Это оказалось… скучно: Мальсибер просто смотрел мальчику в глаза, и всё. Долго — прошло, наверное, с полчаса, если не больше, когда он, наконец, прикрыл глаза и сказал:
— Мы закончили. Спасибо.
Мальчик вдруг, словно кто-то нажал на кнопку, заплакал и приник к нему, и Мальсибер с каким-то отстранённым видом, то ли обнимая, то ли просто придерживая его за спину, сказал целителям:
— Он волшебник. Но магглы назвали это «детская шизофрения» и лечили чем-то вроде успокоительных. Колдовать это мешало и… оглушало его, что ли. Но это совершенно точно выбросы. И он помнит мать — очень смутно, это больше образ, чем реальный человек. Но помнит.
— Ему было полтора года, — с сомнением проговорила индианка, накладывая на мальчика заглушающие чары. — Вряд ли он её запомнил.
— Он не знает, кто это, — сказал Мальсибер. — Просто помнит, что у него была «другая мама». Которая его любила. И помнит Каплана — как «очень злого человека», и это уже не моя работа.
— А мать — ваша? — быстро спросил Уингер, и Мальсибер кивнул:
— Да, моя. Но он любит и сестёр, и братьев, особенно старших. Как я понимаю, в основном они о нём заботились — родители не слишком много внимания уделяли детям. Но к врачам его водили и таблетками кормили. По ним он скучать будет. Мне кажется, — добавил он, — мисс Кройн с ним будет очень непросто. И ей понадобится помощь. Он, — Мальсибер указал на плачущего у него на коленях мальчика, — не верит никому из взрослых и уверен, что они приносят только зло. Что с этим делать — я не знаю, — покачал он головой. — Я могу, конечно, на какое-то время внушить ему доверие, к примеру, к матери, но со временем моё заклинание выветрится. Впрочем, возможно, мальчик к этому привыкнет и поверит сам. Ну или к кому-нибудь из вас.
— Доверие? — переспросил Уингер, и Гарри подумал, что целитель, возможно, чувствует то же, что и он — холодящий внутренности не то что ужас, но нечто весьма близкое. И не столько от того, что именно сказал Мальсибер, сколько от того, как именно он это сказал — так буднично и просто, словно предложил заживить царапину. «Я могу, конечно, на какое-то время внушить ему доверие»… Так просто…
— Да, — Мальсибер, кажется, не понял такой реакции и просто кивнул. — Это несложно, если речь о каком-то конкретном человеке. Тем более что ему знакомо это чувство: старшим брату и сестре он верит. Не безоговорочно, но всё же.
— Я бы хотела посмотреть, как вы это делаете, — сказала та целительница, что была вместе с Уингером в переговорной, и Мальсибер склонил голову:
— Конечно. Я думаю, что его братья и сёстры тоже его любили, и было бы правильно стереть им это чувство, насколько это вообще возможно. Иначе они так и будут мучиться всю жизнь, пытаясь отыскать, что потеряли. Или, возможно, не стереть, а перенаправить друг на друга.
— Это разумно, — согласилась с ним целительница. — Думаю, мы это сделаем — нужно будет только всё оформить. Я займусь.
— Я полагаю, мисс Кройн нужно всё сначала рассказать, — сказал Уингер. — Пусть решит, хочет ли она впрягаться во всё это. Но это завтра, — решил он. — На сегодня достаточно, мы закончили. Я полагаю, будет лучше, если вы проводите мальчика в палату, — сказал он Мальсиберу, — а потом господа авроры заберут вас. Мы продолжим осмотр сами.
Он сам снял заглушающее заклинание с ребёнка, и Мальсибер, проведя рукой по его волосам, сказал:
— Пока что мы закончили. Идём, я тебя отведу в палату — тебе пока придётся побыть здесь.
— Я не буду пить таблетки! — мальчик сердито закрыл ладошками свой рот и посмотрел на Мальсибера, и тот кивнул:
— Не будешь. Их вообще не нужно было пить — те врачи ошиблись. Поэтому ты здесь: ты прав, ты от них болел. И тебя нужно вылечить, и больше никогда их не давать.
— В больницах всегда дают таблетки, — хмуро сказал мальчик. — И уколы колят.
— Здесь не будут, — пообещал Мальсибер, вновь проводя рукою по его волосам. — Ты не болен. Ты просто не похож на многих других детей, но это не болезнь.
— Ты правда так думаешь? — спросил мальчик, поёрзав и потерев ладонью нос.
— Я в этом уверен, — кивнул Мальсибер.
— Хочешь, я тебе что-то покажу? — громко прошептал мальчик, и Гарри буквально кожей ощутил, как в комнате сгустилось напряжение.
— Хочу, — Мальсибер вновь кивнул.
— Тогда пойдём куда-нибудь, где никого нет, — снова прошептал мальчик и слез с его колен.
— Идём, — Мальсибер тоже встал. — Я всё равно хотел проводить тебя в палату.
Они все вышли — мальчик крепко держал за руку Мальсибера и смотрел на остальных исподлобья, сердито поджимая губы, и Гарри подумал, что если бы Альфонс мог, он бы сейчас, наверное, вырастил себе иголки или что похуже. И если на женщин-целительниц он просто смотрел, то от мужчин буквально шарахался, и Гарри подумал, что Уингеру с ним будет очень непросто.
Когда они подошли к палате, которую, видимо, выделили мальчику, Мальсибер попросил:
— Мы можем зайти туда одни? На пару минут.
— Конечно, — как можно благожелательнее сказал Уингер. Едва дверь за ними закрылась, он тут же сделал стену прозрачной, и Гарри подумал вдруг, что это нечестно. Мальсибер-то наверняка это ожидал, а вот мальчик верил, что его секрет никто не узнает. Выходит, правильно он никому не доверяет…
Палата была маленькой, и в ней были лишь кровать, тумбочка и пара стульев. Правда, покрывало было ярким, совсем не больничным, и на нём лежал игрушечный медведь, который, впрочем, совершенно мальчика не заинтересовал. Он потянул Мальсибера за руку, усаживая его на кровать, потом встал перед ним и сказал:
— Закрой глаза. И не смотри!
Тот подчинился, и мальчик, стоя рядом с ним, взял его руку в свои и зажмурился. И довольно долго так стоял — а когда разжал руки, пальцы Мальсибера были выкрашены в разные цвета.
— Вот теперь я действительно вижу: он волшебник, — удовлетворённо сказал Уингер. — Непонятно пока, правда, к добру это или к худу.
— Только никому не говори, — повторил мальчик, дёрнув Мальсибера за руку. — Никому-никому! Оно потом само пройдёт. Ну посмотри! — воскликнул он, потому что тот так и сидел с закрытыми глазами.
— Красиво, — серьёзно проговорил Мальсибер, открывая глаза. — Я знаю, почему ты так умеешь.
— Почему? — мальчик нахмурился. Кажется, он ждал совсем другой реакции, и, видимо, Мальсибер понял это, потому что улыбнулся и сказал:
— Знаешь, я такого совсем не ожидал.
— А почему я так умею? — спросил мальчик, трогая его за синий безымянный палец.
— Потому что ты волшебник. Настоящий, — очень серьёзно проговорил Мальсибер. — Но тебе всё это гораздо лучше меня объяснит доктор Уингер. Он кажется страшным, но он тебе не навредит.
— А ты уйдёшь, да? — хмуро спросил мальчик.
— Сейчас уйду, — кивнул Мальсибер. — Но мы с тобой увидимся, — он встал, и Уингер, постучав в дверь, громко спросил:
— Уже можно войти?
Гарри было очень жалко мальчика, опять терявшего человека, которому он только-только доверился, но тот воспринял это довольно стойко — только отвернулся, не прощаясь, и уставился в волшебное окно, за которым сейчас шёл дождь. Но разглядывать ребёнка Гарри не дали: Долиш вывел Мальсибера из комнаты и, забрав палочку, повёл по коридору, и пришлось последовать за ними.
В лифте Мальсибер прислонился спиной к стене и устало закрыл глаза.
— Дойдёте, или вас нужно левитировать? — осведомился Долиш, и тот ответил:
— Я дойду. Но я бы лёг потом, если можно.
Долиш кивнул. А Гарри всё смотрел на исполосованное царапинами лицо Мальсибера и спрашивал себя, почему никто не залечил их. Не успели? Или не сочли заслуживающим внимания? К первому этажу он не выдержал и залечил их сам, не спросив ни Долиша, ни самого Мальсибера — и тот, проводя ладонью по уже гладкой щеке, сказал с некоторым недоумением:
— А я забыл совсем. Спасибо.
— Вам не больно? — удивился Гарри, когда они вышли из лифта.
— Нет, я… — Мальсибер задумался. — Не то чтобы не больно, просто я до сих пор ощущаю своё тело… как бы это объяснить… несколько отдельно от себя. Никак пока не перестроюсь. И мне ужасно его жаль, этого ребёнка. Ему будет тяжело.
— И кто же в этом виноват, — пробормотал Долиш вроде бы под нос.
Отвечать ему никто не стал, и из Мунго они втроём вышли молча и так же молча аппарировали в Аврорат. В камере Мальсибер сразу лёг на кровать, не раздеваясь, и просто завернулся в покрывало и закрыл глаза. А Гарри вспомнил, что Робардс с Сэвиджем ведь собирались расспросить его про Моуди — сегодня, и теперь обдумывал, как уговорить их отступиться. В конце концов, вопрос ведь был не срочным.
Однако не пришлось: Сэвидж, выслушав короткий отчёт Долиша, махнул рукою и сказал:
— Ну, значит, завтра. Не срочно. И, раз тут все собрались, — он усмехнулся, — я должен, видимо, покаяться.
— Кайся, — охотно поддержал его Праудфут. — Это я люблю. А в чём?
— Мы все тут возмущались и гадали, почему мы в феврале не получили годовую премию, — сказал он, снова усмехнувшись. — Так вот я знаю, почему.
— Боюсь даже представить, — очень громко пробормотал Праудфут.
— Вот, — Сэвидж торжественно поднял со стола ту самую таинственную папку, найденную во время разбора стола Лестрейнджа, — приказ. Который был — но я его не получил и потому не подписал. Не знаю, кто из нас оставил его на столе у Дольфа, но он всё это время там лежал. Под спудом, так сказать. Я попробую, конечно, — продолжил он под смех и раздосадованные стоны остальных, — подать его сейчас, но, честно говоря, не думаю, что что-то выйдет. Март уже.
— Да чего уж, — выразил, похоже, общее возмущение Праудфут. — Мы сами виноваты.
— А почему, — решился спросить Гарри, — годовая премия бывает в феврале? А не в конце года?
— А потому что в середине прошлого века была история, — ответил Праудфут. — Как-то в декабре кто-то в бухгалтерии ошибся, оформляя премии, и дописал в приказе лишний нолик. И один отдел вдруг получил не по полтиннику, а полтыщи. Скандал тогда был знатный, деньги заставить возвратить не получилось, и с тех пор бухгалтеры оформлять всё это под конец года просто отказались. Мол, нам и так некогда вздохнуть — давайте в следующем году, спокойно. Но в январе у них там тоже что-то не срастается — в итоге выбрали февраль. Как самый спокойный месяц.
— А я бы предпочёл сентябрь, — заметил Долиш. — Ну или октябрь. После отпусков.
— А нас никто не спрашивает, — ответил Сэвидж. — Что ж, пойду попробую чего-нибудь добиться. Вдруг получится.
Alteyaавтор
|
|
Merkator
Автор очень коварен: в результате перечитывания сижу, копаюсь в ирландских мифах, ищу проклятие от Моран) Всецелом, да. Но она его модифицировала. )Это, случайно, не такое: «Вороны играли особую роль в проклятиях Кромахи: после изречения заклятия одна из ворон садилась рядом с проклятым и не покидала его до тех пор, пока проклятие не вступало в свою силу. »? 1 |
А там проклятий было четыре, на выбор. А добрая Моран своё придумала…
|
Alteyaавтор
|
|
Merkator
А там проклятий было четыре, на выбор. А добрая Моран своё придумала… Конечно, своё. Это приятнее. В конце концов, это её крестницы. Любимые малышки, которых она в колыбели качала. Племянницы практически. И вы представьте, КАК она все эти годы ненавидела их убийцу. Есть у меня подозрение, что придумала она это заклятье не сейчас... 2 |
1. Спасибо за эту историю (и её продолжение)!
Показать полностью
2. В который раз перечитав, заметила (как мне кажется) опечатки: Middle Глава 6 К его удивлению, Лестрейндж повёл Гарри не на улицу, а… в туалет, где первым *з*елом запер дверь, а потом, отвечая на невысказанный вопрос, сказал: Middle Глава 44 — Представь, что ты уже убил — пусть чужими руками — два*цад*цать шесть, если я верно посчитал, человек. А в Азкабан попал за то, что магглорожденный. Что ты будешь чувствовать? — спросил Лестрейндж, склоняя голову к правому плечу. Middle Глава 191 — Отлично, мистер Поттер, благодарю вас, — Турпин подхватил папку из его рук и отлев*е*тировал её к себе за стол. Затем открыл и, хмыкнув, сообщил: — Здесь защита от копирования. Middle Глава 255 — Нет, — как-то печально возразил Лестрейндж. — Не всех. Есть те, кто к Волдеморту шёл по своей вол*и*, ясно понимая, для чего. Middle Глава 257 Мальсибер стоял перед столом, за которым сидели окаменевшие от Петрификуса юнц*аы.* Middle Глава 277 Опрос свидетелей ничего не дал. Никто ничего не видел и не слышал — впрочем, в Лютном часто так бывает, это Гарри уже знал. Впрочем, в данном случае это вполне могло быть правдой: убивали-то не здесь. А хлопок аппарации *и* настолько редкий и громкий, чтобы на него обратили внимание. *не? Middle Глава 302 — Потому что ты диверсию устроил, — засмеялась Гор. — Притащить на суд д*и*тёнышей нюхлеров! Это должно быть запрещено! Middle Глава 302 Но есть прорехи — так что, боюсь, вам, Причард, — он посмотрел на своего стажёра, — придётся вновь сходить в архив и с ними сверится — возможно, вы найдёте там ещё дела. Но это быстро: посмотрите по каталогу и, если будет совпадение, запросите дела. *сверитЬся Middle Глава 308 — У нас с моей женой были браслеты, — сказал Лестрейндж, поднимая левый рукав и демонстрируя два браслет, очень похожий на те, что он подарил Гарри с Джинни на их свадьбу. * два браслета, очень похожие/браслет, очень похожий Middle Глава 322 — Я тут не при чём! — воскликнул Гарри. * нИ при чём Middle Глава 331 Речь не шла о тех, кто был виновен в чём-нибудь конкретном: в выдач*и* магглорождённых, например. Middle Глава 335 А ведь Робардс каждый раз демонстрировал кусочки их воспоминаний Ламонта — и родным убитых приходилось это видеть… * точно «их», а не «из»? 2 |
Alteyaавтор
|
|
Ой, как много. )) Спасибо! )
2 |
Спасибо за такую интересную историю!!!
|
Alteyaавтор
|
|
Я перечитала в очередной раз, выпав из жизни на пару дней.
1 |
Alteyaавтор
|
|
1 |
Alteyaавтор
|
|
4 |
Alteya
Памда Не возникло ли у вас желание переписать "от автора"? :-DДа)) Конечно, я его перечитывала перед второй частью. |
Alteyaавтор
|
|
6 |
Nita Онлайн
|
|
Агнета Блоссом
"От автора" неправильное и устарело. Присоединяюсь. Там просто ужасть написан и неправда. Может, оно и не так проработано, как другие вещи автора, но это не делает историю хуже, она просто другая.Автор суперкотик с мощными лапами, а не то, что там... 1 |
Alteyaавтор
|
|
2 |
Alteyaавтор
|
|
Автор, я громко восторгаюсь Вами и Вашей потрясающей фантазией! А некоторые предложения даже записываю в заметки)) например, про больничный сэндвич 😂
Обожаю все Ваши творения! Большое Вам спасибо! |
Alteyaавтор
|
|
Mar40ssa
Автор, я громко восторгаюсь Вами и Вашей потрясающей фантазией! А некоторые предложения даже записываю в заметки)) например, про больничный сэндвич 😂 О, как интересно! А что ещё? )Обожаю все Ваши творения! Большое Вам спасибо! |