Хроники одного Города (джен)

Меня можно было бы назвать полной идиоткой, если бы я поддалась первому порыву и полезла в тот странный особняк. Но постояв немного и прислушавшись к разуму, я решила поскорее покинуть лес. Чем скорее, тем лучше.

Чтобы лишний раз не заморачиваться и не заметать следы, мы пошли по выжженной Вольфгантом прогалине, заранее скрыв себя заклятьем.

Меня невероятно раздражало, что я так часто стала его применять. До сих пор единственные люди, что имели на меня зуб, честно старались догнать меня на своих двоих и трясли типовыми ордерами на арест, которые выдавались им пачками уже подписанными. А я, в свою очередь, старалась честно от них убегать, прибегая к магии лишь в крайних случаях.

Конечно, не то чтобы я делала это из сострадания к ним, на самом деле это было весело — почти во всех случаях. Очень удобно играть с ними, практически точно зная исход. Не всегда везло, разумеется, но до Серых камней дело ни разу не доходило. А вот до штрафов — да. И я старалась честно их платить.

Сейчас же скрываться приходилось и от стражи, и от Хаммеритов, и от Орланда. Неприятно ощущать себя чужой в родном Городе, и я уже не чувствовала, что мне будет весело, если я наткнусь на стражу. Язычников до сих гоняли и пачками кидали в тюрьму не разбираясь, поэтому те поспешили скрыться у себя в лесу до того, как выпал снег. Переждать бурю и разобраться с ситуацией.

Прогалина вывела на тракт. Снег немного запорошил его после того, как по нему проехались повозки с инструментами, так что следы Вольфганта были хорошо видны.

До Города было пару миль, и нам понадобилось полтора часа, чтобы добраться до южных ворот.

Стражник не обратил на меня никакого внимания, но пришлось еще пару часов постоять, прежде чем подъехала повозка со стражниками, убиравшими снег на тракте, и вслед за ними войти в Город.

При рассеянных лучах солнца он казался похожим на огромный пряничный домик. Мы попали в Торговый квартал, который я не любила за его многолюдность, но нельзя было отказать в мастерстве давно мертвым архитекторам. Статуи крылатых людей, вызывавшие у меня неприятные ассоциации с Ланаан-Ши, горгульи на массивных, остроконечных крышах, узкие оконные проемы с цветными витражами. Город здесь был особенно живым, как и в Старом квартале. Наверное, в отличие от меня, он любил многолюдные площади и улицы.

Мы прошли мимо маленькой, украшенный крылатыми статуями хаммеритской часовни, которую охраняли два изрядно замерзших молота и один маг. Звон колокола звал людей на четырехчасовую молитву, и двери были гостеприимно распахнуты, выпуская живительное тепло на улицу. Горожане тянулись в часовню не все, но вера Хаммеритов была здесь единственной официальной, а пример Барона и кучи чиновников заражал простых людей.

Я сама любила постоять на их службах. Не потому, что верила — о таком пока предпочитала не задумываться, вспоминая хаммеритские тексты, полные фанатичной жестокости, но певчие пели так пронзительно и красиво, что щемило в сердце.

Но отозвалась я по-настоящему только однажды, когда выехала совсем далеко от дома. Это было в какой-то деревне, в каком-то бедном доме, где люди стояли на службе, а не привычно сидели.

Там пели три человека, и я не знала языка, но ничего более прекрасного, тихого и проникающего в душу никогда не слышала. У них не было музыкальных инструментов, только голоса. Но я трепетала, как девчонка перед свадьбой, не в силах сделать ни шага наружу, боясь пропустить хоть одно незнакомое слово.

А потом, когда все разошлись, я покинула ветхий дом, наполненный светом, и нигде больше не встречала подобных.

Звон колоколов затих, и в часовне зазвучала тягучая, как мед песня. Об огне, металле, Строителе и кузнице для душ сильных, что поглотит неверных и перекует любимых детей Строителя в нечто новое.

Двери часовни захлопнулись, и я очнулась.

Торговый квартал сменился Олдейлом, затем Старым кварталом, Стоунмаркетом и, наконец, мы вышли к старому, неприметному дому в Южном квартале. Там теперь снимал новую квартиру Гаррет, не пожелавший менять излюбленное место обитания. Деревянная обитая матрацем дверь покачивалась на петлях, и я осторожно ее отворила.

Гаррет днем обычно предпочитал отсыпаться, потому что не имел, как я, возможности скрыться в любой момент, а стражи было много. Я надеялась, что и сегодня он не изменил своей привычке. Нужно было предупредить его о Вольфганте и попросить быть осторожным.

На стук никто не отозвался, и я осторожно вскрыла дверь отмычками.

Захламленная, провонявшая мышами квартира пустовала. Пришлось оставить записку на полях нового выпуска газеты.

«Иди к А. Э».

Теперь нужно рассказать Хранителям о Вольфганте и об особняке в лесу. Уж они-то, наверное, смогут посмотреть, какая защита там стоит, и проникнуть внутрь.

Мне поразительно везло, и это слегка напрягало. Почему я оказалась именно в том лесу, именно в тот момент и именно в таком правильном месте? Как будто мне кто-то помог, направил в нужное место, как и в тот раз с Язычниками. Ведь какой был шанс, что я окажусь в их лесу, наткнусь на меняющегося человека и найду проклятый амулет? Никакого, но однако я оказалась там.

Если мне так перестанет везти в самый важный момент, может случиться плохое.

Снова пошел снег, тихий, мелкий, колючий. Я закутала лицо в шарф и свернула к воротам к Стоунмаркету.

Людей было много, поскольку суббота — выходной день, и все, как обычно, кинулись запасаться продуктами, боясь голода из-за перекрытого тракта. Я бы на их месте не волновалась, учитывая, что король за каким-то Трикстером был все еще здесь.

Пожиратель держался рядом со мной, стараясь не попадаться никому под ноги.

В небольшом тупичке, как обычно, было пусто, и я безбоязненно пустила поиск внутрь цитадели.

Открыл проход мне незнакомый послушник и с поклоном пропустил внутрь.

— Артемус здесь? — тихо спросила я.

Мальчишка словно в замешательстве кивнул, а затем помотал головой.

— Он просил не пускать к себе никого.

— Даже меня?

— А что в вас особенного?

А действительно.

— Тогда передашь ему записку? Прямо сейчас пойди и подсунь под дверь, потому что это очень важно и срочно. Или лучше своему Главному Хранителю. Вот что, я напишу два письма, и ты отдашь им обоим.

Так, по крайней мере, у Рема не будет возможности скрыть от Артемуса информацию. Кто их знает, о чем они в итоге договорились.

На это послушник согласно закивал и протянул руку.

— Я их еще не написала, дай мне пергамент, перо и чернила.

Меня провели в Зал Послушников и выдали требуемое.

«В лесу, в милях двух от Южных ворот, по правую сторону, если смотреть в сторону от Города, видела Вольфганта. Он меняет свою внешность, но я успела его узнать. Там же в лесу стоит старый особняк, в котором, судя по всему, остановился Вольфгант.

Внутрь не лезла.

Энни».

— Узнаю, что открывал — оторву голову, — пообещала я и покинула Цитадель Хранителей.

Снег усилился, и стало темнеть — с полчаса назад зашло солнце, и вечер вступал в Город как полноправный хозяин. В домах начали зажигаться огни, уменьшился поток людей, и идти стало легче.

— Ну что, Малыш, навестим Мафусаила? Опасно, конечно, но у меня не осталось денег даже на еду и дрова.

— Ры-ы, — пожиратель, судя по всему был рад любому плану, лишь бы не сидеть на месте.

* * *

Я решила дождаться ночи, чтобы не наткнуться на кого-либо. Поэтому, когда мы подошли к деревянной, уже обитой утеплителем двери, на улице было относительно темно.

Ключ, предусмотрительно захваченный, легко провернулся в замочной скважине, и дверь бесшумно отворилась.

Дом освещало лишь жаркое пламя очага. Оглядев кухню я еле сдержала смешок — крошки на столе, немытые кружки и тарелки — Мафусаил в своем характере.

Сам он спал в своей кровати, укутавшись одеялом по самую макушку. На меня нахлынул поток нежности и радости.

— Эй, — прошептала я. — Просыпайся, это я.

Он глухо закашлялся и тут же повернулся, ошарашенно глядя на меня.

— Привет, — я не смогла сдержать улыбки.

— Энни… — полуутвердительно и полувопросительно — Мафусаил умел ставить в тупик своей интонацией.

— Ничего не случилось, — опередила его я. — Пришла повидаться. Одевайся, а я согрею чай.

И заодно уберу бардак на кухне.

Но вслух этого говорить не стоило.

Я потратила несколько минут в поисках свечей, которые в конце-концов нашлись в холодильном шкафу. Не самое подходящее место, но что возьмешь с вечного холостяка?

Дрожащие огоньки осветили дом теплым светом, и я быстро смела со стола крошки вместе с грязной посудой.

— Хотя бы видимость чистоты…

В раковину вслед за тарелками опустился котел с остатками супа и черпак.

— Побереги мое самолюбие, — попросил улыбающийся Мафусаил, выходя из спальни. — Не комментируй ничего.

Он кутался в старую шерстяную кофту, давным-давно подаренную мной, и мелко-мелко дрожал.

— Что с тобой? — нахмурилась я. — Тебе холодно?

— Немного заболел, ничего страшного.

Он притянул меня к себе и крепко обнял. От одежды пахло дымом и чем-то еще. Я вздохнула и погладила его по спине. Почему-то остро захотелось пожалеть Мафусаила.

— Если заболел, где тогда Фрэнсис? — спросила я его в плечо.

— Роды у Бэк принимает со вчерашнего дня, там все плохо. А я обойдусь…

Он запнулся.

— Где ты была? Ты никогда меня не оставляла так надолго.

Я закусила губы.

— Ох… я болела. А потом снова болела. Знал бы ты, сколько всего произошло с тех пор.

Мафусаил отпустил меня и кивнул на диван, приглашая.

— Ты садись, а я тебе приготовлю что-нибудь, — не согласилась я. — Как ты живешь здесь один?

"Без меня" повисло в воздухе, но он все понял.

— Ну я ведь просил, — поморщился он и с ногами залез в кресло.

Я усмехнулась и набрала воды в таз. Пока заклинание грело воду, поставила чайник на огонь и повернулась к Мафусаилу.

— Тебе нужна помощь?

Он ожидаемо отмахнулся.

— Не сейчас. Расскажи лучше, что происходит.

За окном бушевала метель, поднимая в воздух тонны снежной пыли. Представляя, как я пойду обратно в квартиру в такую непогоду, я уже готова была остаться здесь до окончания бурана, наплевав на опасность быть замеченной. Впрочем, если использовать магию…

Рассказ потек медленно, тихо, мой голос перемешивался с треском поленьев в камине, наполнял теплый воздух словами.

Мафусаил слушал, отведя глаза вниз — обдумывал мой рассказ.

— …Около той хаммеритской комнаты на меня напал Бонхард, он словно ожил, обрел разум. Мне показалось, будто я слилась с ним воедино, но потом все закончилось, и я увидела Артемуса. Оказывается, он шел за мной давно, но не мог обнаружить. А когда я потеряла сознание, заклятие спало, и он увидел меня на полу. Прогнал Бонхарда и вытащил меня оттуда.

— Глупая девочка…

— И с тех пор наше общение стало более… доверительным, пожалуй.

Чайник пронзительно засвистел, и я поспешила снять его с огня, а вслед повесила котел с наготовкой для супа.

Мафусаил было попытался подскочить и помочь мне, но был остановлен протестующим возгласом.

— Сиди, я сама все сделаю.

— Я так и думал, что у тебя будут проблемы с иллюзией на лице. Сильно досталось? — обсуждение перекинулось на мою стычку с Хаммеритами.

— Порядочно, — поморщилась я, вспоминая тяжелые удары в живот. — Но Артемус все исправил. А чуть позже вернулся Гаррет и все слишком быстро завертелось.

— Например?

— Орланда, например, сняли с должности, теперь там новый Главный Хранитель, честно признаться, ничем не лучше прежнего.

— Правда? Тоже не щадит своего голоса?

— Этот — напротив, — рассмеялась я. — Красив, обаятелен, красноречив и льстит кому ни попадя. Но впечатление производит еще хуже, чем Орланд.

Мафусаил одобрительно хмыкнул.

— А сегодня я увидела — случайно, Вольфганта. Похоже, скоро все начнется и...

Заскрипела дверь и из моей комнаты, и оттуда пятясь задом выполз Пожиратель, таща в зубах подушку.

— Р-р-р...

Мы молча наблюдали за его стараниями. Увидев, что был застигнут на месте преступления, зверек распахнул пасть в немом изумлении, и подушка беззвучно упала на пол.

— Ры-ы? — фиолетовые глаза остановились на Мафусаиле.

Я подавила смех.

Он перевел взгляд на меня и я почувствовала не свою обиду.

— Это Мафусаил и он свой, — подсказала я.

— Ры-ы-ы-ы...

— Совершенно верно, — обида сменилась заинтересованностью.

Забыв о трофее, Пожиратель деловито подбежал к креслу и обнюхал ноги Мафусаила.

— У него есть обоняние?— удивился Мафусаил.

— Ры-ы-ы!

— Даже не думай сомневаться, — рассмеялась я. — У него есть все, кроме совести.

— Ры!

— Но малыш с этим не согласен…

Захватив чашку чая, я отодвинула Пожирателя и села у ног Мафусаила.

— Замерзнешь ведь.

Я отмахнулась.

— Брось, все хорошо будет. Скоро закончатся все мои блуждания, и я вернусь к тебе.

— Я бы не рассчитывал на радостную встречу, люди не поймут твоего воскрешения.

— Как-нибудь все утрясем, это не самая важная проблема. Все хорошо, Мафусаил.

— Но ты нервничаешь, — он возразил и погладил меня по голове. — И уже второй раз повторяешь, что все хорошо будет.

Он снова закашлялся.

— Может, тебе заварить трав? — предложила я.

— Перестань возиться со мной, как с маленьким. Где ты живешь сейчас?

— В Дейпорте, сняла небольшую квартиру после того, как Орланд отпустил меня. Сейчас там настоящий снежный ад. Так ты мне не ответил — моя помощь нужна? Мне не нравится, что ты тут один по ночам, да еще заболевший.

— Ничего, дочка, все могло быть намного хуже, так что не переживай.

— Расскажи, и я постараюсь помочь.

Я отставила чай, мимолетно пригрозив потянувшемуся было к ней Пожирателю, и положила голову Мафусаилу на колени.

Он задумался, обводя кухню взглядом ярких голубых глаз.

Огонь в камине уютно потрескивал, нагревая будущий суп, но дрова уже прогорали, и мне пришлось снова встать, чтобы подбросить новых.

— Ничем ты тут не поможешь, это жизнь, Энни. Кто-то ходит вокруг нас, выспрашивает, пытался заслать ко мне какую-то хитрую тетку, и я так и не смог выяснить, кто она. Историю рассказала складную, достоверную, а как я копнул чуть глубже, так показались мелкие нестыковки — совсем мелкие. Не будь в королевстве такая ситуация патовая, я бы не обратил внимания. Но случай с куршоками, тобой и Лью вынуждает быть осторожным. Не ее эта история.

Я стояла у камина, не двигаясь, почти не дыша.

А Мафусаил чуть наклонился, провел руками по коротким седым волосам и чему-то фыркнул, словно отмахнулся от назойливой мухи.

— Настоящая ее обладательница скорее всего мертва — Иммануэль Гош, дочь заезжего купца и леди Анжелики — она держала аптеку в Доках несколько лет назад. Ты не знаешь ее, Энни, она пропала, когда ты еще жила с родителями. Подозреваю, и она и ее настоящая дочь давно мертвы. И кто-то решил воспользоваться ее именем.

— Есть подозрения для чего? — резко спросила я и подошла к Мафусаилу.

Он поглядел на меня — снизу вверх, и я опустилась перед ним на колени, схватив за руку.

— Ты же понимаешь, что их слишком много? Энни, ты все-таки замерзнешь на полу.

Я помотала головой, давая знак продолжать. Он покорно кивнул и крепко, до боли сжал мою ладонь. Я прижала к его руке щекой.

— Есть Дик, он влез в очень нехорошую историю с Нэнбортом — баронским прихлебателем, я не буду тебе подробностей рассказывать, ни к чему это. Его нет в Городе, ушел еще до снега, я отправил подальше от греха. Есть еще Ирма с ее сейфами в банке, тоже вариант. Есть я, в конце концов, сколько копали под меня раньше и сколько будут еще?

— И где теперь эта Иммануэль? Ты ее спугнул?

— К сожалению… исчезла, как только стало известно, что я не нашел никаких документов. Это ничего, Энни, это ерунда.

Мафусаил попытался успокоить меня, видя, как я перепугана, но никакой ерунды тут не было. Хотя и не катастрофа, конечно. Если проблема действительно с Нэнбором, то всегда можно было надавить на кого надо, и над кем Мафусаил имел власть. Или попросить, что было более безопасным вариантом.

— Я спрошу Гаррета насчет Ирмы, но не гарантирую ответа. Его не было в Городе довольно долго, да и сам понимаешь — найти кого-то в такую погоду довольно проблематично.

Мафусаил кивнул.

— Спасибо. Ты только не заморачивайся. И меня другое беспокоит сейчас больше — ты. Я боюсь. Не перебивай, пожалуйста. Ты слишком импульсивная, Энни, слишком часто забываешь думать, я боюсь, что ты попадешься.

— Не надо, — попросила я.— Не переживай, у меня вокруг и так слишком много защитников, я не пропаду. Тем более, от меня сейчас требуется только одна вещь — хорошо поколдовать, когда придет время. Все остальное сделают другие.

— О ком ты сейчас? О своем Гаррете? До сих пор не поняла, что он готов оставаться рядом лишь до поры до времени?

Я нежно улыбнулась.

— Ты ошибаешься, здесь ты ошибаешься. Гаррет — плут и сволочь, но ему я доверяю разве что чуть меньше, чем тебе. Но я говорила и об Артемусе. Я не совсем уверена, какие между нами сейчас отношения, да и не могу доверять до конца, но пока мы не выполнили заказ, он будет на моей стороне. Потом — не знаю, да и неважно это сейчас.

— Я с ним не знаком, — хмуро, будто это подводило точку, отрезал Мафусаил. — И не могу доверять.

— Но у тебя нет выхода. Потерпи немного, хороший, и все образуется. Я обещаю не лезть в самое пекло.

Пожиратель, чувствующий обиду на нас, подобрался ко мне и выразительно заглянул в глаза. Теплый металл заскрежетал под ногтями, и Мафусаила передернуло.

— Строителя ради, ты не можешь гладить его как-нибудь по-другому?

— Ты справишься с этими хождениями вокруг нас? — обеспокоенно спросила я, проигнорировав просьбу.— Если что… хотя нет, лучше бы не просить ничьей помощи. Но если…

— Не заморачивайся. Такое происходит почти что постоянно, просто я не всегда тебя посвящаю. Да и сейчас… я просто давно ни с кем не мог поговорить, ничего не утаивая. Ерунда это, Энни.

Я вздохнула, чувствуя жгучий стыд по щекам. Слишком надолго Мафусаил остался один — без меня, пока я... Трикстер, пока я днями погружалась в свою глупую влюбленность.

— Прости, скоро ты не будешь один, — я поцеловала его руку, крепко зажмуривая веки. — Глупо получилось. Я так старалась отвлечься от смерти Лью, что забыла обо всем на свете.

Он хмыкнул.

— Самобичевания тут как раз и не хватало. Я рад, что там оказался он, а не ты, как бы это отвратительно не звучало.

— Я бы справилась…

— С одним куршоком — да, но не с несколькими. Не заводи свою женскую шарманку, пожалуйста, ни к чему это.

— Уры-ы, — согласно прорычал Пожиратель, сладко зевая.

— Чего нам ждать, Энни? Готовиться к войне, прятать детей и женщин? Я должен защитить своих людей.

Я задумалась.

Снегопад сыграл нам на руку — и отаркам и людям-змеям сложно будет сюда пробраться, но ведь Вольфгант смог преодолеть огромное расстояние и по заваленному тракту. Есть ли ход в Город, способный вместить вражескую армию?

Ну да… катакомбы куршоков, я совершенно не знала, насколько далеко они простираются под землей и с чем соединяются.

— Прятать, — кивнула я. — На всякий случай, не уверена, что снег сдержит армию Вольфганта. Но и здесь у него куча сторонников. Не нужно детям встречаться с куршоками. Но только куда ты их отведешь?

— Я договорился с Хаммеритами, они спрячут, кого смогут, в свои монастыри. Их замки довольно вместительны. Да и Энжелворч до сих пор считается одним из самых безопасных мест в Городе.

— В Доках, недалеко от входа в Южный квартал, есть вход к куршокам, он в тупичке. Неплохо было бы его запечатать…

— Сделаем,— снова закашлялся Мафусаил. — А остальные присоединятся к страже. Я надеюсь, до открытых столкновений не дойдет…

Бульон в котле закипел, и я с неудовольствием поднялась, чтобы скинуть овощи.

— Это будет зависеть от быстроты Хранителей. Я не слышала, что Непознанные сюда приходили, так что сопротивление лично Вольфганту будут оказывать сами Хранители. Сложно тут что-то говорить… Не вовремя как это все…

— А когда война приходила вовремя? Не говори глупостей и иди сюда.

Я послушалась и вернулась к Мафусаилу. Он положил мне руки на плечи и чуть притянул к себе.

— Пообещай, что будешь осторожна, — попросил он.

Я беспомощно улыбнулась.

— Неужели ты думаешь, будто мне хочется умирать?

— Я думаю, что ты глупая девочка и сама не понимаешь, куда влезла. Если останешься жива, тебя не оставят в покое, зная, какую пользу ты можешь приносить.

Ну, в этом я не сомневалась.

— Без тебя бы я не догадалась, ага. Но что было прикажешь делать — оставлять Гаррета одного наедине с вечно играющими в игры Хранителями?

— Именно. Оставить его разгребать весь бардак и уйти в другой город, да в тот же Бон.

— Знаешь же, что я так никогда не поступила бы…

— Да знаю, конечно. Иногда я думаю, что перестарался, вытравливая из тебя родительское воспитание.

Я подавилась чаем, закашлялась, разбудив Пожирателя. Он приоткрыл глаза и недовольно рыкнул.

— Спи, малыш. Ты берешь на себя слишком много, Мафусаил, не думай, что вправду меня перевоспитал.

— Действительно? Могу напомнить, как мы в первый раз поссорились, и твою реакцию.

Я нахмурилась.

— Нет, вот этого напоминать не надо.

— Вот то-то же.

За окном особенно сильно взвыл ветер, можно было даже услышать, как трещат окна, справляясь с его натиском.

— Перебирайся на диван, не могу смотреть на твою соскучившуюся нежность.

Я рассмеялась, уткнувшись лицом ему в ладони.

— Соври мне, что тебе не нравится, — предложила я, но послушалась — на полу было действительно холодно.

На ходу помешав суп, я забралась на диван и крепко обняла согревшегося Мафусаила, прижавшись щекой к его плечу. Его ладони тут же зарылись в дурацкие рыжие волосы, растрепывая их еще больше.

— Расскажи мне об этом Артемусе, — попросил Мафусаил, наблюдая, как потревоженный Пожиратель, понуро плетется в нашу сторону. — Эй-эй, ты куда это полез, дружок?

— Ры! — вяло возразил малыш и забрался к нам.

Выступающая, блестящая шестерня больно царапнула ногу, когда он старательно укладывался рядом.

— Бесполезно. Он иногда забирается ко мне в кровать, и тогда хоть вой, пока он устраивается — исцарапает все, что можно.

— Артемус.

Я вздохнула.

— Ну что — Артемус? Он Хранитель, кажется единственный адекватный среди них, хотя тот еще ушлый тип. Не знаю, что можно о нем сказать — умный, приятный. Почему ты спросил?

— Ты упомянула его несколько раз, да он и находится сейчас ближе к тебе, чем я. Хочу понять, насколько на него можно положиться. Честно только скажи.

Я удивилась — ведь старалась не показывать ничего лишнего, но Мафусаил то ли все равно заметил, то ли сказал сейчас правду.

— Мне довольно сложно оценивать его объективно, но… дай подумать. Сейчас я бы ему поверила, потому что знаю его цели. Потом — в обычной жизни, пожалуй тоже, но… он политик. А им сам знаешь — до конца верить нельзя.

Мафусаил вздохнул.

— Если вести себя с политиками правильно, можно с определенной долей вероятности ожидать от них благосклонности. Боюсь только, что тебе это умение не по зубам.

Я еле слышно хмыкнула. Уже второй человек предупреждал меня об Артемусе и говорил почти тоже самое. Стоит прислушаться, наверное. Но как это сложно — разделять человека на две личности. Я была согласна и с Гарретом, и с Мафусаилом, но сердце кричало совсем о другом.

— Я буду осторожной, обещаю.

— Вот и умница...