Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума (джен)

В Гермионе что-то поменялось за зимние каникулы. Гарри не мог точно сказать, что именно, но ощущение это не покидало его, цеплялось, словно репейник за одежду. Вроде бы все было так же: Гермиона поднимала руку на всех уроках, горбилась под тяжестью набитой книгами сумки, зарывалась пальцами в свою лохматую гриву, когда над чем-то задумывалась, но...

Но — что?

Они снова разговаривали, и это тоже оставляло странное чувство. Гермиона просто сказала, что не хочет ворошить прошлое, и теперь они притворялись, будто той ссоры никогда не происходило. Тоже совсем не в ее духе.

Но люди меняются, — вновь и вновь напоминал себе Гарри. Может быть, смирив свою категоричность, Гермиона просто очень быстро повзрослела. А то, что глаза теперь у нее блестят как-то странно, — игра расшалившегося воображения. К тому же, Гарри привык, что Гермиона всегда уставшая — может, просто забыл, как она выглядит, отдохнув и выспавшись.

И все-таки, иногда Гермиона странно смотрела куда-то сквозь него, сквозь окружающие их каменные стены, и в эти моменты Гарри больше всего на свете мечтал стать первоклассным легилиментом, хотя бы на секундочку.

Ровные ряды банок и склянок мрачно поблескивали в зеленоватом освещении кабинета Северуса Снейпа. Ингредиенты для зелий, плавающие в разных оттенка и консистенции жидкостях, а также их назначение определить было несложно. А вот резную каменную чашу на столе Гарри видел впервые, но что-то подсказывало — отношения к его занятиям она иметь не будет — не прямое, во всяком случае.

— Окклюменция — раздел магии, позволяющий оградить сознание волшебника от вторжения, — Снейп говорил тихо и размеренно, его черные глаза были прикованы к сложенным в замок рукам. — После чтения пособий и нескольких месяцев упражнений, вы уже должны иметь представление об основах.

Гарри кивнул. Вот уже полгода как он тренировался освобождать голову от лишних мыслей, сначала — перед сном, затем — в любой подходящий момент. По его собственному мнению, получалось вполне неплохо.

— В таком случае, — продолжил Снейп, дождавшись подтверждения, — давайте проверим, что вы усвоили. Почему первый шаг в освоении окклюменции — это очищение сознания?

Честно говоря, Гарри чувствовал себя куда увереннее, когда тестировали его знания по Зельеварению. Но он постарался сосредоточиться и дать максимально полный ответ:

— Во-первых, защита мыслей требует полного контроля над ними. Чем сильнее неуравновешенно эмоциональное состояние, тем сложнее поддерживать дисциплину ума. И во-вторых, это что-то вроде самопознания? Нужно хорошо осознавать свое сознание, чтобы почувствовать проникновение извне.

Снейп сразу пошел дальше, не став ничего исправлять или добавлять, — значит, ответ его устроил.

— Итак, очищение сознания — это базис, фундамент, на котором выстраивается защита. Способов этой защиты существует два. Почувствовав вторжение в свой разум, вы можете или воспротивиться ему и не пропустить легилимента внутрь, или же — представить достаточно убедительную картину, чтобы атакующий поверил, будто прорвал вашу защиту и уже читает ваше сознание. Преимущества и недостатки каждого способа очевидны, не так ли?

Гарри снова кивнул. Понятно интуитивно: окружив сознание стеной, ты, может, и не дашь прочитать свои мысли, но у этого надежного способа был серьезный недостаток: так никого не обманешь. Чтобы дезинформировать неприятеля, надо убедить его, что атака прошла успешно. Но здесь есть свой риск: если ложь не выйдет убедительной, атака продолжится, и тогда можно не успеть выставить прочный барьер.

— Начинать обучение окклюменции принято с первого способа, как с более простого, — Снейп неторопливо поднялся и вышел из-за стола. Гарри машинально сделал то же. Он был совсем не уверен, что этот способ проще. Разве попав в неприятности, не легче умело соврать, чем запираться и отказываться признавать свою вину?

Должно быть, сомнение отразилось на лице, потому что Снейп едва заметно наклонил голову вперед.

— То, какой способ дается легче, действительно имеет связь с личностью окклюмента, и, по моему опыту, выпускники Слизерина и Когтеврана в основной своей массе тяготеют ко второму. Это не отменяет того, что освоить следует оба.

— Если вы так говорите... — Гарри постарался отбросить все сомнения. — Что я должен делать?

— Сосредоточьтесь.

Но сосредоточиться, когда на тебя наставляют волшебную палочку, не самая простая задача. Он никогда еще не оказывался под прицелом палочки Снейпа и предпочел бы, чтобы так оставалось и впредь.

Спокойно, — напомнил Гарри себе. Снейп не причинит ему вреда. Нужно сосредоточиться на задаче.

— Отставьте в сторону все мысли и переживания. Сконцентрироваться на получившей пустоте для начала может быть сложно, поэтому выберите любой подходящий образ и заполните им свое сознание. Каменная скала, кирпичная кладка — не важно. Приготовьтесь. Легилименс!

Гарри поспешно представил перед собой стену — твердую высокую стену, в которой каждый кирпичик плотно прилегал к соседним. Не помогло — под напором Снейпа стена разлетелась как карточный домик. Из глубин сознания тотчас хлынул поток образов, видеть которые он хотел меньше всего — Гермиона, обвиняющая его в том, что он такой же, как все остальные слизеринцы; съежившийся на полу боггарт в обличии пса, скулящий от непереносимой боли; уродливая морда василиска, выползающего из женского туалета...

Череда видений прервалась, когда Снейп опустил палочку.

На лбу крупными бисеринами выступил пот. Гарри вытер его рукавом. Голова слегка кружилась.

— Что я делаю не так?

— Вам не хватает концентрации.

Но он ведь пытался...

— Попробуйте другой образ или укрепите имеющийся, придайте ему большее значение.

Каменная стена... Стена Дома-на-Отшибе? Нет, слишком далекой казалась сейчас эта мирная картина. Стена Хогвартса? Уже лучше.

Гарри сосредоточился на образе, стараясь восстановить каменную кладку Хогвартса в памяти как можно четче, поверить в ее надежность.

— Легилименс!

И снова кирпичи разлетелись в стороны от первого же удара.

Они с Драко убегают по извилистому коридору от свирепого горного тролля, догоняющего их бухающими шагами, сотрясавшими сам мир... Ему пять лет, и до смерти перепуганный Сириус орет на него за то, что Гарри без спроса попробовал прокатиться на мопеде... Профессор Дамблдор выносит мертвенно неподвижного Невилла на руках...

— Да почему?! — Гарри в отчаянии пнул воздух, как только его сознание снова стало только его. В висках неприятно покалывало. — Почему я вообще все это вижу?

— Успокойтесь, — такой тон Снейпа обладал эффектом горсти льда, брошенной за шиворот. — Тот, кто потерял контроль над своими эмоциями, уже проиграл. Что касается вашего вопроса — при чужеродном вторжении сознание испытывает стресс, и наверх всплывают худшие воспоминания, те, что мы обычно подавляем. Вы готовы продолжить?

— Нет, — выдохнул Гарри, подняв руки. Ему жизненно необходима была передышка. — Одну минуту, пожалуйста.

К счастью, Снейп не стал возражать.

Что же он делает не так? Не может быть, что дело в отсутствии способностей к окклюменции. Он просто еще не нашел верный способ.

Итак, каменная стена не подходит. Стоило задуматься, и это стало очевидно. Любую стену можно обойти, ничего удивительного, что он не может заставить себя поверить в ее надежность. Что по-настоящему укрывает человека?

Гарри углубился в размышление, и ответ пришел сам.

— Я готов, — объявил он, отпуская беспокойство и страх снова увидеть что-то мучительное. Снейп коротко кивнул и вскинул палочку.

— Легилименс!

В этот раз Гарри не стал представлять камень или любую другую твердую поверхность. Вместо этого он окунулся в туман, такой же густой, как тот, что окутывал квиддичное поле на матче с Гриффиндором, белый и непроницаемый.

Несколько секунд — или дольше? — они оба были потеряны: в тумане не разобрать, кто есть кто и где что находится. Затем в молочной белизне нарисовался темный расплывчатый силуэт. Гарри постарался скрыть его, наслать дымку еще гуще, но тень неумолимо приближалась, разрывая туман в клочья.

Адриан Пьюси вырывает из его рук учебник, и вся гостиная молча за этим наблюдает; папа бессмысленно качает головой на каждую попытку четырехлетнего Гарри добиться от него хоть какого-то ответа; Сириус пустым взглядом смотрит в стену, а за окном — непроглядная ноябрьская чернота; Ремус рассказывает леденящую душу историю про Визжащую Хижину...

Когда Гарри снова осознал мир вокруг, взгляд Снейпа леденил душу не меньше. Но когда он заговорил, голос остался бесстрастным.

— Вижу, вы успели узнать некоторые подробности из биографии членов вашей семьи.

— Мы правда должны говорить об этом сейчас, сэр? — Гарри уцепился за край стола, чтобы не упасть от накатившей слабости. Это уже нечестно — так выставлять душу и напоказ и без того тяжело. Нельзя же просто воспользоваться этим как почвой для очередного скандала!

К его облегчению, Снейп скривил губы и процедил:

— Тут не о чем разговаривать. Как ни удивительно, но непохоже, что наш честный вервольф скрыл какие-то неприятные подробности.

Гарри подождал, пока сердце не перестанет биться где-то в горле, и выпрямился. Ему хотелось как можно скорее перевести тему.

— В этот раз у меня что-то получилось.

Снейп помолчал, затем убрал палочку в рукав мантии.

— Да. У вас наметился определенный прогресс. На этом мы на сегодня закончим. Вашему разуму необходим отдых, особенно принимая во внимание ваш возраст. Запомните то, что помогло вам сегодня, и продолжайте упражнения. Я сообщу время следующей встречи позже.

Несмотря на остаточную слабость, из кабинета Снейпа Гарри выходил окрыленный.

До вершин мастерства, может, и далеко, но на первом занятии он уже смог хоть что-то противопоставить такому умелому легилименту, как Снейп. Это обязано было быть хорошим знаком — знаком того, что Гарри непременно добьется своего.