Middle (джен)

- Олливандера не зря показали как слегка сдвинутого (пыль в магазине, странные глаза, "палочка выбирает волшебника"). Он - тот самый злобный гений, сумасшедший ученый, вроде создателя водородной бомбы, который восхищался уровнем физики, задействованной в разработке бомбы.

Что касается поступка... Ну, немцы во время войны тоже много поступков совершили. И Герострат совершил поступок. И даже ненормальный, выливший себе на голову содержание своего ночного горшка - совершил ПОСТУПОК

У меня прямо вдохновение от этого образа!
Он никогда не видел отца. Он не знает его имени. Он не знает, не уверен, но он думает, что возможно отец... Ну... Кажется он был маггл. Собственно говоря, Питер не знает ничего о магглах, но он достаточно умен, тих, вежлив, и очень, очень внимателен. Нас, магов не так уж и много. И хоть кто-то, хоть что-то бы знал о том, кто его отец. Но вокруг только ходили какие-то невнятные слухи, и слово "маггл", в качестве предположения о том, кто мог бы быть его отцом, это было единственное, за что он смог уцепиться.

А спросить мать... Нет это было немыслимо. Он очень хорошо представлял, что за этим могло бы последовать. Он мог бы наперёд пересказать все, что она скажет, представить во всех красках каждое её слово, действие, выражение лица. О нет, она никогда не била его. Не тронула даже пальцем. Иногда он даже думал, что он бы наверное предпочёл, чтобы она его ударила. Чтобы пусть так дотронулась до него. Чтобы он стал для неё хоть чем-то кроме её обузы, её позора, её стыда и её наказания. Чтобы она чувствовала к нему хотя бы что-то. Он не мечтал даже, что она могла бы его обнять, или поцеловать. Нет, это ложь, конечно же мечтал. Представлял себе, как это могло бы ощущаться, как именно она могла бы подарить ему поцелуй. В щеку? В макушку? А обнять? Насколько она могла бы крепко обнять его?
Но это глупости, он уже взрослый, ему десять, и ему не нужны никакие глупые обнимашки. Он хочет бы доказать ей, что она ошибается, что он тоже светлый, храбрый, смелый мальчик, как и ненавистный незнакомый Поттер, сын маминой знакомой, с которой мать встречается каждое воскресенье, в салоне.
Мать очень остро принимала к сердцу, что во многих домах она стала нежелательной гостей после рождения Питера, и салон стал для неё самым важным местом, там бывали не те, конечно, люди, какие бывали когда то на приёма в её родительском доме, многие из них были прямо скажем, не совсем того круга, многие слишком симпатизировали маглам и маглорожленным. Мать недовольно морщилась, не очень заметно для других, но Питер замечал. Он очень хорошо умел замечать малейшее изменение выражения её лица.
Нет, она никогда бы добровольно не... Но тогда как? И слово "магл" начинало для Питера звучать по настоящему жутко.

Adelaidetweetie
Мне кажется, что возникло недопонимание. Мне не кажется, что кто-то вкладывал в слово "поступок" положительные коннотации. Скорее шла речь о то, что даже чтобы совершить преступление нужно иметь какое-то количество воли. Это не про оправдание, а про то, какой характер у персонажа, трус он или нет, и в чем причина того, что в одном месте он трус, а в другом нет

yefeyfiya

Вау! Вот это сюжет!
Круто.
Вокруг этого, наверное, можно было бы отдельное макси написать - такая трагедия маленького человека.

Но применительно к нашему обсуждению - это тоже только версия. В каноне ничего про его родителей вообще нет.
И, насколько я поняла, Мальсибер увидел, что он хочет Молли в самом что ни на есть сексуальном смысле, а не каком-то еще.
А насчет угадывать настроение и подстраиваться - мне кажется, в мародерской компании у него какая-то такая роль и была.

Продолжение про Мать.
Я думаю, что такой Питер должен был обязательно посетить свои похороны.


Ему было очень, очень страшно. Дико страшно. Но он должен был увидеть её лицо во время похорон.
Она не плакала. Её лицо не выражало вообще ничего, поджатые губы, холодный взгляд, она с достоинством кивает всем, кто подходит выразить соболезнования. Во время речи Министра, когда тот говорит о доблести, о храбрости, о том, что ему дали даже кажется орден, посмертно, в этот момент Питер истерически хихикнул. Крыса пискнула. Питер замер. Но его взгляд не открывался от её лица. Она кажется вообще не слушала! Она... Это было скучающее выражение, ей было скучно. Приятно, что к ней подходят, утешают, говорят слова поддержки, но не больше того. Ей было неприятно тут находиться и слушать как о нем говорят как о герое. Она старательно прятал выражение брезгливости, каждый раз, когда называли его имя. Ей явно хотелось поскорее уйти и заняться чем-то поинтереснее.
Она всегда знала его лучше всех.

клевчук
полуручка тогда уж

Shizama
Мне даже захотелось написать. Макси я не потяну, конечно. Но вот сборник драбблов... надо подумать.

Конечно, только версия ) Этим и прекрасна для меня поттериана, сколько можно построить моделей человекеской мотивации, огромный простор для додумывания )))
Про Молли, ну, такой Питер, как тут вырисовывается тоже хотел во всех смыслах. Но не изнасиловать. А чтоб любила. Хотя бы как крысу. Но в идеале... Нет, он не станет вам рассказывать как - в идеале. Даже у такого как он есть вещи, о которых не рассказывают.

Написала фик, но Питер там недостаточно жалкий, то есть в своих глазах он не жалкий и не мерзкий разумеется, но надо наверное добавить чуть чуть взгляда со стороны, хз.
отправила на рассмотрение. И вот теперь я что-то прям не уверена.

Я тут целиком напишу, а вы скажите что думаете, ладно?

1967

Тяжёлые пыльные шторы, духота, вечная вонь сладких духов, пыль, страх, что он не угадает, что у матери на этот раз в голове; что она будет рыдать, говорить, что он её позор, слабый, никчёмный мальчишка, ноль без палочки, такое же ничтожество, как и отец, из-за тебя, мальчишка, все моя жизнь пошла прахом только из-за тебя. Я положила жизнь, чтобы воспитать тебя, а ты не можешь даже не топать, когда у матери болит голова, пшел прочь, и не топай! И прекрати так громко дышать, мерзкий мальчишка! Наказание моё, за что мне это все?! Почему у меня не родился нормальный ребёнок, как у Поттеров, светлый, смелый, красивый, храбрый мальчик! Юфимия недавно показала колдофото, семь лет, а уже умеет летать как профессиональный игрок, ах, как же так, почему именно мне досталось такое ничтожество, как ты, Питер, и хватит сопеть там в углу, ты специально меня хочешь довести до слез, да, мальчик?

1970

Он никогда не видел отца. Он не знает его имени. Он не знает, не уверен, но он думает, что возможно отец... Ну... Кажется он был маггл. Собственно говоря, Питер не знает ничего о магглах, но он достаточно умен, тих, вежлив, и очень, очень внимателен. Нас, магов не так уж и много. И хоть кто-то, хоть что-то бы знал о том, кто его отец. Но вокруг только ходили какие-то невнятные слухи, и слово "маггл", в качестве предположения о том, кто мог бы быть его отцом... это было единственное, за что он смог уцепиться.

А спросить мать... Нет это было немыслимо. Он очень хорошо представлял, что за этим могло бы последовать. Он мог бы наперёд пересказать все, что она скажет, представить во всех красках каждое её слово, выражение лица, действие. О нет, она никогда не била его. Не тронула даже пальцем. Иногда он даже думал, что он бы наверное предпочёл, чтобы она его ударила. Чтобы пусть так дотронулась до него. Чтобы он стал для неё хоть чем-то кроме её обузы, её позора, её стыда и её наказания. Чтобы она чувствовала к нему хотя бы что-то.

Он не мечтал даже, что она могла бы его обнять, или поцеловать. Нет, это ложь, конечно же мечтал. Представлял себе, как это могло бы ощущаться, как именно она могла бы подарить ему поцелуй. В щеку? В макушку? А обнять? Насколько она могла бы крепко обнять его?

Но это глупости, он уже взрослый, ему десять, и ему не нужны никакие глупые обнимашки. Он хотел бы доказать ей, что она ошибается, что он тоже светлый, храбрый, смелый мальчик, (о собственной внешности иллюзий у него не было, но главное, это какой ты внутри, нет?) как и ненавистный незнакомый Поттер, сын маминой знакомой, с которой мать встречается каждое воскресенье, в салоне.

Мать очень остро принимала к сердцу, что во многих домах она стала нежелательной гостей после рождения Питера, и салон стал для неё самым важным местом, там бывали не те, конечно, люди, какие бывали когда-то на приёмах в её родительском доме, многие из них были прямо скажем, не совсем того круга, многие слишком симпатизировали маглам и маглорожленным. Мать недовольно морщилась, не очень заметно для других, но Питер замечал. Он очень хорошо умел замечать малейшее изменение выражения её лица.

Нет, она никогда бы добровольно не... Но тогда как? И слово "маггл" начинало для Питера звучать по-настоящему жутко.

1971

Ненавидеть Поттера было невозможно. Он был... Живым. Буйным, веселым, и даже не "смелым и храбрым", как говорила мать, а совершенно безбашенным. Казалось он вообще ничего не боится. И это... Завораживало. Он не мог не восхищаться и не завидовать. Если бы он тоже был таким! Джеймсу было плевать. Действительно, по-настоящему плевать, он не притворялся, не подстраивался, не делал вид, он был внутри ровно таким же, каким и казался снаружи. С ним было просто. Ноль потайных смыслов, намеков, манипуляций, лжи. Прямой, как меч, как копье, как натянутая струна. За ним хотелось повторять, следовать, с ним отчаянно хотелось дружить, это было опасно... но просто. С ними всеми было просто, даже с Люпином, тот тоже, как и Питер боялся, боялся и скрывал это, он чем-то напоминал Питеру его самого, одиночка, закрытый, испуганный, настороженный, страстно мечтающий о дружбе, о том, чтобы быть кому-то нужным, но гораздо хуже умеющий это скрывать. Питер вычислил его моментально. Сначала он ревновал, когда Джеймс и Сириус приняли того тоже в свою компанию, но потом даже стал радоваться. Здорово, что их двое таких, каждый борется со своими внутренними демонами.

Шляпа не зря так долго провела на голове каждого из них. Питеру она сказала в результате, что храбр не тот, кто ничего не боится, а тот, кто готов бороться со своим страхом. Интересно, что она сказала Люпину?

1972

Сумасшедший Директор, сумасшедшие его друзья! Внутренние демоны, ха! Он думал, что у Люпина тоже не все гладко в семье. Но такое! Оборотень в школе! Они тут все сумасшедшие, только он один, Питер, нормальный. Он был в ужасе. По-настоящему испугался. Умение скрывать свои чувства ему очень сейчас пригодилось. Если бы Джеймс увидел его страх — он бы никогда не простил, никогда не стал бы относиться к нему как прежде. Испугаться Люпина, показать страх — для Джейми было бы равно предательству, а это то единственное, что Джейми никогда бы не простил.

А когда друзья решили учиться на анимагов... Чтобы! Гулять! Вместе! С оборотнем! У него внутри все замерло и оборвалось. И одновременно возникло совершенно сумасшедшее ощущение, как будто он летит без метлы, когда он легко ответил, мол, да, какой вопрос, разумеется научимся.

1981

Ему было очень, очень страшно. Дико страшно. Но он должен был увидеть её лицо во время похорон.

Она не плакала.

Её лицо не выражало вообще ничего, поджатые губы, холодный взгляд, она с достоинством кивает всем, кто подходит выразить соболезнования. Во время речи Министра, когда тот говорит о доблести, о храбрости, о том, что ему дали даже кажется орден, посмертно, в этот момент Питер истерически хихикнул. Крыса пискнула. Питер замер. Но его взгляд не отрывался от её лица. Она кажется вообще не слушала! Она... Это было скучающее выражение! Ей было скучно! Приятно, что к ней подходят, утешают, говорят слова поддержки, но не больше того. Ей просто не хотелось тут находиться и слушать как о нем говорят как о герое. И она старательно прятала выражение брезгливости, каждый раз, когда называли его имя.

Ей явно хотелось поскорее уйти и заняться чем-то поинтереснее.

Она всегда знала его лучше всех.

Все еще 1981

Он никогда не видел от неё такого отношения, к себе как у Молли к её детям. Та была громкой, яркой, грозной, но при этом доброй, заботливой, искренней, как впрочем все они, в Ордене. Обманывать их было легко. Неприятно, но легко. Они были хорошими, действительно хорошими людьми, но идеалистами, наивными, слишком честными, слишком открытыми. Но они не понимали, что толкают мир в пропасть. Они не знали про магглов ничего, как и он сам, но почему-то думали, что те — беспомощные и милые зверушки, что те не могут ничего сделать магу, им казалось, что сохранение Статута это такая веселая игра. Не понимали, как это унизительно, страшно и опасно, то как маги себя поставили, сами решив скрываться и прятаться, Питер знал, что это такое, как это, и то, к чему они приведут мир — его ужасало.

Шляпа была права, он умел бороться со страхом.

Он единственный, кто понял, что слушать наивного, заигравшегося в Мерлина Дамблдора опасно, что они противостоят Организации, чьи силы и возможности несопоставимы, которые не будут кидаться Ватноножным в бою. И главное — их враги правы, пусть их методы и ужасны, но без крови не удалить воспаление, даже маги не умеют залечить рану, не убрав всю отмершую плоть. Питер не мог пригодиться в бою, но неплохо справлялся с тем, чтобы залечивать после боя раны. Он пытался говорить, осторожно, издали, но от его слов отмахивались.

Их миру грозит опасность. Магглы, дикие, необразованные, бескультурные, не читавшие ни трудов Уоффлинга, ни Агриппы, когда-то и вовсе сжигавшие его труды, бесстыдные магглы (а с какой легкостью все они, да даже он сам, перенимали бесстыдную магловскую моду, их опасные игрушки, вроде того же Сириусова мотоцикла!), которые умеют только одно — размножаться, они как спрут обвили их мирок со всех сторон, угрожая уничтожить, стереть в пыль. А маги не хотят этого видеть, они пересказывают байки о Венделине Странной, и о том, что инквизиция не причинила магическому миру никаких неудобств. Тогда с чего бы нам прятаться, а? Статут бы просто не приняли, если бы магглы не могли нам причинить вред!

Светлые маги слишком беспечны, слишком самоуверенны, им не ведом страх, и это их погубит. Если ничего не бояться — то можно погибнуть, из-за собственной беспечности. Да, нужно уметь бороться со страхом, но и вовсе не бояться — это просто глупо! Эта их авантюра с анимагией конечно закончилась хорошо, и хорошо, что Питер теперь умеет превращаться, но когда Люпин чуть не убил Снейпа, Питер понял, настолько Дамблдор наивен, чудовищно, непозволительно, опасно наивен, и что хуже того — от его решений зависят они все. Давайте приведем в школу оборотня, и никому ничего не скажем, не наймем ему частного учителя, не обучим самостоятельно на дому, не добьемся открытия школ, где такие, как Римус смогли бы учиться, а просто устроим тайную авантюру и приключение, что может пойти не так? Ведь если скрыть информацию об угрозе, угроза исчезнет! Давайте успокоим детей байками о том, что инквизиция была веселой игрой!

Но сколько было детей из смешанных семей, маглорожденных детей, которые погибли, которые не умели замораживать пламя? Питер всегда старался прочитать не только учебник, но и дополнительную литературу и обдумать все со всех сторон, иначе бы он никогда не смог соответствовать своим друзьям, которым все давалось так легко. Друзьям.

Когда он их предал, когда сам пришел к Волдеморту, и предложил свои услуги, он продолжал мысленно называть их своими друзьями.

Но он правда не видел другого выхода!

Ему было страшно, очень страшно, но он умел переступить через страх.

Он сделал то, что был должен сделать. Или нет?

Возможно он и правда мог бы быть героем. Ведь это тоже — Поступок? Пусть в Ордене никто бы его разумеется не понял.

Но единственный, кто понимал, что их мир катится в пропасть, кто мог с этим что-то сделать — исчез. Питер не хотел думать "погиб". И это было чудовищно несправедливо. После всего, что Питеру пришлось сделать, этой чудовищной жертвы... Так не должно было случиться. Но так было. И что делать с этим всем теперь — Питер не знал.

1985

Когда он только поселился в семье Уизли, он думал, что это временное решение. Месяц, два отсидится, придумает, что делать дальше, магическая семья, шумная, громкая, яркая, выбранная за близость к Ордену, как источник информации, дом, где будет легко затеряться (плохо он тогда знал близнецов!) напоминала ему факультетскую гостиную, единственный его настоящий дом. Появись он... дома... он наверное бы умер. Признаться ей, что он жив, что он не герой, он не мог. Пусть на кладбище она и кривилась, не верила, что он не ничтожество, возможно со временем она сможет привыкнуть к этой мысли. Возможно хоть так она сможет со временем его полюбить. Но если она узнает... это его уничтожит.

Потом он в виде питомца впервые отправился в Хогвартс. И он действительно собирался там потеряться, украсть оборотку, потом возможно переправиться на материк, а потом... Но год закончился, и он, немного подумав, вернулся в спальню мальчиков и чинно уселся возле сундука, сложив лапки на пузике, мол, давай, а теперь пакуй меня.

У Уизли было тепло. Действительно тепло. И раз мир все равно катится под откос, он, Скабберз, будет катиться под откос, лежа на коленях у Молли Уизли, пока она что-то вяжет, под музыку Селестины Уорлок, и пусть на кухне пахнет пирогом. А если ему повезет, возможно Лорд еще вернется. И тогда он, Питер, сделает что угодно, чтобы на этот раз действительно стать героем. Даже убить, даже руку отдать на отсечение, даже умереть. Но спасти их всех. Ведь он, Питер, он же действительно хотел как лучше, а значит, он не предатель, а герой, так? Но что уж теперь, он не готов об этом думать. И не будет. И хотя ночами ему снились кошмары, и хотя ему было иногда так паршиво, что он весь начинал чесаться и линять, иногда, под звуки Селестины Уорлок и запах выпечки он был почти счастлив.

yefeyfiya

- Alteya, как раз, очень убедительно показала, что Питер - трус во всем, и причина его поступка именно в его абсолютной трусости.

Adelaidetweetie
Ну, хорошо, такое бывает, я знаю, но тогда должна быть причина, что-то, что его сделало таким трусом, чтобы страх был насколько нерациональным и неадекватным. Имхо.

Adelaidetweetie
Но вот вопрос, на Гриффиндор как он попал?)
yefeyfiya
Ну почему неадекватным?
Если б Сириус тогда все раскачал, его бы искали.
И искали и как крысу тоже.
А ещё дело может быть не только в страхе, они отсутствии инициативности.

Alteya
В первый момент да. Но через месяц, полгода, год? Зачем вернулся в Нору из Хогвартса, после первого года в виде питомца семьи Уизли?
Впрочем, я вот написала версию :)
Аж в виде фика :)
Правда там он у меня знает, что его не ищет аврорат, не думает, что его ищут, а получает своеобразное удовольствие от жизни в виде питомца. Ггг

Alteya
- Моя версия: познакомился в поезде с мажорами Блэком и Поттером, и решил, что они - неплохие покровители (он же все время ищет сильного покровителя, даже воскресил себе такого). И потом, увидев, что потенциальные покровители будут в Гриффиндоре, упросил шляпу и его туда же отправить.

yefeyfiya
- А почему бы ему не быть таким с рождения? Ведь есть же люди от природы осторожные, от природы добрые, а он - от природы - трус

Adelaidetweetie
Шляпа, сволочь, считает до сих пор, что не ошиблась. Поттермор сообщает, что Питер подходил на Гриффиндор и Слизерин, и шляпа долго думала. И это не он упростил, а она отправила его туда.
Если Поттермор не канон, тогда ок. Ну и вообще, то, что у меня не складывается впечатление, что он изначально был паталогическим трусом, или, что паталогический трус не зассал бы пойти на факультет храбрецов, где придётся постоянно соответствовать, это только мои рассуждения. Неужели бы он не нашёл другого покровителя на более безопасном факультете, где от него не ожидали бы рискованного поведения? Паталогический трус опять же, вряд ли смог бы дружить с оборотнем, качественно скрывать свою паталогическую трусость столько лет, но хз. Это мое впечатление такое. Возможно я ошибаюсь. Возможно действительно паталогический трус, плюс идиот, который не подумал, что на Гриффиндоре ему не будет безопасно. Искал безопасность и защиту, а лез вместо этого в самое пекло, дружить с теми, кто пусть и сильные, но любят рисковать, и с собой тянут, в нелегальные анимаги, гулять в полнолуние с оборотнем, в орден, воевать с тёмными магами, потом к Волдеморту, потом зачем-то воскрешать Волдеморта, а не сбежать подальше и заныкаться от всех и вся. Ну оооок

yefeyfiya

Поттермор это не канон, это затыкание дыр в каноне :)

Патологический трус не отсек бы себе руку.
Патологический трус не искал бы и не возродил бы Волдеморта.

Он трус в достаточно… житейских вещах, когда есть место для манёвра. В той же Визжащей хижине- он боится Сириуса, но больше Сириуса уверен, что тот его не убьёт - особенно на глазах детей и старого друга. И не теряет надежды выболтать себе время для побега - и в итоге ему это удаётся!

Но когда он загнан в угол - да хоть своими собственными убеждениями - он действует так, как храбрецам и не снилось.