Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума (джен)

"Я хочу, чтобы папа увидел, как я летаю."

С этой мыслью Гарри задул семь длинных разноцветных свечей.

Каждый год он загадывал что-то в этом духе, зная почти наверняка, что такое желание не сбудется, ведь магия Дня рождения не была всемогущей, но какая-то часть него отчаянно надеялась, что вот в этом году...

В кухне-столовой их было трое: сам Гарри, Сириус и прибывший по каминной сети Ремус Люпин. Обычно они праздновали День рождения Гарри именно в этом составе — семейная традиция. Пусть даже Ремус и не был членом их семьи в полном смысле этого слова, Гарри все равно считал его чем-то вроде второго крестного. Когда Сириус только взял Гарри на воспитание, Ремус заглядывал к ним чуть ли не каждый день, потому что очень долго не мог поверить, что Сириусу хватит ответственности воспитать ребенка. И когда Сириус болел, а Гарри был еще слишком маленьким, чтобы позаботиться о себе сам, на помощь тоже всегда звали Ремуса. В последние годы он посещал их не так часто, потому что все его время занимали поиски работы. С этим у него были постоянные трудности: Гарри очень долго думал, что "пушистая проблема" как-то связана с аллергией на пух, залежи которого, наверное, были во всех учреждениях, куда Ремус мог бы подать свое резюме, и только недавно ему объяснили настоящее значение таинственного недуга.

Это было грустно — Ремус Люпин был замечательным человеком, и только потому, что раз в месяц он превращался в волка, его никуда не принимали. Если бы только люди брали на себя труд сначала узнать его получше, прежде чем выносить приговор "отказано"...

Впрочем, конкретно сейчас Ремус, кажется, не совсем бедствовал: Гарри получил от него превосходный набор дорогого шоколада и подарочное издание "Важнейших магических открытий двадцатого века". Гарри любил шоколад и любил читать, так что Ремус попал по обоим пунктам.

Сириус принялся разрезать торт. Тот, стоило ножу вонзиться в него, заиграл мелодию "С Днем Рождения тебя".

— Поверить не могу, что ты на самом деле купил Гарри гоночную метлу, — за мягкой улыбкой Ремус тщательно маскировал беспокойство, и Гарри все равно это услышал — когда хорошо знаешь человека, учишься улавливать его чувства по самым незначительным деталям вроде слегка поджатых губ и намека на неодобрение в голосе.

— Я не упаду, — заверил Гарри, оторвавшись на секунду от своего куска торта. Торт был замечательный: шоколадный, покрытый светло-зеленой глазурью и с кислыми лимонными шипучками внутри. Этой комбинацией сладкого и кислого, должно быть, сохранялся какой-то закон вкусовой гармонии, иначе и не объяснить, почему это было настолько вкусно.

— Он не упадет, — подтвердил Сириус гордо. — Ты бы видел, как он летает, Рем. Не хуже Джеймса в том матче на третьем курсе.

Скорее всего, Ремусу было что возразить, но он оказался достаточно дипломатичен, чтобы отложить этот разговор до другого раза.

Сириус разлил напитки по бокалам: изумрудную газировку для Гарри и шампанское для взрослых. Праздничный стол на миг утонул в звуках праздничного шипения. Сириус прочистил горло и поднял бокал в воздух:

— Тост за то, чтобы Гарри стал ловцом сборной Британии, величайшим магом своего поколения и главным сорвиголовой Гриффиндора со времен Мародеров. И прочие очевидные вещи, которые и так произойдут.

Звон бокалов.

То, что Сириус так верил в него, было приятно.

И, наверное, сейчас было не самое подходящее время, чтобы задать изводящий Гарри вопрос: что, если главным сорвиголовой он станет не на Гриффиндоре?

Он должен быть дипломатичным, как Ремус.

Вечер потек своим чередом. Сириус много говорил и еще больше — смеялся. Гарри любил слушать, как смеются другие люди, особенно Сириус.

Как-то Сириус рассказал ему о маггловской профессии комика, и несколько недель Гарри был одержим идеей создать аналог этого благородного занятия в магическом мире. Потом ему надоело по десятому кругу прогонять компиляцию колонок анекдотов из "Ежедневного пророка", который Сириус выписывал, чтобы быть в курсе новостей магического мира, и "Придиры", которую Сириус выписывал, чтобы посмеяться, и идея волшебного стендапа отправилась на скамейку запасных.

Когда часы в гостиной пробили полночь, Ремус спохватился, что Гарри, наверное, уже пора в постель. Сириус для чистоты совести немного поспорил, но Гарри и сам уже чувствовал, что глаза начинают слипаться, а к горлу то и дело подкатывает зевота. У него не было привычки засиживаться допоздна, и он отставал от своего обычного графика сна уже на два часа. Хорошие вечера надо заканчивать на правильной ноте.

Пожелав всем спокойной ночи, Гарри выскользнул в прихожую. Он только на секунду задержался на пороге, чтобы бросить прощальный взгляд на празднично украшенную кухню-столовую.

Зачарованные свечи парили в воздухе, теплым оранжевым светом осеняя заставленный тарелками стол и остатки именинного торта. Ремус негромко рассказывал забавную историю из своего последнего путешествия, а Сириус реагировал на самые смешные моменты тихим пофыркиванием в стакан с огневиски. Эти двое выглядели такими... умиротворенными.

Да, сейчас точно было не подходящее время.

(И хотя Гарри в глубине души понимал, что чем дольше он тянул, тем страшнее становился этот неизбежный разговор...)

Он повернулся и принялся взбираться на второй этаж по скрипучей винтовой лестнице.