Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума (джен)

Разбив Когтевран, сборная Слизерина убедилась, что у них еще оставался шанс выиграть Кубок. Этого оказалось достаточно, чтобы Флинт начал гонять их на тренировки чуть ли не каждый день, хотя до матча с Пуффендуем оставалось еще целых три месяца.

"Пора посмотреть правде в глаза, Флинт свихнулся", — любил шутить Блетчли, озвучивая, что было на уме у всех, но всерьез никто не возражал — никто не хотел, чтобы семилетняя цепь побед прервалась в этом году.

Гарри еле успевал чередовать учебу, тренировки и занятия окклюменцией. За полтора месяца он достиг определенных успехов: порой ему удавалось заставить Снейпа блуждать в тумане не меньше минуты, прежде чем тот прорывал его защиту. О том, что Снейп читал в его сознании, они больше не говорили, хотя порой Гарри становилось интересно, что тот почувствовал, увидев ту или иную картину: например, в какое плачевное состояние каждую осень приходил ненавидимый им Сириус Блэк; или то, что некоторыми худшими событиями в памяти Гарри были его давние ссоры со Снейпом.

Гарри знал, что пока не освоит азы окклюменции в совершенстве, о легилименции можно и не заикаться. Может, оно и к лучшему — разве устоял бы он перед искушением? Некоторые вещи о своих друзьях нельзя было узнать, просто спросив. Что происходит с Гермионой? Действительно ли Драко нисколечко не сомневается в теории Чистоты крови? Никаким другим способом искреннего ответа не добиться.

— Легилименция намного опаснее окклюменции, — сказал Снейп, когда Гарри как бы невзначай спросил, сложно ли научиться этому в его возрасте. — И сложнее, если вы не хотите оставить на месте разума вашей цели дымящиеся руины. Окклюмент имеет дело только со своим сознанием, поэтому я счел возможными наши занятия. Но не ждите, что я возьмусь обучать вас легилименции раньше, чем вам исполнится шестнадцать.

Как обычно, он видел Гарри насквозь.

— Неужели что-то "сломать" в чужом разуме так просто? — спросил Гарри тихо. Раньше он не осознавал этого до конца, но страх перед человеческим безумием укрепился в нем очень прочно — немудрено, учитывая, что каждый месяц он посещал больницу Святого Мунго.

— По неопытности даже проще, чем намеренно, — подтвердил Снейп безжалостно.

Так пришел конец мечтам об изучении легилименции.

— И часто... — голос Гарри дрогнул. — И часто волшебники делают такое с другими?

— Легилиментов не так много, — глаза Снейпа изучали банку с тритоньими мозгами за спиной у Гарри. — В моем распоряжении нет статистических выкладок, чтобы дать вам более точный ответ. Могу сказать лишь то, что Темный Лорд — несомненно, один из искуснейших легилиментов нашего времени, — находит особое удовольствие в том, чтобы сделать процесс чтения сознания как можно более болезненным.

И Гарри все же решился спросить:

— Откуда вы столько знаете про Сами-Знаете-Кого? Вы все время так говорите, будто...

— Приготовьтесь, Поттер, — прервал его Снейп, поднимая палочку. — Посмотрим, сможете ли вы продержаться дольше.

Туманный барьер длительностью в одну минуту он явно не считал достойным хранителем своих секретов.

Однокурсникам Гарри говорил, что ходит на дополнительные занятия по Зельеварению. Чем меньше людей будет знать о том, что он окклюмент, тем лучше — элемент неожиданности.

— Ты и так уже готов к СОВ по Зельям, сколько можно? — бурчал Драко каждый раз, когда Гарри вечером уходил из гостиной. На что ему оставалось только виновато пожимать плечами. С Драко он все равно проводил почти все свое время: на уроках, за домашним заданием, на тренировках, и был еще Клуб Дебатов...

Другое дело — Гермиона. Как правило, Гарри даже не мог найти ее на Карте Мародеров. Она появилась на февральском собрании клуба, но в тот раз черед до нее не дошел. Время от времени они вместе учились в библиотеке, но это случалось хорошо если раз в неделю и длилось недолго — Гермиона не столько выполняла домашнее задание, сколько выбирала, какие книги унести с собой. По ее словам, в библиотеке было слишком людно. Чем меньше времени оставалось до СОВ и ЖАБА, тем правдивее было это объяснение, но Гарри не покидало ощущение, что Гермиона чего-то не договаривает.

Однажды он не выдержал и проследил за ней по Карте. Точка Гермиона Грейнджер, удаляющаяся от библиотеки, существовала, но когда она поднялась на пятый этаж и завернула в коридор, вдруг исчезла, точно растворилась в стене.

Это было странно. Просто из интереса Гарри позднее заглянул в тот самый коридор, но, как он и предчувствовал, его встретила лишь голая стена. Коридор как коридор — скорее всего, проблема не в нем, а в Карте. Или, раз уж на то пошло, в Гермионе, потому что странное ощущение неправильности при встрече с ней поднимало голову. И особенно громко оно развопилось на мартовском собрании клуба дебатов, темой которого было "фиксированное время квиддичного матча: необходимо или нет?".

Гермиона ничего не понимала в квиддиче. Гермиона не любила квиддич. И тем не менее, составленная ей цепочка рассуждений безошибочно указала, сколько неприятных моментов в истории удалось бы избежать, если бы окончание матча определяла не поимка снитча. Даже представить сложно, какая уйма времени нужна, чтобы подготовить такой материал с нуля.

Гарри ничего не понимал. Судя по ошарашенному лицу Драко, не он один.

В единственное возможное объяснение не хотелось верить по многим причинам, но Гарри должен был знать наверняка. Он с трудом дотерпел до окончания собрания и, не дожидаясь Драко, поспешил за Гермионой.

— У меня есть очень важный вопрос, — сообщил Гарри без предисловий, перепрыгивая через ступеньки, чтобы поравняться со своей подругой.

— И тебе добрый вечер, — отозвалась Гермиона с сомнением. Похоже, она не считала, что такое начало разговора может привести к чему-то хорошему.

— Что случилось, когда мы уходили из особняка Блэков прошлой зимой?

Гермиона нахмурилась, возможно, пытаясь понять, какое это имеет отношение к сегодняшнему дню.

— Ты имеешь в виду, как на нас наорал портрет матери Сириуса? — уточнила она, разбив его единственную теорию на мелкие осколки. — Почему ты спрашиваешь?

— Я... проверял свою теорию, что кто-то тебя похитил и теперь ходит под оборотным зельем, — иногда соврать проще, чем объяснить правду, но разве честность не лучшая политика в разговоре с гриффиндорцем? Так, во всяком случае, говорили.

Несколько секунд Гермиона молча смотрела на него. Потом она от души рассмеялась, и Гарри сразу почувствовал себя очень глупо.

— Серьезно? — выдохнула она, переведя дух.

— А ты бы не удивилась, если бы я за месяц вдруг стал экспертом в маггловедении? — прозвучало как жалоба обиженного ребенка, он сам это услышал.

Гермиона хмыкнула.

— Если бы ты хотел утереть нос Малфою так же сильно, как я, то нет.

Это... очень хорошо все объясняло. Странно, почему Гарри сам не задумывался о таком варианте. Гермиону очень сильно уязвило декабрьское поражение, и она ненавидела проигрывать. Может, в ее случае только этого и хватило бы, чтобы проделать титанический труд, собирая информацию о нелюбимой игре. Это ведь Гермиона.

(Только это не вязалось с теорией, что Гермиона такое переросла. Но кто сказал, что Гарри не рассудил слишком поспешно?)

— Мне все еще не нравится квиддич, — успокоила его Гермиона. — Ты только это хотел спросить?

— На самом деле, нет.

Раз уж выдалась такая возможность, надо воспользоваться ей на полную. Его беспокоили и другие странности, так может, Гермиона — раз это правда Гермиона, а не ее злая сестра-близнец, — поможет разобраться?

— Тебе говорит о чем-нибудь имя Том М. Риддл?

— Том М. Риддл? — переспросила Гермиона. — Нет, а должно?

Гарри со вздохом полез за Картой. Шалости и только шалости, как же иначе?

— Вот, — он ткнул пальцем в спальню гриффиндорцев. Сейчас там находились только три точки: Рон Уизли, Питер Петтигрю и Невилл Лонгботтом с его армией Риддлов. — И так всегда. Я думаю, это просто ошибка, но мало ли. А ты, кстати, с Карты то и дело куда-то исчезаешь.

Он заметил недоумевающий взгляд Гермионы и запоздало сообразил, что та понятия не имеет, что представляет из себя Карта Мародеров. Когда Гарри закончил объяснять, они преодолели почти половину дороги к гостиной Гриффиндора. Ему было не по пути, но ради разговора с Гермионой можно и совершить небольшой крюк.

— Итак, у тебя в руках артефакт, содержащий в себе полную информацию о территории Хогвартса и всех его обитателях, перемещение которых он отслеживает в режиме реального времени.

— Да.

— И ты, как и все предыдущие владельцы, используешь его, чтобы тебя не засекли, когда ты учиняешь очередную "шалость".

— Да.

Гарри приготовился к классической реакции: Гермиона завопит, что этой Карте место в директорском кабинете, а не в руках несносного мальчишки, который впустую растрачивает ее потенциал.

Но к его изумлению, Гермиона только поджала губы и покачала головой.

— Извини, все время забываю, какой в Хогвартсе низкий процент здравомыслящих людей.

— Ты говоришь прямо как Снейп, — рискнул заметить Гарри.

Гермиона фыркнула.

— Если любое правдивое наблюдение для тебя звучит как что-то, что мог сказать профессор Снейп, то конечно.

Гарри задумался, что на самом деле сказал бы Снейп, узнай он про Карту. Конечно, ничего хорошего.

— Я использую Карту так, как хотели бы того ее создатели, — сказал Гарри твердо.

Гермиона пожала плечами.

— Будем надеяться, в нужный момент она тебе поможет.

Позже, вспоминая этот вечер, Гарри в очередной раз пришел к выводу, что профессор Трелони мало что понимала. У Гермионы просто не могло совсем не быть пророческого дара.