредить Орхана. Перед сыном она объяснится потом. Оставалось только надеяться, что Орхан сможет сыграть свою роль и не расскажет, что его попросили притвориться.

— Ты попадешь в мои покои, если пойдешь через другой коридор. Тебе придется обогнать время, Ахсен, — шепнула Нериман, окончательно отстав. — Я не знаю, как ты успеешь раньше нас.

Орхан, как и передала Ахсен, сказал отцу, что у него болит живот, едва тот вошел в покои. У мальчика и раньше иногда бывали колики, когда он злоупотреблял сладким, и Ахсен сказала, что отец идет сюда, обеспокоенный его здоровьем. Он даже не обманывал. И Баязид ничего не заподозрил. Оставив его с сыном, Нериман объявила, что снова идет за лекаркой, а сама побежала в покои шехзаде. Элеонор-хатун все еще была там; увидев Нериман-султан, она вскочила с места и поклонилась. Нериман, закрыв за собой дверь, подошла быстрым шагом и схватила ее за запястье.

— Кто ты такая?

— Я не понимаю, что вы хотите услышать, госпожа, — кротко ответила та, а Нериман отпустила ее и оглядела еду, которая так и стояла, не тронутая.

Девушка, растерявшись, не двигалась, а Нериман, поддавшись ярости, опять схватила ее за руки, с силой сжала запястья, ощупала рукава.

— Что вы делаете? — Элеонор вырывалась, но было поздно — Нериман обнаружила флакон, полный яда.

— Я знаю, что ты пыталась отравить шехзаде, — сказала Нериман.

— Это не яд. Это лекарство! — оправдывалась Элеонор и попыталась отобрать флакон, но Нериман отбежала на безопасное расстояние.

— Тогда выпей его. — Ответа не последовало, и Нериман, чтобы испугать, добавила: — Я знаю, что ты служишь Нурбану. Стражник, с которым ты сговорилась, уже, наверное, предстал перед Аллахом, потому что я оставила его со своим человеком.

У Элеонор заслезились глаза, и она испуганно заморгала. Она сказала только:

— Вы казните меня?

— У меня нет права решать твою судьбу, — ответила Нериман и спрятала флакон в рукаве платья.

Она еще о чем-то задумалась, а Элеонор вдруг сказала:

— Я не на стороне Нурбану! Она похитила мою сестру и угрожает мне, иначе я бы ни за что не пошла на это, Нериман-султан. Шехзаде Баязид очень добрый и хорошо относится ко мне, и я не хочу, чтобы он…

— Что тебе известно о твоей сестре? — перебила Нериман. — Ты знаешь, где ее держат? Жива ли она?

— Я уверена, что она жива, госпожа, — ответила Элеонор. — Она еще ребенок, и не заслужила всего этого. Только не из-за меня…

Больше не взглянув ее, Нериман кивнула, но самой себе, и развернулась, чтобы выйти. Элеонор воскликнула ей в спину:

— Что вы будете делать, госпожа?

— Я найду твою сестру, — ответила Нериман, не повернувшись. — Но, если ты предпримешь очередную попытку покушения, она ответит за это жизнью. Жди вестей от меня.

По пути обратно появилась Ахсен с лекаркой, за которой Нериман якобы ходила сама. Баязид так ни о чем и не узнал, и Нериман спросила, когда он ушел:

— Что ты сказала Орхану?

— Что если он расскажет о своих болях, отец будет проводить с ним больше времени.

Нериман готовилась ко сну, расчесывала волосы. Они уже давно отросли, и Нериман практически не вспоминала, как однажды кто-то проник в ее покои ночью и обрезал их.

— Я не хочу, чтобы мои дети лгали, — сказала Нериман, — но все же это ложь во спасение.

Ранним утром, когда еще только начали просыпаться слуги, Нериман отправилась на кухню, взволновав своим присутствием там поваров. Госпожа не была особо капризной и привередливой в еде и ругалась только по серьезному поводу, но ее все равно боялись. Наверное, всему виной интриги из прошлого, преследующие ее и по сей день. Отныне ни один поднос не будет отправляться в покои шехзаде Баязида и сыновей, пока Нериман-султан сама не попробует еду.

— Помилуйте, госпожа, — сказал Байрам-ага, который тоже не спал в такой час. — Давайте я буду пробовать. Что будут делать шехзаде, если с вами что-то случится?

Они говорили шепотом, и остальные ничего не слышали, но все равно все догадались, что тревогу не били бы без причины.

— Так мне будет спокойнее, Байрам, — отозвалась Нериман.

Байрам-ага отправился на поиски какой-либо информации о похищенной сестре Элеонор-хатун. Пойманный в плен стражник ничего не знал, но Байрам-ага не мог так рисковать и оставить его в живых. Пришлось избавиться от него, чтобы он не навредил госпоже. А Нериман взяла детей и отправилась на прогулку. Сыновья мечтали быстрее вскочить на лошадь, но пока им позволялось только сидеть в седле. Вскоре вышла и Фатьма с крошечной Михрумах; впрочем, малышка уже делала неуверенные шаги. Фатьма сухо поклонилась, а Нериман бросила короткий взгляд и надменно отвернулась. Все мысли были в другом месте. Стоит ли доверять Элеонор? Может, она не оставила свои планы? Очевидно, она готова на все ради спасения сестры. Поступила бы Нериман так же ради братьев? Принесла бы себя в жертву?

Вдалеке показался Махмуд-паша, направляющийся во двор, будто бы по дороге во дворец. Нериман взглянула на Фатьму. Как не вовремя она явилась сюда! Махмуд-паша вряд ли пришел бы просто так, и Нериман должна была узнать, в чем дело.

— Фатьма-хатун, я хочу, чтобы ты позвала мне Ахсен, — заявила Нериман, не уверенная в том, что она говорит, воспользовавшись тем, что она госпожа. Она не так уж часто разговаривала с этой наложницей и, тем более, не отдавала ей приказы.

Нериман сидела на скамейке под балдахином, а Фатьма сидела неподалеку на подушке, на земле и играла с дочерью. На ее лице не показалось недовольство, впрочем, она нахмурилась и встала. Как раз, когда она скрылась во дворце, забрав с собой Михрумах, пришел Махмуд-паша.

Нериман закрыла лицо платком, а он сказал:

— Я здесь по поручению, но у меня есть, что сообщить вам. Будьте наготове, госпожа. Скоро мой человек свяжется с вами и передаст список пашей и беев, готовых поддержать шехзаде Баязида в случае восстания. Также я готовлю список тех, кто на стороне шехзаде Селима. Вынужден сказать, но таковых больше, госпожа.

— Как это? — Нериман только захлопала глазами. В голове все еще не укладывалось, что ее Баязид — не самый лучший.

— Среди них даже Капудан-паша, Соколлу Мехмед, — продолжал Махмуд-паша. — Я уверен, что он в сговоре с Нурбану-султан. И недавно повелитель поднял вопрос о том, чтобы сделать его бейлербеем, госпожа.

— Нам стоит остерегаться его, — покачала головой Нериман, — ведь еще недавно он был всего лишь начальником придворной стражи. Боюсь, с таким темпом продвижения по служебной лестнице он скоро станет Великим Визирем и уберет нас со своего пути.

После прогулки Нериман села за письмо к Хюррем-султан. Она уже давно научилась писать настолько хорошо, что было не стыдно посылать не только любовные письма, но и деловые. Она не видела госпожу много лет, но сейчас не могла не сообщить ей о том, что происходит во дворце в Конье. Впрочем, может, у госпожи есть здесь свои люди, которые исправно докладывают обо всем, и Нериман уже давно опоздала с новостями. Но можно ли ей доверять? Нериман не могла представить, чтобы госпожа предпочла одного своего сына другому. Баязид говорил, что она, наоборот, всю жизнь пыталась примирить их, но ей не удалось.

Поздно вечером явился Байрам-ага. Дети уже спали, когда он вошел:

— Госпожа, я целый день провел на ногах и выяснил местонахождение сестры Элеонор-хатун. Девочку зовут Анна, ее держат в доме одного лавочника. Дом сторожат разбойники, поэтому я не решился действовать без вашего слова.

— Надеюсь, никто не видел тебя, Байрам. — Нериман уже приготовилась спать, но встала с постели и начала собираться. — Я обещала хатун. Мы должны действовать незамедлительно, этой же ночью.

Ага пытался остановить Нериман, но она все равно, спрятавшись в черном платке, выбралась из дворца через тайный лаз. Она подвергнет себя опасности, и ее могут наказать, но она все равно направилась в указанный дом вместе с Байрамом-агой и несколькими стражниками, которые поклялись молчать.

— Я не знаю, что сделает Баязид, если узнает об этом, — шепнула Нериман, когда они в ночной тиши шли пешком.

— И все-таки я не понимаю, почему вы делаете из этого такую тайну, — отозвался Байрам-ага. — Шехзаде Баязид никогда и ни о чем не узнает первым.

— Я лазутчица в этом дворце, Байрам, — ответила Нериман.

Разбойники Нурбану были хорошо подготовлены, но не лучше разбойников Нериман. И все же потерь избежать не удалось. Байрам-ага теперь думал, как замести следы, но Нериман сказала:

— Это дела Нурбану. Если она захочет скрыть свою тайну, она сама спрячет трупы.

Испуганная девочка пряталась под столом, пока разбойники дрались, а лавочник вышел благодарить спасших его стражников. Нериман стояла спиной, закрыв голову и лицо платком, — никто не должен знать, что это она. В живых остались только двое стражников, поклявшихся жизнью, что никто не узнает о случившемся. У Нериман был план провести маленькую Анну во дворец на эту ночь, а потом отослать в хижину на окраине, которую она купила еще несколько лет назад, понемногу откладывая из выплат. Никто не знал, кому эта хижина принадлежала, и даже Баязид не знал, как Нериман распоряжается средствами. Нериман всегда к чему-то готовилась, поэтому у нее было все на все случаи жизни.

— Никто не найдет девочку там, — сказала Нериман. — А если мы уедем из Коньи, Нурбану даже не придет в голову искать ее там.

— Вам всегда удается предусмотреть все, — ответил Байрам.

Элеонор-хатун спала в общей комнате, и, проснувшись от грубого толчка, она ожидала увидеть кого угодно, но только не Нериман-султан. Даже не переодевшись после улицы, она стояла в черном дорожном пальто, а за ее спиной испуганно пряталась… Анна! Элеонор вскочила с постели и, даже не поклонившись, бросилась обнимать ее, заплакав. Нериман поспешила разнять их и шепнула:

— Ты разбудишь девушек! Иди за мной.

Проверяя, не проснулся ли никто, Нериман подняла полы пальто и, осторожно переступая через постели, в темноте направилась к выходу, взяв Анну за руку. Элеонор бросилась за ней, не собираясь больше никогда не выпускать сестру из виду. Теперь она сделает, что угодно, лишь бы защитить ее. Они спрятались под лестницей на этаж фавориток, откуда Нериман собиралась передать Анну Байраму-аге.

— Почему вы мне помогаете? Ведь я пыталась убить шехзаде… — шепнула Элеонор.

— Дело не в тебе. Я просто хочу досадить Нурбану, — презрительно бросила Нериман. Подумав, она добавила: — Я сделаю все ради него.