Строя воздушные замки на камне (гет)

Растянувшись на кровати, Северус заставил взмыть в воздух стоящие на полке книги; они разлетелись по стылой комнате, шурша и трепеща страницами. Раньше он часто так делал, когда родители скандалили — еще до Лили, до Хогвартса; детская магия, мелкие фокусы, которые маленькие волшебники осваивают до того, как научатся колдовать по-настоящему. Палочка для этого не требовалась — только подходящее настроение.

Книги порхали вокруг, точно бабочки — или птички, или подхваченные ветром обрывки какой-нибудь дряни. Когда Северус был ребенком, он частенько воображал, что они нашептывают ему свои истории, и если долго и усердно вслушиваться, то вопли родителей стихнут, и можно будет представить, что он перенесся в безопасный уголок, укрытый от всех бурь и невзгод.

Но сейчас в доме стояла тишина. А что до безопасного уголка — то его бы не нашлось и в целом мире. Ни для него, ни для Лили, ни для их будущего ребенка.

Он часто думал про их дитя — та чокнутая ведьма сказала, что это девочка, такая же темноволосая, как ее отец... хорошо еще, что он тогда выбрал обличье маггла-брюнета. Северус очень надеялся, что дочь не унаследует от него жирные кожу и волосы. Всякий раз, как он пытался себе ее представить, воображение рисовало ему маленькую Лили — такую, какой он впервые увидел ее через забор, только брюнетку, а не рыженькую.

Временами он вспоминал ту картинку, которую показала им повитуха. Того эмбриона. В конце концов Северус решил, что на плотоядного слизняка он не походил, но от него все равно веяло чем-то нездешним — от этой маленькой светлой закорючки, свернувшейся у Лили в животе. И как же сложно было представить, что однажды эта закорючка превратится в копию маленькой Лили, только с темными волосами.

Это чем-то походило на магию... такую, какой она была для него в детстве, еще до Темных искусств и Темного Лорда, когда он только и умел, что поднимать книги в воздух.

Научится ли этому фокусу его дочь? Будут ли у нее точно так же летать книги — от тоски, от тяжести на душе? Нет, ни за что. Она даже не узнает, что это такое. Он этого не допустит. Возможно, вокруг нее станут распускаться цветы — так было с Лили, когда она радовалась... Северус задумался, что будет легче даваться их дочери, зелья или трансфигурация, и в конце концов решил, что одинаково и то, и другое. А вот Темным искусствам он ее учить не станет — Лили этого не одобрит. Но ему нравилось воображать, что дочь унаследует от него пытливый ум и, пробравшись ночью в его кабинет, будет таскать у него книги по Темной магии и тайком их листать, то и дело останавливаясь, когда взгляд выхватит что-то интересное. Если так случится, он ее, конечно, отругает, но не слишком сурово. Потому что не захочет, чтобы она прекратила.

Они останутся жить в этом доме — все вместе, и каждое Рождество Лили будет готовить для них ростбиф и йоркширский пудинг, и Северус научит дочь накладывать на комнату заглушающее заклятье, чтобы не слышать, как шумит фабрика...

Он смотрел в потолок — книги летали над кроватью, отбрасывая тени на стены, — и постепенно до него стало доходить, что такое будущее возможно только в мире, где магглорожденная продавщица из Оппозиции может родить ребенка от Пожирателя смерти и ничего при этом не бояться.

Такой мир был бы лучше нынешнего, тут и спорить не о чем. Но Оппозиция сражалась за мир, в котором не было места Пожирателям. А Темный Лорд — за мир, в котором не было места Лили.

Северус только сейчас осознал, что скомкал в кулаке простыню. Его сердце гулко билось, к щекам прилила кровь. Книги громче захлопали страницами, то и дело сталкивались друг с другом, задевая стены.

Пришлось закрыться окклюменцией. Сейчас ему не хотелось злиться — только думать о дочери, представляя, как она разворачивает подарки под трансфигурированной рождественской елью.

И в этот момент предплечье обожгла болью Темная Метка.

Он резко сел, и книги шлепнулись вниз — с глухим стуком падали на пол, на кровать, к нему на колени. Приподняв руку, уставился на Метку — она раскалилась, и кожа вокруг змеи и черепа светилась оранжево-красным. Белесый дым всплывал над ней тонкими струйками.

— Вот говно... — выругался Северус.

Он смахнул на пол те книги, что приземлились к нему на колени, выскочил вон из комнаты, вон из дома, не прихватил даже плащ, хоть на улице и стояла пасмурная зимняя стужа, и аппарировал, не давая себе задуматься, зачем его вызывают.

Из Малфой-мэнора Темный Лорд перебрался в заброшенное здание, где когда-то мололи муку; его нашел и защитил чарами кто-то из Мальсиберов. Аппарация перенесла Северуса на берег замерзшей серой речки, которая очень напоминала ту, что текла рядом с его домом. Здание бывшей мельницы — каменное, с соломенной крышей — рассыпалось чуть ли не на глазах, и окна даже в дневном свете отливали зеленым. По сравнению с Дэнкворт-мэнором это был шаг назад — но когда Темному Лорду удастся подослать шпиона в Хогвартс и внедрить своих людей во все отделы Министерства, он сможет насрать на всех и жить где пожелает.

Пока что этого не произошло. Но Северус знал, что этот день уже не за горами.

Он барабанил в дверь, пока ему не отворила Вайолет Плюм — лицо ее было строгим и напряженным.

— Он вас ждет, — с порога заявила она.

— Разберитесь со своими охранными чарами, — поморщился Северус. — Я должен аппарировать к Темному Лорду, а не хрен знает в какую пердь.

Виолетта мрачно взглянула на него:

— Попрошу не выражаться, мистер Снейп.

Северус протиснулся в дверь мимо нее. Возведенная окклюменцией стена словно рассекла его надвое, за ней пульсировал страх — слуги Темного Лорда, носящие его Метку, всегда могли аппарировать к нему, сквозь любую защиту на зданиях. Тут явно что-то не так.

Та же его часть, что осталась перед стеной, умела чувствовать только одно: преданность своему хозяину. Северус об этом позаботился.

Отыскать в этом маленьком здании Темного Лорда оказалось несложно; тот нашелся в просторном пустом помещении, где раньше мололи муку. Сверху и сбоку туда проникал слабый солнечный свет — сочился сквозь трещины в стенах и прорехи в крыше.

Темный Лорд был один, хотя Северус почти ожидал увидеть с ним рядом Беллатрикс, восседающую бок о бок, как королева.

— Северус, — приветствовал его Темный Лорд. — Слышал, у тебя готово новое проклятие.

— Да, милорд, — он поклонился, по-прежнему оставаясь начеку. — Оно не убьет ваших врагов, но полностью сломит их сопротивление.

Темный Лорд улыбнулся — точно трещина рассекла его лицо поперек.

— Мне нравится, как звучат эти слова — "сломить их сопротивление". О да, это просто прекрасно.

Северус не знал, что на это ответить, поэтому промолчал.

— А как именно оно это делает, Северус?

— Оно отнимает у них радость, превращая ее в отчаяние.

Глаза Темного Лорда расширились:

— Навсегда?

— Конечно, милорд.

— А, значит, ты нашел способ сделать пытки более эффективными. Какая блестящая идея.

— Благодарю, милорд.

Темный Лорд откинулся на спинку кресла, сплетая пальцы в замок.

— Сегодня я говорил с Беллатрикс.

Щиты задрожали, затем снова уплотнились. Северус не двинулся с места.

— И услышал от нее... кое-что любопытное. Северус, посмотри на меня.

Эти последние слова, эта команда... он не ожидал ее услышать — так не было принято, только не для тех, кто уже получил Метку. Этот приказ, этот тон — точно бьющееся стекло... так проверяли новичков, чтобы узнать, как они отреагируют на вторжение Темного Лорда в их разум. Проверка — и заодно устрашение.

Северус взглянул на него без колебаний.

Темный Лорд ворвался в его мысли — холодный и мрачный, как арктический ветер, и погрузился так же глубоко, как тем летом сразу после Хогвартса. Северус не пользовался тогда окклюменцией, открыл ему душу, показал все целиком: своего отца, кричащего и вечно пьяного; Блэка и Поттера — как они мучили его и унижали все школьные годы; даже Лили — единственный раз, когда он вообще позволил Темному Лорду на нее взглянуть... Потому что готов был подчиниться. И доверял ему — полностью.

Сейчас внутри его разума стояли щиты.

Темный Лорд с размаху налетел на них, но не смог распознать, с чем именно столкнулся: там, где Северус выстроил стены, он увидел только верность и беспрекословное послушание — скользнул вдоль их переплетений, и губы его раздвинулись в улыбке, а зубы блеснули в свете камина.

А затем он двинулся дальше и нашел воспоминание о том дне, когда Люциус и Беллатрикс привели Северуса к Амосу Крокеру. Уже подправленное воспоминание — Северус сделал это сразу же, как узнал о ребенке: подчеркнул маниакальное оживление Беллатрикс, чтобы на ее фоне казаться хладнокровным и рассудительным, и полностью убрал все свои внутренние метания, оставив для большего правдоподобия только раздражение ее поведением. И, конечно, изъял из воспоминаний все, что случилось, когда она полезла в его мысли.

Связь разорвалась, и Северус едва устоял на ногах. Голова словно заиндевела изнутри.

— Ваши истории не совпадают, — сказал Темный Лорд.

— Ничего удивительного, — откликнулся Северус. — Беллатрикс и я... извините, что говорю об этом, милорд, но мне не хотелось бы что-то от вас утаивать...

Темный Лорд пристально взглянул на него — змеиные глаза, зубы как у крокодила...

— Продолжай.

— Мы недолюбливаем друг друга, милорд. Нет, я, конечно, уважаю ее преданность нашему общему делу и высоко ценю то, что она делает для вас. Она очень талантлива. Но в том, что касается личных качеств...

Лицо Темного Лорда дрогнуло, уголки губ напряглись в едва заметном намеке на улыбку:

— Вы слишком разные, верно? Ты всегда так хладнокровен, Северус. Белла не понимает хладнокровия. Оно сбивает ее с толку — пожалуй, единственное, что на это способно.

— Да, милорд. Наши подходы несколько... противоречат друг другу.

С его лица исчезло всякое подобие улыбки.

— Ах, так в этом-то и проблема, Северус. Вы соратники — вы должны не мешать друг другу, а дополнять, — он достал палочку и взмахнул ей, лениво выписывая в воздухе блестящую спираль.

Северус никак на это не отреагировал.

— Ты должен больше стараться, Северус, — продолжал Темный Лорд. — Стараться объединить свое хладнокровие с пылкостью Беллатрикс. Должен стать оком в ее буре.

Дверь распахнулась настежь, и в помещение шумно ввалились двое Пожирателей в масках — новички, еще не удостоенные Метки. За собой они волокли какого-то волшебника, бледного и избитого в кровь; увидев Темного Лорда, тот застонал, затрепыхался, пытаясь вырваться из чужой хватки, и глаза его расширились от страха.

— Бросьте это сюда, — Темный Лорд указал палочкой на место рядом с Северусом. — И оставьте нас.

Пожиратели поклонились и заторопились прочь.

— Беллатрикс поделилась со мной впечатлениями, — сказал Темный Лорд. — От твоего проклятия. Но все же я предпочел бы увидеть его собственными глазами.

По щитам побежала трещина — и тут же снова затянулась.

— Увидеть его, милорд? — переспросил Северус.

Темный Лорд устремил на него долгий взор — и где-то на краю сознания снова появился холодок. Предостережение.

— Да. Я хочу на него взглянуть. — И указал на задыхающегося человека на полу: — Ты знаешь, кто он?

— Нет, милорд.

— Чиновник из Министерства. — Тот поднял голову и попытался что-то сказать, но его слова прозвучали так тихо и невнятно, что Северус ничего не разобрал. — Его имя не имеет значения; что же до занимаемой им должности... — Пауза — не дольше удара сердца. — Он стоял между мной и отделом охраны правопорядка. Я предложил ему место среди моих последователей в обмен на сотрудничество с его отделом; он отказался.

— Некоторые люди не осознают всей глубины своих заблуждений, милорд, — заметил Северус.

Темный Лорд одарил его недоброй улыбкой, больше смахивающей на оскал.

— Так приятно слышать от тебя подобные слова. То, о чем поведала Беллатрикс, то, что было в ее воспоминаниях... Это обеспокоило меня. Весьма обеспокоило.

Северус не осмеливался пошевелиться.

— Покажи мне свое заклинание. Я хочу увидеть, как ты его применяешь. Ты его создал, ты должен гордиться своим творением.

Ментальные щиты затрещали — по ним расползались прорехи... сомнения, угрызения совести, страх... Лили.

— Я буду счастлив вам его продемонстрировать, — сказал Северус. — Это проклятие — моя гордость. Создать его было очень непросто.

Еще одна улыбка-оскал.

— Но этот человек, милорд... он и так уже сломлен.

Пленник дернулся на полу. Застонал, всхлипнул.

— Хочешь сказать, что заклятье на него не подействует?

— Нет, конечно же нет, милорд. Просто эффект был бы более... впечатляющим, если бы он еще мог сопротивляться, — Северус точно знал, что здесь, на заброшенной мельнице, таких пленников нет. Если же заклинание разрешат показать на ком-нибудь из новичков-Пожирателей, возможно, ему будет не так гадко — меньше отвращения, меньше давления на его окклюментные блоки...

Темный Лорд скользнул глубже — Северус напрягся, пытаясь затянуть бреши в ментальных щитах. Моя дочь, я должен уберечь мою дочь...

— Если твое проклятие работает, — голос Темного Лорда понизился до угрожающего шепота, — ты покажешь его мне на этом человеке.

Я должен уберечь мою дочь.

— Конечно, милорд, — с этими словами он приподнял щиты — чуть-чуть, только чтобы подтолкнуть Темного Лорда в нужную сторону, дать ему увидеть желаемое...

Тот кивнул, позволяя разорвать связь. Северус повернулся к волшебнику из Министерства — тот открыл рот, собираясь заговорить, но не смог. По его губе потекла струйка крови.

— Десперио.

Как и Крокер, он замер на какое-то мгновение — затем по его щекам беззвучно покатились крупные слезы, он подтянул колени к груди и улегся на бок. Его лицо блестело в зеленом свете, заполнявшем помещение.

— Ударь его, — скомандовал Темный Лорд. — Каким-нибудь заклятьем побольнее.

Северус знал: промедли он хоть на мгновение — и его ждет та же участь, что и в случае отказа. Он выпустил заклинание — пленника приподняло и с силой швырнуло вниз, но тот никак не отреагировал. Только продолжал плакать.

— О, — сказал Темный Лорд. — Это и впрямь впечатляет.

Щиты стали темнее, плотнее. Затвердели, кольцом обступая боль.

— Спасибо, милорд.

— И он навсегда останется в таком состоянии? Так и будет всхлипывать, как ребенок?

Северус кивнул.

— Независимо от того, что мы с ним сделаем?

Его щиты были такими плотными, что закрыли все. Хотя внутри зияла черная дыра.

— Независимо, милорд.

— Мне хотелось бы на это взглянуть. — Темный Лорд снова проник в его разум, призраком скользнул по поверхности, но не нашел ничего, кроме преданности — фальшивой преданности, которая, должно быть, показалась ему настоящей, потому что он разорвал связь и расплылся в улыбке: — Примени к нему одно из своих летальных заклятий.

— Будут ли у вас какие-то предпочтения, милорд?

— Предпочтения? Нет, не думаю... хотя, пожалуй, мне всегда нравилось Атра долор.

Щиты содрогнулись.

— Я нахожу его изящным. Как, должен признаться, и это, — Темный Лорд кивнул на всхлипывающего на полу волшебника. — Атра долор причиняет сильную боль, верно?

— Да, очень.

— Оно всегда ассоциировалось у меня с криками. Интересно проверить, каков будет эффект в сочетании с Десперио — или тебе так не кажется?

Нет.

Непрошеная мысль вспыхнула в голове — яркая, точно луч звезды во мраке. Северус задвинул ее как можно дальше, благодарный всей магии в мире за то, что Темный Лорд не мог сейчас читать его мысли.

— Да, милорд. Это был бы любопытный эксперимент.

Темный Лорд улыбнулся:

— Ну так вперед. Смотреть на твою работу — одно удовольствие.

Северус усмехнулся в ответ — жестко и холодно, одними уголками губ:

— Спасибо, милорд.

И развернулся к чиновнику из Министерства — тот поднял на него глаза, затуманенные от слез. В них не было страха — все похоронила под собой вызванная Десперио скорбь.

И почему-то от этого глядеть на него было только тяжелее.

— Атра долор, — произнес Северус.

Проклятье вспыхнуло на кончике палочки, поразило пленника прямо в грудь, прямо в сердце — начало растекаться по венам, превращая живую плоть в гниль и плесень. Он не кричал, только заплакал еще горше, взирая на Северуса своими полными скорби глазами.

Северус попятился. Его шаги эхом отдавались в помещении. Темный Лорд не сводил с жертвы блестящих глаз; губы его раздвинулись в улыбке, обнажая два острых резца, выступающих за нижнюю губу.

Кожа пленника пошла синюшными пятнами, под ней проступили серовато-красные вены. Пальцы скрючились. Тело высохло и скукожилось.

Он прекратил плакать.

И умер.

С клокочущим смешком Темный Лорд протянул к Северусу руки. Привлек его к себе, заключая в ледяные объятия. Как же он дорожил такими знаками внимания — еще полтора года назад...

— Сомнения, — сказал Темный Лорд, — могут оказаться опасными, — разомкнул объятия, опуская руки. Северус не двинулся с места. — И они же могут нас спасти.

— Конечно, милорд.

— Я не стану извиняться, что усомнился в тебе. Надеюсь, ты понимаешь, почему.

— Понимаю, милорд.

— Не дай мне оснований усомниться в тебе снова, — он все еще стоял так близко, что Северус ощущал его запах — нотки дыма и крови.

— Никогда, милорд, — Северус встретился с ним взглядом, точно зная, что его ментальные щиты устоят. Что пока он жив — они будут держаться, оберегая тех, кто за ними. — Вы больше никогда во мне не усомнитесь.

* * *

Этой ночью к нему пришли сны.

Обычно он их не видел — не давала окклюменция. Но на сей раз, как только Северус задремал, его ментальные щиты растворились, чтобы восстановиться после встречи с Темным Лордом и дать измученному разуму время отдохнуть.

И сны пришли к нему — прокрались, как помойные кошки.

Сначала ему приснилось, что Лили покинула его не тогда, когда он стал Пожирателем, а гораздо раньше, еще в Хогвартсе. Перед глазами вспышка за вспышкой мелькали жестокие сцены — Блэк и Поттер, он сам... оскорбления, насмешки, угрозы... И Лили — она тоже была с ним жестока; ее смех впивался в кожу, как зазубренные осколки стекла. Он не запомнил, кто и что ему говорил, но это не имело значения, эмоции все равно затапливали его с головой. Унижение и стыд. Горечь предательства. Одиночество. Отчаяние. Обидные прозвища... Все это нахлынуло на него океанской волной, заполняя легкие, пока мир не почернел перед глазами.

Затем ему приснилось, что Лили выходит замуж за Поттера. Церемония должна была состояться у озера, и солнце сияло так ярко, что слепило глаза, и белые цветы, как снежинки, витали в воздухе. Северус пытался добежать до алтаря, чтобы остановить свадьбу, но потом вдруг оказалось, что на нем нет обуви, а под ногами не трава, а битые бутылки — и он шел вперед по зеленым осколкам, оставляя за собой кровавую дорожку, и умолял Лили: не надо, не надо, не надо... Но она лишь взглянула на него как на пустое место и послала ему в сердце Аваду.

В его третьем сне Поттер снова стал ребенком, и уже взрослый Северус был вынужден о нем заботиться, потому что в Хогвартсе ему грозила какая-то страшная и непонятная опасность. Тени превращались в чудовищ, и Северус разил их заклятьями — одного за другим; Пожиратели, как тараканы, подкрадывались ближе, и Северус давил их всей мощью своих чар. А Поттер его даже не благодарил, только повторял: "Нюниус!" — и смеялся... А потом Северус увидел, что у него зеленые глаза, и удивился: неужели они всегда были такими, а он заметил это только сейчас? Точь-в-точь как глаза Лили — тот же яркий цвет зеленого стекла, как бутылки из-под содовой или витражи в старинных окнах... А потом он каким-то образом осознал, что Лили умерла, а эта маленькая зеленоглазая копия Джеймса Поттера — все, что осталось от нее на этом свете.

В конце этого сна Северус отправился в Визжащую хижину — тем же путем, что и в ту ужасную ночь на пятом курсе, только на сей раз его ждал не оборотень, а змея — самая большая змеюка, какую он только видел... И он вошел туда и подставил ей шею, позволяя наполнить его тело ядом.

И только тогда наконец проснулся. Его щеки и подушка были мокры от слез; он содрогнулся от необъяснимой уверенности, что Лили больше нет, и наколдовал чары поиска — но они нашли ее дома, вернули яркий, светящийся, живой отклик.

Северус откинулся на изголовье кровати. Сердце все еще частило, сны так и не отпускали до конца — таились где-то поблизости... Помедлив, он попытался возвести простейший щит, чтобы заставить кошмары раствориться во мраке; ему это удалось, но тут же нахлынула усталость. Хотя обычно он даже не замечал такое усилие.

Похоже, со сном на сегодня все. И не только со сном, и не только на сегодня. Это знание копилось внутри не одну неделю, но лишь теперь он понял окончательно.

Я сумею защитить тебя. И ребенка.

Он выбрался из постели и нашарил на столике палочку. Наговорил коротенькое послание для Лили. Завернул его в защитные слои Темной магии.

Мне нужно с тобой увидеться. Я зайду к тебе — прямо сейчас.

И отправил это сообщение без колебаний.