Тёмная душа с частицей Света (джен)

Примечания:

Всё, полноценное обновление главы.

— Если бы раньше хоть кто-то мне сказал, что какая-то девчонка сможет меня поразить, я бы рассмеялся во весь голос, — ворчал Маркус, сидя в Большом зале, как обычно, в самом конце стола. Но несмотря на ворчание, на лице слизеринца расплывалась хищная улыбка.

Шёл уже четвёртый месяц его пребывания в Хогвартсе. Он перестал обращать внимание на двух рыжих девчонок, которые смотрят на него (хотя вторая появляется редко, и только в выходные), он не стал обращать внимание на попытки Локхарта завоевать внимание всех. Даже смешные попытки Джеймса Поттера сблизиться с ним, он игнорировал их и чихать хотел на то, что напали на кошку завхоза. Ему стала интересна только она, та, которая уже четвёртый месяц не попадается ему, охотнику.

Сначала, Маркусу было безразлично, всё-таки он не отец, его способности слабее. Потому он начал испытывать заинтересованность, ведь Хогвартс не лес, пространство ограничено стенами и переходами. А вот теперь… Теперь это настоящий интерес, игра. Охота!

Естественно она не сможет вечно прятаться, она уже дважды прокололась, и подозрения Маркуса возросли с тридцати до семидесяти процентов. Всё время она неприступна, не следит за ним, словно дразнит его, но в Большом зале и на больших переменах, когда ученики отдыхают в коридорах или во дворе, он снова улавливает её. Как она смотрит на него, изучает, оставаясь за границей его способностей.

Но она не догадывается, что с каждым днём их игра подходит к финалу: сила Маркуса растёт, и девчонке всё тяжелее прятаться от него. Оба прекрасно понимают, что охоте скоро конец, но никто не хочет заканчивать её раньше времени. Она не подойдёт и не откроется, пока не поймёт, что в этом нет смысла. А он не озвучит свои подозрения, желая получить больше данных о ней.

Несмотря на то, что Маркус не любил сходиться с людьми, у него сложились хорошие отношения с Полумной Лавгуд. Обоих сблизили прогулки ночью в лесу, разговоры о животных (Маркус, будучи охотником, хорошо разбирался в поведении многих из них), и он смог рассказать рэйвенкловке о многом. За многие годы путешествий с семьёй, у Маркуса набралось много знакомых, товарищей, но не было друзей. Просто не сложилось, да и не многие могли выдержать то, как его душа источает тьму, а сама сущность мальчишки прямо говорит — я опасен. Я — охотник.

Но Полумна…она была совсем другой. Она не боялась его, не испытывала беспокойства от его тьмы, а поделиться с кем-то о наболевшем — всегда было приятно. Маркус смог узнать, какую боль прятала девочка. Как он и догадывался, она потеряла свою маму, Пандору Лавгуд. Женщина была экстраординарной волшебницей и любила экспериментировать с заклинаниями. К сожалению, одно из них сработало неправильно, и заклинание, которое основывалось на молнии, пронзило ей грудь в районе сердца. Всё произошло на глазах Полумны, которая видела, как умирает родной для неё человек. Выслушав её, Маркус смог понять, почему она не боится: на свете есть кое-что пострашнее собственной смерти. Смерть близкого человека на твоих глазах.

Маркус прекрасно понимал Полумну, ведь он сам в течение двух с половиной лет видел, как умирает его отец. День за днём, неделя за неделей. Дерек Кусланд никогда не показывал свою боль ни жене, ни сыну, но один раз Маркус увидел, насколько ему больно.

Это произошло за год до его смерти. Не успев доесть ужин, его отец быстро ушёл в свой кабинет. Он часто это делал, в основном, если нужно было что-то проверить, узнать, решить. Но Маркус заметил, что эти походы стали слишком частыми, даже если дел нет. В тот раз его отец не прикрыл дверь, только закрыл несколькими заклинаниями, в том числе от проникновения, и ребёнок, подгоняемый любопытством, решил посмотреть, что отец делает. Он был готов увидеть многое, но не это. Отец лежал на полу, едва сдерживая мученический стон, его конечности стали слегка синеть и скрючиваться. Позвоночник резко согнулся, заставляя мужчину извиваться от боли, посылаемой каждым нервом. Лишь спустя десять минут, боль наконец отпустила Дерека, и он с трудом смог встать и дойти до своего кресла, где и развалился, переводя дыхание. Единственные слова, которые Маркус смог услышать, прежде чем ушёл: "С каждым днём всё чаще и сильнее."

Помимо Луны, слизеринец неплохо общался с двумя гриффиндорцами — Лонгботтомом и Грейнджер. Пусть серьёзных тем для схождения у них не было, но с ними можно было провести интересные беседы. Наследник Лонгботтом рассказывал о столкновении авроров с Пожирателями Смерти, которые и правда становились всё чаще и организованнее. А юная леди Грейнджер оказалась хорошим собеседником для споров. К тому же, Маркусу нравилось слегка злить её, давая шанс доказать ей, что она права, и тут же разрушая эту хрупкую победу. Пусть это и жестоко, но девчонка слишком наивна в отношении волшебства, и, рано или поздно, этим воспользуются для своих целей. Она уже высказалась насчёт домовиков, изрядно раздражая Маркуса, и ему пришлось действовать жёстко.

— Но ими пользуются как рабами! Также нельзя!

— И что вы собираетесь делать, мисс Грейнджер? Выпустить всех домовиков на волю? — с надменной усмешкой спросил Маркус. Лонгботтом благоразумно не вмешивался, потому что уже знал, какая у него упёртая подруга.

— А хоть бы и это! Нельзя, чтобы над ними издевались и избивали! Я…Я…обращусь в Министерство по этому поводу!

Девочка буквально горела этой идеей, пока слизеринец не рассмеялся во весь голос. Хорошо, что они опять были в кабинете заклинаний, и их не слышали посторонние.

— Мисс Грейнджер, вы очень смешная. Вроде умная, но временами говорите глупости. Прямо как сейчас.

— Что? Да я…

— Наследник Лонгботтом, — тут же повернулся к гриффиндорцу Кусланд. — Не просветите ли нас, кто доминирует в органах власти Министерства и Визенгамота? Я имею в виду, их статус крови.

— Так называемые истинные чистокровные, — фыркнул парнишка. — И часть из них так или иначе поддерживает Тёмного Лорда. Просто доказательств нет, чтобы их засадить надолго. Нынешний глава Аврората, дядя Аластор, то есть Грозный Глаз Грюм, пока что уравнивает шансы, да и его протеже точно такое же, как и он.

— Дядя? — приподнял бровь Маркус.

— Я его с детства знал, он был частым гостем у нас и у Поттеров и другом наших семей. И я как-то уже привык называть его дядей.

Маркус слегка ухмыльнулся и вновь повернулся к подруге Лонгботтома.

— Видите ли, мисс Грейнджер, если вы сейчас захотите что-то сделать или как-то взбрыкнуться, вас даже не послушают. Позвольте предположить — вас или ваших родителей, а может и всех вместе, просто уберут. Говоря проще — убьют.

— Но…но…почему? — дрожащим голосом прошептала Гермиона.

— Потому что вы лезете туда, где у вас нет власти. Где нет сил сражаться. Вы для них всего лишь мелкая сошка, у которой нет власти, и вас проще убрать, чем слушать. Что они и сделают при первой возможности.

Кусланд не испытывал мук совести, видя, как девочка едва не заплакала от страха за себя и родителей. Такой уж он человек. Но Невилл Лонгботтом оказался менее толстокожим. Он сжал ладонь Грейнджер и произнёс твёрдым голосом:

— Не волнуйся, Гермиона. Я поговорю с родителями и дядей Аластором. Думаю, они смогут убедить твоих маму и папу либо переехать, либо позволить нам поставить защиту на ваш дом.

— Спасибо, Невилл, — ответила гриффиндорка, опустив голову.

— Защита — это, конечно, хорошо. Но нет такой защиты, которую нельзя обойти или взломать. Вы правда хотите защитить свою подругу, Наследник Лонгботтом?

Гриффиндорец серьёзно кивнул, твёрдым взглядом смотря на слизеринца.

— Гермиона — моя подруга, а родители с детства учили меня, что друзей надо защищать. Пусть мы знакомы всего ничего, но мы прошли через то, что сближает людей.

— Вот как. Что же, это похвально. Тогда позвольте дать вам совет. Просто так, без обмена на другую информацию. Смотрите по сторонам и присматривайте за теми, кому рассказываете свои мысли. Иногда даже верный союзник может оказаться подлой крысой.

— Даже ты? — прищурился Лонгботтом.

— Нет. Я истинный охотник, мы не опускаемся до уровня зверей. Мы на них охотимся и уничтожаем.

— Знаешь, Маркус, ты сейчас говоришь прямо как дядя Аластор. Тот всегда говорит, что нужно быть осторожным. ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!

— Неплохо, — усмехнулся Кусланд, когда Невилл рявкнул. — Мне уже нравится этот человек. Было бы неплохо с ним пообщаться, но у меня нет на это времени. Я в последнее время очень занят, а скоро будет только хуже. Увы, мне пора идти. До встречи.

Слизеринец уже готовился уходить, когда его остановил голос гриффиндорки.

— Скажи, почему ты с нами общаешься? Ты же слизеринец и должен, по идее, нас ненавидеть!

— Ненавидеть? Хм. Мисс Грейнджер, я ненавижу только тех людей, которые меня разозлили, пытались убить, навредили моей семье или просто бесят. Поэтому, я ненавижу Дамблдора, МакГонагалл, обоих Поттеров и Волан-де-Морта с его Пожирателями. И не спрашивайте почему. Это слишком личное. Достаточно знать, что Тёмному лорду не слишком долго жить осталось. Может, пару лет. Всего вам доброго.

≪Всего пару лет, отец. Пару лет, и я стану достаточно сильным, чтобы поразить это существо. Ведь мы охотники и созданы для это. Ведь так ты говорил? ≫

* * *

POV Маркус Кусланд. Пять лет назад. США. Один из домов семьи Кусланд.

— Пап, ты сильно занят?

— Есть немного. Впрочем, у меня всегда есть время поговорить с сыном.

В этом всегда был весь отец. Он мог полностью погрузиться в работу или, как сейчас, в чтение книги, но никогда не отказывал мне в разговоре или помощи. Вот и сегодня, когда я пришёл поговорить, отец отложил книгу Анджелы Кусланд, его прабабушки, и посмотрел на меня своими чёрными глазами.

— Тебя что-то интересует, что-то…хм…тебя волнует так называемый Тёмный лорд?

— Я даже спрашивать не буду, как ты это узнал, — вздохнул я. — Всё сведётся к тому, что это написано у меня на лице.

— Но ведь так и есть. Ты ещё не слишком хорошо контролируешь мимику, и тебя легко прочитать. Впрочем, ты здесь не для того, чтобы выслушивать мои нотации. Присаживайся.

Отец взмахнул рукой, наколдовав мягкий стул, в который я и уселся. Всегда удивлялся тому, как легко ему даётся магия.

— Карос, нам два кофе. Пожалуй, Black Ivory подойдёт лучше всего, — сказал он домовику, который с почтительным поклоном исчез, чтобы, спустя несколько секунд, перед нами появились две чашки ароматного, и во имя зова Крови, дорогого кофе. Шутка ли, от тысячи ста долларов и выше за килограмм!

— Пап, разве этот кофе не слишком дорогой? Ты его просто так не пьёшь!

— Ну так и у нас не обычный разговор, — отец одним движением отбросил лезущие в глаза волосы. Привычка, которую я унаследовал. — Ну, рассказывай, что ты надумал о Томе Реддле?

Надумал я, за последние несколько лет, многое и причём думал часто. Нет, не то чтобы меня это сильно волновало. Просто не даёт покоя кое-какая неувязка.

— В одной из книг я прочитал, что некий Гарри Поттер победил Тёмного Лорда, отразив в него Смертоносное заклятие. По некоторым данным пишут, что его тело было развеяно, но ведь Авада Кедавра это не Адский огонь, не Шар Дракона, и даже не его примитивная версия Конфринго. Оно не способно развеивать и уничтожать, а просто убивает. Тогда почему он оказался… Что?

Отец почти никогда не выражал свои эмоции более явно, как это делают другие, он умудрялся делать это одним взглядом, одной ухмылкой. И вот, как раз сейчас, эта ухмылка показывала, что отец смеётся про себя.

— Ничего такого, сын. Просто радуюсь тому, как быстро ты начинаешь думать. Хочешь выслушать мои личные предположения или те, которыми пичкают магов Англии?

— Твои. Они как всегда более приближены к правде.

— Вот как? Ну что же. Вот как я считаю, что произошло в тот день. Том Реддл, именующий себя как Волан-де-Морт, пришёл в Годриковую лощину. К тому времени он уже знал, где находится семья Поттеров, так что Фиделиус от него не спасал, а накрыть дом чем-то ещё, например, эффективными Чарами Рассвета, увы, они не додумались. Так вот, Реддл рассчитывал поймать их врасплох, обезвредить и убить ребёнка, заодно создав крестраж. К сожалению, он не знал, что дома у Поттеров был раненый Северус Снейп, предупредивший семью о возможном нападении, но сбежать они не успели. В итоге, двое мужчин вступили в бой, чтобы дать женщине и ребёнку скрыться.

— Глупая идея, — тут же отозвался я. — Двое молодых волшебников, один из которых вообще ранен, против тёмного мага с огромным боевым опытом — это насколько надо быть недалёкими? Можно было сбросить на него часть стены дома или использовать заклинание Размягчения, чтобы Лорд увяз в полу. Они бы по-любому выиграли больше времени, чем обычным сражением.

— Молодец, сын. Только не забывай, что Поттеры и Снейп были выпускниками Хогвартса, где образование, увы, только падало. Продолжим. Естественно, Тёмный Лорд быстро вырубил или ранил своих соперников, но убивать был не намерен, ведь ритуал уже исполнен, и их смерть создала бы крестраж, который он хотел сделать из Избранного. Символизм, чтоб его. У него ушло не очень много времени на то, чтобы загнать Лили с ребёнком в угол, и вырубить уже её. И вот тут начинается самое интересное.

Отец сделал большой глоток кофе, оттягивая интересный момент истории.

— Том Реддл добирается до истошно кричащего ребёнка, на глазах у которого ранили его мать, целится на него палочкой и произносит всего два слова Смертоносного заклинания. Знал ли он, на что ты был способен? Думаю, нет, иначе и не напал бы даже. Магический выброс, в момент атаки Тома, отразил заклинание назад, и Авада досталась самому исполнителю. Но, как ты справедливо заметил, оно не должно было его развеять и не развеяло.

— В смысле? — удивился я. — Как же тогда он проиграл? И почему не погиб, если он не успел создать крестраж?

— У него были другие. Сколько, я не знаю, это могут знать только те, кто непосредственно был знаком с Реддлом. Думаю, я не ошибусь, если предположу, что Альбус Дамблдор знает хотя бы предположительно. Но всё же, после того случая крестраж был создан, правда, интересным способом. Не посредством чужой смерти, а его собственной. Твоя магия и Смертоносное заклятие его не развеяли, а высушили, поставив тело Тёмного Лорда на край гибели. Скорее всего, у него был экстренный порт-ключ, и именно таким способом он и убежал из дома Поттеров. Оставив в тебе частичку своей сущности.

— Просто прекрасно, — фыркнул я, источая сарказм. — Всегда мечтал быть вместилищем для души Тёмного мага.

— Об этом можешь не беспокоиться, сын. В тот день, когда я тебя нашёл, то обещал тебе убрать эту дрянь. Душа Тома была уничтожена, а вся его сила и мощь стала твоей, Маркус. Думаю, сам Тёмный лорд не понимает, что совершил преступление против природы. Он ослабил своё тело, повредил душу, и хоть его магический потенциал сохранился, он уже не человек, а просто существо с магией. А охотники для того и существуют, чтобы уничтожать таких существ. И нас не остановят такие вещи, как крестражи.

Смотря в глаза своего отца, я видел в них веру в его слова. И я сам поверил, что рано или поздно охотники найдут свою добычу. Главное — стать ещё сильнее, чтобы уничтожить эту ошибку природы, по имени Том Реддл.

POV Маркус Кусланд. Конец.

* * *

Что делают люди, когда видят, как кого-то обижают? Либо идут помогать обиженному, либо только думают об этом. Хотя есть и такие, которые присоединяются к обидчикам. Как реагирует Маркус, когда кого-то обижают? В основном ничего, если только не обижают леди, всё-таки отец учил его быть благородным по отношению к дамам, а если парень не может за себя постоять, то зачем влезать? Но как реагирует Маркус, когда обиженным оказывается человек из его круга? К великому сожалению шестикурсника Рэйвенкло Питера Датсона, он это познал на своей собственной шкуре.

Оставалось всего несколько дней до начала Рождественских каникул, и Маркус хотел провести их дома, в надежде на то, что после них он наконец получит то, чего хочет уже четыре месяца. Его кровь бурлит, охотник требует выхода и крови, но пока получает только игру с незнакомкой. Да, он может прямо сейчас начать охоту, но ему требовался именно ответ от Министерства. И не просто так.

Задумавшись, Маркус не сразу заметил, как во дворе школы кто-то повышал голос, что бывало очень редко. Обратив внимание, Кусланд бросил взгляд в сторону споривших. Как оказалось, спор был между Полумной Лавгуд и Питером Датсоном. Точнее говоря, даже не спор, тот просто оскорблял девочку, называя её Полоумной, вырвал из её рук журнал (который кстати был очень интересен Маркусу) и порвал на части. А затем толкнул девочку, отчего она упала в грязь. Сам Питер громко рассмеялся, его смех подхватили слизеринцы и некоторые рэйвенкловцы, видевшие это. Пока смех внезапно не оборвался. Нет, дело было не в том, что внезапно появился Филч или преподаватели. Просто внезапно стало холодно. Слишком холодно. Знающие маги сказали бы, что поблизости оказался дементор, но в этот раз они бы ошиблись.

— Я всегда считал, что на Рэйвенкло учатся только умные, не думал, что среди умников может оказаться такой мерзкий ублюдок.

Датсон развернулся на голос и увидел второкурсника Слизерина. Несмотря на внезапный холод, шестикурсник всё-таки оскалился.

— Что, тоже хочешь получить? Ты такой же как эта Полоумная?

— Единственный полоумный, которого я сейчас вижу — это ты, — в голосе Маркуса звенела злость, пока он подходил. — Я даю тебе одну возможность извиниться, или будет поздно.

— Извиниться перед кем? Перед ней что ли? Может мне ещё перед всей школой извиниться? — рассмеялся Питер.

— На всю школу мне глубоко плевать, но я не позволю трогать тех, кто находится в моём круге общения. Так ты извиняешься?

— Да мне проще тебе морду набить, щенок мелкий.

Маркус глубоко вздохнул, мотнув головой и направляя тёмную силу в мышцы рук для временного усиления. Одним внезапным ударом в живот, Кусланд заставляет шестикурсника согнуться, следующий удар в грудь выбивает остаток воздуха, отчего ученик падает на колени, а потом пальцы левой руки стальной хваткой сжимают горло, полностью перекрывая доступ кислорода.

Питер никак не мог поверить, что какой-то второкурсник сильнее его, но когда он поднял взгляд на его лицо… Датсона охватил первобытный страх, такой, которого ещё никогда не испытывал. Лицо Кусланда превратилось в каменную маску, от которой веяло смертью, словно ему уже приходилось убивать людей. А тьма, которую источала его душа, просто пожирала сознание Датсона.

— Ты слишком наглый, мразь. Ты поступил не только не как мужчина, но и как не человек. Ты всего лишь жалкое существо, которому и жить то на свете не нужно. Что же, я легко могу это устроить.

Маркус в глубине души радовался — его тьма наконец полностью стала подвластна ему, как было у отца. Охотник удовлетворённо урчал, но в то же самое злился. Нет, не сейчас. Ещё не время. Но, как говорил отец, — не можешь убить, напугай так, чтобы на всю жизнь запомнили. К тому же, Маркус чувствовал, как сработали Тревожные Чары школы, и скоро тут будут преподаватели. И, скорее всего, этот урод Поттер.

— Запомни мои слова раз и навсегда: ещё одна подобная выходка от тебя или кого-то другого в сторону тех, кто мне близок, вас не спасут ни стены школы, ни директор. Я просто объявлю месть и на законных правах истреблю всех, кто пойдёт против. Если придётся, то всю семью. Надеюсь, ты меня услышал.

Маркус разжал пальцы, чтобы Питер, лицо которого стало синим, смог наконец дышать. Сам слизеринец перестал обращать на него внимание и подошёл к первокурснице.

— Вы в порядке, миледи? — уже спокойным голосом, без злости и металла, спросил Маркус. Наоборот, в нём появились едва заметные, практически неощущаемые для других, нотки тепла.

— Всё хорошо, милорд, — тоже спокойно произнесла Лавгуд, всё ещё сидя в грязи, так как завороженно смотрела на то, что происходило недавно. — Не надо было так беспокоиться за меня.

— У меня не так много близких людей, чтобы ими разбрасываться, а друзей ещё меньше. Если вы не против, конечно, такого друга, как я.

Кусланд протянул девочке руку, которая с благодарностью взялась за неё, и помог ей встать. Со взмахом руки, с мисс Лавгуд пропали любые намёки на грязь. Бытовые Чары самые лёгкие.

— Я не против. Тогда, нам придётся перейти на ты.

— Не такая уж и большая проблема. Ты не будешь против, если я провожу тебя на Гербологию, Луна?

— Буду рада, Марк.

Слизеринец тихо рассмеялся, подхватив сумку подруги, и вместе с ней пошёл в сторону теплиц. Хоть он и откликался на имя Маркус, но и не был против того, чтобы Полумна его сокращала. В конце концов, он ведь сделал также.

— Я давно хотела спросить насчёт твоих очков. Почему ты ходишь в них и днём и ночью?

— Есть кое-что, Луна, что я не хочу показывать всем. Чтобы на меня не смотрели как на невиданное животное. Да они мне и не мешают. На них лежат специальные Чары, и в моменты слабой солнечной активности они начинают работать. Для меня в этот момент всё видится так, словно на мне и нет очков.

— У тебя что-то с глазами, да? — поинтересовалась Полумна.

— Можно и так сказать, — усмехнулся парнишка. — Думаю, тебе можно показать.

Вздохнув, так как он не привык перед кем-то раскрываться, Маркус снял очки и повернул лицо к подруге.

— Красиво выглядишь, — с улыбкой сказала рэйвенкловка. — И очень необычно.

— Мне самому нравится, но я показываюсь в таком виде только перед близкими. Вдобавок, очки являются дополнительной защитой от попыток проникнуть в мои мысли. Хотя это и так нелегко сделать. Кстати, ты сегодня пойдёшь на прогулку?

— Ты меня приглашаешь?

— Можно сказать и так, — хмыкнул Маркус, надевая очки.

Как раз тогда, когда двое учеников уходили, во двор одновременно вбежали Деканы Слизерина и Гриффиндора и начальник охраны Джеймс. Они застали настоящее столпотворение. Ученики стояли, словно их поразили Оглушающими Чарами, и смотрели вслед удаляющимся фигурам. На земле лежал шестикурсник Рэйвенкло, с трудом восстанавливая дыхание и держась за шею. Его лицо уже стало приходить в норму. Один взмах палочки Джеймса, и он вспотел так сильно, как не было даже во времена некоторых опасных рейдов на Пожирателей. Остаточная тёмная энергия, такой силы, которой он ещё не видел. Неужели… Неужели это сделал его сын? Нет…такого не может быть! Или после того, что сделали Дурсли… Нужно срочно поговорить с Дамблдором и разузнать всё.