Хроники одного Города (джен)

Тьма и тишина так и не рассеялись со смертью последней твари. Свет от моих шаров резко заканчивался примерно в футе от них, и дальше ничего не было не видно. Не знай я, что там точно такой же лес, то подумала бы, что сплю — так все было нереально.

— Здесь есть еще кто-то из них, — предположила я. — Магия все еще не рассеялась.

На меня презрительно посмотрел старый шаман.

— Гнилозуб их не видит, — отрезал он. — Гнилозуб не знает, кто ты. Никогда не видел в деревне.

Я изумленно окинула его взглядом.

Шаман не понял, что видит перед собой чужака. Как же тогда меня узнал язычник-стражник?

— Гнилозубу не нравится твой зверь. Кто ты?

Я ничего не ответила, пораженная неожиданной мыслью. Желая проверить ее, я медленно подошла к застывшему стражнику и положила руку ему на лоб. Он был холодным, как у мертвеца, будто стражник не разговаривал со мной менее часа назад. Пульса на шее тоже не было. Согласно моим представлениям, язычник был мертв больше двух часов. Хотя, я могла и ошибаться.

— Он мертв, — тихо сказала я, разворачиваясь к Гнилозубу, — он давно мертв. Но до сих пор стоит.

Шаман сделал огромный шаг, попутно невежливо меня отпихивая, и провел ладонью по лицу стража. На мгновение застывшее лицо озарилось вспышкой гнилостного зеленого цвета, и Гнилозуб отшатнулся.

— Что ты сделала с ним?

— Ничего. Он говорил со мной, как раз перед нападением.

— Что сказал Репей?

— В лесу спокойно. Он сказал: в лесу все спокойно. А потом появились твари.

Шаман вновь оглядел меня, и резко толкнул посохом замершее тело.

За спиной резко взвыл пожиратель и перегородил путь между мной и стражником.

— Убери, — приказал шаман, и снова толкнул мертвое тело.

На этот раз оно упало на землю, почти заглушив меня хрустом костей. Я посмотрела вниз и застыла от ужаса — все кости были сломаны. Или не все. Но мертвый язычник на земле представлял собой страшное зрелище: руки и ноги были вывернуты под неестественным углом, шея явно свернута. И я была уверена, что и позвоночник постигла та же участь.

— Может, он превращается, — прошептала я, не отводя взгляда от тела, — в то чудовище. Поэтому темно и тихо.

— Мы идем к повелительнице, — резко сказал шаман, — ты ей все расскажешь.

Я кивнула, отворачиваясь.

— Пошли, малыш, — позвала я.

За моей спиной Гнилозуб раздавал указания остальным, доселе молчащим шаманам.

Повинуясь движению моей руки, все шары света полетели за мной, оставляя язычников в постепенно заполнявшей пространство темноте. Я мстительно улыбнулась, услышав, как громко выругался старый шаман, и создал свой свет.

— Как ты думаешь, этот парень и правда собрался стать той странной тварью?

— Ры.

— Спасибо, — тяжело вздохнула я. — Может быть, ты уже для «да» и «нет» придумаешь разные ответы? Ну там, два раза рыкнешь?

— Ры!

— Ну да…

* * *

Когда мы предстали перед Викторией, я поняла, что окончательно запуталась в язычниках. Я никогда не умела читать скрытые эмоции по лицу собеседника, но в этот раз была готова поклясться, что она меня начала узнавать. Вероятней всего сомневалась, конечно — ведь я официально была мертва, но не нужно быть мастером, что бы увидеть ее удивление. Когда я заговорила, Виктория пристально вглядывалась в меня, словно желая увидеть что-то одной ей доступное.

— Ты ведь не язычница, — медленно произнесла она, когда я закончила свой рассказ. — Иначе я бы знала тебя.

— А вы всех своих знаете? — уточнила я.

— Конечно. Ты сомневалась?

Отвечать я не стала: какой смысл говорить очевидные вещи? Раз уж шаман сходу что-то заподозрил…

— Значит, твой зверек учуял нежить, и ты пошла проверять? Зачем?

— Я ожидала увидеть обычных зомби, — призналась я. — Не хотела, что бы они проникли в Город.

— И подумала, что справишься с ними, — задумчиво кивнула она. — Значит, ты уже с ними сталкивалась.

— С ними сталкивался почти каждый горожанин, — пожала я плечами. — Вы сами знаете, как часто они появляются на кладбищах.

— Мне ли не знать, — согласилась она. — Твоя манера речи кажется мне знакомой, мы раньше встречались?

— Пожалуй, — уклончиво ответила я, — а это важно — выяснять, где и когда?

— Не переживай, я не буду тебя допрашивать.

В этом я не сомневалась: зубы сидящего рядом пожирателя говорили сами за себя. Честно говоря, на ее месте, я бы тоже не решилась.

— У меня есть предположения, но я оставлю это для себя — приятно будет подумать на досуге.

— У вас есть более важная проблема, — намекнула я. — Ваш стражник все еще лежит на поляне мертвый и окаменевший. И мой зверек на него бурно реагирует. Я бы на вашем месте не затягивала с разговорами.

— Но ты не на моем месте. Не хочешь присесть? Служанка сварила прекрасный чай.

Я чертыхнулась.

— Вы хотите еще что-то узнать от меня? — напрямик спросила я.

— Мои шаманы сейчас разбираются с тем, что ты упомянула. Если им понадобится помощь, мы обязательно туда пойдем. А я пока хочу еще поговорить с тобой.

— Сколько угодно, — вздохнула я.

— Что ест твой зверь? После драки он должен быть голоден.

— Не переживайте, я его хорошо кормлю. Так ведь, малыш?

Пожиратель, молча сидевший у моих ног, скромно рыкнул, не отрывая взгляда от Виктории.

— Никогда не видела такого странного зверя, — с любопытством произнесла язычница. — Я подумала, что это очередное мерзкое изобретение Молотов, но в нем жива природа. Что это за создание?

— Я не хочу отвечать на этот вопрос, — покачала я головой, принимая чашку ароматного чая у служанки. — Но к его созданию Хаммериты действительно не причастны, здесь вы правы.

— Ну разумеется, — презрительно ответила Виктория, — эти безумные фанатики не способны на создание живых существ. Я могу к нему прикоснуться?

— Если он не против.

Пожиратель не выразил возражения, когда высокая, красивая язычница потянулась к нему рукой. Он быстро взглянул на меня и, получив одобрение, сам потянулся к ней. Наблюдать это было забавно: язычница явно опасалась его торчащих в разные стороны зубов, но любопытство побеждало, а пожиратель в силу своего возраста и развития еще ничего не боялся, но, судя по его осторожным движениям, смог почувствовать нерешительность Виктории. Его хвост дергался из стороны в сторону, и я в который подумала, что название ему придумывал явно какой-то зануда: как можно так глупо назвать железную собаку?

— Он теплый! — изумленно сказала Виктория. — Как такое может быть?

— Не спрашивайте меня, в его внутренностях я не разбиралась.

— Ры! — возмутился пожиратель моим невежеством и сделал еще один шаг к язычнице.

Внимание к своей персоне зверьку явно понравилось, потому что он после недолгих поглаживаний, он с видом собственника, забрался к ней на колени. Виктория на миг скривилась от боли, когда он случайно задел ее зубами, но тут же снова улыбнулась.

— Удивительный зверь. Ты уже дали ему имя?

Ответить я не успела. В дверь хижины, где мы сидели, ввалился Гнилозуб с перекошенным от страха лицом. Он тяжело оперся рукой о стену и со свистом выдохнул, словно до этого надолго задерживал дыхание.

— Повелительница! Гнилозуб и остальные шаманы ушли оттуда. Что-то напало на нас!

— Малыш, иди ко мне, — я осторожно забрала пожирателя с рук Виктории, не желая ей мешать.

— Что напало? — радостное любопытство тут же слетело с лица язычницы, уступив место тревоге.

— Гнилозуб не знает, повелительница, — старик все еще натужно дышал, и я поняла, что он бежал.

— Стало страшно? — резко спросила я.

Мой вопрос он проигнорировал, но не согласиться не мог.

— Оно попыталось влезть в Гнилозуба, попыталось разодрать кожу и захватить. Я не видел его, наверное, это злой дух. Или проклятие грязных Молоточков!

— Это артефакт, Виктория, — сказала я, — он превращает людей в этих монстров. Нужно убрать его из леса.

Язычница перевела на меня взгляд, сощурив глаза, и я почувствовала себя неуютно.

— Что ты об этом знаешь?

— Немного. Я объясню по дороге, если вы не против.

Мне пришлось здорово подумать, прежде чем рассказать удобный для меня вариант событий в «Морской колючке», но Виктория не стала придираться к рассказу. Она выслушала меня с каменным лицом и переспросила только про Предшественников. Мне показалось — мысль, что существа, связанные с ее ненаглядным Трикстером, могут причинить вред ее народу, вызывала у нее отторжение.

На место драки мы отправились вдвоем, не считая, конечно, пожирателя. Гнилозуб с ужасом взирал на Викторию и наотрез отказался идти с нами.

— Не стоит на него злиться, даже Хранители не смогли войти на корабль с этой штукой, — попыталась оправдать я старого шамана.

— Даже Хранители? Ты сравниваешь нас с этими крысами? Все, на что они способны — собирать ягоды чужими руками, — полным презрения голосом ответила Виктория.

— Я сказала что-то оскорбительное? Они хороши в магии, понимают в ней лучше, чем кто-либо в нашем Городе. А уж чем они там ягоды собирают — не суть.

— Это еще не значит, что они ее действительно понимают!

Тьма в лесу отступила, теперь он выглядел так, как и должен. Ночные птицы перекрикивались друг с другом и порхали с ветки на ветку, нимало не заботясь о недавно произошедшей здесь трагедии. Шары света открывали нам небольшой участок видимости, и я уже успела представить, как из темноты на нас неотрывно смотрят сказочные чудовища. Я поплотнее закуталась в плащ, спасаясь от пронизывающего ветра и своих ощущений. Пожиратель бежал впереди нас и выглядел беззаботным, как всегда. И я поймала себя на мысли, что завидую — ему не страшны ни темнота, ни богатое воображение.

— Насколько известно мне, магию Хранители очень даже понимают.

Неожиданно Виктория громко рассмеялась. Перемена настроения была столь разительна, что я от неожиданности остановилась и недоуменно взглянула на нее.

— Ты даешь мне столько подсказок! — ответила она на невысказанный вопрос. — Сколько поставишь на то, что я разгадаю тебя к завтрашнему вечеру?

— Хоть все свое состояние, что ничего у вас не получится. Другое дело, что его у меня не много.

— Ты такая самоуверенная. Ага, вот мы и пришли, — Виктория нахмурилась. — Здесь что-то есть. Ты чувствуешь?

— Вам тоже страшно?

— В отличие от моих шаманов, я могу с этим справиться.

— И от Хранителей, — про себя сказала я. — Очередной повод для гордости.

— Что?

Я помотала головой.

— Ры! — пожиратель встал в стойку.

— Мы не одни, — улыбнулась я. — Хотите себе тварюшку для изучения? Малыш для вас постарается.

— Ры-ры! — довольно подтвердил он.

— Он был одним из моих людей, — отрезала Виктория. — Я сама им займусь. А ты поищи вещицу.

Я тут же почувствовала себя странно пристыженной, и отвернулась. Язычница, больше не сказав мне ни слова, скрылась в чаще леса, куда неотрывно смотрел пожиратель.

— Ры?

— Она справится, — неуверенно сказала я. — А нам надо найти артефакт, который превратил того парня в чудовище. Ты его чуешь?

— Ры, — отчетливо покачал головой зверек.

Отлично, похоже, пожирателей делали только для борьбы с разными тварями и демонами, а с вещицей придется разбираться самой.

Я развесила в воздухе еще больше осветительных шаров, что бы при случае увидеть даже небольшой предмет — не хотелось попасть впросак перед Викторией. Когда лес заиграл зеленоватыми бликами от больших глянцевых листьев Остаманы, я, не удержав восхищенного вздоха, огляделась. Всюду, куда дотягивался взгляд, виднелись вековые, обхвата в три стволы, и тонкие, чуть проросшие деревья. Выложенная камнем тропа, которую я до этого не замечала, тянулась вглубь языческого леса, и я невольно задумалась, сколько же людей ее делали. Если, по словам Мафусаила, наши городские мостовые Хаммериты с помощью своих технологий выкладывали годами, то сколько же времени заняла одна эта тропа?

— Ищи что-нибудь странное на земле, малыш, — попросила я.

— Ры! Ры!

— Что такое?

Похоже, что пожиратель ничего искать не хотел — он до сих пор неотрывно смотрел вслед исчезнувшей в чаще Виктории и нервно переступал с лапы на лапу.

— Ры?

— Ты хочешь пойти за ней?

— Ры!

— Как пожелаешь. Но не трогай людей и животных, прошу тебя.

Зверек, получив разрешение, бесшумно сорвался с места и скрылся из виду — только кусты немного шевельнулись за ним.

— Похоже, у меня появилась соперница…

* * *

Я внимательно оглядела землю освещенного пространства и дала приказ шарам спуститься пониже. Работы предстояло много: все было усыпано желтой хвоей и прошлогодними засохшими листьями.

Разгребая их, я в очередной раз задумалась о Гаррете. Куда он мог пропасть? Сгинул в лапах языческих чудовищ? Я встречалась с ними однажды, и мне этого хватило, что бы подальше забросить мысль пробираться туда незваной гостьей. Уже один их размер повергал мою душу в трепет. Слышала, будто управлять ими могли лишь шаманы, а остальные язычники, как и я, старались реже попадаться им на глаза. Что станет с человеком, который побывает в их лапах, мне представлялось с трудом. Впрочем, Гаррет, по моим сведениям, с ними встречался и одного смог убить — чем, я понятия не имела. Но это Гаррет, он с чем только не сталкивался в своих скитаниях в поисках наживы. Одно время мне казалось, что он посещает подобные места не столько для добычи, а сколько с целью пощекотать себе нервы. Но одно дело все расставило на места. Мы тогда случайно встретились в каком-то захудалом трактирчике, и под пиво, он мне проболтался, что кто-то из свиты герцога заказал ему найти записи об одном из погибших пациентов Колыбели Шейлбридж — о Короле Никто. Дело это сулило Гаррету неплохой куш — редко такой дают за никому не нужные бумаги. Но проблема была в самой Колыбели. Люди боялись даже стоять рядом с ее воротами, что уж было говорить о проникновении внутрь.

Долгие годы здание Колыбели использовали для экспериментов над безумцами. Я читала кое-какие записи о них: обкладывание больных горячими металлическими брусками, окунание в расплавленный воск, разработка методов лоботомии. Чего только там не творили с людьми, но единственное, чего они не делали — не лечили. Ни один пациент не вышел из Колыбели, все погибли от тех или иных причин. Потом, во время пожара, сгорело старое здание детского приюта, и всех беспризорных поселили в северное крыло Колыбели. Конечно, пациентов оградили от детей решетками, но я нисколько не сомневалась, что встречи были и ничем хорошим не заканчивались. И в один момент, когда врачи окончательно превратились в палачей, перестав воспринимать людей как личностей, один из пациентов, страдавший излишней любовью к огню, поджег свою палату. Строитель его знает, как умудрились врачи просмотреть этот момент. Погибли все — врачи, больные, дети. Само здание было каменным, и почти не пострадало, сохранились и истории болезней, запертые в железные сейфы.

Колыбель на несколько лет погрузилась в мертвую тишину.

А потом что-то изменилось. Может быть, виноваты в этом были язычники, любящие везде совать свои носы, но скорее всего, это была уже моя собственная версия, весь ужас, годами носившийся по больнице, вся боль людей, не смогших пережить пытки, преобразили Колыбель. Наделили ее псевдоразумом, духом, или Строитель его знает чем. Здание подняло тела сгоревших пациентов и пустило их в вечный пляс. Словно заведенные, кадавры, такое название дал им Гаррет, много лет бродили по пустым коридорам, не зная устали.

Все это рассказал мне Гаррет, а позже дал почитать те записи, которые зачем-то вынес оттуда. Как сейчас помню, какой озноб меня пробил от витиеватых, восторженных отзывов о лоботомии Ранкорна, обертываний и прочих пыток. Гаррет отказался от того заказа, сказав, что ни за какие деньги он не войдет больше в Колыбель.

* * *

Артефакт — маленький клык неизвестного животного на веревочке — я нашла случайно. Вернее, наткнулась на него рукой, когда, устав от поисков, оперлась рукой о дерево. Он висел на обломанном сучке и переливался мрачным зеленоватым цветом. Наверное потому я его и не заметила — блики зеленого цвета были везде. Сомнений, что это он, у меня не возникло — кем надо быть, что бы не почувствовать его магию. Я тут же отдернула от него руку и на всякий случай отошла подальше. Немного подумав, я наложила на него отвлекающее заклятие и пошла искать Викторию. Она уж всяко больше смыслит в подобных вещах.

Я собиралась отнесли клык Хранителям, но как его перенести в цитадель, не повредив себе, не знала. Вообще-то я доверяла Артемусу, когда он сказал, что подобные вещи не действуют на меня, но перестраховаться стоило.

Язычница нашлась недалеко от входа в деревню. Она, словно забыв, что еще недавно была расстроена смертью одного из своих людей, самозабвенно играла с пожирателем.

— Он же поранил вас, — я кивнула на окровавленные руки. — Вы могли бы ему сказать быть осторожнее.

— Ерунда какая, — отмахнулась она. — Царапины стоят того, что бы познакомиться с таким удивительным зверем.

— Я нашла артефакт и собираюсь забрать его из леса. Здесь ему нечего делать.

— Ты можешь делать с ним, все, что угодно. Но я хочу знать, как он оказался в моих землях.

— Не думаю, что могу вам помочь, — удивилась я. — Возможно, кто-то подарил его вашему стражу.

— Или принес его сюда сам. Для чего?

— Много вариантов, выбирайте, какой вам нравится больше. Виктория, вы же знаете, что происходит в Городе, неужели не догадываетесь?

— О чем это ты? — вскинулась она.

— Король приехал, — подсказала я, — наверняка не просто так. Зомби с Айронвуда вырвались, Хранители зашевелились, куршоков стали видеть на поверхности. Что-то будет происходить. Я думала, вы знаете.

Рассказать ей о Вольфганте я уже не могла в силу клятв, которые дала Орланду.

— Ах, это. Они ловят какого-то сбежавшего мага. Сомневаюсь, что это серьезно. Ты ведь уже уходишь?

— Ухожу, — опешила я, — но мне нужна помощь. Я опасаюсь дотрагиваться до артефакта голыми руками, и…

— Погоди немного, я выращу тебе паучий кокон.

Она небрежно взмахнула рукой и вновь обратила внимание на игравшего пожирателя.

Я с недоумением смотрела на нее, пока не почувствовала, что по мне кто-то ползет.

— Не трогай их, и тебе не причинят вреда.

По моим ногам и рукам маршировали сотни мелких пауков, а на земле их было еще больше. Я передернулась, но смахивать их не стала. Насекомые остановились в футе от Виктории, вероятно чего-то ожидая.

— Ты ведь маг, — утвердительно сказала она. — Задай им направление в сторону артефакта, и они все сделают.

— Пауки у меня на руках, — возразила я.

— Ах, да, — через секунду насекомые слезли с меня, и я получила свободу. — Только не расходуй много сил на магию, они этого не любят.