Посмотри в глаза чудовищ (джен)

Идти куда-то сразу расхотелось, и Гарри просто взял и лёг на траву, закрыв глаза. Нет, он пока был не готов их всех увидеть — точно не сейчас. Тёплое солнце приятно согревало кожу, и свет под веками казался красным. Как ни странно, это успокаивало и расслабляло, и Гарри почти задремал… а может, даже не почти — и вдруг услышал голос Сэвиджа:

— Что с ним такое?!

— Отдыхает, — отозвался Лестрейндж. — Роберт, всё в порядке — ему просто надо отдохнуть, и, поскольку погода замечательная, я не стал его тащить отсюда.

Гарри открыл глаза и увидел с одной стороны сидящего рядом с ним Лестрейнджа, а с другой — стоящих почти над ним Сэвиджа и Робардса. Он улыбнулся им и подтвердил смущённо:

— Правда. Я в порядке.

Он сел, а потом и встал, схватившись за протянутую в одно движение поднявшимся Лестрейнджем, и улыбнулся хлопнувшему его по плечу Сэвиджу, уточнившему:

— Уверен?

— Да, — заверил его Гарри и добавил смущённо: — Извините. Я как-то…

— Вот ещё, — оборвал его Сэвидж. — В порядке — и отлично. А где этот? — спросил он.

А в самом деле, сообразил Гарри. Где Мальсибер?

— Пошёл пройтись, — ответил Лестрейндж. — Не желая мешать нам. Где-то на болотах, — он махнул рукой куда-то в сторону.

— Там есть колокольчик, — вспомнил Сэвидж. — Идём, позовём его. Гарри, ты дойдёшь? Уверен? — спросил он заботливо, и Гарри отмахнулся:

— Да дойду, конечно.

Он и вправду чувствовал себя нормально — разве что уставшим и донельзя в себе разочарованным. Он-то собирался удержаться и стоять на месте — а на деле даже до палатки не добрался и всех перепугал. Молодец!

— А, нет, вон он, — сказал Сэвидж, вглядываясь в ту сторону, куда указал Лестрейндж. — Мальсибер, возвращайтесь в палатку! — велел он, коснувшись своего горла палочкой, чтобы усилить звук. — Идёмте, — позвал Сэвидж и посмотрел на Гарри.

И они пошли: Сэвидж впереди, за ним — Робардс, а следом Гарри с Лестрейнджем.

— Тебе домой бы, — тихо сказал тот. — Я провожу.

— Да я нормально, правда, — вяло запротестовал Гарри, хотя домой ему хотелось. Очень! Но и узнать, что будет тут происходить, хотелось тоже…

До палатки они дошли одновременно с Мальсибером: хотя тот находился дальше, видимо, он шёл быстрее. Уже внутри Сэвидж тоже первым прошёл в комнату к Мальсиберу, не спрашивая никакого разрешения, и распахнул дверь, приглашая войти Робардса. Хозяин комнаты никак не среагировал: на его лице застыло привычная вежливо-отстранённое выражение, однако же, войдя, он просто прошёл к дальнему окну и уселся в кресло, не обращая ни на кого внимания. А вот Гарри Сэвидж просто не пустил, велев:

— Домой. И до завтра я ничего не хочу про тебя слышать.

— Но я… — начал было Гарри, но Сэвидж просто закрыл дверь перед его носом.

— Идём, — Лестрейндж мягко потянул его за локоть. — Я после расскажу, если там будет что-то интересное. Я пришлю Лиззи, как договорились.

— Я сам хочу поговорить с ним, — сказал Гарри. — Потом. Как думаешь, он станет?

— Полагаю, да, — Лестрейндж слегка кивнул на выход. — Ну, идём.

Наверное, это было правильно, но Гарри мучила оставшаяся недоговорённость. Впрочем, попав домой, Гарри обо всём забыл — ему отчаянно хотелось оставить за порогом вообще всё, что хотя бы просто напоминало о тех жутких тварей, которых вообще бы не должно было существовать в этом мире. И он оставил — пусть только и на этот вечер.

И как же ему утром не хотелось просыпаться! Выключив будильник, Гарри очень долго лежал, слушая дыхание Джинни и вдыхая запах её волос — а потом в комнату радостно пробрался Джеймс и, забравшись на кровать, улёгся между родителями, однако спать не стал. Они начали возиться с Гарри — сначала тихо, очень стараясь не разбудить жену и маму, но, конечно, их хватило ненадолго, и Джинни проснулась, и они устроили борьбу в кровати… и в итоге Гарри безобразно опоздал, добравшись до министерства только в одиннадцатом часу утра.

И только тогда понял, что на дворе… суббота, и ему вообще не нужно было никуда идти. Эту новость сообщил ему дежурный, и Гарри поспешил сбежать, потому что с его везением поймать сейчас какое-нибудь дело было легче лёгкого, а ему было ужасно жалко тратить так свой последний, между прочим, летний выходной.

Так что он вернулся, и они с Джинни и Джеймсом отправились на море, гулять по пляжу, купаться и есть мороженое. Потому что воскресенье Гарри — и всех его коллег — ждало рабочее, и не самое простое.

Так что утром в воскресенье Гарри постарался прийти вовремя — благо, Робардс милостиво собирал всех в десять, а не в восемь, как обычно делал в понедельник. Хотя в аврорате, да и в министерстве в целом было почти пусто, они собрались в кабинете Робардса: операция была секретной, и конференц-зал не представлялся безопасным даже в нынешней сонной пустоте.

Робардс начал с того, что всех обрадовал требованием явиться в форме.

— Спасибо, не парадной, — прокомментировал Праудфут. — Награды надевать?

— Нам нужно ошеломить и напугать миссис Джервис, — ответил Робардс. — Форма этому способствует.

— Можно маски страшные надеть, — предложил Праудфут под общий смех.

— Маски — это не совсем к нам, — заметил Лестрейндж. — Ты роли перепутал.

Все опять расхохотались и Робардс со вздохом попросил:

— Серьёзнее, пожалуйста. Я понимаю, что мы завтра займёмся отчасти театром, но сейчас давайте всё обсудим. Итак, завтра у нас три группы. Мы собираемся здесь в семь, чтобы в девять быть у Джервисов…

Всё это заняло часа, наверное, три — и в конце, когда разобрали, кажется, вообще все возможные варианты, включая вторжение сыновей с боевиками и попытку подрыва особняка, Робард сказал:

— И последнее. Для Эйвери нужна максимально похожая на нашу форму мантия — но такая, чтобы миссис Джервис не смогла бы подать потом жалобу. Есть такая?

— Есть, — сказал Лестрейндж и, видимо, напомнил: — Личину тоже подобрали.

— Ты отвечаешь за него, — продолжил Робардс строго. — Завтра утром перед тем, как мы туда пойдём, я подпишу приказ — считай, что у тебя карт-бланш на Эйвери. Убьёшь — никто не станет плакать.

Лестрейндж кивнул, но Робардса это, похоже, не слишком впечатлило, и он продолжал пристально на него смотреть, пока тот неохотно не сказал:

— Я понял.

— Дом будет закрыт для аппарации и перемещению каминами, — продолжил Робардс, — по контуру поставим ДМП, они готовы. Гарри, — тот посмотрел на Робардса, — эльфы будут защищать свою хозяйку, и, возможно, нам придётся с ними драться.

— Да, я понимаю, — с лёгким удивлением ответил он.

— Я надеюсь, завтра никаких потерь не будет, — сказал Робардс. — Но будьте к ним готовы.

— Она там одна с эльфами, — сказал Сэвидж. — Мы же поставили наружку за её сыновьями.

— Эльфы — серьёзные противники, — Робардс нахмурился. — И главное: мы понятия не имеем о навыках Энноры. Она вполне может оказаться серьёзной противницей — и она на тебе, — он снова посмотрел на Лестрейнджа, — потом на мне и на тебе, — он кивнул на Сэвиджа. Остальные, разумеется, тоже участвуют. Имейте в виду, что она может оказаться очень серьёзным противником — и велика вероятность, что она может владеть Авадой, например.

— Слепая девушка? — с некоторым сомнением спросила Гор. — Как она поймёт, куда стрелять?

— Вот именно, — негромко проговорил Лестрейндж. — И это будет страшно. Всё же понадеемся на то, что она хотя бы непростительных не знает — хотя с нас хватит и чего попроще. Я почти уверен, что она будет защищаться, если у нас не получится поговорить с ней.

— Но, возможно, нам всем повезёт, и дело обойдётся миром, — закончил Робардс. — На самом деле, наши шансы на такой исход вовсе не нулевые: миссис Джервис прежде не была замечена в боях. Итак, мы просто начинаем с обыска, — повторил он то, с чего они начинали. — И мы ищем рабов-магглов и их тела — хотя я очень удивлюсь, если последние найдутся. Если повезёт, вы отыщете Эннору сами, мы — рабов, и миссис Джервис будет не до жалоб. Чувствую себя Краучем, — он чуть заметно улыбнулся.

— Вот он как раз сейчас бы не испытывал ничего, кроме праведного гнева, — заметил Праудфут. — И с удовольствием бы разгромил весь дом.

— Потому что мы хорошие ребята, — сказала Гор, разряжая атмосферу. — Слушайте, ну мы же закончили уже, да? — спросила она нетерпеливо, и Робардс махнул ей рукой:

— Иди. Завтра в семь быть у меня — мы начинаем в девять.

— Пока, — Гор помахала всем рукой и ушла.

— Давайте расходиться, — сказал Робардс. — Выходной я вам испортил, но половина от него осталась — используйте её. А ты останься, — велел он Лестрейнджу.

Гарри мялся, уходя: ему неимоверно хотелось остаться и послушать, но его не звали — и он очень медленно поплёлся к выходу, пропустив Долиша, Сэвиджа и Праудфута вперёд.

— А ты что там застрял? — спросил Робардс, и Гарри, быстро обернувшись, увидел, что и он, и Лестрейндж смотрят на него с насмешкой. — Что, так интересно, да? — спросил Робардс, и Гарри закивал. — Садись тогда и не мешай, — вдруг разрешил он, и Гарри буквально метнулся к стене, сел на стул в самом углу и замер, стараясь даже дышать тише. — Ну что, нашёл кого? — спросил Робардс, доставая из стола кофейник.

— Нашёл, — ответил Лестрейндж. — Но там довольно дальняя родня — я не уверен, что Эннора их заинтересует. Скорее, нет чем да. Но вообще, судя по рассказам Эйвери, она вполне дееспособна. Да, ей будет сложно адаптироваться — а ещё у неё есть братья, и не факт, что мы сможем предъявить им обвинение. Попробуй докажи, что они про этих магглов знали. И мы в жизни не докажем, что они знали о том, что Эннору держат взаперти насильно — они скажут, что считали, что сестра больна, или что она сама не желала ни с кем встречаться, и что мы возразим? Они её и заберут.

— Это если мы не найдём живых магглов-рабов, и они не дадут показания против них. И если Эннора показания не даст, — заметил Робардс, разливая кофе по двум чашкам: Гарри в комнате ведь как бы не было. — О чудовище.

— Зачем бы ей? — возразил Лестрейндж. — Ты знаешь, — он взял чашку, — я, на самом деле, не уверен, что она захочет уходить из дома. Ей двадцать два, она привыкла жить так, как живёт, она вообще не знает другой жизни — и единственное, что меня заставляет думать, что она, может быть, захочет большего — это её мгновенное знакомство с Эйвери. Меня это крайне удивило. Тебя нет?

— Ну, — Робардс поставил на стол коробку с небольшими треугольными сэндвичами — к счастью, они ничем особенным не пахли, потому что Гарри для страданий и так хватало аромата кофе, которого ему хотелось до сухости во рту. Он, конечно, понимал, что он сейчас просто деталь интерьера, которой здесь вообще быть не дожно бы, но организму это объяснить не выходило. — Откровенно говоря, в первый момент мне это показалось нормальным: запертая девушка-подросток встречает незнакомца — конечно же, ей было интересно. Но потом подумал… поговорил с тобой… пожалуй, это странно. Или необычно.

— Она должна была бы испугаться, — сказал Лестрейндж. — Особенно с той легендой, с которой выросла. Но не испугалась — это первое. И второе — на удивление легко согласилась обмануть родителей. А потом почти год переписывалась с, по сути, незнакомцем — тоже тайно. Думаю, она не так проста — и помоги нам Мерлин, если она станет драться.

— Ну так уж и Мерлин, — с сомнением возразил Робардс.

— Гавейн, она слепая от рождения, — в голосе Лестрейнджа неожиданно прозвучала досада. — И она волшебница, владеющая палочкой. Для того, чтобы колдовать, ей не нужно видеть — только слышать. А вот мы так не умеем — и представь, что она сможет с нами сделать, если сумеет погасить свет.

— Погасить свет? — переспросил Робардс. — Так вот что ты имел в виду, — медленно проговорил он, явно поняв что-то, чего Гарри не знает. — Ты знаешь подобные заклятья?

— Нокс не подойдёт? — усмехнулся Лестрейндж.

— Слишком просто отменить, — возразил Робардс.

— Вот именно, — ответил Лестрейндж. — Я ничего экзотического не знаю — и не нашёл, хотя искал. Но Эннора может знать — и что тогда? Но, в общем, будем надеяться на лучшее… и, Гарри, что ты там сидишь? — добавил он, оборачиваясь к Гарри. — Здесь сэндвичи и кофе. Присоединяйся.

— Иди сюда, — махнул ему и Робардс, и Гарри с радостью вскочил и направился к столу.