Плач по Эдельвейсу (гет)

В преддверии первого учебного дня Сириус поехал провожать Гарри и Гермиону на вокзал. Он спешно распрощался с ними возле перехода на платформу 9 ¾, опасаясь идти дальше. Он боялся, дико боялся воскрешать прошлое в памяти, боялся отвечать на вопросы. Всю дорогу Гарри, не переставая, бросал на него вопросительные взгляды, и Сириус прекрасно понимал, что крестника заинтересовала эта история с колдографией. Исчезновение карточки из альбома полностью подтверждало все его опасения. Он заметил это еще утром, когда убирал альбом на место. Оставаться рядом с молодым человеком было небезопасно. Блэк понимал, что в любой момент страшные вопросы могли прозвучать вслух. И тогда уже не будет возможности увильнуть, придется отвечать, позволив прошлому бередить старые раны.

Конечно, вот так внезапно бросать ребят тоже было не в его стиле, но ничего лучше в данной ситуации он не придумал. Гарри обратил внимание, что крестный взволнован и холоден уже с утра. Заметила и Гермиона. Но ребята, не сговариваясь, предпочли игнорировать эту тему, пока не устроились в купе поезда. Там уже сидел Рон, с нетерпением ожидавший друзей.

— А вы не сильно-то и торопились, — с ноткой упрека пожурил он. — Я даже подумал, что вы опоздаете.

Рон поднялся, чтобы поприветствовать друзей, обменялся рукопожатием с Гарри. Затем повернулся к Гермионе, чтобы помочь ей закинуть на багажную полку сумочку, которую та сжимала в руках. Но девушка довольно грубо его оттолкнула:

— Спасибо, Рон, — девушка улыбнулась, чтобы сгладить несдержанность, — но со своими вещами я сама разберусь.

— Как хочешь, — Рон чуть передернул плечами, но внезапно его лицо озарилось коварной улыбкой: — Возможно, ты права, — в голосе появилась ирония. — Будет действительно обидно, если кто-то попытается украсть твои школьные записи. Должно быть, на черном рынке знаменитые конспекты Гермионы Грейнджер очень дорого стоят, ты же все-таки теперь наша новая староста школы, — последние слова он сопроводил важным жестом руки, сдерживаясь, чтобы не засмеяться. Парни обменялись заговорщицкими взглядами и прыснули со смеху.

— Следи за тем, что ты говоришь, Рональд Уизли, — грозно посмотрела на друга Гермиона, которую, признаться, порадовало упоминание её нового статуса. Тем не менее, тон оставался серьёзным. — Не забывай, что я могу в любой момент снять с тебя баллы, — и для пущей убедительности она стукнула парня по плечу.

— Ай, — воскликнул он, впрочем, безо всякой серьёзности, — зачем ты калечишь самого лучшего игрока твоей любимой команды по квиддичу! Если ты не перестанешь меня истязать, наш факультет вообще потеряет все шансы завоевать кубок в этом году. Неужели ты хочешь увидеть, как Малфой и его гаденыши снова выиграют кубок? — Рон уставился на подругу в притворном ужасе, словно и вправду уличил её в подобных мыслях.

— Не будь идиотом, Рон, — вместо девушки ответил другу Гарри.— Гермиона больше всех жаждет, чтобы кто-нибудь раздавил этого хорька и его шестерок! — сменив уверенность в голосе на сомнение, парень уточнил как бы на всякий случай:

— Правда, Гермиона?

Девушка кивнула головой, запоздало осознав, что он тоже прикалывается. Она в шутку пихнула Гарри и показала Рону язык.

— Иногда ты ведешь себя так по-детски, — вздохнул он с обреченным видом. — Посмотри на меня: я постарался и повзрослел. Тебе бы это тоже не помешало.

— О да, — исполненный сарказмом ответ Гермионы заставил Рона чуть покраснеть, — я же вижу, как ты, скажем так, «вырос». А толку-то? Задай себе этот вопрос, — наставительно посоветовала девушка, заправляя выбившийся локон за ухо.

Рон взбеленился. Нет, она никогда не прекратит его задирать!

Гарри наблюдал за весьма, по его мнению, радостной сценой. Как же ему не хватало во время каникул этих вечных перепалок. Он все еще смотрел на друзей, когда рука в кармане куртки наткнулась на кусок глянцевой бумаги, который Гарри стащил перед отъездом из Брайтона. Моментально мысли вернулись к девушке на фото.

— Гермиона, ты заметила, что Сириус вел себя с утра весьма странно? — спросил он без предисловий.

Смешливое выражение сразу исчезло с его лица, глаза стали серьезными, что свидетельствовало о внутреннем напряжении. Гермиона присела рядом и слегка дотронулась до его руки:

— Мне кажется это вполне нормальным после всего, что случилось. Ему непросто вспоминать о тех грустных событиях, — она слегка запнулась, когда воспоминания о собственной потере вернули в сердце печаль. Сейчас она понимала Сириуса слишком хорошо. — Мне кажется, он был очень привязан к этой девушке, ты так не думаешь?

— Да, ты права, — согласился Гарри, но весь его вид показывал, что этот вопрос он не оставит открытым.

Рон, потерявший нить разговора, переводил взгляд с одного на другого, предлагая говорить яснее. Друзья поведали все, что узнали вчера от Сириуса. В заключение рассказа Гарри достал из кармана колдографию с потрепанными краями.

— А почему она так странно выглядит? — удивилась Гермиона. — Я полагаю, что, когда ты нашел ее в альбоме, она выглядела несколько иначе.

— Да, мне пришлось действовать быстро, чтобы Сириус не увидел, — Гарри смущённо потупился. — Я уверен, что он ничего не заметил, — добавил он виновато.

Гермиона неодобрительно взглянула не него, очевидно, не считая этот поступок хорошим. Рон протянул руку за колдографией.

— Ого, да это знаменитая Изелла Эдельвейс, — воскликнул он в изумлении, едва посмотрев на снимок. — Я не могу поверить, что Сириус, твой отец и их друзья встретили кого-то из семьи Эдельвейс!

— Да, почти невероятно, — добавила Гермиона, тут же забывая о воспитательном моменте с кражей фото.

— Вы так о ней говорите, будто речь идет о каком-то сказочном животном, — нахмурил брови Гарри.

— Но так и есть! — горячо заверила его Гермиона. — Поверь. Наверняка, встретив ее, они удивились ничуть не меньше, чем ученики Хогвартса, впервые увидевшие тебя.

— Она права, Гарри, — вторил Рон, — Эдельвейсы, так же как и ты, — это часть нашей истории. Они — настоящая легенда!

— И что они сделали такого знаменательного, чтобы стать легендой? — всё ещё не понимал Гарри.

— Их история началась во времена зарождения волшебного мира. — начала Гермиона, чувствуя себя в своей стихии. — В книгах написано, что давным-давно два очень образованных рода решили поделиться друг с другом своими знаниями. Именно так появилось искусство волшебства. Одной из этих древних семей и была семья Эдельвейсов. Как гласит легенда, именно от них пошли «чистокровные» волшебники. И поэтому некоторые старинные семьи любят выставлять напоказ свою родословную. Но, по правде говоря, только потомки этих двух семей имеют право кичиться своим происхождением, а все остальные были всего лишь нищебродами в их глазах, — ироничная нотка в её голосе подкрепилась улыбкой.

Гарри прекрасно знал, что в этот самый момент она подумала об этом недоделанном хорьке Драко Малфое, который яростно поддерживал идею о полном искоренении магглорожденных волшебников.

— А как фамилия той, другой семьи? — спросил Рон, наморщив лоб. — Я никак не могу вспомнить.

— Скажи просто, что ты никогда этого и не знал, — с упреком отозвалась Гермиона. Рон пожал плечами. Девушка с напряжением пояснила:

— Потому что, если бы ты однажды это узнал, то ни за что в жизни уже не забыл. — Она повернулась к Гарри, прежде чем добавить шепотом. — Это были Волдеморты.

Рон вжался в кресло, а Гарри продолжал в недоумении смотреть на подругу, полагая, что ослышался.

— Да, ты правильно расслышал — Волдеморт, — выдохнула она, потирая враз занемевшие пальцы рук. — Как ты думаешь, почему Том Реддл изменил имя? Он прекрасно знал, что это своего рода символический жест. Смена имени была весьма выгодным делом. Став Волдемортом, он стал частью легенды, окружавшей это имя. А анаграмма, которая связывает эти два имени, всего лишь совпадение.

— Может быть, он просто один из потомков? — предположил Гарри.

— Это невозможно, — уверенно возразила Гермиона.

— Но почему? Он же потомок Салазара.

— Это так, — нетерпеливо согласилась девушка, — но поверить, что где-то существует потомок семьи Волдеморт, кажется таким же невероятным, как и встретить потомка Эдельвейсов. Гермиона выглядела нерушимо уверенной, что, впрочем, все равно не убедило её лучшего друга.

— А кто может это доказать? — меланхолично спросил он. — Мы живем среди странностей. В волшебном мире все возможно, особенно сейчас.

— Хм, ты прав, никто не может... — подал голос Рон. — Но теперь я, кажется, понимаю, почему говорят, что эти семьи прокляты. От одной мысли мурашки по спине бегают.

— Прокляты? — удивился Гарри.

— Так гласит легенда, — ответил Рон тихим голосом, наклонившись поближе к другу. Но продолжать не стал.

Гарри сразу мысленно вернулся к Изелле и ее трагической смерти. Неужели она погибла в озере из-за проклятия? Неужели чары никак нельзя было нейтрализовать, чтобы избежать печальной участи? Теперь ему стало ясно, почему крестный так отреагировал, когда речь зашла об этой девушке. Должно быть, ее исчезновение перевернуло с ног на голову всю его жизнь. А отец, он был так же огорчен ее смертью? Гарри уже не первый раз задавал себе этот вопрос, но прекрасно понимал, что спрашивать подобные вещи у Сириуса он не имеет права. Впрочем, он никогда и не осмелился бы спросить о таком.

— Я хочу узнать о ней больше, — кивнув в сторону колдографии, которую Рон продолжал сжимать в руке, и от напряжения потёр пальцами виски.

— Гарри, ты не должен тратить время на эту давно забытую историю, — возразил Рон, прежде чем в очередной раз взглянуть на молоденькую Изеллу, которая мило улыбалась в этот момент.

— Рон прав, последний год в Хогвартсе слишком важен, ты не должен тратить время на непонятные поиски, — поддержала Гермиона, виновато подумав о том, что сама-то ничем не лучше. Ведь свои поиски она оставлять не собиралась.

Гарри бросил на них угрюмый взгляд, в котором читалось разочарование. Эта недовольная гримаса заставила девушку смягчиться, и она добавила, смирившись:

— Но если ты настаиваешь, я могла бы тебе помочь с поисками в библиотеке. Возможно, мы найдем что-нибудь интересное.

— Как же ты внимательна к своим дружкам, Грейнджер, — произнес тягучий голос. — Можно подумать, что тебе нравится роль слуги. Хотя, возможно, это твое призвание.

— Малфой, — мгновенно среагировала Гермиона, растянув губы в улыбке, ответно наполненной сарказмом, — а я уже начала было беспокоиться, когда же ты придешь нас проведать. Вдруг ты заблудился по дороге, — с наигранным сочувствием Гермиона повернулась к друзьям, кивая в сторону Малфоя: — Наверное, нелегко ориентироваться в пространстве, когда извилина всего одна, и та то и дело зависает с непривычки работать.

Драко, которому, естественно, такой ответ не понравился, уже было собрался бросить что-нибудь едкое относительно гриффиндорской старосты, но поймал взгляд Рона. Тот готов был кинуться в драку. А поскольку своих «телохранителей» Малфой не привел, то предпочел смолчать на обиду.

— Ты сама любезность, моя дорогая грязнокровка, — не сдержавшись, Драко ухмыльнулся. И прежде чем кто-либо в купе успел отреагировать, слизеринец добавил: — Но у меня нет времени на этот детский сад — нас ждет профессор МакГонагалл в первом вагоне.

Гермиона, смирившись со своей участью, еще крепче прижала к себе сумочку, которую все это время не выпускала из рук, и поднялась, чтобы направиться вслед за Драко. Гарри попытался было возразить, но подруга уже покинула купе, и её унес шумный поток студентов в коридоре. Парень вновь повернулся к Рону, который так и не смог оторваться от созерцания колдографии.

— Тебя не задело, что Гермиона без всяких возражений потащилась за этим хорьком? — в негодовании оторвал друга от занятия Гарри.

— Ты же прекрасно слышал, что сказал Малфой, — казалось, Рону не было до этого особого дела, — их хочет видеть профессор МакГонагалл.

— А как думаешь, зачем? — всё ещё злился Гарри.

— Естественно, чтобы рассказать об обязанностях на посту старост школы, — пробормотал Рон, с трудом отвлекаясь от фото.

— Только не говори мне, что Малфой получил пост старосты! — Гарри с пущим возмущением уставился на друга, который лишь пожал плечами, разделяя неудовольствие от случившегося.

— Я думал, что ты в курсе. Мне Дин Томас сказал, а он подслушал разговор Забини и Малфоя. Малфой как раз жаловался, что весь последний год ему придется жить бок о бок с нашей Гермионой, — лицо Рона стало слегка пунцовым от раздражения. — Хотя это она должна жаловаться! Жить рядом с этим идиотом — это же настоящее мучение. Я думаю, что его папочка поспособствовал назначению сыночка на такой важный пост. Других объяснений у меня нет, — парень развел руками, показывая, что и логики в таком решении он не видит.

— Они что? — Гарри пропустил мимо ушей замечание о Люциусе Малфое, шокированно осмысляя другую фразу. — Они к тому же будут жить вместе? Какой ужас, — бормотание выдавало его сочувствие подруге. — Но почему Гермиона мне ничего не сказала?

— С недавних пор она перестала делиться с нами чем-то важным, — Рон нахмурился, ведь скрытность Гермионы давно уже стала постоянной темой его размышлений. — Я хочу сказать, что раньше она как-то легче нам доверялась, но с тех пор, как... — он запнулся, не зная, как ступить на деликатную тему о родителях. Ведь среди своих лучших друзей лишь он никого не терял из родных.

— С тех пор, как умерли ее родители, — довольно спокойно закончил Гарри, прекрасно понимая, почему друг смутился.

— Да, именно, — хрипло согласился Рон и прокашлялся. Хорошо, что они понимали друг друга с полуслова. — Она изменилась, стала более скрытной.

— Я думаю, она не хочет открыто демонстрировать свои чувства. Даже нам, — с горечью отметил Гарри, откидываясь на спинку. Взгляд устремился в окно, за которым открывались просторы английских полей.

Рон кивнул головой в знак согласия и вновь обратил свой взгляд на колдографию прежде чем добавить:

— Тебе не кажется, что они немного похожи?

Гарри, занятый своими мыслями не сразу сообразил, о чем речь.

— Кто?

Рон ткнул пальцем в фото:

— Наша Гермиона и эта Изелла.