Солнце медленно катилось к горизонту, разливая по небосклону мягкую красноту, когда Гарри, полулежащий на подоконнике в своей комнате, увидел вдалеке вытянутую худую фигуру. Гарри подскочил, прилипнув носом к окну. Он с трудом поверил своим глазам. Это... Это было не совсем то, чего он ожидал. И совершенно точно — не тогда, когда он ожидал.
С разговора с Сириусом прошло два дня, и большую часть времени Гарри провел в своей комнате. Сначала — ждал ответ на свое письмо, затем — просто собираясь с духом. Он не хотел лишний раз видеть своего крестного, лишний раз говорить с ним. Да, глупо и по-детски, но если Сириус готов обращаться с ним как с глупым ребенком, почему Гарри должен вести себя иначе? Но настоящая причина была не в этом. На самом деле ему просто было тяжело. И еще — требовалось какое-то время, чтобы свыкнуться со своим решением. Убедить себя, что это единственный способ. И теперь пути назад не было.
Убедившись, что глаза его не обманывают, Гарри вскочил на ноги и заметался по комнате в поисках нормальной одежды — встречать гостей в пижаме с золотыми снитчами, которую он так и не переодел с самого утра, было не очень солидно. Приведя себя в более-менее приличный вид, Гарри быстро проверил, что все нужные вещи находятся на своих местах, а Букля надежно заперта в клетке, и выскочил из комнаты. Он съехал вниз по перилам и — нос к носу столкнулся со встрепанным Сириусом, который, похоже, только что очнулся от вечерней дремы. Но сонливости в нем не осталось — крестный выглядел встревоженно. В руках — волшебная палочка.
— Гарри? — Сириус нахмурился. — Сигнальные чары...
— Это ко мне, — быстро сказал Гарри.
Прежде чем он успел что-то объяснить, в дверь постучали.
Гарри на секунду закрыл глаза. Вот и оно.
— Гарри, — было видно, что Сириус с трудом удерживается от тяжкого вздоха. — Что ты натворил на этот раз?
Самое ужасное — он все еще шутил. Гарри подавил тошнотворную слабость и снова напомнил себе, что делает что должен. И заставил себя подойти к двери и осторожно отворить ее.
На пороге стоял профессор Дамблдор в дорожной мантии и своих вечных очках-половинках. Он выглядел как всегда доброжелательно, но Гарри все равно ощутил странную робость. Он никак не мог ожидать, что на пороге Дома-на-отшибе появится именно профессор Дамблдор. Обычно в таких случаях было ждать появления декана его факультета, но конечно никто в здравом уме не отправил бы в дом Сириуса Блэка Северуса Снейпа, особенно по такому щекотливому вопросу. Но почему не профессор Макгонагалл? Она заместитель директора, и Гарри почему-то был уверен, что такие проблемы как раз в ее юрисдикции. У директора школы едва ли так много свободного времени, чтобы отправляться на каждый подобный вызов собственной персоной. Что же, это был особый случай?
— Дамблдор? — Сириус был ошеломлен даже сильнее, чем Гарри. Намного сильнее. Он застыл посреди гостиной-библиотеки, непонимающе переводя взгляд с профессора Дамблдора на своего крестника и обратно.
— Добрый вечер, Сириус, — поздоровался профессор Дамблдор со спокойной улыбкой. — И здравствуй, Гарри.
— Добрый вечер, сэр, — пробормотал Гарри. — Я... Я не ожидал увидеть вас так скоро.
Голубые глаза за стеклами очков весело блеснули.
— Обычно я слышу от людей обратное, — профессор Дамблдор хмыкнул. — Впрочем, ты увидел бы меня еще скорее, если бы не это антитрансгрессионное поле. Похоже, Сириус, ты все же унаследовал от своего отца определенные таланты.
— Видимо, недостаточно, если гости все еще могут заявиться ко мне без предупреждения, — выдавил Сириус, не сводя с профессора Дамблдора настороженного взгляда, но тот только махнул рукой.
— О, не сомневайся в себе. Это была очень хорошая и прочная магическая сеть. Подавляющее большинство волшебников не смогло бы даже обнаружить, что где-то в этих краях обитает другой волшебник.
Сириус хмыкнул, но не расслабился от похвалы. Его взгляд все еще был жестким.
— В чем дело? — спросил он прямо. — Какие-то дела Ордена?
Гарри ощутил внутри сосущую пустоту. Кто угодно на месте Сириуса уже догадался бы в чем дело, но, видимо, сама идея казалась его крестному такой невероятной, что он упорно игнорировал ее существование.
— Нет, — покачал головой профессор Дамблдор. — Орден Феникса здесь не при чем. Впрочем, если ты вдруг почувствуешь желание, я уверен, Августа Лонгботтом найдет тебе занятие по душе.
Сириус помрачнел еще больше и отрывисто спросил:
— Тогда что?
Гарри завидовал тому, как безмятежно выглядит профессор Дамблдор, в то время как у него самого все внутренности скрутились в тугой узел. Он должен был сказать это сам. Правильно было сказать это самому. Но он не мог, он просто не мог.
— Я пришел за Гарри, Сириус, — сказал профессор Дамблдор тихо, но твердо.
Гарри зажмурился.
— Что? — услышал он голос Сириуса, слово откуда-то издалека. — С какой это стати? И зачем?
— Потому что ни один ученик Хогвартса не может быть удержан от посещения школы против его воли, — раздался размеренный ответ. — Администрация школы...
— Что за бред? — перебил его Сириус. Гарри рискнул открыть глаза и посмотреть на крестного: тот побелел от гнева, и углы его рта нервно подергивались, словно готовясь разъехаться в оскале. — Я его законный опекун, и я не какой-то маггл, от которого вы можете просто отмахнуться. С каких пор ваша хваленая школьная администрация влезает в чужие семейные дела?
— О, это очень древняя традиция, — в отличие от Сириуса, профессор Дамблдор был само хладнокровие. Его тон оставался безукоризненно вежливым. — На самом деле, она была заложена еще во времена Основателей. Каждый, кто обладает магическим даром и выражает желание посещать Хогвартс, имеет на это право, вопреки всем остальным обстоятельствам. Я удивлен, что ты об этом не знал. Это именно то, что помешало твоей матери вмешаться в твой образовательный процесс, когда ты ушел из дома, будучи еще несовершеннолетним.
Слова профессора Дамблдора заставили Сириуса на несколько секунд замолчать, переваривая информацию. Это явно стало для него новостью.
— Но, — сказал он, наконец. — Но это совершенно другое. Это несравнимо другое.
— Я не сравниваю, — мягко заметил профессор Дамблдор. — Всего лишь объясняю. Каждый случай уникален, но существует общий принцип, согласно которому действует руководство школы. Если студент жалуется на то, что ему не позволяют продолжить обучение, мы вмешиваемся.
— Жалуется? — переспросил Сириус. — Каким образом...
— Я это сделал, — выпалил Гарри на одном дыхании. — Я написал профессору Снейпу.
Сириус окаменел. Он уставился на Гарри так, будто тот признался, что варит зелья на крови новорожденных младенцев.
— Ты — что?
— Я написал профессору Снейпу, — повторил Гарри, титаническим усилием воли заставив себя посмотреть крестному в глаза. — И... В общем, сделал то, о чем говорил профессор Дамблдор. Потому что... Потому что я должен поехать в Хогвартс.
Сириус побелел еще сильнее. Это была совершенно нездоровая бледность — как будто вся кровь разом вдруг откатила от его лица. И то, как он посмотрел на Гарри... Это было в десять раз страшнее, чем встретиться взглядом с Василиском. И несомненно — очень, очень похоже. Прямо как тогда, Гарри почувствовал, что каменеет. Только в этот раз он сделал рваный вдох. И еще один. И продолжил дышать, продолжил... существовать в этом моменте. Даже если не очень-то хотелось.
Сириус больше не казался "взрослым", или "крестным", или "опекуном". Он выглядел как... Как человек, которому сделали очень-очень больно.
— Ты совсем как твой отец, — сказал он каким-то ржавым голосом. Впервые эти слова не были похвалой, впервые он произнес их не гордо, а с упреком. С упреком? — Бросаешь меня, несмотря на все попытки тебя защитить.
Невероятно, но Сириус нашел самые верные слова, чтобы вывести Гарри из себя. Непереносимая боль с готовностью обернулась жгучим гневом — так ее терпеть было намного проще. Как Сириус может обвинять его?! Можно подумать, у Гарри был выбор. И можно подумать, можно подумать выбор был у его отца!
— Ты смеешься, — услышал Гарри свой голос, сочащийся ледяной яростью, откуда-то издалека. — Если ты действительно видишь это так, будто я тебя бросаю... Если ты считаешь, что мой отец тебя бросил... — он почувствовал, что задыхается. Что душит его на этот раз? Ядовитая беспомощность? Черная злость? Или боль, которая все-таки никуда не делась, просто ненадолго спряталась за пеленой гнева? — Ты не в своем уме, Сириус Блэк.
Гарри пришлось повернуться к нему спиной, просто чтобы замолчать. Не наговорить жестоких вещей, о которых потом будет жалеть всю жизнь.
Перед ним оказался профессор Дамблдор и разинутая пасть дверного проема. Ни о чем не думая, Гарри бросился наружу.
На улице было душно и странно тихо. Гарри проигнорировал дорогу и повернул в лес. Он бежал до тех пор, пока Дом-на-отшибе не исчез за стеной деревьев. Там он упал на поваленное бревно и со всей силы саданул по ближайшему еловому стволу, раздирая костяшки. Его трясло.
Гарри до боли стиснул зубы и обхватил голову руками. Он не плакал.
Не думай о боли. Не думай о боли.
Сейчас злиться было в тысячу раз проще, чем переживать. Поэтому Гарри позволил себе утонуть в раскаленной добела ярости. В этот момент он ненавидел Сириуса всей душой.
Гарри ударил по дереву еще несколько раз. Обломал пару низко висящих веточек, но ни колючая боль впившихся в ладонь иголок, ни сухой треск дерева не утихомирили бурю внутри него. Так что он снова застыл, дыша глубоко и рвано. Вокруг тихо шумел лес.
Гарри не знал, сколько прошло времени, прежде чем рядом с бревном, на котором он сидел, бесшумно опустились на усеянную темно-зелеными иголками землю его чемодан и клетка с Буклей. Он устало поднял голову и увидел стоявшего поодаль профессора Дамблдора. Гарри вздохнул и кое-как поднялся на ноги.
— Все? — спросил он негромко. — Больше проблем не будет?
Будничные слова ощущались так неуместно, что Гарри чуть не позволил своему голосу сорваться. Профессор Дамблдор покачал головой.
— Мы немного поговорили, — сказал он с едва различимым вздохом. — В любом случае, тебе удалось заметно загасить его боевой дух.
Гарри криво улыбнулся. Горло и сбитые костяшки саднило.
— Это была самая ужасная нота, на которой можно было расстаться со своей семьей, — буркнул он, подхватывая клетку с Буклей.
— Нет, Гарри, — покачал головой профессор Дамблдор. — Поверь, далеко не самая.
И он протянул Гарри руку, чтобы трансгрессировать за много миль отсюда.
Как здорово! Хоть чуть-чуть!
Про Люпина все в точку. Так бы он все и сглаживал. Прямо физически прониклась, как он пытается не дать порваться всем соединяющим ниточкам 2 |
Какая классная глава)))
2 |
Даже немного обидно, когда Гарри в духе свят-свят думает, что не хочет быть похож на Снейпа. Но и понять его, конечно, можно ))
1 |
У меня тоже "в носу засвербило", пока читала речь Гарри, а буковки на экране телефона расплылись...
Спасибо, дорогой Автор, что заставляете испытывать подобные эмоции! 1 |
crazykotyaraавтор
|
|
Карайа
Это примерно 90%, я думаю. 6 |
У меня день рождения через 3 дня и прода была бы отличным подарком
1 |
Emsa Онлайн
|
|
Читаю вперед на другом свйте и последняя глава просто невероятно глубокая
2 |
Решила прочитать заново, прочла пиолог, и - вы ведь были вдохновлены Благоми знамениями тогда, правда? Очень стиль написания знакомый.
|
crazykotyaraавтор
|
|
Haaku
Нет, Благие знамения когда-то читала, но мне они а) не понравились б) помнятся очень смутно. :) |
Emsa Онлайн
|
|
А вы перестали публиковать вперед на фикбуке, да?)
|
crazykotyara
исчо подожду... (прям по рукам себя бью, чтобы дождаться окончания, а потом вернуться)) Вдохновения! |
crazykotyaraавтор
|
|
Emsa
Так там хиатус уже 1 |
crazykotyara
Сил вам в преодолении хиатуса, и сил Невиллу на превозмогание 2 |
Категорически прошу прощения, но когда продолжение?) ( Осознаю, что этот вопрос набил оскомину, но не могу молчать)
6 |
neo21 Онлайн
|
|
Сириус не самый мой любимый персонаж, но в этой главе он исключительно точно высказывается о роли Дамблдора. Это достойно аплодисментов. И напрашивается комментарий другого персонажа из другого фика - что все, кому Дамблдор пытался "помочь", очень плохо кончили. Любой темный лорд полысеет от зависти. Так задурить всем голову надо суметь. Тем любопытней выглядит контраст между тем, что сорвиголова Сириус действительно пытается как-то Гарри оградить от опасности, а самые "заботливые" просто смотрят, как паренек себе закапывает все глубже в мифическое "всеобщее благо". Ну, на ошибках учатся.
|