Серия Полуночник-4: Сила Хогвартса (джен)

Когда Гарри проснулся в следующий раз, Сириус стоял рядом с его кроватью — крёстный только что принёс ему завтрак. Конечно же, состоял он всего лишь из каши, но даже это явно было лучше, чем совсем ничего. Сириус отнюдь не обрадовался, когда Гарри сумел съесть лишь половину порции, но, учитывая события последней недели, не было ничего удивительного в том, что парень не мог съесть слишком много. Его питание вряд ли можно было считать первоочередным приоритетом Пожирателей, да и не стоило забывать о том, что в последний месяц парень и сам не мог похвастаться хорошим аппетитом. Всё происходящее — Волдеморт, Сириус, его новоявленные способности и работа — слишком сильно беспокоило его.

Как оказалось, пока Гарри спал, заходила мадам Помфри, передавшая Сириусу несколько зелий для крестника, которые были необходимы ему на последнем этапе выздоровления. Однако проглотить их все оказалось не так уж и просто. Опустошив третью бутылочку, Гарри внезапно почувствовал подкатывающую тошноту и был вынужден лечь обратно, пока крёстный прижимал к его лбу влажный компресс. Постепенно его желудок успокоился, и он быстро допил оставшиеся два зелья. Гарри никак не мог понять, почему ни у кого не получалось приготовить такие зелья, чей вкус хотя бы не был ужасным. Смахивает на то, что Снейп просто пытается меня позлить.

Удостоверившись, что зелья не вызвали никаких побочных эффектов, Сириус взял комплект одежды, помог Гарри выбраться из кровати и проводил его до ванной. Умываясь и переодеваясь, Гарри старательно игнорировал то и дело накатывавшее головокружение и витавшие вокруг волны желания защитить. Несколько раз ему даже пришлось присесть на край ванны, когда перед глазами всё чернело, но он всё равно справился со всем сам. Посмотрев в зеркало, Гарри заметил, каким бледным он был и каким худым стало его лицо за последнюю неделю. Помимо этого парень увидел новый бледный шрам, начинавшийся с правой стороны от его подбородка и уходивший вниз по шее. Гарри пробежал пальцами по отметине, гадая, когда же он умудрился её заполучить. Скорее всего, во время взрыва.

Раздался тихий стук, и дверь медленно открылась. Сириус сначала просунул внутрь голову и только потом зашёл. Желание защитить усилилось, и к нему присоединились волны беспокойства. Сириус осторожно отвёл руку Гарри от шрама.

— Радуйся, что отделался лишь этим, Сохатик, — мягко сказал он. — Снейп рассказал, что после взрыва ты был в ужасном состоянии. Мы пытались найти тебя, но Волдеморт наложил слишком много заклинаний вокруг того места. Там никто не мог применить даже капельки магии, чтобы он в тот же миг не узнал об этом. Пожалуйста, поверь мне, Гарри. Я бы никогда не оставил тебя там.

Гарри уставился на крёстного со слезами на глазах. Да разве мог он даже подумать о том, что Сириус не перевернёт всё вокруг, только чтобы найти его? Он никогда не сомневался в способности крёстного защитить его. Его сомнения обычно крутились вокруг его собственных страхов и неудач. Подняв дрожащую руку, Гарри осторожно коснулся лица крёстного, и его тут же захлестнули вина и отчаянье. Парень быстро отдернул руку, пошатнувшись, но Сириус успел его поймать.

— Гарри, что такое? — обеспокоенно спросил Сириус, пытаясь помочь парню выйти из ванной.

Несколько раз моргнув, приходя в себя, Гарри оглянулся вокруг и заметил, что Сириус ведёт его обратно в комнату. Вина и отчаянье отступили и теперь ощущались не сильнее прочих эмоций крёстного.

— Эм... она опять активизировалась, — ответил Гарри, потирая лоб. — Я не могу её блокировать. Хотя раньше этого и не случалось при простом прикосновении.

Сириус резко остановился.

— Ты всё ещё чувствуешь? — обеспокоенно спросил он. — Я делаю тебе больно?

Гарри осторожно коснулся руки Сириуса, которая лежала на его плече, и облегчённо вздохнул, когда ничего не изменилось.

— Нет, — ответил он с улыбкой. — Возможно, это был лишь единичный случай.

— Или твоя магия всё ещё нестабильна, — возразил Сириус, продолжив вести Гарри в его комнату. — Честно сказать, я в недоумении. Очень редко, когда люди получают способность к эмпатии без вмешательства каких-либо дополнительный чар. Да к тому же существует далеко не один вид эмпатии. Некоторые эмпаты зависят от прикосновения, некоторые от запаха... это похоже на способности, которыми обладают оборотни, и ещё есть те — этот вид встречается реже всего, — кто может просто чувствовать эмоции. К сожалению, в семейной библиотеке Блэков книг по этой тематике не так много. Мои предки, похоже, больше интересовались тёмной магией.

Гарри посмотрел в обеспокоенное лицо крёстного и закусил губу. Он всё ещё чувствовал вину, исходившую от Сириуса, и от этого сам чувствовал себя ужасно, ведь это он был причиной этих чувств.

— Я знаю, что ты сделал всё, что смог, Сириус, — сказал Гарри, опуская взгляд. — Тебе не за что корить себя. Это я был виноват во всём. Пожиратели обыскивали тот район, в котором я жил. Там были семьи... дети... Я не хотел, чтобы их убили, поэтому попросил Фоукса доставить меня на Диагон-аллею. Я думал, что если меня заметят где-то не в маггловском Лондоне, то атаку отменят.

Сириус обхватил Гарри за плечи и притянул поближе к себе.

— Похоже, то, что ты способен чувствовать чужие эмоции, тоже не помогло, — задумчиво сказал он. — Тонкс и Кингсли рассказали Ордену о твоей перепалке с ними рядом с Дырявым Котлом. Ты хоть понимаешь, что именно этого Волдеморт от тебя и ожидал? По всему Лондону были разосланы шпионы, ожидавшие твоего появления. Несколько схваченных Пожирателей сознались в этом.

Гарри с сожалением кивнул.

— Ну да, вполне логично, — тихо признал он. — Они были слишком уж готовы к встрече. — Уставившись перед собой, Гарри задумался о прошедшем месяце. Случилось так много вещей, и многих из них можно было бы избежать. — Не могу поверить, что я купился на это. Я должен был понять, что что-то не так ещё в тот момент, когда услышал голос папы в министерстве.

— Волдеморт обманул много людей, Гарри, — честно сказал Сириус. — Он мастерски умеет манипулировать. Не могу представить, что бы я сделал на твоём месте. Может, я бы тоже послушал Джеймса. В ту ночь многие люди, не только ты, совершили ошибки. Кто-то вмешался туда, куда не должен был, кто-то нарушил обещание. Самое главное, чтобы мы больше не повторяли эти ошибки.

Гарри отчаянно хотел спросить Сириуса, о ком тот говорит, но предположил, что крёстный не договаривает не без причины. Той ночью, когда Гарри сбежал из Хогвартса или вскоре после того, случилось ещё что-то. Что-то, мысль о чём до сих пор злила Сириуса. Он расскажет мне, когда будет готов. Я знаю, что расскажет.

Добравшись до гарриной комнаты, Сириус помог парню забраться обратно в кровать. Сам же Гарри при этом еле сдержал стон. Следующие несколько недель определённо станут для него испытанием. Сириус даст волю своей гиперопеке над ним и не потерпит ни единого проявления независимости со стороны Гарри, который провёл целый месяц, живя, по сути, самостоятельно и трудясь на полноценной работе. Парень знал, что Сириус имел полное право так себя вести. Знал, что таким уж был его крёстный. Но если это действительно так, то почему же ему так хотелось накричать на Сириуса и сказать, чтобы тот заканчивал сюсюкаться с ним.

Возможно, дело в том, что именно так я и поступал с доктором Роландсом, когда он пытался излишне опекать меня. Нельзя забывать, что у Сириуса есть на это полное право. Он заслужил это после того, через что я заставил его пройти.

— Гарри? — спросил Сириус, отрывая парня от его мыслей. — Что не так?

Ничего. И всё.

— Просто задумался, — ответил Гарри, пожав плечами. Смени тему, Гарри. — Что ж, наверное, ты хочешь узнать остальное, да?

Не то чтобы это была прекрасная смена темы, но так он точно сможет удержать свои мысли подальше от терзавших его противоречий.

Сириус запустил руку в волосы, садясь рядом с кроватью Гарри.

— Только если ты готов к этому, — сказал он. — Я не хочу давить на тебя, но когда-нибудь тебе придётся рассказать обо всём. Министерство уже несколько дней преследует Дамблдора, требуя назначить встречу, чтобы узнать, что случилось после того, как тебя забрали. Пока что ты единственный, кто побывал в убежище Волдеморта.

Гарри, застонав, спрятал лицо в ладонях. Последнее, что ему сейчас хотелось, — это каким бы то ни было образом общаться с министерством. Парню было плевать, кто там сейчас исполнял обязанности министра. Люди, работавшие в этом месте, видели в нём лишь мальчика-который-выжил, а не Гарри.

— Но я же ничего не знаю, — возмутился парень. — Когда меня туда доставили, я был не совсем в том состоянии, чтобы оглядываться по сторонам. А потом, когда я бежал оттуда, меня больше беспокоило спасение моей шкуры, нежели окружающая обстановка. Это место расположено в какой-то глуши. Мне потребовалось несколько часов, чтобы найти дорогу и остановить Ночного Рыцаря.

— Ты сел на автобус в одежде Пожирателя? — удивлённо спросил Сириус.

Гарри беспомощно пожал плечами.

— Не то чтобы у меня был выбор, — сказал он, словно это само собой подразумевалось. — Один из Пожирателей пришёл в мою камеру, чтобы позлорадствовать на тему того, как близки они были к твоей поимке и что мне придётся смотреть, как тебя убьют! Что ещё мне было делать? Я думал, что Ремус умер! Я не мог потерять ещё и тебя! — отвернувшись, Гарри постарался успокоиться, но у него никак не получалось. Почему у него не получалось?

Сириус провёл рукой по лицу, явно тоже пребывая в расстроенных чувствах.

— Прости, малыш, — искренне сказал он. — Я не хотел, чтобы это так прозвучало. Я просто удивился. Учитывая положение дел в стране, вообще странно, что они позволили тебе сесть в автобус.

— Я не дал им другого выхода, — тихо признался Гарри. — Когда я забрался внутрь, я раскрылся, после чего они были готовы сделать для меня всё что угодно.

Услышав это, Сириус фыркнул.

— Ещё бы, — пробормотал он, откинувшись на спинку стула. — Ты же у нас теперь “Избранный”.

Гарри недоуменно посмотрел на Сириуса. Внезапно он почувствовал, что пропустил больше, чем ему показалось изначально. Что такого писали в “Пророке”, что он мог упустить? Была ли ещё какая-то причина в том, что Фоукс приносил все эти газеты?

— Кто я? — почувствовав себя неуютно, переспросил Гарри.

Сириус тихо выругался.

— Забудь, — быстро ответил он. — Просто волшебный мир как обычно беспокоится только о себе. Мы поговорим об этом позже... когда ты будешь чувствовать себя получше... Это и правда всего лишь ерунда. Обещаю, я всё тебе объясню. Всё же то, через что ты прошёл, сейчас гораздо важнее.

Поняв намёк, Гарри глубоко вздохнул и рассказал остаток истории. Он поведал Сириусу о докторе Роландсе, своей работе в больнице и людях, с которыми он познакомился. Он рассказал поподробнее о некоторых своих обязанностях, в том числе и о сказках, которые рассказывал пациентам детского отделения. Гарри не смог сдержать улыбки при воспоминании о том, как дети ловили каждое его слово. Он каждый день с нетерпением ждал этого момента. Поразительно, какое удовлетворение приносило то, что ему удавалось доставлять радость другим.

Вернувшись обратно в настоящее, Гарри продолжил объяснять, как он понял, что стал эмпатом, и как, используя свою работу в больнице, начал опробовать новую способность. Он всё ещё не спешил рассказывать Сириусу о своём целительском даре. Клянусь, я расскажу ему после того, как попробую помочь Ремусу. Также Гарри поведал и о своих еженедельных встречах с Фоуксом, и о том, как узнал об атаках на маггловские районы. После этого он перешёл к более сложной теме — рассказу о своём заключении в убежище Волдеморта. Он выложил всё, что помнил, заметив нервный взгляд на лице Сириуса, когда он рассказал ему о том, что обнаружила МакДэниэлс, хотя ему и было непонятно, чем именно была вызвана эта нервозность: в принципе тем, что было обнаружено, или же тем, что об этом узнал Волдеморт.

Они проговорили три часа, после чего Сириус позвал Добби, удивив тем самым Гарри. Хогвартский домашний эльф быстро появился и тут же начал прыгать на месте, с жаром рассказывая парню, как он счастлив, что “Великий Гарри Поттер” в безопасности и дома со своими “волком и собакой”. Но Сириус быстренько положил конец выкрикам эльфа, перешедшего к восхвалению Гарри, величайшего волшебника всех времён, попросив его принести им обед. Добби с хлопком исчез, а мгновение спустя появился уже с двумя подносами. Сириусу достались три блюда, а Гарри дали возможность выбрать что-то из простой лёгкой пищи.

Гарри и Сириус поели в молчании, оба глубоко задумавшись о том, что они узнали за последние несколько дней. Гарри всё сложнее было бороться с желанием увидеть Ремуса. Выглядел ли он всё так же? Казался ли он до сих пор мёртвым? Каким он будет, когда очнётся? Будет ли он тем же Ремусом или яд повлиял на него не только в физическом плане? Эта мысль пугала парня. Ремус всегда был таким добрым, что было легко забыть о том, что внутри него жил волк.

Гарри ел свой суп, не замечая взглядов, которые время от времени бросал на него Сириус. Он ничего не подозревал, пока не опустошил свою тарелку наполовину. Внезапно всё стало каким-то неясным, и даже ложку держать стало очень трудно. Устало моргая, Гарри едва ли заметил, как Сириус осторожно забрал у него ложку и убрал поднос. Когда глаза начали закрываться, парень понял, что в его суп добавили что-то очень сильное. Жулик.

— Сириус, — сонно пробормотал Гарри, в то время как крёстный помогал ему лечь.

— Я знаю, малыш, — сказал Сириус, проводя рукой по влажным волосам Гарри. — Я знаю, что ты не хочешь, но ты всё ещё поправляешься. Поппи сказала, что сон для тебя сейчас лучшее лекарство. Это всего на пару часов, а затем мы сможем навестить Лунатика, хорошо?

Не в силах больше сопротивляться, Гарри закрыл глаза, быстро уплыв в страну сновидений. Он не заметил даже, как Сириус наложил на его кровать следящие чары, после чего быстро вышел из комнаты.

* * *

Его окружала темнота. А в темноте крылись холод, ненависть и злость. Обычного человека эта ситуация испугала бы, но не его — для него это был дом. И это было его домом уже многие годы. Его боялись и хорошо знали, но даже этого было недостаточно, чтобы соперничать с шестнадцатилетним мальчишкой со шрамом в форме молнии на лбу. Он нападал на города и убил бесчисленное количество людей, но Гарри Поттер всё равно украшал первую страницу “Ежедневного Пророка”. Из-за того, что Гарри Поттер сбежал, весь волшебный мир был исполнен оптимизма. Из-за того, что Гарри Поттер сбежал, ему пришлось покинуть своё идеально спрятанное убежище и отправить в отставку нескольких Пожирателей Смерти из-за их некомпетентности.

Как глупо, что волшебный мир так сильно зависит от обычного подростка. После атаки на Чаринг-Кросс Роад все статьи “Ежедневного Пророка” сводились к рассуждениям о том, где же может находиться “Избранный”. Убей город людей — и ты вселишь страх в сердца остальных. Похить мальчика-который-выжил — и всё застопорится. Теперь он понимал, что нужно было сразу убить мальчишку, но вместо этого он понадеялся на его неспособность передвигаться. Он оставил его одного на слишком долгое время.

Гарри Поттер определённо оставался загадкой. Для того, кто пережил столько боли, Поттер обладал поразительной силой воли. Мальчишка был бы ценным приобретением, если бы его удалось переманить на свою сторону. А теперь ему придётся убить его. Жаль вот так тратить впустую такой талант, но такова уж судьба мальчишки. Гарри Поттер доказал, что он умнее Пожирателей Смерти, и имел раздражающую привычку выживать в самых безнадёжных ситуациях. К тому же, не стоило забывать и о том маленьком факте, что Гарри Поттер был лучом надежды лицемерного волшебного мира. Так что убив этот “талисман”, он сделает первый шаг к грядущей победе.

Даже смешно, какими глупыми могли быть люди. С тех пор как о побеге Поттера стало известно, “Пророк” ежедневно докладывал о его состоянии, уведомляя всех (в том числе и его врагов), как слаб мальчишка. Выздоровление Поттера явно проходило медленнее, чем ожидалось. Министерство всё ещё не добилось встречи с ним, а Дамблдор хранил молчание. Это могло бы вызвать подозрения, если бы Северус Снейп не рассказал, что Блэк запретил всем навещать подростка. Никому не разрешалось входить в спрятанный дом, кроме кузины предателя крови, Нимфадоры Тонкс, и хогвартской медсестры.

Это было ещё одним упущением. Он должен был догадаться, что предатель крови позовёт только тех, кому он мог доверить уход за Поттером, а Поппи Помфри была единственной из медиков, кто был осведомлен о том, что Поттер был поистине уникален. В конце концов, она никому не рассказала о том, что обнаружила. По словам Снейпа, медицинская карточка Поттера была защищена лучше, чем карточка любого другого ученика Хогвартса. Никому не разрешалось заглядывать в неё без разрешения Помфри и его опекуна, что не позволяло Снейпу раскрыть секреты Поттера. А именно этих секретов ему и не хватало, чтобы составить правильный план по устранению мальчишки.

Когда Поттер вновь попадёт к нему в руки, смерть его будет медленной и болезненной. Он заставит мальчишку молить о смерти.

От предвкушения его лицо медленно расплылось в садисткой улыбке. Он знал слабое место мальчишки и собирался непременно воспользоваться этим.

* * *

— СИРИУС!

Быстро сев, Гарри окинул взглядом тускло освещённую комнату, обнаружив, что он один. Парень тяжело дышал, словно только что пробежал целый километр на пределе собственных сил. Рубашка была мокрой от пота и липла к телу, как вторая кожа. Чувствуя подступающую панику, Гарри быстро откинул одеяла и спрыгнул с кровати, по дороге схватив с прикроватного столика очки. Что-то было не так. Он знал это и то, что это имело какое-то отношению к Сириусу. Игнорируя лёгкое головокружение, Гарри поспешил к двери и открыл её. Ему нужно поскорее отыскать Сириуса. Он не знал зачем, но ему было всё равно. Он знал лишь, что не сможет вздохнуть спокойно, пока не увидит, что Сириус в безопасности.

Гарри схватился за стену, дожидаясь, пока пройдёт головокружение, а потом вышел в столь же тускло освещённый коридор. Единственным звуком было его собственное прерывистое дыхание. В доме было слишком тихо. Гарри не нравилась тишина. Тишина напоминала ему о времени, проведённом в камере. Тишина напоминала ему о ранних утренних часах в больнице, когда ему нечем было заняться, кроме как думать о прошлом, которое продолжало преследовать его. В тишине воображение всегда имело свойство завладевать сознанием.

Звук чьих-то быстрых шагов со стороны лестницы лишь усилил панику Гарри. Голова отказывалась мыслить логически. И неважно, насколько безопасен был особняк Блэков. Всё, о чём думал Гарри, это что какой-то незванный гость что-то сделал с Сириусом и теперь шёл за ним. Он был недостаточно силён, чтобы справиться с нападающим. Он едва ли мог стоять без головокружения. Переключившись на режим выживания, Гарри отступил в тень, молясь, чтобы его не заметили. Но весь страх быстро растворился, когда он увидел Сириуса, вбежавшего в коридор. Чуть расслабившись, Гарри вышел из тени, и крёстный тут же кинулся к нему.

— Гарри, что случилось? — неистово спросил Сириус. — Шрам шалит? Магия? Кошмар?

Гарри с трудом покачал головой.

— Просто предчувствие, — тихо ответил он. Теперь это звучало глупо, но совсем недавно это чувство было таким сильным. Он просто знал, что Сириус в серьёзной опасности. Кто-то хотел причинить ему вред, но не знал кто. Это одновременно смущало и нервировало. Ему было почти шестнадцать, а он вёл себя как ребёнок, основываясь в своих действиях то ли на сне, то ли на кошмаре. И почему он такой эмоциональный?

Сириус облегчённо вздохнул, обняв Гарри за плечи.

— Всё в порядке, малыш, — сказал он, ободряюще улыбаясь. — Здесь мы в безопасности, понимаешь? Никто не может войти сюда без разрешения, даже Дамблдор. Тонкс подумала, что сегодня вечером нам нужно остаться одним, и потащила Виктора в какой-то паб. Честно говоря, думаю, они просто хотели сменить декорации для своих стычек. Знаешь ли, эти двое ни в чём не могут прийти к согласию.

Гарри мог лишь согласно кивнуть в ответ, пока Сириус развернул его и повёл обратно в комнату. Ему до сих пор казалось странным то, что Виктор и Тонкс стали так близки, хотя и познакомились всего пару недель назад. Но если подумать, у меня ушло ещё меньше времени, чтобы проникнуться тёплыми чувствами к Тонкс. Гаррина самопровозглашенная тётя определённо умела находить общий язык с людьми. Она была как Сириус в женском варианте, только неуклюжая.

— Они встречаются? — спросил Гарри, садясь на край кровати.

Сириус на мгновение уставился на Гарри, а потом разразился смехом.

— Виктор и Тонкс? — воскликнул он, садясь в кресло рядом с кроватью парня. — Думаю, они скорее убьют друг дружку. Они терпят друг друга только потому, что должны. Виктор считает, что Тонкс слишком надоедливая, а Тонкс, в свою очередь, считает, что Виктор слишком серьёзный. К тому же они оба дружат с Чарли Уизли, поэтому им приходится ладить друг с другом. — Сириус взъерошил гаррины волосы, а затем пересел обратно в своё кресло. — Спасибо, что рассмешил меня, малыш. Мне это было по-настоящему нужно. — Его улыбка медленно пропала, когда он перевёл взгляд на Гарри. — Ты хочешь поговорить о чём-нибудь?

Гарри пожал плечами, нервно потирая шею.

— У меня просто возникло предчувствие, что ты в опасности, и я запаниковал, — смущённо ответил он. — В доме было так тихо, и это вроде как напомнило мне о...

— О времени в плену? — предположил Сириус. Гарри кивнул, опуская взгляд к полу. — Гарри, нет ничего удивительного в том, что ты немного нервничаешь после того, что случилось. Прости, что меня не было рядом, когда ты проснулся. Молли связывалась со мной через камин. Похоже, что Рон, Гермиона и Джинни сводят её с ума. Они хотят повидаться с тобой, если ты готов к этому.

Гарри закусил нижнюю губу. Был ли он готов к встрече со своими друзьями? Не совсем. Был ли он готов рассказать им секреты, которые держал от них в тайне не один год? К этому я никогда не буду готов.

— Эм... может, после того, как я повидаю Ремуса? — с надеждой спросил Гарри.

— Это мы можем устроить, — сказал Сириус, поднимаясь на ноги и протягивая Гарри руку. — Ты готов к небольшому путешествию?

Гарри кивнул, хватаясь за руку Сириуса, и крёстный быстро поднял его на ноги. На секунду у него потемнело перед глазами, и парень был вынужден несколько раз моргнуть, дожидаясь пока пройдёт лёгкое головокружение. Подобные приступы слабости уже начинали раздражать его, хотя и случились пока всего пару раз. Гарри не знал, почему выздоровление заняло у него столько времени. Ну, раньше твою магию никогда не подавляли. Возможно, это нормально.

— Прости меня за это, — искренне сказал Сириус. — Я всё время забываю, что головокружение — это обычное последствие большинства зелий, которые прописала тебе Поппи. Ты в порядке или хочешь снова присесть?

Гарри покачал головой, желая, чтобы всё вернулось на свои места. Меня не стошнит. Я не потеряю сознание, когда я так близок к тому, чтобы увидеть Ремуса.

— Со мной всё хорошо, — заверил мужчину Гарри. — Сколько ещё мне придётся их принимать?

Сириус свободно взял его под правую руку, поддерживая.

— Поппи отказалась отвечать на этот вопрос, когда я её спросил, — сказал он, медленно выводя его из комнаты. — Думаю, всё зависит от самого человека и его магической силы. Поппи жутко расстроила твоя потеря веса, поэтому она ещё и поит тебя питательным зельем дважды в день.

— Я потерял не настолько много веса, — запротестовал Гарри, шагая в сторону комнаты Ремуса.

Сириус посмотрел на Гарри, приподняв брови.

— Гарри, ты потерял полстоуна за месяц! — неверяще воскликнул он, остановившись перед дверью в комнату Ремуса. — Для того, у кого и так нет лишнего веса, это можно рассматривать как тревожный сигнал! Ты вообще ел?

Гарри беспомощно пожал плечами.

— Я не был голоден, — тихо ответил он. Как, учитывая всё, что происходило вокруг, он мог беспокоиться о еде?

Сириус покачал головой, поворачивая ручку и толкая дверь.

— В общем, Поппи не слишком счастлива, впрочем, как и я, — твёрдо сказал он. — Помнишь, как сильно тебе понравилась реакция Дамблдора и Поппи на твоё состояние во время Турнира?

Гарри не сдержал раздражённого стона. Ему и тогда не понравился их ультиматум, и в этот раз вряд ли будет по-другому, особенно, если в деле была замешена мадам Помфри. Эта женщина всегда была так настойчива, что Гарри вечно делал то, что она от него хотела, просто чтобы она от него отстала. Оглядываясь назад, Гарри понял, что мадам Помфри начала с ним так носиться начиная с лета перед третьим курсом. В общем-то, именно тогда отношение всех вокруг к нему и изменилось. Для них было шоком узнать, что балованный жизнью спаситель волшебного мира был просто ребёнком, с которым жестоко обращалась его собственная семья.

Если бы Сириус не спас меня, я бы, наверное, умер в том доме.

Та ночь стала поворотной точкой в жизни Гарри. Из-за того что он подружился с Полуночником, он разыскал собаку в Хогвартсе и потребовал ответов. Из-за того что Полуночник помог мальчику, который нуждался в этом, Гарри и Ремус начали относиться друг к другу, как отец и сын. Гарри не хотелось думать о том, какой бы была его жизнь, если бы он всё ещё жил с Дурслями. Казалось, эта жизнь осталась далеко позади. Тогда он был совершенно другим человеком, независимым и наивным. Он всё ещё был независим в некотором плане, но эмоционально полностью зависел от своей семьи. Именно поэтому он всё ещё не мог поверить, что так вот бросил всё это, бросил Сириуса.

Расстроенно вздохнув, Гарри зашёл вслед за Сириусом в комнату и сразу же направился к кровати. Он не смел даже моргнуть, уставившись на фигуру, для которой время, казалось, застыло. Знакомые светло-каштановые волосы всё так же были тронуты сединой, выдавая все переживания, что доставлял ему волк. Присев на корточки рядом с кроватью, Гарри напряжённо пробежал пальцами по ужасно худому лицу, на котором всё ещё были видны признаки отравления серебром. Пурпурные линии поблекли и теперь были едва видны. Ремус всё ещё был очень холодным на ощупь. Если бы Гарри не знал наверняка, то и в этот раз счёл бы своего опекуна мёртвым.

Сириус принёс стул и жестом показал Гарри сесть на него.

— Я свяжусь с Молли и скажу ей, что Рон, Гермиона и Джинни могут навестить тебя, — произнёс он, опустив руку на плечо парня. — Я знаю, что тебе тяжело видеть Лунатика таким. Просто не забывай, что очень скоро он очнётся и снова будет кричать на нас всякий раз, когда мы совершим очередную глупость.

Сириус сжал его плечо, а потом направился к двери, оставляя Гарри наедине с Ремусом.

— Сириус, — сказал Гарри, оглянувшись через плечо. Его крёстный остановился и с любопытством посмотрел на парня. — Спасибо.

Спасибо за понимание. Спасибо за то, что ты такой, какой есть, Сириус.

Сириус ухмыльнулся и подмигнул парню.

— Не надо ничего говорить, малыш, — сказал он. — И можешь сидеть здесь столько, сколько нужно.

Гарри смотрел, как Сириус вышел из комнаты, закрыв за собой дверь, а потом повернулся обратно к Ремусу. Его сразу охватила нервозность, когда он взял правую руку Ремуса в свою, одновременно с тем опуская свободную руку ему на лоб. Закрыв глаза, Гарри сосредоточился на своих воспоминаниях о Ремусе. Он вспомнил, как познакомился с ним в больничном крыле и их разговор о “тёмной сущности”. Он вспомнил, как Ремус стал его временным опекуном. Из-за Гарри Ремус столько пережил в тот год, но всё равно его не бросил. Ремус обращался с Гарри, как с сыном.

За воспоминаниями о том сумасшедшем учебном годе последовали воспоминания о лете. Дуэт превратился в трио, образовав уникальную семью. Ремус наконец обрёл друга, в котором так нуждался все двенадцать лет, а Гарри обрёл целых двух родителей. Гарри вспомнил Кубок Мира и бесчисленное количество раз, когда он просто наблюдал за тем, как его опекуны ведут себя, как юные проказники, которыми они когда-то были. Рождество и снежную битву. Святочный балл. События после второго испытания, когда у Гарри случился срыв из-за того, что он боялся не оправдать ожидания окружающих. А потом события после третьего задания. Гарри не знал, что бы он делал, если бы Сириуса и Ремуса не было рядом.

Прошлый год в Хогвартсе был сплошным стихийным бедствием. Гарри знал, что заставил своих опекунов пройти через многое: атаку на поезд, нападки Малфоя, Амбридж, его видения, слушание в Министерстве, выбросы, О.З., подготовку к С.О.В.А. и битву в Отделе Тайн. Гарри не смог сдержать слёз, когда перед его глазами предстал Петтигрю, сжимающий горло Ремуса. Он представил себе боль, которую наверняка испытывал Ремус, когда яд распространялся по его телу... его абсолютную беспомощность...

Гарри удивлённо охнул, когда сильная волна тепла наполнила его, устремившись к рукам. Словно кто-то убрал заслонку и теперь ничто не мешало энергии достигнуть своей цели. Это одновременно и поражало, и пугало. Это было совсем не похоже на его выбросы, которые полностью управляли им. Нет. Это было сильная магия, у которой было собственное предназначение и которая не собиралась останавливаться, пока не исполнит его, несмотря на возможные последствия.

Стараясь удерживать контроль, Гарри позволил энергии течь через себя, сосредоточившись на своей любви к приёмному отцу. Вернись к нам, Лунатик. Ты нужен нам. На лбу Гарри выступил пот. Мускулы начали вопить от боли. Дыхание сбилось. Гарри чувствовал, как слабеет его тело, но не обращал на это внимания. Рука Ремуса потеплела. Сработало! Голова начала пульсировать, но это тоже не имело значения. Ведь у него получалось!

Боль стала сильнее внутреннего тепла, вызванного потоками магии. Гарри закусил губу, чтобы сдержать крик. Он хотел остановиться, но ведь это же был Ремус. Ещё чуть-чуть. Я могу сделать это ради Ремуса. Знаю, что могу. Вскоре у него закружилась голова, и он был вынужден опустить голову на грудь Ремусу. Он пытался держаться, но его сознание тонуло в море сумбура. Его левая рука упала, и тепло покинуло его тело, оставив после себя только боль и пустоту. Гарри не мог заставить себя пошевелиться. Он так устал, слишком устал.

Его быстро одолел сон.

* * *

Дверь медленно приоткрылась и в комнату просунул свою голову вполне конкретный анимаг, улыбнувшийся при виде Гарри, опустившего голову на грудь Ремуса. Он оставил парня тут час назад и догадывался, что к этому моменту тот уже успеет заснуть. Чтобы Гарри ни сказал Ремусу, это, должно быть, измотало его. Немногие знали, насколько на самом деле Гарри был близок с Ремусом Люпином, ведь Ремус был очень скрытным человеком. Сириус прекрасно знал о долгих разговорах, которые вели Гарри и Ремус на определённые “серьёзные” темы. Это Ремус был “серьёзным” родителем, Сириус же был родителем “весёлым”. И в данный момент Гарри нужен был именно “серьёзный” родитель, который бы помог ему справиться с проблемами. Именно это послужило главной причиной тому, что Сириус начал вести себя немного как Ремус.

Полностью открыв дверь, Сириус осторожно вошёл в комнату и присел на корточки рядом с крестником. Он аккуратно положил руку Гарри на плечо и тут же отдернул её, заметив, что его рубашка насквозь промокла от пота. Сириус осторожно прикоснулся к шее Гарри и почти вскрикнул от шока. Мальчик горел! Когда это случилось? Ведь с Гарри же всё было в порядке ещё час назад!

Сириус осторожно переместил Гарри к себе в руки и опустил мальчика на пол. И только тогда он заметил, что температура была наименьшей из его проблем. Лицо Гарри полыхало, его дыхание было неровным, а тело периодически сотрясали конвульсии. Не зная, что ему делать, Сириус поднял взгляд в сторону дверного проема и увидел три фигуры, в шоке уставившиеся на них. Гарри никогда не простит меня за это.

Время определённо было не на его стороне. Сириус подскочил на ноги.

— Вы трое останетесь здесь с ним, — приказал он. — Мне нужно связаться с Поппи. Если что-нибудь случится, немедленно зовите меня.

Гермиона Грейнджер и Джинни Уизли поспешили к Гарри и взяли его за руки. Рональд Уизли же остался стоять в дверях, не сводя глаз с лучшего друга, беспомощно лежащего на полу. Зная, что по меньшей мере Гермиона и Джинни услышали его, Сириус выбежал из комнаты так быстро, как только мог. Секунды утекали, но ни слова так и не было сказано. Гермиона пробежалась пальцами по влажным волосам Гарри, в то время как Джинни коснулась его лица. Обе словно надеялись, что их действий хватит, чтобы разбудить Гарри.

Рон наконец очнулся от своего ступора и сумел подойти к ним. Его, как и Гермиону, и Джинни, предупредили, что Гарри всё ещё поправляется, но он всё равно позволил себе поверить, что Сириус просто как обычно слишком печётся о своём крестнике. Он знал, что Гарри пострадал во время взрыва, к тому же после этого Пожиратели поймали его и доставили к Вы-Знаете-Кому. Долгие три дня они ждали хоть каких-то известий, в то время как большая часть его семьи участвовала в поисках. Так что они были очень рады, когда Чарли наконец вышел из камина и объявил, что Гарри нашёлся. Рон, Гермиона и Джинни немедленно спросили, когда они могут повидаться с другом, на что им ответили, что Сириус запретил какие-либо визиты. Гарри восстанавливался после истощения, подавления магии и полученных во время плена ран. Всё это звучало довольно серьёзно, но ведь это же Гарри. Раньше Гарри всегда умудрялся оправляться от своих ран. И в этот раз у него тоже получится... верно же?

Присев на краешек кровати, Рон наблюдал за тем, как Гермиона и Джинни обеспокоенно уставились на Гарри, не прекращая касаться его лица и волос. Он как раз собирался сказать им, чтобы они перестали, когда что-то коснулось его руки. Он испуганно вскрикнул и подскочил на ноги. Обернувшись, Рон округлившимися глазами уставился на Ремуса Люпина, который, тяжело дыша, делал слабые попытки до чего-то дотянуться. Глаза оборотня всё ещё были закрыты, да и было похоже на то, что он всё ещё не до конца осознавал окружающее. Однако когда Ремус заговорил, его слова не оставили сомнений в том, что именно было у него на уме.

— Гарри? — слабо позвал Ремус, а потом снова провалился в сон.

Рон, Гермиона и Джинни уставились на Ремуса, а потом, не сговариваясь, сошлись в едином действии.

— СИРИУС! — закричали они хором.

* * *

Он ощущал тепло и умиротворение, но в то же время его не покидало и какое-то странное чувство. Он лежал в удобной кровати, но почему-то не мог пошевелиться. Почему? Его разум был наполнен туманом и тупой болью. Когда это случилось? Он не помнил, чтобы делал что-то, что могло бы вызвать такую боль — физическую и ментальную. Застонав, Гарри передвинул ту часть тела, что сумел заставить подчиниться себе, — голову, но даже это движение причинило ему боль. Он не знал, что происходит, да и не то чтобы это его волновало. Он просто хотел, чтобы боль исчезла.

Чьи-то заботливые пальцы пробежались по его волосам, отвлекая его. Что-то воткнулось в его руку. Гарри попытался запротестовать, но тут боль внезапно схлынула, быстро положив конец его протестам. Всё постепенно прояснилось, и Гарри вспомнил, что он пытался сделать и как трудно это было. Наверно, именно поэтому я чувствую себя так ужасно. Гарри медленно открыл глаза и увидел несколько расплывчатых лиц, смотревших на него сверху вниз. Он тут же узнал мадам Помфри и Сириуса. Но вот третье лицо он всё никак не мог различить. В нём было что-то знакомое, но Гарри не мог понять, что именно.

Закрыв глаза, Гарри заставил себя расслабиться и почувствовал мягкие волны беспокойства, нервозности и страха, смешанного с облегчением. Он вздохнул и снова открыл глаза. Это точно будет трудно.

— Что случилось? — спросил Гарри хриплым голосом.

— Это мы бы все хотели узнать, волчонок, — мягко сказал знакомый голос. — Бродяга был сам не свой от беспокойства, когда вчера нашёл тебя здесь без сознания.

Гарри удивлённо охнул. Разве это может быть правдой?

— Лунатик? — с надеждой спросил он.

— Правильно, — сказал Ремус, приложив руку к щеке Гарри. — Раз уж нам обоим теперь прописан постельный режим, Поппи решила, что лучше держать нас рядом. Так мы сможем приглядывать друг за другом. — Он передвинул руку на лоб Гарри. — К тому же нам нужно о многом поговорить.

Гарри не мог отвести глаз от Ремуса, а мадам Помфри тем временем начала осматривать его.

— Но ты же в порядке, да? — спросил он. — Яд...

— ...Я всё ещё поправляюсь, Гарри, — честно ответил Ремус, пробегая пальцами по волосам Гарри и не обращая внимания на перешептывание между Сириусом и мадам Помфри. — Я не знаю, что ты сделал и как ты это сделал. Поппи говорит, моё выздоровление продвинулось аж на три месяца. Я всё ещё быстро устаю и мне по-прежнему нужно принимать зелье дважды в день, но, по крайней мере, я больше не погружен в зачарованный сон. Ты же, с другой стороны, страдаешь от магического истощения... опять... А это, я тебе скажу, довольно серьёзное достижение для того, кто всё ещё восстанавливается после подавления магии.

Гарри нервно закусил губу.

— Сколько Сириус успел тебе рассказать? — спросил он. Гарри потерялся в сомнениях. Одна его часть хотела, что Ремус уже всё знал, чтобы ему не пришлось ещё раз рассказывать обо всём. Другая же его часть желала, чтобы Ремус вообще ничего не знал о всех тех ошибках, которые он, Гарри, совершил из-за необдуманности своих действий.

Ремус понимающе улыбнулся.

— Мне дали краткий обзор событий, — признался он. — Всё, что я могу сказать, это что мне жаль, волчонок. Если бы я не утратил бдительности, ничего этого бы не случилось. — Гарри двинулся было, чтобы запротестовать, но Ремус остановил его: — Нет, Гарри. Я думаю, мы все должны признать, что в произошедшем виноват каждый из нас. Мы все совершили ошибки. Самое главное теперь — это сделать выводы и больше подобного не повторять. Ничего другого мы сделать не можем.

Мадам Помфри кашлянула, привлекая их внимание.

— Что ж, мистер Поттер, — строго начала она. — Потрудитесь ли вы объяснить, что случилось?

Гарри нужно было что-то быстро придумать. Одно дело рассказать о своих способностях Сириусу и Ремусу, другое — позволить узнать мадам Помфри. Это же всё равно, что дать знать и другим тоже. А к этому Гарри готов не был.

— Я просто хотел, чтобы он поправился, — сказал Гарри, отворачиваясь. Это правда... Просто я опустил некоторые детали.

Сириус присел на край кровати и, взяв с прикроватного столика очки, водрузил их на нос Гарри. Тот моргнул несколько раз, пока всё ни пришло в фокус. Сириус взял его за руку.

— Гарри, Поппи знает, — признался он. — Мне пришлось ей сказать. Она уже что-то заподозрила, когда её тесты раз за разом показывали, что твоя магия ведёт себя активнее, чем должна.

Гарри закрыл глаза, глубоко вздохнув. Он не мог поверить в то, что Сириус сделал это. Это он должен был решать, хранить эту тайну или нет! Он хотел оставить это право за собой! Он не хотел, чтобы люди обращались с ним, как с уродом или как с подопытным кроликом. Не все воспримут это так же спокойно, как и Сириус.

— У Сириуса не было выбора, Гарри, — мягко сказал Ремус. — Мы можем понять, что ты не хочешь, чтобы все узнали об этом, но Поппи, если говорить откровенно, твой целитель. Она должна знать о таких вещах, чтобы оказывать тебе должный медицинский уход. Сириус рассказал нам, что твоя способность была нестабильна с тех пор, как к тебе вернулась магия. Что если у тебя снова произойдёт всплеск, вроде того, который случился у тебя, когда тебе вновь открыли доступ к магии? Нам понадобится медицинская помощь, чтобы обуздать её. Нам понадобится помощь Поппи.

— К тому же за вами нужно будет следить, мистер Поттер, — добавила мадам Помфри. — Возможно, вы и справляетесь с маленькими группами людей, но что будет, когда вы вернётесь в Хогвартс?

— Гарри не поедет в Хогвартс! — непреклонно сказал Сириус, быстро поднимаясь на ноги и устремляя на мадам Помфри сердитый взгляд. — Он останется здесь, в безопасности. Мы и сами можем научить его всему, что ему необходимо знать. И мне плевать, что скажет Дамблдор. Прошлый год как нельзя лучше доказал, что Хогвартс небезопасен для Гарри.

Мадам Помфри шагнула к Сириусу, выпрямляясь в полный рост. Сириус так и так был выше её, но действия медсестры ясно говорили, что она его не боится.

— Сириус Блэк! — укорила Помфри. — Ты вряд ли сам веришь в то, что это правильно — отказывать мистеру Поттеру в образовании! Изолировав мистера Поттера, ты не поможешь ему совладать с его новой способностью! Ему нужно быть рядом с людьми, чтобы тренироваться, или любой контакт с большой толпой сведёт его с ума! Этого ты хочешь для своего крестника?

Ремус вздохнул, ложась рядом с Гарри.

— Это надолго, — тихо сказал он. — Мы пока можем устраиваться поудобнее. Они оба ужасно упрямы.

— Я думаю, что безопасность Гарри стоит на первом месте, — прямо ответил Сириус. — В чём смысл обучения, если ты мёртв?

Гарри повернул голову и хорошенько присмотрелся к Ремусу, который закрыл глаза и устроился поудобнее. Он выглядел измотанным, но уже не был даже близко таким бледным, как прежде. Гарри нерешительно потянулся и осторожно прикоснулся к лицу Ремуса. Ему всё ещё сложно было поверить, что его задумка сработала. Ремус действительно очнулся, и теперь их семья снова была в сборе. И неважно, что Гарри теперь застрял в кровати или что Сириус запретил ему возвращаться в Хогвартс. И, судя по мягким волнам счастья, исходившим от Ремуса, Гарри понял, что его опекун чувствовал то же самое.

Ремус обхватил пальцами запястье Гарри и чуть сжал.

— Ты так и не рассказал мне, как ты это сделал, волчонок, — устало произнёс он. — Как ты исцелил меня?

Гарри оглянулся на Сириуса и мадам Помфри, которые тоже посмотрели на них, отложив свой спор. Парень понял, что ему никак не увильнуть от этого, и закрыл глаза. Они не перестанут его расспрашивать, пока не добьются ответа, и часть его была этому рада. Больше никаких секретов.

— Эмпатия не единственная моя способность, — нехотя признался Гарри. Он так и не открыл глаз и поэтому не увидел, как, услышав его слова, Ремус тут же распахнул свои. — Я вроде как могу помогать людям, прикасаясь к ним... — мадам Помфри шокировано охнула, — ... когда чувствую, что это сработает.

— Так подобное уже случалось раньше? — обеспокоенно спросил Сириус. — Гарри, почему ты мне не рассказал?

Гарри медленно открыл глаза и увидел панику на лице крёстного. Парень медленно сел и посмотрел ему в глаза, взглядом умоляя мужчину понять.

— Потому что я не хотел тебя разочаровывать, если ничего не получится, — дрожащим голосом ответил Гарри. — Я не контролирую эту силу. Это она меня контролирует. Просто раньше я никогда не удерживал её так долго. — Гарри свесил голову и уставился на свою руку, которую всё ещё сжимал Ремус. Ему не хотелось ещё когда-нибудь пережить нечто подобное. Его передёрнуло от одной мысли о той боли, которую он чувствовал, и той пустоте, которую он ощущал потом. Эти ощущения были практически сравнимы с теми, что он испытывал, находясь рядом с дементорами.

— И как ты понимаешь, когда она сработает? — обеспокоенно спросил Ремус, ослабляя свою хватку на руке Гарри.

Парень поднял на него взгляд и ободряюще улыбнулся, крепче сжав руку опекуна.

— Я чувствую её до того, как она начинает работать, — честно ответил он. — Ощущения примерно те же, что были при моих выбросах, но слабее. Но это случается не часто, правда.

Сириус провёл рукой по лицу, поворачиваясь к мадам Помфри.

— Что всё это значит? — мрачно спросил он.

Мадам Помфри присела в ногах кровати и с опаской посмотрела на Сириуса.

— Я не могу дать точный ответ, не проведя предварительно некоторых тестов, — призналась она. — Но по моему мнению, выбросы мистера Поттера трансформировались в эти новые способности, и меня это тревожит. Эти выбросы были настолько сильны, что несколько раз он чуть не умер. Если его эмпатия достигнет той же силы, он может сойти с ума. Очень важно, чтобы он поскорее научился контролировать эти способности. Целительство — это уже другой вопрос. Мистер Поттер не может постоянно истощать свои магические запасы. Скорее всего, его целительские способности завязаны на эмпатии, но... я просто не знаю...

Ремус ободряюще сжал руку Гарри.

— Думаю, будет лучше, если ты проведёшь свои тесты, Поппи, — устало сказал он. — Чем раньше мы узнаем обо всём, тем раньше мы сможем помочь Гарри научиться контролировать свои способности. А теперь, если вы не возражаете, думаю, нам с Гарри не помешало бы отдохнуть.

— Что насчёт Дамблдора? — спросила мадам Помфри, поднимаясь на ноги.

— Дамблдору мы расскажем, когда Гарри будет готов, — ответил Сириус за Ремуса, а затем указал ей на выход из комнаты. Дойдя до двери, Сириус обернулся и подмигнул Ремусу и Гарри. — Никаких разговоров или я вас разделю.

Гарри и Ремус раздражённо застонали, а Сириус вышел и закрыл за собой дверь. Было ясно, что Сириус собирался хорошенько повеселиться теперь, когда Ремусу стало гораздо лучше.

— Клянусь, твой крёстный отец всё-таки потерял остатки разума, — серьёзным тоном сказал Ремус. — Мне ещё о чём-нибудь следует узнать? А то, знаешь ли, довольно сложно проснуться и узнать, что прошёл целый месяц.

Гарри покачал головой, снимая очки и убирая их на прикроватный столик.

— Ничего, Лунатик, — сказал он, медленно откидываясь назад, пока его голова не коснулась подушки. Он не знал, что ещё Сириус успел ему рассказать и не собирался сам говорить о чём-нибудь, что лишит Ремуса сна на многие часы. — Теперь это не имеет значения. Просто сосредоточься на своём выздоровлении.

Ремус наградил Гарри долгим скептическим взглядом.

— Почему это прозвучало так, словно ты пытаешься убедить в этом скорее себя, а не меня? — спросил он.

Возможно, потому, что так и есть. В данный момент проще было забыть о том, каким был прошедший месяц, чем пересказывать всю историю... ещё раз. Не то чтобы Гарри хотел что-то скрыть от Ремуса. Дело было, скорее, в том, что чем больше Гарри думал обо всём произошедшем, тем больше он осознавал, какими глупыми были его решения. После всех тренировок... после всех разговоров о логическом мышлении я просто взял и поступил так, словно их и не было. Как я мог быть таким тупым?

Ремус просунул руку под плечи Гарри и притянул его к своей груди.

— Я знаю, волчонок, — сказал Ремус, обнимая его. — Я знаю. Ты через многое прошёл, и тебе потребуется время, чтобы разобраться во всём. Я не буду заставлять тебя рассказывать об этом, если ты не хочешь. Уверен, Дамблдор даже позволит воспользоваться нам своим Омутом Памяти, если ты предпочтёшь, чтобы мы сами посмотрели твои воспоминания. Просто не забывай, что, игнорируя проблему, ты не заставишь её исчезнуть.

— Я понимаю, — тихо ответил Гарри.

Закрыв глаза, он прислушался к убаюкивающему сердцебиению Ремуса. Идея воспользоваться Омутом Памяти была не такой уж плохой. Некоторые вещи лучше было увидеть своими глазами, чем услышать о них из чужих уст. Когда ты видишь что-то, то лучше ощущаешь его реальность.

* * *

Что-то влажное и шершавое коснулось гарриного лица, быстро прогнав сон. Протестующе застонав, парень вытер лицо и открыл глаза, увидев большое расплывчатое пятно чёрной шерсти с большим языком, свешивающимся изо рта. Он услышал тихий смешок, и поверхность, на которой он лежал, чуть задрожала. Боль в теле вернулась, но она уже была далеко не такой сильной, как прежде. Теперь Гарри мог пошевелить конечностями без помощи зелий, а это само по себе уже было достижением. А ещё это означало, что его постельный режим не продлится так уж долго.

Его осторожно погладили по спине, напоминая, что рядом с ним находились человек и очень нетерпеливая собака, ждущие, когда же он обратит на них внимание. Парень медленно перекатился в сторону от Ремуса и натянул одеяло до подбородка, повернувшись спиной к опекунам. Комната была тускло освещена, и Гарри задался вопросами: а сколько же сейчас было времени? какой сегодня день? и день ли вообще? Столько всего случилось с того дня, двадцать первого июля, когда Гарри ушёл из дома Роландсов. И столь многое изменилось с тех пор.

— Думаю, нам стоит отложить сегодняшние дела, Бродяга, — весело сказал Ремус. — Кажется, Гарри слишком устал, чтобы праздновать своё шестнадцатилетие.

Гарри повернулся и удивлённо посмотрел на Ремуса и Полуночника. Сегодня его день рождения? Что ж, теперь понятно, сколько именно прошло времени.

— Думаю, нам и не нужно что-либо праздновать, — сказал Гарри. Сказать по правде, он не думал, что заслуживает праздника, учитывая, что два члена его семьи в данный момент оправлялись от ран. — Но мы можем связаться с Дамблдором. Думаю, ты был прав насчёт Омута Памяти, Ремус.

Ремус улыбнулся и медленно сел. Полуночник же лёг на кровать и зарычал.

— Хватит, Бродяга, — сердито сказал мужчина. — Я знаю, что у тебя проблемы с Дамблдором, но он может помочь нам оказать Гарри поддержку. Я хочу, чтобы мы пока отложили наши разногласия и попросили его о помощи, а ты?

Полуночник фыркнул, а затем спрыгнул с кровати и вышел из комнаты. Гарри невольно задался вопросом, а не было ли ошибкой поминать Дамблдора в присутствии Сириуса. Потому что этот сценарий повторялся уже не раз. С Гарри случалось что-то плохое, и Сириус во всём обвинял Дамблдора. Почему Сириус вечно считал, что во всём был виноват Дамблдор? Вряд ли директор мог предвидеть, что Вернон Дурсль прибегнет к физическому насилию, и что Гарри станет четвёртым чемпионом, и что у него начнутся магические выбросы, и то нападение неподалёку от хижины Хагрида, и возрождение Волдеморта, и атаку на Хогвартс-Экспресс, и Амбридж, и видения, и слушание в министерстве, и даже гаррино похищение из Хогвартса. Оглядываясь назад, Гарри поразился, как так получилось, что его до сих пор не выгнали из Хогвартса, учитывая в скольких неприятностях он был замешан.

— Не обращай внимания на Сириуса, Гарри, — мягко сказал Ремус. — Со временем он успокоится. Ему просто нужно на кого-то покричать, чтобы выпустить пар, а я, по его мнению, для этого слишком слаб. Думаю, теперь, когда всё вернулось в норму, он позволил себе по-настоящему ощутить все те чувства, что он старательно игнорировал в течение прошедшего месяца.

— Мой побег тоже не особо помог, — мучаясь угрызениями совести, сказал Гарри, сев и передвинувшись так, чтобы облокотиться на изголовье кровати. — Сириус говорит, что он всё понимает, но я не уверен, что он не сказал это лишь для того, чтобы я почувствовал себя лучше.

Ремус сочувственно посмотрел на Гарри.

— Уверен, часть его понимает, потому что он сделал бы то же самое, если бы посчитал, что представляет для тебя опасность, — сказал он. — И я тоже. Я всё ещё беспокоюсь из-за того, что нахожусь рядом с тобой, особенно при приближении полнолуния. Волк признаёт в тебе своего детёныша, и меня пугает мысль о том, что он может сделать, чтобы защитить тебя.

Гари недоуменно посмотрел на Ремуса. Он впервые слышал, что у того вообще были какие-то опасения насчёт волка. Ему всегда говорили, что, пока Ремус принимает Волчелычное зелье, беспокоиться им не о чем. Было ли это ложью?

— И что бы сделал Лунатик? — нервно спросил Гарри.

Ремус закрыл глаза и провёл рукой по лицу, пытаясь скрыть своё беспокойство.

— Лунатик бы, возможно, попытался обратить тебя, чтобы ты по-настоящему стал моим детёнышем, — признался он. — Я не хочу пугать тебя, Гарри. Я просто пытаюсь сказать, что не ты один боишься, что можешь представлять угрозу для тех, кого любишь. Было бы гораздо проще, если бы я уехал, когда Сириуса признали невиновным, но я остался и боролся с волком, потому что ты того стоил. Я не сожалею о том, что принял на себя заботу о тебе, и знаю, что Сириус тоже ни о чём не жалеет. Что бы ни ждало нас в будущем, помни об этом.

Закрыв глаза, Гарри сосредоточился на слабых волнах эмоций вокруг него. Он почувствовал беспокойство, желание защитить и намёк на что-то ещё, чему парень не мог найти названия. Это было нечто первобытное, инстинктивное, и это немного пугало. Нырнув глубже, Гарри почувствовал, как эмоции обволакивают его, удушая. Он охнул, когда наконец понял, что именно это была за незнакомая эмоция. Это было одиночество. Лунатик был одинок.

— Гарри? — обеспокоенно спросил Ремус, коснувшись руки Гарри. — Что такое?

Гарри открыл глаза и сочувственно посмотрел на Ремуса.

— Прости, — искренне сказал он. — Я... я не знал.

Ремус мягко улыбнулся.

— Не многие знают, — сказал он, пожав плечами. — Не думаю, что даже Сириус в курсе чувств Лунатика, а ведь он провёл много полнолуний вместе с ним. У тебя есть дар, Гарри. Твоя эмпатия позволяет тебе создавать более сильную связь с другими, но у неё есть своя цена. Я не сомневаюсь, что ты действительно можешь чувствовать волка, и теперь тебе придётся жить с этим знанием. Люди не всегда говорят о своих чувствах, и они вряд ли оценят, если другие узнают о них. Тебе придётся держать многие открытия при себе, потому что объяснение в духе “я так чувствую” вряд ли устроит остальных. Ты уверен, что сможешь справиться с этим?

Гарри нервно закусил губу. Был ли он действительно готов к подобной жизни? Когда он работал в госпитале, всё было по-другому. Он никогда не пытался досконально разобраться в эмоциях, которые ощущал, потому что не хотел ни к кому привязываться. Основой его выживания было отстранённое отношение к другим. Теперь он был лишён подобной роскоши. Он будет окружен людьми, которых знает уже не один год. Сможет ли он воздержаться от того, чтобы покопаться в их эмоциях? Что если он обнаружит что-то, что всё изменит? Гарри не знал, сможет ли он жить, зная, что кто-то замыслил недоброе, но не имея возможности рассказать об этом.

— Я... я не знаю, — честно ответил Гарри. — Я не хочу совать нос в чужие дела...

— Я знаю это, — ободряюще сказал Ремус. — Поверь мне, я понимаю, что у всего есть свои плюсы и минусы. К примеру, все мои чувства более остры, но мне приходится проводить полнолуния в форме опасного волка. Конечно, немногие стали бы искать плюсы, которые даёт принадлежность к оборотням. Люди видят в них лишь чудовищ. Они боятся меня, как будут боятся и тебя, Гарри. Я просто хочу подготовить тебя к тому, что это может случиться, и дать понять, что я всегда выслушаю тебя, когда тебе нужно будет с кем-то поговорить.

Ему нужно было о многом подумать, но Гарри не мог игнорировать то, что Ремусу пришлось столько рассказать, чтобы доказать ему, что он не один. Были и другие люди, которые, может, и не знали, что испытывал Гарри, но всё равно понимали, каково это — отличаться от других.

— Спасибо, Лунатик, — искренне сказал Гарри. — Наверно, мне просто трудно принять то, что мой дядя всё же был прав. Я ненормальный. — Ремус явно хотел возразить, но Гарри не дал ему, подняв руку. — Но это правда, разве нет? Это же ненормально — чувствовать эмоции других людей. Да и магические выбросы, которые случались у меня последние три года, тоже нельзя считать нормальными. Я никогда не был нормальным, и, думаю, я наконец принял это.

— Думаю, ты всегда принимал это, Гарри, — мягко сказал Ремус. — Ты всегда хотел быть нормальным и игнорировал свой талант. Но есть разница. Похоже, что ты наконец отбросил надежду на то, чтобы быть обычным, и принял, что ты на самом деле исключителен.

Гарри неверяще посмотрел на Ремуса. Он не мог поверить в то, что тот только что сказал это.

— Так, тебе больше нельзя впадать в кому, ясно? — сказал Гарри. — А то ты начинаешь говорить, как Дамблдор. А мне более чем хватает и его пространных речей.

Ремус принял обиженный вид.

— Гарри, ты ранил меня в самое сердце,— сказал он самым искренним тоном. — Я ведь потратил не один час, придумывая это.

— Правда? — недоверчиво спросил Гарри.

Ремус ухмыльнулся, затем притянул Гарри к себе и взлохматил его волосы.

— Да нет, конечно, — признался он и обхватил Гарри рукой за плечи. — Хотя я и верю в каждое слово. Ты хороший человек, Гарри. Не знаю, сколько человек могли бы пережить то, что пережил ты, и всё ещё считать, что в них нет ничего особенного. Ты важен для меня, Бродяги, Тонкс, для твоих друзей, Уизли и членов Ордена, которые, как я слышал, доставили массу проблем Сириусу из-за его запрета на визиты. Частично именно поэтому мы сегодня и “празднуем”. Сириус думает, что если несколько человек увидят, что ты всё ещё жив, остальные тоже оставят нас в покое до конца лета.

Гарри содрогнулся при мысли о комнате, забитой людьми, требующими ответов или, того хуже, жалеющими его из-за того, что он побывал в плену у Волдеморта. Что ему им сказать? Он не был готов рассказывать правду! Он не был готов открыться им! Он вообще не был уверен в том, что расскажет им хоть о чём-то, в том числе и о своей эмпатии, и о целительстве. Да как это вообще возможно, если Сириус пока не хочет говорить даже Дамблдору?

Ремус, похоже, понял, о чём думает Гарри.

— Всех заранее предупредили, чтобы они не беспокоили тебя, Гарри, — мягко сказал он. — Кроме того, мы с Бродягой будем рядом.

— Мы никогда не оставим тебя одного, — сказал Сириус со стороны двери, чем напугал Гарри и Ремуса. Ухмыльнувшись, он вошёл в комнату и повалился в изножье кровати. — Дамблдор зайдёт сегодня днём, чтобы занести Омут памяти, но у него есть одна просьба. — Сириус повернулся на бок и посмотрел прямо на Гарри. — Он спросил, не можешь ли ты положить туда воспоминания и о твоей дуэли с Волдемортом. Министерство требовало от него информации о том, что случилось той ночью, и он считает, что лучше показать им это, чем дать им забрасывать тебя всякими сложными вопросами.

Гарри скривился при мысли о том, что его окружат министерские работники и репортёры.

— Так... эм... у меня неприятности из-за того, что случилось в министерстве? — взволновано спросил он.

Сириус сел, внезапно приобретя неуверенный вид.

— Ну, не то чтобы у тебя неприятности, — осторожно ответил он, — но пресса пронюхала про то, что ты сражался с Пожирателями и Волдемортом... и что в деле замешано пророчество. Никто не знает, о чём именно говорилось в пророчестве, ведь запись была уничтожена, но они знают, что оно о тебе и Волдеморте. “Пророк” просто помешался на этом. Они называют тебя “Избранным”.

Гарри в полнейшем ужасе уставился на Сириуса. Этого не может быть. Его лишили всякой надежды на нормальное существование. Он также не упустил сарказма в голосе Сириуса, когда он сказал “Избранный”, и понял, что крёстный тоже не рад подобному развитию событий. Теперь у меня уже два прозвища. Как они могли сделать это? Как они могли возложить на него ещё большую ношу, назвав тем, кем он не являлся? Почему они не могли просто оставить его в покое?

— Гарри, успокойся, — утешающе сказал Ремус, заботливо погладив Гарри по спине. — Этому суждено было случиться. Нам уже никак не изменить это, но в наших силах не дать этому повлиять на то, что мы делаем, и на те решения, которые мы принимаем. — Гарри медленно кивнул, пытаясь привести свои чувства в порядок. Ремус перенёс своё внимание на Сириуса. — Значит, министерство хочет, чтобы Гарри стал их знаменем, — заключил он. — Есть ещё что-то, о чём нам стоит знать?

Сириус пожал плечами.

— Только о новом министре, Руфусе Скримджере, — сказал он, раздражённо закатив глаза. — До этого он был главой Аврората. Он определённо делает всё, что может, но слишком уж зациклился на просьбах к Дамблдору о встрече с Гарри. По какой-то причине Скримджер не верит, что я не позволяю директору видеться с моим крестником.

— Даже не представляю почему, — ухмыльнувшись, сказал Ремус. — Я слышал о Скримджере. Он явно лучше подходит на пост министра, нежели Фадж, но я всё равно удивлён, что на этот пост не была избрана Амелия Боунс.

Сириус пожал плечами.

— Полагаю, что “быть министром” в то время, как Волдеморт и Пожиратели Смерти заполонили министерство, это не такая уж увлекательная перспектива, — сказал он. — На самом деле она, кажется, даже не расстроилась из-за того, что избрали Скримджера. Впрочем, я не могу винить её в этом. Я бы тоже не захотел становиться министром в такие времена. Что бы ты ни делал, всё равно найдётся кто-то, кто будет недоволен.

— Сириус, в работе министра всегда так, война или нет, — возразил Ремус, оглянувшись на Гарри, который, кажется, всё ещё пребывал в состоянии шока. — Кажется, кое-кого новости совсем не обрадовали. Думаю, давление всё-таки доконало его. Возможно, нам стоит отменить сегодняшний праздничный ужин.

Сириус передвинулся так, чтобы сесть слева от Гарри и обнял парня за плечи.

— Прости, Сохатик, — искренне сказал. — Я не хотел расстраивать тебя, но мне показалось, что тебе лучше знать об этом на случай, если кто-то поднимет эту тему сегодня вечером. Помни, что мы всегда тебе говорили. Сосредоточься на том, что ты можешь контролировать. Люди будут верить в то, во что им хочется верить. Это их право. Важно лишь то, во что веришь ты сам.

Гарри медленно кивнул. Он знал, что Сириус и Ремус правы. Этому суждено было случиться, но это не означало, что его устраивал тот факт, что окружающие переложили ответственность за победу на его плечи, в то время как были люди более тренированные и обладающие огромными знаниями, которые могли бы помочь им в этой войне гораздо лучше него. Думаю, моя способность выживать в безвыходных ситуациях тоже не особо помогает.

Появился Добби с ранним обедом, который они съели в молчании. Гарри был благодарен за то, что Сириус и Ремус не принуждали его к разговору. Ему нужно было о многом подумать. Ему было гораздо проще сохранять спокойствие два года назад, когда волшебный мир считал его беспомощным ребёнком, или даже в прошлом году, когда все считали его психом. Он уже привык, что люди говорили о нём не слишком приятные вещи. А теперь его будут хвалить и им будут восхищаться. Гарри знал, что был другим, но это не означало, что он хотел бы, чтобы все думали, что он особенный.

Пока Ремус спал, Сириус помог Гарри выбраться из кровати и дойти до ванной. Гарри чувствовал себя гораздо лучше, чем день назад, но головокружение всё ещё беспокоило его, из-за чего передвигаться было довольно проблематично. Умывшись и переодевшись в чистую одежду, Гарри не без помощи спустился в гостиную, где два симметрично стоявших по бокам от камина кресла были трансфигурированы в удобные диванчики. У стены стояли столы, накрытые красной тканью, которые, как предположил Гарри, принесли сюда для праздничного ужина.

— Полежи здесь, пока я помогу Лунатику, — сказал Сириус, усаживая Гарри на стоявший справа от камина диван. — Если что, Тонкс на кухне, пытается помогать Добби и Кричеру. Виктор тоже там, веселится вместе с ней. Если тебе что-то понадобится, просто позови Добби или Кричера, хорошо?

Гарри кивнул, укладываясь так, чтобы опираться спиной на подлокотник дивана. Крёстный ласково взъерошил его волосы. За последнюю неделю окружающие так часто это делали, что про себя Гарри поражался, как он прожил целый месяц без этого подбадривающего жеста. Подняв взгляд на Сириуса, Гарри слегка улыбнулся, и крёстный ответил ему тем же. Гарри омыли волны сочувствия и заботы, успокоившие его. Сириус же повернулся и ушёл в сторону лестницы. Всё будет в порядке, пока Сириус и Ремус рядом. Так было всегда.

Уставившись в огонь, Гарри прогнал из головы все мысли и полностью сосредоточился на дыхании. Возможно, вся проблема в том, что всё это свалилось на него скопом. В мире магглов Гарри нужно было думать лишь о работе и следить, чтобы его не нашли приспешники Волдеморта. Там он был Джоном Орионом Эвансом, а не Гарри Поттером. Там ему не нужно было соответствовать устоявшейся репутации и пытаться не разочаровать общественность. Жить там было легко. Легко, но не правильно. Побег никогда не будет правильным решением. Но будучи Гарри Поттером, ему было что терять.

Внезапно огонь в камине позеленел и взметнулся вверх, застав Гарри врасплох. Вскрикнув, Гарри скатился с дивана и, дрожа, попытался оказаться от камина как можно дальше. Дверь кухни распахнулась, и в комнату с палочкам на изготовку вбежали Тонкс и Виктор. Послышались два хлопка, и перед Гарри появились Добби и Кричер, заслонив парня от незваного гостя. На лестнице послышались шаги — это Сириус бежал, перескакивая через две, а то и три ступеньки, так же держа палочку наготове. В итоге три палочки и два воинственных эльфа нацелились на очень удивлённого профессора Дамблдора, который медленно поднял руки, словно сдаваясь.

— Уверяю вас, я пришёл с миром, — весело сказал профессор Дамблдор, после чего повернулся к Гарри. — Прошу прощения за то, что напугал тебя, мой мальчик. Я должен был вначале предупредить тебя и только потом перемещаться. Ты в порядке?

Посмотрев на директора Хогвартса, Гарри кивнул, одновременно пытаясь успокоиться. Он неосознанно коснулся витавших вокруг эмоций, но почувствовал лишь невероятное желание защитить и беспокойство. Он не ощущал ничего дурного, но ведь он был окружен людьми и созданиями, которые были готовы на всё, чтобы его защитить.

— Я... я в порядке, сэр, — сказала Гарри и, оглянувшись на Сириуса, кивнул, показывая, что всё хорошо.

Сириус опустил палочку и жестом показал Тонкс и Виктору сделать то же самое.

— Тонкс, не могла бы ты помочь Гарри, — сказал он, наградив молодую ведьму серьёзным взглядом. — Мне нужно пойти успокоить Лунатика. Мерлин знает, он уже наверняка там с ума сходит от беспокойства.

Тонкс кивнула и поспешила к Гарри, в то время как Сириус побежал наверх.

— Добби, Кричер, вы можете вернуться на кухню, — дружелюбно сказала она. — Гарри ничего не угрожает. — Добби и Кричер не сдвинулись с места. — Послушайте, мы с Виктором останемся с Гарри, хорошо?

— Тонкс Гарри Поттера должна защищать Гарри Поттера, — твердо сказал Добби, а затем оглянулся на Гарри. — Гарри Поттер позвал Добби на помощь. Добби будет защищать Гарри Поттера, даже от друзей Гарри Поттера.

— Молодой Господин позвал и Кричера тоже, — добавил Кричер. — Кричер нужен Молодому Господину.

Гарри благодарно улыбнулся двум домашним эльфам.

— Спасибо, Добби и Кричер, — искренне сказал он. — Я позову вас, если вы понадобитесь. — Добби и Кричер кивнули, а затем с громким хлопком исчезли, позволив Тонкс и Виктору помочь Гарри подняться на ноги. Гарри покачнулся, когда на него накатило сильное головокружение, но Тонкс и Виктор держали его крепко. Не успел он и глазом моргнуть, как снова оказался на диване. Все остальные обеспокоенно смотрели на него.

— Тебе что-нибудь нужно, Гарри? — спросила Тонкс, коснувшись лица парня. — Ты какой-то бледный.

Гарри покачал головой. Головокружение, как обычно, уже начало проходить.

— Я в порядке, но всё равно спасибо, — искренне сказал он, а затем, нервничая, перевёл взгляд на профессора Дамблдора. — Эм... простите, что так отреагировал, профессор. В последнее время я немного дёрганный.

Дамблдор сочувственно кивнул, опускаясь в стоящее рядом кресло.

— Я всё прекрасно понимаю, мой мальчик, — сказал он. — Если я могу тебе как-то помочь справиться с этим, пожалуйста, дай мне знать. Не ты первый побывал в плену у Волдеморта и, вероятно, не последний. Я пойму, если тебе будет проще довериться Сириусу и Ремусу. Просто хочу напомнить, что есть и другие люди, которые готовы выслушать тебя. — Получив кивок от Гарри, Дамблдор продолжил: — Поэтому хочу спросить ещё раз, как ты себя чувствуешь? Поппи уведомила меня, что твоя магия всё ещё нестабильна. Могу лишь предположить, что именно это и позволило тебе повлиять на ускорение выздоровления Ремуса.

Гарри снова кивнул, прекрасно зная, что отчасти лжёт. Да, его эмпатия (которая была частью его магии) была нестабильна, и это (в сочетании с его целительскими способностями) позволило ему помочь Ремусу. Гарри не нравилось обманывать Дамблдора, но прежде чем поведать новости директору, ему нужно было сначала обсудить это с Сириусом и Ремусом. В данный момент у Сириуса явно были проблемы с доверием к профессору Дамблдору, и Гарри не собирался усугублять ситуацию. Да и Сириусу с Ремусом он доверял сильнее, чем кому-либо ещё. Чтобы они ни решили, Гарри согласится с этим.

— Должен сказать, я впечатлён, Гарри, — сказал Дамблдор, откинувшись на спинку кресла и сцепив свои длинные пальцы. — Немногие волшебники, даже полностью обученные, могли бы справиться с подобным заданием. Могу лишь представить, насколько измотанным ты, должно быть, себя чувствовал. Как твоё выздоровление? Поппи обрисовала мне лишь общие детали, из чего я понял, что легко тебе не было.

Нервно потерев шею, Гарри попытался придумать какой-нибудь ответ.

— Честно говоря, сэр, большую часть времени я спал, — ответил он. — Это нормальное для тех, кто восстанавливается после подавления магии?

Взгляд Дамблдора наполнился сочувствием.

— Боюсь, что так, Гарри, — ласково сказал он. — Для детей и подростков это особенно тяжело, ведь их магия находится в процессе развития. Она сама по себе неустойчива, хотя и не настолько, чтобы заметить это в обычной жизни. Представь себе барьер, который постепенно разрушается. Когда магию подавляют, этот барьер внезапно восстанавливается, полностью блокируя доступ тела к его естественному источнику энергии. Когда магию восстанавливают, барьер внезапно ломается до того состояния, в котором он был до подавления. Нестабильность магии, которую ты ощущаешь, вызвана тем, что барьер подстраивается, истончаясь до такого состояния, которое бы соответствовало текущему уровню магии. Учитывая какой своенравной была твоя магия в прошлом, могу лишь предположить, что твой барьер был тоньше, чем у многих других людей в твоём возрасте.

— И как долго моя магия будет нестабильна? — нервно спросил Гарри.

Комната погрузилась в молчание, пока Дамблдор раздумывал над ответом.

— Хотел бы я дать тебе точный ответ, Гарри, — мягко сказал он. — Но колебания магии разнятся от волшебника к волшебнику. Тут нужно учитывать множество факторов, к примеру: возраст, магические способности, физическое и эмоциональное состояние. Надеюсь, у тебя не было всплесков после последнего инцидента?

Гарри помотал головой.

— Нет, сэр, — сказал он, — но большую часть времени я спал.

Профессор Дамблдор кивнул.

— Ах да, — сказал он задумчиво. — Это могло помешать тебе заметить, однако, думаю, сейчас тебе более важно прислушиваться к своему телу.

На лестнице послышались шаги, и все обернулись, увидев Сириуса, помогающего Ремусу спуститься. Виктор поспешил к ним и, как только мужчины добрались до последней ступени, помог Сириусу почти что донести Ремуса до свободного дивана. Ремус облегчённо вздохнул, опускаясь в более удобную позицию. Теперь, вблизи огня, стало шокирующе очевидно, насколько бледным и истощённым было его лицо. Всем было видно, как сильно Сириус беспокоится о своём лучшем друге, и, если быть честным, Гарри не мог винить его в этом.

— Виктор, зелья Ремуса на кухне, — тихо сказал Сириус. — Думаю, парочка из них ему бы сейчас не помешала.

— Сейчас, мистер Блэк, — кивая, сказал Виктор и поспешил на кухню. Через секунду он вернулся, неся с собой в руках четыре разноцветные бутылочки. — Какие вам нужны?

Сириус взял два пузырька из четырёх, откупорил их и протянул Ремусу. Было бы забавно смотреть, как Ремус передёргивается от ужасного вкуса зелий, если бы те не были ему столь нужны. Лицо Ремуса тут же обрело краски, а усталость, казалось, исчезла. Тонкс подошла к Сириусу, ободряюще положила руку ему на плечо и что-то зашептала на ухо. Сириус оглянулся через плечо на Гарри, а затем кивнул Тонкс. Оба они были такими серьёзными, что это казалось неправильным.

Тонкс переместилась первой, усевшись на свободное место в конце дивана и похлопав Ремуса по ноге. Сириус же двинулся к Гарри. Парень не смог сдержать улыбки, когда Сириус опустился рядом с ним и обнял его за плечи. Виктор, похоже, не знал, стоит ли ему остаться или уйти, но тут Тонкс указала ему на свободное место. Гарри был совсем не против. Учитывая всё произошедшее, Виктор имел право быть здесь.

— Дамблдор, — напряжённо сказал Сириус.

Профессор Дамблдор вздохнул.

— Сириус, я знаю, что ты всё ещё не в восторге от меня, но, заверяю тебя, я, как и ты, хочу помочь, — искренне сказал он. — Я хочу помочь Гарри поправиться. — Он засунул руки под мантию, одной достав оттуда маленькую коробочку, а другой — палочку. Постучав по коробочке, он увеличил её и открыл. Внутри оказался Омут Памяти. — Скажите, когда вы будете готовы.

Гарри уставился на неглубокую каменную чашу с необычной резьбой по краю. Яркая, бело-серебристая субстанция вращалась внутри под дуновениями несуществующего ветра. Он пользовался Омутом Дамблдора лишь один раз — во время последних рождественских каникул, когда им нужны были доказательства того, что во время отработок Амбридж незаконно использовала Кровавое Перо. Гарри казалось, что всё это было в прошлой жизни, но, смотря на Омут, он невольно подумал, что текущая ситуация очень похожа на ту. Вновь возникла необходимость в его воспоминаниях, чтобы подтвердить правдивость информации.

Сириус достал палочку.

— Всего пара воспоминаний, малыш, — заверил он.

Гарри кивнул и закрыл глаза, прислонившись к Сириусу. Он почувствовал, как палочка осторожно коснулась его виска, и приготовился сосредоточиться на любом воспоминании, о котором попросит крёстный. Воспоминания могли причинить боль только в том случае, если им это позволить. Гарри знал это. Он уже проходил через это прежде, пройдёт и ещё раз. Ему просто нужно помнить о том, что пережитые ужасы не могли никак повлиять на его настоящее.

— Сначала твоя дуэль с Волдемортом в министерстве, — мягко сказал Сириус.

Гарри сосредоточился на дуэли, произошедшей той ночью. Он вспомнил об отчаянье, которое охватило его, когда он пытался выстоять против того, кто легко мог убить его. Он вспомнил, как Волдеморт пытался убедить его, что Дамблдор его боится, и как пытался оправдать свои безумные поступки. Гарри вспомнил изматывающую битву на мечах, которая случилась в ходе дуэли. Он вспомнил, как чувствовал, что слабеет, как готовился умереть. Он проиграл ту дуэль и погиб бы, если бы Дамблдор не появился.

— Хорошо, Гарри, — сказал Сириус, прерывая размышления Гарри. — Теперь воспоминание о той ночи, когда ты покинул Хогвартс. — Гарри быстро открыл глаза, в ужасе уставившись на Сириуса. — Я знаю, что это болезненное воспоминание, Сохатик, но я думаю, что некоторым людям... — Сириус кивнул на Дамблдора, — стоит увидеть, как защита замка не сработала. Обещаю, никто, кроме Лунатика, Дамблдора, меня и, возможно, Тонкс никогда не увидит этого, хорошо?

Гарри нехотя закрыл глаза и сосредоточился на той ночи, когда он очнулся и увидел своего опекуна. Он вспомнил голос, который постепенно убедил его, что ему нужно уйти. Он вспомнил Хогвартс, Фоукса, своё письмо Сириусу, Грипхука в Гринготтсе на Диагон-аллее и как очутился в номере отеля. Несмотря на ситуацию, Гарри не мог не вспомнить, как вёл себя Фокус той ночью. Феникс вёл себя почти как человек.

За этим воспоминанием последовало ещё несколько. Там было несколько воспоминаний о времени, проведённом в больнице, но ничего, что раскрывало бы его новые способности. Больше всего времени ушло на то, чтобы добавить в Омут всё, что Гарри помнил о своём времени в плену у Волдеморта, в том числе и о побеге оттуда. Когда они закончили, Гарри едва мог держать глаза открытыми. Весь процесс потребовал слишком много времени и сил. Он едва ли заметил, как Сириус помог ему лечь и укрыл его одеялом, сняв очки. Издалека доносились приглушённые голоса. Темнота заволокла глаза, и сон легко поглотил его.

* * *

До него донёсся шёпот, но он был настолько неразборчивым, что было не понять, о чём шла речь. Борясь с наступающей реальностью, Гарри натянул одеяло посильнее и попытался зарыться в диван. Тело было наполнено тяжестью, а сон так и манил. Гарри не знал, откуда у него взялось чувство, что за ним наблюдают, да у него и не было сил, чтобы беспокоиться об этом. Его коснулись волны беспокойства и нервозности, но он не почувствовал никакой опасности. Кто бы ни находился рядом с ним, он точно не намеревался причинять ему вред.

Кто-то положил руку ему на спину, начав успокаивающе поглаживать его. Тихо застонав, Гарри перевернулся на спину, чтобы помешать этому и не дать вырвать себя из мирного забытья. Его сон редко когда не прерывался кошмарами. До того, как он вернулся домой, где перед сном ему обычно давали зелья, ему удавалось спокойно поспать, только если он был совершенно измотан. Хоть и благодаря зельям, но такой сон лучше, чем вообще никакого.

— На вашем месте я бы оставил его в покое. Дайте ему поспать.

— Как он, Виктор?

— До недавнего рецидива ему было лучше, миссис Уизли. Теперь же мы вернулись к тому, с чего начали, разве что он больше не извиняется за всё подряд. Я честно больше ничего не знаю. Вам лучше спросить об этом мистера Блэка или мистера Люпина. Кроме них и мадам Помфри никто толком не знает о текущем состоянии Гарри.

— Но, Виктор...

— Нет, Гермиона. Если наша дружба что-то для тебя значит, не спрашивай меня ни о чём больше. Я не предам Гарри и мистера Блэк лишь потому, что ты не можешь проявить терпение.

Гарри раздражённо застонал, накрываясь одеялом с головой. Он совсем не хотел прямо сейчас играть в “двадцать вопросов” с Гермионой и Уизли. Он знал, что они заслуживали объяснений. Он просто надеялся, что этот разговор состоится не сегодня вечером. Не похоже, что у меня есть большой выбор в этом вопросе. Зная, что он просто откладывает неизбежное, Гарри медленно открыл глаза, стаскивая одеяло с лица и поворачиваясь к толпе рыжеволосых, среди которых затесались пышноволосая девушка и темноволосый мужчина (которым явно был Виктор). Их лица были слишком расплывчаты, чтобы понять, кто есть кто, но Гарри достаточно хорошо знал их черты, чтобы разобраться. Мистер и миссис Уизли стояли рядом с камином, Рон и Гермиона опустились на колени рядом с диваном, а Джинни вместе с Фредом и Джорджем сидели на другом диване.

Комната погрузилась в молчание. Однако устало моргавший Гарри был спасён от необходимости говорить что-то, когда его внезапно крепко обняли, а обзор загородила копна пышных волос. Его так удивил этот порыв Гермионы, что он сразу же напрягся, пока подруга наконец не отцепилась от него. На его плечо опустилась рука, а лица коснулись очки. Всё моментально обрело чёткость. Подняв глаза, Гарри увидел сочувственный взгляд мистера Уизли.

— Ты что, пыталась задушить его, Гермиона? — громко спросил Рон. — Чёрт подери! Он же всё ещё поправляется!

— Рональд Уизли! — укорила его миссис Уизли. — Следи за своей речью! — Она глубоко вдохнула, а потом подошла к Гарри и положила руку ему на лоб. — Как ты себя чувствуешь, дорогой? Мы не хотели будить тебя. Просто некоторым из нас очень не терпелось увидеть тебя.

— Всё в порядке, — тихо ответил Гарри, двинувшись, чтобы принять сидячее положение. Мистер и миссис Уизли тут же бросились ему помогать. Сев прямо, Гарри быстро закрыл глаза, дожидаясь пока пройдёт головокружение, для опоры схватившись за миссис Уизли. Его окружили желание защитить, беспокойство и сочувствие, за которыми последовали слабые намёки на страх. Когда головокружение прошло, Гарри отпустил миссис Уизли и откинулся на подлокотник дивана. Он открыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь игнорировать обеспокоенные взгляды, которыми его награждали окружающие.

— Ну так что, — начал Рон, явно чувствуя себя не в своей тарелке. — Как ты себя чувствуешь?

Все, кроме Гарри, который просто улыбнулся, неверяще уставились на Рона. Уж если кто и мог разрядить ситуацию прямым вопросом, так это Рон. Именно по таким проявлениям нормальности Гарри и тосковал.

— Бывало и лучше, — честно ответил Гарри. — Я буду просто счастлив, когда усталость и головокружение наконец пройдут.

Гермиона пересела в кресло, скрестив руки на груди. Виктор (который, собственно, и отвёл её в сторону) подошёл к маленькому столику неподалёку, взял с него беловатый пузырёк и протянул Гарри.

— Мистер Блэк велел принять это, когда ты проснёшься, — сказал Виктор.

Гарри послушно выпил зелье, скривившись от его ужасного вкуса.

— К тому времени, как мне уже не нужно будет пить эти зелья, мои вкусовые рецепторы перестанут вообще что-либо воспринимать, — сказал он, протянув пустой пузырёк обратно Виктору.

— Где Ремус и Сириус? — с любопытством спросил мистер Уизли.

Виктор и Гарри переглянулись, после чего Гарри пожал плечами и вернул своё внимание к Уизли и Гермионе.

— Они просматривают кое-какие мои воспоминания в Омуте памяти Дамблдора, — сказал он, потерев затылок. — Наверно, новый министр хочет узнать, что случилось в министерстве, когда появился Волдеморт.

Мистер и миссис Уизли переглянулись, после чего миссис Уизли придвинула стул и опустилась на него.

— Полагаю, тебе рассказали о нём, дорогой? — мягко спросила она, беря Гарри за руку. Парень кивнул. — Что ж, он определённо делает больше, чтобы подготовить нас к войне, но в данный момент его гораздо сильнее заботит репутация министерства. Даже несмотря на всё то, что делала Амелия Боунс, занимая пост министра все эти месяцы, Фадж оставил после себя большой беспорядок и, что хуже, ужасное общественное мнение.

— Скримджер верит, что, наладив отношения между министерством и тобой, он наладит и отношения с обществом, — добавил мистер Уизли. — В последнюю неделю меня, Тонкс, Шеклболта и Муди постоянно преследуют. Все ищут тебя с тех пор, как...

— Артур! — укорила мужа миссис Уизли, посылая ему предупреждающий взгляд. — Сейчас не время говорить об этом.

Гарри знал, что миссис Уизли пыталась защитить его от какой-то информации, которая, возможно, могла расстроить его. Проблема была в том, что он уже знал то, о чём чуть не сказал мистер Уизли.

— Полагаю, речь идёт о всей это чуши с “Избранным”, — сказал Гарри, потирая глаза под стёклами очков. Вид у мистера Уизли был очень нервный, когда миссис Уизли наградила его сердитым взглядом. — Сириус мне рассказал, — небрежно добавил Гарри. — Похоже, теперь, когда все перестали считать меня сумасшедшим, они посчитали необходимым возложить на мои плечи всю эту заваруху с войной.

В воздухе повисло неловкое молчание. Да и что можно было ответить на столь прямолинейную правдивость данного заявления. Весь волшебный мир, даже его друзья и одноклассники, всегда судили Гарри по более высоким стандартам, чем те, которые считались “нормальными” для других волшебников. Гарри не винил их в этом. Он неоднократно выживал в ситуациях, в которых большинство взрослых и обученных волшебников погибли бы. К сожалению, теперь просто выживать было уже недостаточно.

— Что ж, мы так не считаем, милый, — мягко сказала миссис Уизли. — Никто в своём уме не должен перекладывать свои проблемы на плечи ребенка.

— Так... это не правда? — напряжённо спросил Рон.

Гарри вздохнул и покачал головой. Меньше всего ему хотелось, чтобы его друзья начали относиться к нему по-другому из-за какой-то статьи в “Ежедневном пророке”. Там редко печатали правду, когда дело касалось его, и этот раз ничем не отличался от других.

— Единственное, в чём я избранный, так это в списке людей, которых Волдеморт хочет убить. В нём я занимаю первое место, — сказал он. Уизли вздрогнули при упоминании имени Волдеморта. Гарри подавил растущее в нём раздражение. А он-то думал, что они уже привыкли слышать имя Тёмного Лорда. — Ну а вы как тут поживали?

— Беспокоились о тебе, — тут же ответила Гермиона. — Мы пытались отправить тебе сообщения с Хедвиг, но она каждый раз возвращалась в крайне расстроенных чувствах. Никто не мог выследить тебя. К-как, во имя Мерлина, ты умудрился сделать себя ненаходимым? Ты же знаешь, что нам запрещено использовать магию вне школы.

При упоминании своей совы Гарри быстро перевёл взгляд на Гермиону.

— С Хедвиг всё в порядке? — спросил он.

— С ней всё нормально, — заверила его Джинни. — Она провела много времени в моей комнате. Вообще-то она стала моей спасительницей. Здорово было иметь хоть кого-то, с кем можно поговорить, особенно учитывая присутствие в доме гостьи.

Рон закатил глаза, а Фред с Джорджем хмыкнули. Гарри посмотрел на близнецов, приподняв брови, и только тогда заметил, как хорошо они были одеты. На них обоих были куртки, сделанные, похоже, из драконьей кожи, а их ботинки (сделанные из того же материала) на вид были совсем новыми. Похоже, их бизнес продвигался не так плохо, как думал Гарри.

— Она не так уж и плоха, Джинни, — раздражённо произнёс Рон. — Лишь из-за того, что Дин проводит время со своей семьей...

— Это не имеет никакого отношения к Дину! — прокричала Джинни в ответ, вскакивая на ноги. — Вечно ты её защищаешь!

Гарри беспомощно посмотрел на мистера и миссис Уизли и обнаружил, что те раздражённо качают головами. Да что здесь происходит? Когда это Джинни начала встречаться с Дином Томасом? Кто эта таинственная девушка, которую одобряет, похоже, только Рон? Внезапно Гарри понял, как чувствовали себя Рон и Гермиона последние пару лет, когда он держал их в неведении. Он почувствовал, как его уважение к друзьям выросло. Он не представлял, как они умудрились терпеть это так долго.

Взметнувшееся в камине зелёное пламя напугало всех присутствующих в комнате. Те, у кого при себе были палочки (кроме миссис Уизли, заслонившей Гарри своим телом), тут же достали их, направив на фигуры, появившиеся из огня. Внимательно прислушавшись, Гарри понял, что из камина появились три человека. А затем повисла тишина. Не было сказано ни слова, ни одного заклятья не было произнесено. Кто бы ни пришёл, они явно не были врагами. Но почему же все вели себя так тихо?

— Знаете, вы могли бы и опустить палочки, — весело произнёс знакомый голос.

Все убрали свои палочки, а миссис Уизли нехотя отпустила Гарри и села на своё место. Посмотрев на новоприбывших, Гарри не смог сдержать улыбки — это были Билл, Чарли и высокая, завёрнутая в мантию женщина, в данный момент отряхивавшая одежду. Избавившись от золы, женщина откинула капюшон, под которым оказались светлые волосы, которые, казалось, источали слабое серебристое сияние. И если по волосам можно было ещё и не догадаться о личности гостьи, то вот по прекрасному лицу — нет.

— ‘Арри! — воскликнула Флер Делакур, кинувшись к парню и расцеловав его в обе щеки. — Ох, мы так о тебе беспокоились, ‘Арри! Как ты себя чувствуешь?

Гарри улыбнулся, почувствовав исходящие от неё волны привязанности, счастья и восхищения. Он ещё никогда не чувствовал столь сильных эмоций и был более чем уверен, что их объектом был не он. Осторожно переведя взгляд на Билла, Гарри увидел, что этот волшебник с длинными рыжими волосами не сводил с Флер глаз и во взгляде его было нечто странное. Гарри переводил взгляд с Флер на Билла и обратно, и, наконец, его улыбка стала шире. Так вот из-за какого секрета сцепились Рон и Джинни. Ухмыльнувшись, Гарри взял Флер за руку и посмотрел прямо в её пьянящие глаза.

— Поздравляю, — искренне сказал он. — И надеюсь, вы будете очень счастливы вместе.

Большинство присутствующих разинули рты от удивления, а Флер вскрикнула и обхватила Гарри руками, хотя Билл тут же осторожно отстранил её.

— Зпасибо большое, ‘Арри! — воскликнула Флер, а затем вдруг посмотрела на него серьёзно. — Но зейчас не время для этого. Это твой день рождения, да и ты всё ещё поправляешься. Мы можем поговорить об этом позже!

Билл шагнул вперёд и, подмигнув и ухмыльнувшись, сжал плечо Гарри.

— Хорошо, что ты вернулся к нам, Гарри, — сказал он, — и с днём рождения тебя. Какого это, когда тебе наконец-то исполнилось шестнадцать?

Гарри пожал плечами.

— Так же, как и в прошлом году, когда мне исполнилось пятнадцать, — честно ответил он. В какой-то мере это всё же было ложью. Хотя сегодня Гарри чувствовал себя точно так же, как и вчера, за прошедший год многое изменилось. Как же много всего произошло!

— Так, стоп, минутку! — недоуменно воскликнул Рон. — Гарри, как ты узнал о том, что Билл и Флер обручились? Тебе же никто не говорил!

Гарри лишь снова пожал плечами.

— Это довольно очевидно, — расплывчато ответил он Рону. — Достаточно лишь взглянуть на Билла и Флер, как сразу становится понятно, что они очень заботятся друг о друге. Подобное счастье нельзя подделать. Оно может исходить только из сердца.

Билл и Флер счастливо улыбнулись, словно они наконец-то нашли кого-то, кто понял их. Остальные же неверяще уставились на Гарри. Тот же внутренне сжался, только сейчас осознав сказанное им. Его слова имели тот же эффект, как если бы он написал у себя на лбу “ЭМПАТ” большими жирными буквами. Ему нужно быть более осторожным до тех пор, пока он не поговорит с Сириусом и Ремусом о возможности рассказать другим об одной из его новых способностей. До Гарри наконец дошло, что ему пора было заканчивать со всеми этими секретами.

Дверь кухни открылась, заставив всех обернуться. Они увидели Ремуса, которому Сириус и Тонкс помогали войти в комнату. Заметив, каким слабым выглядел Ремус, Джинни и близнецы тут же подскочили на ноги и поспешили уйти с дороги. Гарри не мог не почувствовать лёгкий укол вины за состояние Ремуса, ведь это его воспоминания просматривали взрослые. Последним с кухни вернулся профессор Дамблдор, но он не последовал за остальной группой. Он подошёл к Гарри и опустил руку ему на плечо. Подняв взгляд, парень заметил, какой измотанный вид был у директора. Кажется, его воспоминания сказались не только на Ремусе.

— Мы поговорим позже, Гарри, — мягким голосом сказал Дамблдор. — Наслаждайся своим днём рождения и береги себя.

Посмотрев в голубые глаза директора, Гарри не упустил поселившуюся в них печаль, сменившую привычные весёлые искорки. Неужели его воспоминания настолько сильно повлияли на всех, или же дело было в чём-то другом?

— Да, сэр, — ответил Гарри, улыбнувшись. — Обязательно.

Профессор Дамблдор ободряюще сжал его плечо, а затем направился к камину. Бросив горсть летучего порошка в камин, он исчез во всполохе зелёного пламени. И снова Гарри почувствовал, что здесь что-то крылось, что-то, что началось давно и было далеко от своего завершения. Он понимал, что Дамблдор был занятым человеком, но обычно никто не уходил так быстро, если в его намерения не входило избежать ссоры.

Устроив Ремуса, Сириус проверил Гарри, а затем позвал Добби и Кричера, чтобы те принесли ужин. По щелчку пальцев эльфов столы наполнились едой, а на коленях у Ремуса и Гарри появились подносы. Сириус сел рядом с Ремусом, в то время как миссис Уизли осталась с Гарри. Все принялись за еду, попутно ведя разговоры. В присутствии Ремуса и Сириуса все и думать забыли о своих расспросах о том времени, когда Гарри не было с ними. Никто не желал рисковать и злить Сириуса, который легко мог снова выставить их вон, и Гарри не мог винить их за это.

Ужин был в самом разгаре, когда появились несколько членов Ордена. Муди, Шеклболт и профессор МакГонагалл заглянули, чтобы проведать Гарри и занести большой подарок, после чего ушли, не желая прерывать “семейный ужин”. Как и профессор Дамблдор, профессор МакГонагалл явно чувствовала себя ужасно неудобно. Гарри удивился сильным волнам тревоги и дискомфорта, исходившим от неё. Обычно он не мог выделить чьи-то конкретно эмоции, но чувства профессора МакГонагалл были слишком сильны, чтобы их не заметить.

Съев по куску именинного торта, все радостно расселись вокруг и принялись наблюдать за тем, как Гарри медленно открывает свои подарки. Тонкс, Виктор и Чарли сообща подарили ему новую кобуру под палочку, которая была зачарована так, чтобы становиться невидимой после того, как её надевали на запястье. Тут же прикрепив её, Гарри поразился, какой лёгкой она была. Он едва ли вообще ощущал, что на его запястье что-то было. Билл и Флер подарили ему дневник, зачарованный так, чтобы не кончаться. У Гарри было чувство, что этим подарком он будет пользоваться часто.

Фред и Джордж собрали для него набор самых популярных товаров из Ужастиков Умников Уизли, чтобы их инвестор тоже опробовал их. Рон и Джинни даже предложили себя в качестве добровольцев для испытаний некоторых из них, чем повеселили всех. Рон, Гермиона и Джинни тоже скинулись и купили Гарри две книги: “Квиддич: всё, что нужно знать об игре” и “Новая и улучшенная Защита (чары, проклятья и сглазы, созданные за последнее столетие)”. Гарри не переставал благодарить их, хотя и слышал, как Рон пробормотал себе под нос:

— Не могу поверить, что из всех возможных подарков мы купили ему книги.

Мистер и миссис Уизли подарили Гарри сделанное миссис Уизли стеганное одеяло, в центре которого были вышиты волк, собака, олень и лилия. Само же одеяло состояло из тканей различных оттенков синего, замысловато сшитых вместе, так что в целом это было своеобразное произведение искусства. Гарри держал себя в руках, пока миссис Уизли не сказала ему, что теперь “четверо его родителей” всегда будут рядом. Он не любил показывать слабость перед другими, но эти слова напомнили ему о той ночи, когда он убежал. Он ведь называл Сириуса и Ремуса “папами”, а потом взял и бросил их. Больше такое не случится. Неважно, как больно мне будет, но я больше их не брошу.

Большой подарок от Ордена оказался сундуком, который был зачарован так, чтобы защищать бьющиеся предметы, охранять ценные вещи и автоматически уменьшать содержимое при необходимости. Гарри никогда не видел ничего подобного и про себя понадеялся, что у него будет шанс опробовать подарок в деле. Сириус и Ремус (хотя Гарри и не представлял, как они нашли на это время) подарили ему два подарка. В первом был набор саев (любимое гаррино оружие в боевых тренировках), зачарованных так, что они уменьшались, чтобы поместиться в скрытые карманы ремня, который так же был в наборе. Вторым подарком, как ни странно, оказался Омут Памяти. Он был меньше того, которым владел Дамблдор, но всё равно производил величественное впечатление.

Ремус уже почти заснул, и Сириус помог лучшему другу подняться наверх. Остальные же начали прибираться. Рон и Гермиона воспользовались возможностью и уселись по бокам от Гарри, которому было очевидно, что сделать это они хотели весь вечер. Откинувшись на спинку дивана, Гарри почувствовал, что длинный вечер не прошёл для него бесследно. Гермиона тем временем взяла его за правую руку и погладила её тыльную сторону. Гарри закрыл глаза и неосознанно начал клониться вправо, пока его голова не опустилась на плечо подруги.

— Так... эм... если ты не против, Гарри, — чувствуя себя неуютно, начал Рон. — Где ты прятался?

— В маггловском Лондоне, — сонно пробормотал Гарри. Его разум был настолько затуманен, что он даже не осознавал, что отвечает. Вся испытанная радость всё-таки сказалась на нём.

— И чем ты занимался, Гарри? — мягко спросила Гермиона.

Гарри переместил тело в чуть более удобную позу и почувствовал, как верхнюю половину его тела переместили на твёрдую поверхность.

— Больница, — пробормотал он. — Работа.

Рон с Гермионой поражённо переглянулись.

— Ты работал в больнице? — спросил Рон. — Как, во имя Мерлина, ты оставался ненаходимым? Мы же обыскали все больницы в Англии!

Сквозь его волосы пробежались пальцы, толкнув Гарри прямиком в объятия темноты. Парень и не запомнил, ответил ли он на вопрос Рона. Он знал лишь, что сон слишком манил его, чтобы продолжать игнорировать его. Он со всем разберётся утром, в том числе и с тем, что сказать друзьям.