Хроники одного Города (джен)

В лесу стояла звенящая тишина, нарушаемая только скрипом снега под нашими ногами. Мы уже давно шли молча, совершенно забыв расцепить озябшие руки. Или не желая. По-видимому, об этом задумывалась только я, Артемус же просто мрачно молчал, изредка отодвигая передо мной отяжелевшие ветви. Не такой я ожидала прогулки, но и молчать с ним было удобно. Пожалуй, молчать с ним было лучше, чем с кем-либо другим.

Я изредка бросала на него быстрые взгляды, пытаясь понять, о чем он думает, но Артемус меня игнорировал.

Наш разговор зашел в тупик после краткого рассказа о записях, обнаружившихся в сейфе Орланда, который, вот сюрприз, так и не поменял замки после последнего набега Гаррета. Не ожидала от него такого. Как и не ожидала, что ситуация окажется гораздо хуже всех предположений Артемуса. Прямых доказательств о причастности Орланда к смерти Виктории найти не удалось, но это было делом получаса. Нужно было лишь потрясти проклятого Гордона, которого отрядили «разобраться с Викторией», как гласила необдуманно брошенная записка в его сундуке.

Помимо информации о вербовщиках в деревне язычников, Гаррет нашел неотправленное письмо Орланда к Непознанным, в котором очень эмоционально было написано, что Исполнители с некоторых пор исполняют не все приказы. Почему — он не знал, и срочно просил помощи. И я вполне понимала его волнения, хоть и не сталкивалась с Исполнителями лично. Зато очень тесно с ними враждовал одно время Гаррет. И то, что он рассказывал, внушало опасения. Исполнители, по его словам, совершенно неадекватно реагировали на посторонних людей, хладнокровно убивая каждого, кто вызывал у них хоть грамм подозрений. И по уставу ордена, о чем поведал мне Артемус, они не отвечали ни за какую зря загубленную жизнь, кроме, естественно, убитых хранителей.

Гаррет, озадаченный новостями, даже предложил пробраться к ним в обитель и попробовать разузнать причину. Но Артемус отказался. Это было слишком опасно, и неизвестно, нашел бы он хоть что-нибудь.

А на вопрос, что он намерен делать, — а я была уверена, что Артемус так просто это не оставит, — он тяжело взглянул на меня и замолчал.

И с тех пор не проронил ни слова, лишь однажды вынырнув из своих мыслей, когда я запнулась за спрятанный в снегу корень — схватил меня за руку, и с тех пор не отпускал. Это было приятно, что даже уйдя с головой в свои мысли, он заботился обо мне.

Пожиратель, который в начале встречи радовался мне, как ребенок, куда-то умчался, устав бесплодно добиваться нашего внимания. Было жутко стыдно перед ним, но играть со зверем почему-то казалось неуместным — уж слишком тяжело становилось на душе при взгляде на Артемуса. Как помочь ему, я не знала, поэтому просто молчала, держась за его руку.

И еще я страшно злилась. Не на Орланда, хоть это и было разумным, а на Гордона, который являлся обычной, жадной до власти пешкой. Это было иррационально, странно, и даже догадываясь о его незавидной судьбе, я не могла никак переключить свой негатив на главного виновника бед. Потому что от Орланда я в принципе не ждала ничего хорошего, хотя и не такой глупости, конечно. Но все же с ним было все ясно, а наглый и неумелый мальчишка страшно раздражал. На что он надеялся, выполняя подобные поручения? Что его раньше срока возведут в хранители, забыв, о каких вещах ему ведомо? Если он не поумнеет и не сбежит отсюда, его ждет смерть. Страшная плата за глупость и жадность.

Хотя… хранители ведь не убивают своих?

— Замерзла? — тихий голос Артемуса встряхнул меня.

Оказывается, мы вышли на дикое, скалистое побережье Северного моря. А я даже и не заметила, как похолодало от близости воды.

— Немного, — как можно нежнее ответила я, слегка покривив душой.

Насколько доставал взгляд, вокруг была тяжелая, темная, неподвижная вода, в которой моментально растворялись крупные снежинки.

— А ты?

Артемус пожал плечами.

Мы остановились у огромного, засыпанного снегом, плоского камня, и он выпустил мою руку.

— Я схожу за дровами, подожди здесь.

Когда его темная фигура скрылась в лесу, я смела с камня снег и, постелив сумку, села.

С тех пор, как мы с братом обнаружили на берегу раздувшийся, страшный труп, я не любила приходить на берег зимой. Становилось холодно, и в каждом движении волны чудились утопленники. Наверное, это самая жуткая смерть — задохнуться на глубине ледяного тяжелого моря, хуже разве что быть похороненной заживо, зная, что каждый вздох приближает тебя к концу.

Просить Артемуса уйти отсюда, было, наверное, глупо, и я, не желая смотреть на воду, подняла голову вверх. Лицо тут же залепило снегом, который спустя мгновение превратился в капли воды. Неудобно, но зато нет этих противных ощущений.

Рядом упала связка влажных веток — вернулся хмурый, запорошенный снегом Артемус.

— Подвинься и побереги волосы.

Я молча послушалась, отойдя на пару футов. Артемус наскоро сложил ветки в кучу и выпустил огненный шар.

Мир на пару минут сузился до размеров костра. А когда глаза привыкли к свету, я увидела, что Артемус пристально смотрит на меня.

— Что?

— Садись.

Я снова послушалась, присаживаясь совсем рядом с ним. Не получив никаких возражений, сжала его руку, лежащую на колене, и увидела, как его пальцы переплетаются с моими.

— Не могу решить, что делать, — тихо сказал он, не отрывая взгляд от наших рук. — Один вариант страшнее другого, но бездействовать нельзя.

Я промолчала, ожидая продолжения.

— Один раз Орланд чуть не довел все до полного краха, и я понадеялся, что на собственных ошибках он учится. Зря, оказывается.

Снег оседал на его волосах.

— Не учится, не осознает, в этом они похожи с Гордоном, но тому простительно — пока он всего лишь мальчишка.

— Что с ним будет?

— С Орландом?

— Нет, с Гордоном.

— Не знаю, — вздохнул Артемус. — И выгонять опасно, и убивать нельзя. Наверное, если после окончания учебы не образуется, станет исполнителем. Таким, как он, дорога только туда.

— Позволишь ему безнаказанно убивать?

— Ты не понимаешь, что такое Исполнители, Энни, — грустно улыбнулся он, накрывая второй рукой наши переплетенные пальцы. — Это уже не люди, а просто человеческие тела. Они не имеют жалости и сочувствия, не умеют любить или дружить. У них вообще нет никаких эмоций, зато силы хоть отбавляй. Это наказание, а не привилегия. Их единственное желание — выполнять приказы.

Сердце сжалось. Правда оказалась очень страшной.

— Так почему они не слушаются?

— Даже если я узнаю, вряд ли ты услышишь от меня ответ, — мягко улыбнулся он.

Я закусила губу.

— Но что ты будешь делать? — повторила я вопрос. — Сместишь Орланда и займешь его место? Уничтожишь Исполнителей? Что?

Артемус улыбнулся еще шире.

— Два самых очевидных варианта, да? Ох, Энни, нет, конечно, нет. Я еще не настолько выжил из ума.

Я отвернулась, не зная, смеются надо мной или нет, и почувствовала, как он, отпустив ладонь, осторожно привлекает меня к себе.

Из головы тут же вылетели и Орланд, и исполнители, и злость на Гордона. Я осторожно взглянула на Артемуса и, встретив внимательный взгляд, обняла его. Разговаривать расхотелось, потому что стало хорошо, потому что, оказывается, я очень ждала этого.

— Когда-то я мечтал стать главным хранителем, это правда, — спокойно сказал он. — Но годы, проведенные в ордене, наглядно показали мне, чего стоит этот пост. Такую цену я платить не готов.

— Какую?

— А сама как думаешь? Время, нервы, привязанности, их у меня и так слишком мало.

— Я удивляюсь, как ты ловко уходишь от ответа, Артемус, — вздохнула я.

— Не ухожу, — улыбка стала немного виноватой. — На самом деле я все еще думаю об этом, выбираю наилучший вариант из имеющихся.

— Но уже завтра вернется Орланд…

— Когда ты шла сегодня ко мне, ты прикрывалась заклинанием? — неожиданно прервал он меня и чуть отстранился.

— Ну да…

— Кто-нибудь следил за тобой?

— Нет…

Резкий порыв ветра бросил в нас кучу мокрого снега, и я, наплевав на все, сильнее прижалась к Артемусу. Не столько из желания спастись от ветра, сколько просто оказаться еще ближе.

— Тогда почему ты боишься Орланда? Будь опасность так велика, думаешь, я позволил бы тебе выйти на улицу? — он чуть повернулся и мягко сжал в объятиях.

Позволил! Ничего себе разговоры!

— Я не его боюсь, — пробормотала я в его плечо, решив оставить возмущение при себе. — Я боюсь за тебя.

Меня погладили по голове.

— Побойся, — я почувствовала, как он кивнул. — Давно никто не боялся за меня, уже и забыл, как это приятно.

— О чем ты думаешь, а? — тяжело вздохнула я. — Я же тебе не байку из трактира рассказываю…

— О тебе, — просто ответил он. — И о нас.

Я не смогла не улыбнуться и подняла голову, встретившись с ним взглядом.

— Это гораздо приятнее, чем думать о проблемах, — Артемус погладил холодной рукой меня по лицу.

Захотелось прижаться к его ладони, но я не пошевелилась. Было страшно и непривычно, никогда еще взаимоотношения с мужчинами не заходили так далеко.

— Ты меня немного пугаешь… — призналась я. — И я себя тоже пугаю.

Все стало слишком зыбко. Только что мы говорили об Орланде, и вдруг вступили куда-то совсем не туда. Я не знала, как себя вести — прижаться еще крепче, как того хотелось, или бежать без оглядки, как подсказывал рассудок. Но не доверять Артемусу уже не получалось — слишком много произошло между нами. По крайней мере, мне так казалось, что слишком много. Что считал он, я знать не могла.

— Представляю, что творится в твоей полной глупых предрассудков голове, — в голосе слышалась улыбка. — Тогда давай поговорим о другом. Только не об Орланде, на днях и так узнаешь, чем все кончится.

— А о чем нам еще говорить? — удивилась я. — Если помнишь, все наши темы всегда крутились вокруг дел.

— Есть еще одна, — я почувствовала, как он целует меня в макушку. — Правда, ты, похоже, напрочь забыла о ней.

Я с усилием подавила дрожь в теле и закрыла глаза.

— На днях я тебе предлагал помочь с обучением, — напомнил он.

— Видишь ли, у меня на тебя большие планы… В хорошем смысле, разумеется.

И тут я осознала, что даже обнимает меня не просто Артемус, а хранитель Артемус.

Я слегка отодвинулась от него, не веря своим ушам.

Какие еще планы? Почему именно сейчас?

— Я, пожалуй, перефразирую, — рассмеялся он, глядя на мое вытянувшееся лицо. — Я собирался сделать тебе некоторое предложение. Деловое, разумеется, и долгосрочное.

— А конкретнее? — растерянно спросила я.

— Полгода назад я краем уха услышал разговор, что Король собирается тесно сотрудничать с Орухом, — и, видя мое недоумение, пояснил. — Это небольшое государство на юге, у границ Большой пустыни. У них очень любопытный общественный строй. Не смотри так удивленно, действительно любопытный, и не только он. В общем, там есть, что изучать. Проблема в том, что законы Оруха не предполагают подобной возможности.

— Я не поняла, ты хочешь, чтобы я тайно туда проникла и написала трактат об общественном строе Оруха? Ты ничего не перепутал? Это задача для… а для кого, кстати? Для историков?

Я освободилась из объятий Артемуса и подкинула в костер веток.

Да уж, разговоры с Артемусом, как в повозке по ухабам — никогда не знаешь, где удивляться.

— Для начала мне просто нужно, чтобы ты туда съездила и разузнала, как стать полноправным жителем Оруха. Все сведения об этом засекречены, насколько мне известно.

— Но почему я?

— На это есть много и личных и объективных причин. Какие тебе озвучить?

— Объективные, пожалуйста.

— Ты разумный и сообразительный оборотень. Первые два качества очень ценю я, а третье будет в почете в Орухе. Принесу-ка еще дров.

Я проследила, как он поднялся, задержал на мне взгляд и медленно пошел к лесу.

Ну, ничего себе новости…

Предложение Артемуса меня озадачило, слишком уж неожиданно, слишком уж зыбко наше будущее, чтобы заглядывать так далеко. Но у него, похоже, не было сомнений. Или меня так оригинально успокаивали…

Непривычно было чувствовать себя так неуверенно, словно стоять на тонком льду. Я очень боялась соглашаться, но отказываться от законных поводов часто его видеть не хотелось еще больше.

Мир постепенно сужался до одного единственного человека. Это, конечно, скоро пройдет — мне ли себя не знать, но…

— А если я откажусь? — громко спросила я возвращавшегося Артемуса.

Он скинул ветки рядом с костром и пожал плечами.

— Тогда мне придется найти другой повод видеться с тобой.

— Разве тебе нужны поводы?

— Они нужны тебе.

Я промолчала, потому что он был прав. Я вряд ли смогла бы когда-нибудь просто так к нему прийти.

— Поэтому не испытывай на прочность мою изобретательность, пожалуйста, — не отказывайся.

Я вспыхнула.

— Издеваешься?

Артемус вздохнул, сел поближе и обнял.

— Ты мне нравишься, Энни, и я знаю, что нравлюсь тебе. Уж прости, но твою радость при виде меня сложно интерпретировать как-то иначе. Я не издеваюсь, я просто пытался до тебя это донести. На самом деле мне не важно, кто поедет на Орух, мне важно, чтобы ты была под рукой.

— Ничего себе «под рукой»! — невпопад прошептала я и погладила его по плечу.

— Ох, замолчи, пожалуйста, — рассмеялся он, взял в руки мое лицо и поцеловал — коротко и нежно.

Сердце, которое и до этого от волнения билось слишком часто, застучало, как сумасшедшее. Я отпрянула, испугавшись, потом передумала и подвинулась обратно.

— Что ты делаешь? — голос сбился.

— Не упускаю свой шанс, — серьезно признался Артемус. — Не бойся, больше я к тебе не притронусь.

— Не притронешься?

— Если ты не попросишь.

— Артемус … — я ощутила себя слабоумной.

Что сказать? Что я не боюсь? Что, несмотря на то, что я не могу — хочу еще? Но за «хочу еще» следом придут другие «хочу»…

Я порывисто и крепко обняла его, так ни на что и не решившись. И почувствовала, как он гладит меня по спине и целует в висок. Сердце нежно сжалось.

— Ты продрогла. Давай найдем пожирателя, и я провожу тебя до дому.

— И потом уйдешь?

— Нет, если ты не захочешь. Посижу до утра, а там может быть, и слова у тебя найдутся, — снова легкий поцелуй в висок. — Пойдем…

* * *

Придя в остывшую за несколько часов квартиру, мы наскоро разожгли очаг. Утомленный пожиратель еще раз обиженно глянув на нас, забрался на кровать и уснул, по крайней мере, мне так показалось.

Я действительно немного промерзла, как, видимо, и Артемус, который сразу же сел близко к огню. Остановившись в нерешительности посреди комнаты, я предложила ему чай.

Когда котелок был поставлен на огонь, немного подумав, я плюнула на приличия и уселась рядом с ним. Артемус тут же осторожно обнял меня, и я прислонилась к нему, положив голову на плечо. Было хорошо.

— Это самая странная ночь в моей жизни, — призналась я. — Не ожидала я от тебя… такого. И от себя.

Обратная прогулка по заснеженному Городу выветрила из меня все лишнее волнение, оставив внутри нежность и приятную усталость.

— Была бы ты поопытней, не ждала бы другого развития событий. Но, пожалуй, в этом-то и есть твоя прелесть.

Я хмыкнула.

— И не понять, комплимент это был или завуалированное оскорбление.

— Не то, ни другое, — хохотнул он.

— Артемус… так кто станет новым главным хранителем?

— Никак не дает покоя?

— Вы сами меня в это втянули, конечно, не дает.

— А кто спорит? Не знаю, Энни, это будет решать совет. Но надеюсь, с ним можно будет найти взаимопонимание.

— Да уж, — засмеялась я. — После первой встречи с Орландом мне долго снились кошмары.

— Так уж и долго?

— Ну, пару дней.

Артемус фыркнул.

Старая заколка спала с моих волос, и я почувствовала, как он мягко расправляет их по плечам.

Больше он ничего не говорил, и мы просто сидели у огня, слушая, как закипает вода и трещат поленья.

Что будет завтра, я не знала, но волноваться больше не хотелось. В конце концов, у нас есть Гаррет, который не раз выбирался из, казалось бы, безвыходных ситуаций, я — не самая сильная и способная волшебница, но и не бездарь. Как-нибудь справимся, нужно только не проворонить Вольфганта.

Согревшись, я проваливалась в сон, просыпалась, все еще ощущая рядом с собой Артемуса, и снова засыпала. Один раз он меня потревожил, когда закипела вода, но через пару минут я снова дремала у него на плече, сквозь сон улавливая приятный аромат чая.

Кажется, подходил пожиратель, снова требуя внимания, Артемус ему что-то тихо сказал, и опять наступила приятная тишина.

Пока, наконец, не наступило утро, и я не обнаружила себя в одиночестве в своей постели.