Серия Полуночник-4: Сила Хогвартса (джен)

Один изматывающий день сменял другой. Гарри был так утомлён из-за своего перегруженного расписания, что Ремус взялся расшифровывать записи, оставленные Принцом-Полукровкой, днём, чтобы вечером объяснять их Гарри после того, как тот заканчивал домашнюю работу. Некоторые записи настолько шли вразрез с инструкциями в учебнике, что Гарри посчитал необходимым заказать себе отдельный дневник по зельеварению, чтобы переписать всё туда. Пока что Ремус не обнаружил в записях Принца ничего плохого, если не считать парочки заклинаний, которые можно было счесть тёмными. Гарри переписал и эти заклинания, пометив их назначение и возможные способы защиты, чтобы знать, что делать, если когда-нибудь вдруг столкнётся с ними.

Уроки зельеварения превратились в сплошное испытание. Но Гарри был осторожен и старался не сильно прибегать к инструкциям Принца, чтобы не привлекать к себе внимания. К тому же проблем добавлял и сам профессор Слагхорн, взявший привычку выделять Гарри из класса, заслуживал он того или нет. Стало очень трудно избегать профессора, не давая ему возможности застать себя наедине, но Гарри пока справлялся. По словам Джинни и Невилла, Слагхорн создал маленькую группу, которую с удовольствием величал “Клуб слизней”. В неё входили те, у кого были связи с важными людьми, например: Кормак МакЛагген, Маркус Белби, Блэйз Забини, а также Джинни и Невилл. Едва услышав об этой группе, Гарри понял, что не хочет иметь с ней ничего общего. Именно такого рода внимания парень старался избегать любыми способами.

Гарри наконец прочёл свиток, который передала ему Гермиона. Это было послание от профессора Дамблдора. Тот просил его подойти к восьми часам вечера в субботу на их первое занятие. Показав послание Сириусу и Ремусу, Гарри сообщил Невиллу и Джинни, что поговорит с Дамблдором об О.З. в субботу, и попросил их довести эту информацию до сведения остальных членов Совета. Всё равно они не начнут собрания О.З. раньше, чем через пару недель, так как сначала квиддичным командам нужно было провести отборочные испытания, а всем остальным влиться в школьную жизнь.

Гарри было несколько неловко сообщать Рону и Гермионе о просьбе Дамблдора, но с того момента они делали всё, что было в их силах, чтобы не оставлять Гарри одного. Рон стал жутко мнительным, особенно в присутствии учеников, которые шептались или показывали на Гарри пальцем. В каком-то плане Гарри был даже рад наказанию от Сириуса. Вечера в Комнатах Мародёров быстро стали единственным временем, когда он мог позаниматься домашней работой и даже подумать в тишине и покое. В остальное время у него то пытались разузнать насчёт отбора в команду по квиддичу, то уточнить слухи об Обществе Защиты, а то и выяснить, на самом ли деле он “Избранный”. Хуже всех были четверокурсники Гриффиндора, особенно женская их часть. У шестикурсников Гриффиндора быстро вошло в привычку насылать порчу на любого четверокурсника, решавшегося подойти к Гарри. Парни с шестого курса, конечно, находили это крайне забавным, заявляя, что теперь Гарри обзавёлся личными маньяками-преследователями. Но Гарри не видел в этой ситуации ничего весёлого. Он просто хотел, чтобы его оставили в покое. Но почему же остальные этого не понимали?

Парень был крайне осторожен с эмпатией в течение недели и начал пытаться прочувствовать эмоции конкретных людей, а не всех окружающих разом. Пока что эту способность можно было охарактеризовать как “либо всё, либо ничего”, если не считать случаев, когда он стоял вплотную к нужному человеку. Гарри отчаянно хотел это изменить, на что у него был целый ряд причин, самой важной из которых было желание избавиться от лишних отвлекающих факторов. Теперь, когда он понял, что чувствовали к нему некоторые личности, Гарри старался избегать этого всеми правдами и неправдами. Ему не нравилось, что люди думают о нём в таком ключе, особенно учитывая, что повода для этого совершенно не было.

В восемь часов вечера в субботу Гарри, “ради его же безопасности”, перенёсся из Комнат Мародёров в кабинет Дамблдора через каминную сеть. Его безопасность столько раз упоминалась за последнюю неделю, что Гарри начал склоняться к мысли, что окружающие восприняли миссию “уберечь Гарри” слишком серьёзно. По школе по-прежнему располагались посты авроров, слизеринцы держались на расстоянии, а учителя постоянно патрулировали коридоры, дабы избежать малейших стычек. Хогвартс ещё никогда не был так защищен, но в случае Гарри Поттера этих мер, похоже, было недостаточно, чтобы позволить ему ходить по коридорам одному.

Гарри вывалился из камина прямо в руки ждавшего его профессора Дамблдора. Парня тут же окружили волны облегчения и беспокойства. Он распрямился и посмотрел в мерцающие голубые глаза и улыбающееся лицо директора.

— Эм... простите, сэр, — смущённо сказал Гарри. — Я вечно оказываюсь на полу, когда путешествую каминной сетью.

— Всё в порядке, мой мальчик, — весело ответил профессор Дамблдор. — Никто из нас не идеален. — Он указал Гарри на кресло перед своим столом. — Нам нужно обсудить всего пару вопросов, прежде чем мы приступим к нашему уроку. Профессор Снейп поговорил со мной насчёт продолжения собраний Общества Защиты. Должен сказать, я был рад узнать, что ты желаешь работать совместно с профессором Снейпом. Если это возможно, я бы хотел, чтобы Общество продолжало работать и расти.

Гарри, садясь, провёл рукой по волосам. На самом деле он сомневался, что сумеет справиться, если в группе станет больше народу. Да, пара членов выпустилась из школы, но основная масса осталась.

— Я... я не думаю, что это возможно, сэр, — вежливо сказал Гарри. — С новыми людьми в группе нам придётся начать с начала, а это нечестно по отношению к тем, кто в прошлом году, когда здесь была Амбридж, рисковал, но занимался. Придётся организовать отдельную группу, но я не уверен, потяну ли это, когда начнётся квиддичный сезон. Мне уже сейчас едва хватает времени, чтобы выполнять домашнюю работу, а ведь я ещё даже не начал свои занятия с мадам Помфри.

Профессор Дамблдор сел за свой стол и устремил на Гарри задумчивый взгляд.

— Я понимаю твоё беспокойство, Гарри, — искренне сказал он. — И также понимаю, что ты предпочёл бы, чтобы состав Общества Защиты ограничивался теми, кому ты доверяешь. Даже представить не могу, как трудно тебе будет, если твоя эмпатия активизируется и на тебя свалятся все те эмоции, которые доставляют тебе столь сильный дискомфорт.

Гарри вздрогнул, услышав эти слова.

— Насчёт этого, сэр, — чувствуя себя неловко, сказал он. — Прошу прощения за то, что повёл себя неуместно...

Дамблдор поднял руку, останавливая Гарри.

— Твоя реакция была абсолютна понятна, — терпеливо произнёс он. — Не нужно извинений. Надеюсь, если подобная ситуация повторится, ты поговоришь с кем-нибудь. И ты всегда можешь найти меня здесь, если я тебе понадоблюсь. Гарри, твоя способность — это уникальный дар, но как и у любого другого дара, у неё есть своя цена. Думаю, именно этому мы и были свидетелями во время возвращения учеников в школу. Теперь ты понимаешь, что означают те чувства, которые ты ощущаешь, хорошие они или плохие. Проблема в том, что не обо всех эмоциях стоит знать. Твой друг Рон завидовал тебе, когда ты был назван чемпионом Турнира Трёх Волшебников. Можешь ли ты представить, как почувствовал бы это тогда от своего лучшего друга?

Гарри устало провёл рукой по лицу.

— Такое уже случилось, — признался он. — Когда я рассказал им обо всём, я почувствовал их страх. Но оказалось, что Рон боялся того, что случится, если об этом прознает министерство. И я понял, что не нужно спешить с выводами, когда дело касается эмоций. Если кто-то что-то чувствует, это вовсе не значит, что чувствует он это по отношению ко мне.

Услышав тихую трель, Гарри поднял голову и увидел Фоукса, сидевшего на жёрдочке. Гарри улыбнулся и вытянул руку. Феникс издал радостную трель и перелетел на свою новую “жёрдочку”. Успокаивающие волны сострадания и желания защитить наполнили Гарри. Фоукс тихо курлыкнул и склонил свою голову в сторону Дамблдора, напоминая парню не забывать о разговоре. Гарри понимающе кивнул и рассмеялся, когда Фоукс ласково ткнулся в него головой, а потом перелетел обратно на свою жёрдочку.

Снова посмотрев на Дамблдора, Гарри удивился, заметив веселье в глазах директора.

— Эм... простите, сэр, — сказал Гарри.

Дамблдор улыбнулся и сцепил свои длинные пальцы в замок.

— Всё в порядке, мой мальчик, — радостно сказал он. — Меня до сих пор поражает то, насколько вы с Фоуксом близки. Полагаю, с твоей способностью чувствовать эмоции вам проще общаться.

Гарри пожал плечами.

— Я не могу это объяснить, — сказал он задумчиво. — Возможно, это как-то связано с тем, что я способен чувствовать Хогвартс. После той ночи я в общих чертах могу понимать, что он пытается сказать мне. Он может быть очень упрям, когда хочет этого, сэр. Только не обижайтесь.

— И не собирался, — рассмеявшись, ответил профессор Дамблдор. — Но мы слегка отклонились от темы. Ещё один вопрос, который я хотел с тобой обсудить, касается твоей “магической нестабильности”. Я переговорил с персоналом школы по этому поводу. Им были даны инструкции уводить тебя из класса и немедленно связываться через камин с мадам Помфри в случае, если ты будешь выказывать какие-либо признаки напряжения. Признаюсь, чтобы донести свою мысль, мне пришлось раскрыть им больше информации о твоём выздоровлении, чем мне бы хотелось. Но теперь, думаю, твои учителя понимают, как тебе трудно. Также я попросил их воздержаться от обсуждения этой темы с тобой. Хотелось бы надеяться, что этого хватит, чтобы избежать неловких разговоров.

Гарри сжал переносицу и кивнул. Он уже тихо ненавидел все эти сложности и полуправды. Его немного нервировало, что профессор Дамблдор держал весь персонал в неведении, вместо того, чтобы, как обычно, довериться профессору МакГонагалл и профессору Снейпу. Это заставляло Гарри задуматься о причине подобного решения: держал ли директор всё в секрете потому, что считал это правильным, или потому, что Сириус и Ремус не хотели, чтобы кто-нибудь узнал правду.

После паузы профессор Дамблдор кашлянул и подался вперёд.

— А теперь касательно настоящей причины, почему ты здесь, — деловым тоном начал он. — Думаю, тебе пора узнать некоторую информацию, касающуюся Лорда Волдеморта. Предупреждаю тебя, многое будет основано на догадках, вытекающих из воспоминаний, но, полагаю, я на верном пути.

Дамблдор поднялся на ноги и обошёл свой стол, направившись в сторону шкафчика рядом с дверью. Когда он развернулся, Гарри увидел у него в руках знакомую каменную чашу со необычной резьбой по краю. Дамблдор вернулся к своему столу и поставил на него Омут Памяти.

Повернувшись к Гарри, директор улыбнулся.

— Думаю, это будет твой первый визит в Омут, — весело сказал он. — Но ни о чём не беспокойся, Гарри. Я всё время буду рядом, и эти воспоминания совершенно не похожи на те, что ты сам сюда опускал. Мы посетим воспоминание Боба Огдена. Он работал в Департаменте Магического Правопорядка. — Дамблдор извлёк из кармана стеклянный флакон, наполненный перетекающей серебристо-белой субстанцией. — Я сумел убедить его отдать мне эти свидетельства тех событий. Сам он, к сожалению, уже умер. Ты не мог бы встать...

Гарри поднялся на ноги, всё ещё волнуясь из-за первого погружения в Омут. Несмотря на заверения Дамблдора, Гарри всё равно чувствовал себя неуютно при мысли о том, чтобы залезть в чужие воспоминания. Он молча смотрел, как Дамблдор откупорил флакон и вылил его серебристое содержимое в Омут, где оно тут же принялось кружиться и мерцать. Профессор Дамблдор поднял на Гарри взгляд, наградив парня ободряющей и понимающей улыбкой.

— Это абсолютно нормально — бояться неизвестности, Гарри, но уверяю тебя, это всего лишь воспоминание, — сказал профессор Дамблдор, протягивая ему руку.

Гарри кивнул и принял руку директора. Он не знал, почему так нервничает. Он много чего видел за последние пару лет. И большинство из этого он хотел забыть как можно скорее. У него даже был собственный Омут Памяти, который он будет использовать в похожей манере. Но то будут мои воспоминания. Не чужие. Гарри подошёл ближе, наблюдая, как профессор Дамблдор поднёс их руки к Омуту. Чуть помедлив, он погрузил их в жидкость, и Гарри быстро почувствовал, как его ноги оторвались от пола кабинета. Он падал в закручивающуюся тьму, пока не обнаружил, что стоит под ослепляющим солнцем рядом с профессором Дамблдором. Инстинкты взяли своё. Гарри тут же напрягся, оглядывая окружающую их сельскую местность.

Просёлочная дорога, на которой они стояли, была окружена высокой, но запущенной живой изгородью. Небо было ярко-голубым, без единого облачка. Гарри быстро приметил невысокого полного мужчину в больших, толстых очках, стоящего в десяти футах от них и читающего деревянный указатель, расположенный на левой стороне дороги. Одежда у мужчины была довольно странная, что давало понять, что он не имел ни малейшего понятия о том, как одеваются магглы. Гарри инстинктивно потянулся, чтобы прочувствовать окружающие эмоций, но не обнаружил ничего кроме мягких волн обеспокоенности и желания защитить, исходивших от Дамблдора. Он не чувствовал никаких эмоций от другого мужчины, который даже не замечал их присутствия.

— Что-то не так, Гарри? — тихо спросил профессор Дамблдор.

Парень обеспокоенно посмотрел на него.

— Я его не чувствую, сэр, — ответил он также тихо.

Профессор Дамблдор опустил руку парню на плечо.

— Этого стоило ожидать, мой мальчик, — сказал он, мягко улыбнувшись. — Помни, это просто воспоминание. Это то, что Боб Огден видел, а не то, что он чувствовал. — В этот момент Огден зашагал вниз по дороге. — Нам надо двигаться, Гарри. Мы же не хотим отстать.

Гарри с Дамблдором в быстром темпе отправились следом. Когда они проходили мимо знака, парень заметил, что он указывал в две стороны. В одной стороне, в миле отсюда, был Литтл Хэнгелтон, в противоположной же через пять миль лежал Грейт Хэнгелтон. Гарри недоуменно нахмурился. Почему эти названия казались ему знакомыми? Отвлёкшись от своих мыслей, Гарри сосредоточился на ходьбе, поспешая за Огденом. Когда дорога вильнула налево и побежала вниз по склону холма, Гарри большими глазами уставился на раскинувшийся перед ним вид на деревню. Это был Литтл Хэнгелтон, расположившийся между двумя довольно высокими холмами. Там были церковь и кладбище.... кладбище, которое выглядело странно знакомым. Ещё он увидел большой особняк на противоположном конце деревни, со всех сторон окружённый ухоженной зелёной лужайкой.

Они последовали за Огденом вниз и вскоре через небольшую проплешь в живой изгороди свернули на узкую грязную тропинку. По состоянию тропы было очевидно, что пользовались ею редко. Она было ужасно извилистой и ухабистой, а по обеим её сторонам рос дикий кустарник, сквозь который практически ничего не было видно. Пока они спускались с холма, Гарри заметил группку деревьев, переходящих в небольшой лесок, но был вынужден резко переключиться обратно на Огдена, который остановился и достал палочку. Гарри чуть не взмахнул запястьем, чтобы достать свою собственную, когда почувствовал, что Дамблдор вновь опустил руку на его плечо, успокаивая.

Это просто вспоминание. Это не по-настоящему.

Их окружали деревья, скрывавшие чистое небо. Оглянувшись вокруг, Гарри заметил небольшой дом, частично скрытый деревьями. На вид он был заброшен не один год. Стены его были покрыты мхом, а часть черепицы осыпалась, открыв стропила. Дом окружали заросли крапивы, местами достигавшей окон, которые, похоже, не мыли годами. Гарри уже собирался недоуменно посмотреть на Дамблдора, когда одно из окон распахнулось, и из него потянулась тонкая струйка дыма.

Поведение Огдена тут же изменилось. Теперь он продвигался вперёд гораздо осторожнее. Он медленно подошёл к передней двери, к которой была прибита мёртвая змея. Сверху тут же раздался шелест и треск, и с ближайшего дерева упал одетый в обноски человек, приземлившийся на карачки перед Огденом. От неожиданности мужчина быстро отскочил назад, споткнувшись и чуть не упав.

— Вассюда не звали, — прошипел мужчина в обносках, продемонстрировав всем дырки на месте отсутствующих зубов. Волосы у него были немыты и покрыты грязью, так что понять, какого они цвета, было невозможно. Глаза у мужчины были странными и смотрели в разные стороны. В общем, говоря начистоту, на вид он был совершенно безумным.

Огден быстро попытался распрямиться и принять деловой вид, но всё равно казался испуганным.

— Что ж, доброе утро, — сказал он чуть дрожащим голосом. — Меня направило сюда Министерство Магии...

— Вас сюда не звали, — повторил мужчина в лохмотьях.

Огден кашлянул.

— Простите, — нервно произнёс он. — Я... я вас не понимаю.

Гарри хотел было спросить Дамблдора, когда вдруг вспомнил прибитую к двери мёртвую змею. Ну конечно. Этот человек говорил на парселтанге. Он уже сталкивался с этой проблемой, особенно, когда учился на втором курсе. Для него змеиный язык на слух ничем не отличался от английского.

Гарри почувствовал себя крайне неуютно, задумавшись над тем, за кем именно они наблюдали. Огден тем временем попытался воззвать к рассудку человека в лохмотьях, но тот в ответ атаковал его. Огден упал на колени, прижав руки к носу, из которого потекла желтоватая субстанция. Затем Гарри увидел, как из дома с криком “Морфин” выбежал невысокий широкоплечий мужчина в годах со слишком длинными руками. Но раздражение старика тут же исчезло, сменившись смехом, стоило ему заметить Огдена.

Гарри довольно быстро узнал, что звали второго мужчину мистером Гонтом и что он считал, что Морфин был совершенно прав, “защищая себя”. Судя по голосу мистера Гонта, он не питал никакой любви ни к магглам, ни к министерству. Пока Огден направил палочку себе в лицо, чтобы остановить жёлтый гной, мистер Гонт на парселтанге приказал Морфину идти домой. К этому времени Гарри вынужден был признать, что эти люди несомненно являлись потомками Салазара Слизерина, что означало, что они были предками Волдеморта.

Когда Морфин нехотя убрался в дом, мистер Гонт повернулся к Огдену, который теперь пытался очистить одежду от гноя.

— Я пришёл к вашему сыну, мистер Гонт, — сухо сказал Огден. — Это ведь был Морфин, так?

Мистер Гонт надолго уставился на Огдена, прежде чем ответить.

— Да, это был Морфин, — холодным тоном сказал он. — Вы чистокровный?

Огден прищурился, в свою очередь уставившись на мистера Гонта.

— Это не имеет никакого значения, — столь же холодным тоном ответил он, и стало очевидно, что в нём была примесь маггловской крови.

Гарри сжал переносицу, а в это время между Огденом и мистером Гонтом началась перепалка. Этот спор был явно из той категории, когда дерзкий слизеринец сталкивался с гордым хаффлпафцем. Огден пытался сохранять профессионализм, что становилось всё труднее, потому что мистер Гонт не прекращал подначивать его. Но в результате всё закончилось тем, что мистер Гонт сдался и пригласил Огдена в дом.

Дом был ужасно маленьким. Складывалось впечатление, что он состоял лишь из трёх крошечных комнат, из-за чего Гарри почувствовал сильный приступ клаустрофобии. Морфин сидел рядом с камином в гостиной, ожидая, пока войдут мистер Гонт и Огден. Занимаемое им кресло выглядело так, словно могло развалиться в любой момент. Огден не спешил подходить ближе, заметив, что в руках у Морфина извивается живая гадюка. И Гарри понимал нерешительность Огдена. Морфин сейчас был похож на законченного психопата.

Тихо, маленький змееныш,

Тихо по полу скользи,

Слушай дядюшку Морфина,

А не то прибью к двери.

Услышав это, Гарри окончательно убедился, что Морфин был совершенно не в своем уме. Видимо, сумасшествие — их фамильная черта. По опыту Гарри знал, что угрозы змее ни к чему хорошему не приводили. Хотя, конечно, эта змея была слишком маленькой, чтобы как-то возразить. Услышав шорох, Гарри обернулся и увидел девушку, одетую в изорванное серое платье, полностью сливавшееся с грязной каменной стеной за ней. Она стояла рядом с испачканной чёрной печкой, очевидно, пытаясь что-то приготовить. Ее поза и взгляд просто кричали о покорности, словно она знала, что лучшей жизни ей никогда не видать.

Огден тоже уставился на девушку сочувственным взглядом, что мистер Гонт заметил и сопроводил раздражённым ворчанием.

— Моя дочь, Меропа, — возмущённо сказал он.

— Доброе утро, — поздоровался Огден, чуть улыбнувшись, но Меропа ему не ответила. Она лишь в страхе посмотрела на своего отца, а потом снова развернулась к плите и горшкам, стоявшим в шкафу позади неё. Огден кашлянул и повернулся к мистеру Гонту. — Что ж, мистер Гонт, — деловым тоном сказал он, — давайте перейдём прямиком к делу. У нас есть основания полагать, что прошлым вечером ваш сын, Морфин, использовал магию в присутствии магглов.

Раздался громкий клацающий звук — это Меропа уронила один из горшков. Гарри быстро обернулся к ней и увидел, что она чуть ли не дрожит от страха. Все остальные присутствующие тоже смотрели на неё, но мистер Гонт не проявил ни малейшего сочувствия.

— Подними его! — закричал Гонт. — Давай, поднимай его с пола, как паршивая маггла. Для чего тебе палочка дана, бесполезный ты кусок дерьма?

Гарри почувствовал ободряющую руку на своем плече, напомнившую ему о том, что это всего лишь воспоминание. А Огден тем времен вступился за Меропу.

— Мистер Гонт, пожалуйста! — шокировано воскликнул Огден.

Потрясённая Меропа снова уронила горшок, услышав, что кто-то встал на её защиту. Затем она нерешительно достала палочку и скороговоркой пробормотала заклинание, от которого горшок пролетел через всю комнату, ударился о стену и развалился на две части.

Морфин тут же разразился безумным смехом, а мистер Гонт заорал:

— Почини его, тупая кобыла, быстро!

Меропа бросилась через комнату, но прежде чем она успела исправить свою оплошность, Огден сделал это за неё. Мистер Гонт разъярённо уставился на него, а затем обернулся к дочери.

— Как хорошо, что здесь добрый человек из министерства, верно? — выплюнул Гонт. — Возможно, он избавит меня от тебя. Возможно, он будет не против грязной сквибихи...

Гарри смотрел, как Меропа подняла горшок и вернула его в шкаф. Она слегка дрожала, но не сказала и слова присутствующим. Огден быстро вернул разговор обратно к вопросу, по которому он пришёл сюда, но мистер Гонт не желал ничего слышать. Он явно считал, что Морфин имел полное право сделать то, что он сделал. Огден же пытался убедить мистера Гонта, что Морфин поступил плохо, нарушив волшебный закон, и даже достал повестку на слушание. Это, казалось, стало последней каплей для мистера Гонта, который сунул под нос Огдену уродливое кольцо с чёрным камнем, надетое на его средний палец. Когда Огден никак не отреагировал на данный образец ювелирного искусства, Гонт поспешил к Меропе и приволок её обратно к Огдену, таща за золотую цепочку, висевшую у девушки на шее.

Мистер Гонт поспешил поведать, что они являются последними потомками Салазара Слизерина, и потому с ними должны обращаться с большим уважением. Огден был несогласен. Он преисполнился решимости отдать повестку Морфину, чтобы четырнадцатого сентября тот явился на слушание за то, что наградил какого-то маггла крайне болезненной сыпью. Но не успел он закончить положенную официальную фразу, как с улицы донёсся звук голосов и лошадей, и все они замерли на месте.

Оказалось, что голоса принадлежали группе магглов из деревни, даже не пытавшихся скрыть своё отвращение к дому Гонтов и его обитателям. Один из них, мужчина по имени Том, похоже, знал больше других, так как его семья владела большей частью земель на другой стороне долины. Он как раз заявлял, что сын Гонта не в ладах с головой. Люди снаружи, похоже, нашли его мнение очень забавным и от души рассмеялись.

— Том, я могу ошибаться, но не змея ли это там прибита к двери? — спросила девушка. По звуку было похоже, что она стояла прямо у дома, но её совсем не волновало, что своими словами она могла обидеть кого-то из его обитателей.

Том, похоже, был столь же высокомерен.

— Господи, ты права, — сказал он. — Наверняка, это сделал его сынок. Я же говорю, что у него не все дома. Не смотри на это, милая Сесилия.

Все в доме Гонтов хранили молчание, слушая, как удаляются лошади со всадниками. Когда звук копыт стал почти неразличим, Морфин разразился смехом и повернулся к своей сестре.

— Милая, — сказал он на парселтанге. — Он назвал её милая. Ты ему не нужна.

Меропа побелела как полотно, а мистер Гонт и Морфин продолжали разговаривать друг с другом на змеином языке. Очевидно, Меропа была влюблена в Тома, что мистер Гонт тоже был не рад услышать. В конце концов, чистокровные потомки Салазара Слизерина были слишком хороши для каких-то там паршивых магглов. Мистер Гонт в ярости набросился на свою дочь, обзывая её предательницей крови. Когда его руки сомкнулись на её шее, Гарри испытал облегчение оттого, что Огден решил вмешаться, отправив мистера Гонта в полёт подальше от Меропы.

Мистер Гонт воспылал гневом и, подскочив на ноги, кинулся к Огдену с окровавленным ножом в одной руке и палочкой, с которой уже было готово сорваться проклятье, в другой. Огден принял единственно верное решение. Он бросился наутёк, спасая свою жизнь. Дамблдор повёл Гарри к выходу из дома вслед за Огденом. Весь путь до леса были слышны крики Меропы, давшие Гарри понять, что именно ей пришлось расплачиваться за дерзость работника министерства.

Огден продолжал бежать в сторону главной дороги, пока не столкнулся с лоснящейся гнедой лошадью, на которой восседал красивый мужчина с тёмными волосами, показавшийся Гарри знакомым. Мужчина и девушка, ехавшая на серой лошади, засмеялись, когда Огден в ужасе бросился прочь. Гарри не мог отвести глаз от мужчины на лошади. Он определённо знал это лицо. Он уже видел его прежде...

Профессор Дамблдор опустил руку на плечо Гарри и сжал его.

— На этом всё, Гарри, — сказал он и, взяв Гарри за локоть, осторожно потянул. Мгновение спустя они уже летели сквозь тьму, жёстко приземлившись на ноги в теперь уже плохо освещённом кабинете Дамблдора.

Когда Дамблдор отпустил его руку, Гарри направился обратно к креслу, в котором сидел до этого, и рухнул в него. Он наклонился вперёд, уперевшись локтями в колени, и уставился в пол. Мистер Гонт сильно напоминал Гарри дядю Вернона, а Меропа — его самого до того момента, как Сириус забрал его из дома. Это заставило Гарри задуматься, что бы было, не войди крёстный в его жизнь. Был бы ли он по-прежнему таким же? Жил бы ли он по-прежнему в страхе, как Меропа?

— Боюсь, я должен извиниться, Гарри, — сказал профессор Дамблдор, взмахивая палочкой, чтобы зажечь дополнительные лампы. — Мне следовало предугадать твою реакцию на действия Марволо по отношению к дочери. Уверяю тебя, Меропа выжила. Огден быстро аппарировал в Министерство и вернулся пятнадцать минут спустя с подкреплением. Морфин и Марволо попытались сопротивляться, но сила была не на их стороне. Их арестовали, признали виновными на заседании Визенгамота и отправили в Азкабан. Морфин получил три года, а Марволо — шесть месяцев.

Гарри закрыл глаза, потирая шею. Теперь он понял, почему человек на лошади показался ему знакомым. Если мистера Гонт звали Марволо, то Меропа была матерью Волдеморта, а человек на лошади — Томом Риддлом-старшим. Он только что видел родителей Волдеморта, его дядю и дедушку.

— Я думал, что у меня ужасная семья, — тихо сказал Гарри. — Но дядя Вернон никогда не заходил так далеко. Он никогда так не обращался со своим собственным ребёнком... только со мной...

Профессор Дамблдор сел за свой стол и наклонился вперёд, посмотрев на Гарри поверх своих очков-полумесяцев.

— В каком-то смысле, думаю, Марволо видел свою дочь в том же ключе, что твой дядя видел тебя, — задумчиво сказал он. — Вы оба не соответствовали стандартам, которые ваши опекуны считали приемлемыми. Ты, Гарри, волшебник, а Меропа была наделена очень маленьким магическим даром, по крайней мере, так считал Марволо. В обоих случаях опекуны были не правы. Нет ни одной причины, по которой взрослому можно бить ребёнка.

Гарри понимающе кивнул. Он уже проходил через это раньше... дважды, если уж на то пошло. В первый раз, когда его забрали от дяди Вернона, а второй — в прошлом году, когда он был раздавлен ситуацией с Амбридж. Да, ему ненавистно было видеть людей, находящихся в подобной ситуации, и, возможно, он отреагировал слишком уж остро на увиденное в воспоминании, но это не означало, что он снова превратится в напуганного ребёнка, которым был когда-то.

Дамблдор долго не сводил с Гарри взгляда, а потом вновь вернулся к изначальной теме их разговора.

— Итак, Марволо и его дети были последними из Гонтов, — как ни в чём не бывало произнёс он, — очень древней магической семьи, члены которой были известны своей неуравновешенностью и жестокостью, только усугублявшимися с каждым поколением браков между родственниками. Недостаток здравого смысла вкупе с любовью к роскоши свели семейное состояние практически к нулю за несколько поколений до Марволо. Как ты видел, Гонты жили бедно, не считая семейных реликвий, которые ценились так же высоко, как и сыновья, и даже выше, чем дочери. Полагаю, ты заметил и отца Волдеморта?

Гарри кивнул.

— Кажется, он очень гордился своим положением, — осторожно сказал он. — Как так получилось, что он женился на матери Волдеморта?

Дамблдор сцепил свои длинные пальцы и откинулся на спинку кресла.

— Меропа Гонт была безумно влюблена в Тома Риддла-старшего, Гарри, — чуть улыбнувшись, сказал он. — Когда Марволо и Морфин оказались в Азкабане, у неё появилась возможность сбежать от жестокости, которую она терпела годами. Она наконец-то смогла стать ведьмой, которой ей суждено было стать, и использовала все средства, чтобы осуществить свои мечты... все магические средства, точнее.

Что, конечно, означало аморальные средства.

— То есть она использовала какое-то заклинание или зелье, чтобы привлечь его? — спросил Гарри.

— Правильно, Гарри, — кивнув, сказал профессор. — Думаю, она воспользовалась приворотным зельем, так как его проще всего было использовать. Достаточно просто убедить человека, скачущего верхом в жаркую погоду, попить “воды”. Хочу заметить, что всего через пару месяцев после этого воспоминания в деревне Литтл Хэнгелтон разразился скандал, когда Том Риддл сбежал с Меропой Гонт. Марволо, возможно, оскорбился больше всех, когда вернулся из Азкабана и нашёл лишь прощальную записку. С того момента Марволо никогда больше не вспоминал о дочери. Он умер до того, как Морфина выпустили из тюрьмы.

— Так что случилось? — недоуменно спросил Гарри. — Если Меропа напоила Тома приворотным зельем, почему в итоге он от неё ушёл? Волдеморт рассказал мне, что его отец бросил его мать.

— Это так, — подтвердил Дамблдор. — Через несколько месяцев после их скоропостижного брака Том Риддл вернулся в особняк своих родителей в Литтл Хэнгелтоне без Меропы. По слухам, гулявшим в городе, Том заявил, что его “одурачили” и “опутали”. Люди посчитали, что Меропа обманула Тома, заявив, что беременна от него, и заставив жениться на себе. В итоге Меропа всё же родила, но только год спустя после замужества. Том бросил её до того, как ребёнок появился на свет. Думаю, Меропа так сильно любила Тома, что больше не могла удерживать его магией. Она решила прекратить давать ему зелье. Можно лишь догадываться, о чём она думала, но каких бы надежд она ни питала на то, что Том останется с ней после того, как зелье покинет его организм, они быстро были развеяны. После того как он бросил её, он даже не потрудился узнать, что случилось с ней или с его сыном.

— Оставив Волдеморта расти в приюте после смерти Меропы, — пробормотал Гарри, посмотрев в окно, за которым сейчас простиралась лишь темнота. Он даже и не догадывался, что уже прошло столько времени. — Как люди могут бросать своих детей?

— Как ты заметил, Тому Риддлу-старшему важен был лишь его статус, — торжественно заявил профессор Дамблдор. — Люди, которых растят в окружении власти и денег, имеют тенденцию считать себя выше и лучше других. Ты же слышал его разговор с его компаньонкой рядом с домом Гонтов. Он не питал к ним никакого сочувствия и, возможно, даже не удостоил бы второго взгляда, если бы Морфин не вызвал столько проблем, терроризируя магглов. — Повисло молчание, пока Дамблдор не поднялся на ноги. — Уже поздно, Гарри. Думаю, твои опекуны ждут тебя.

— Да, сэр, — сказал Гарри, вставая. В настоящий момент он был слишком ошарашен, чтобы задавать какие-либо вопросы. Гарри уже слышал о последствиях близкородственных браков от Сириуса, заявлявшего, что именно поэтому его родственнички были совершенно ненормальными... не считая Тонкс, конечно. По какой-то причине, как бы безумно Сириус и Тонкс себя ни вели, Сириус утверждал, что они единственные разумные люди, в чьих жилах текла и течёт кровь Блэков. Они оба сходились во мнении, что здравомыслие матери Тонкс стояло под вопросом, хотя, говоря это, они оба улыбались, что заставляло Гарри усомниться в серьёзности их слов.

Шагая к камину, Гарри задался вопросом, почему Дамблдор показал ему это. В чём был смысл узнавать о предках Волдеморта? Зачерпнув горсть летучего пороха, Гарри собирался было уйти, но помедлил. Неужели он что-то упускал?

— Сэр, кажется, я не совсем понимаю смысл этого, — тихо сказал Гарри, уставившись в огонь. — Узнавать о прошлом Волдеморта... отслеживать цепочку событий, приведшую к тому, кем он стал...

— Ты боишься, что начнёшь сочувствовать Лорду Волдеморту? — заключил Дамблдор. — Сострадание никогда не бывает лишним, Гарри. Эти уроки не для того, чтобы сделать твою задачу ещё более сложной. Они нужны для того, чтобы передать тебе знания, которые понадобятся тебе, чтобы справиться с ней.

Гарри кивнул и, попрощавшись, отправился через камин в Комнаты Мародёров. Он чувствовал, что в словах Дамблдора был скрытый смысл, но слишком устал, чтобы беспокоиться об этом сейчас. Возможно, завтра, после урока с мадам Помфри, он посидит и подумает над загадкой, имя которой было Альбус Дамблдор.

* * *

Гарри быстро понял, что мадам Помфри была замечательным наставником. В качестве первого урока Гарри помогал ей разобраться в шкафу для зелий, что было бы ужасно скучно, если бы они не превратили это в игру. Почти три часа они обсуждали различные зелья, их свойства и состав в таком ключе, что гаррин интерес не угасал: они говорили о том, как они помогают людям. За этот урок Гарри, возможно, узнал о противоядиях больше, чем за пять лет учёбы в школе. Когда они закончили, все зелья были аккуратно расставлены в шкафу, а гаррин дневник пополнился большим количеством записей.

Учитывая загруженное расписание Гарри, мадам Помфри решила проводить их уроки только по утрам в воскресенье, на что сам парень отреагировал со смешанными чувствами. Он знал, что у него было не так уж много свободного времени, но ему очень понравилось прошедшее занятие в Больничном крыле — он учился на практике, что и любил. По тренировкам с Сириусом и Ремусом он уже давно понял, что он больше практик, чем теоретик.

* * *

В свете того что Дамблдор одобрил О.З., Гарри обратился к Сириусу, который тут же согласился наблюдать за их собраниями. Совету было поручено оповестить текущих участников, что О.З. продолжает своё существование, а тех, кто в группу не входил, что новых людей они принимать не будут, так как, учитывая количество желающих вступить, контролировать такую группу будет невозможно. Это объявление расстроило многих, особенно Кормака МакЛаггена, который попытался убедить Гарри, Джинни и Невилла, что для него они просто обязаны сделать исключение. В итоге Гарри пришлось наложить на него заглушающее и связывающее заклинания, чтобы хоть как-то заткнуть семикурсника, и напрямик заявить, что ни о каких исключениях и речи быть не могло. Совет должен был относиться ко всем одинаково.

Собрания О.З. вновь планировалось проводить субботними вечерами, а встречи Совета по средам. Единственное изменение состояло в том, что в воскресенье утром встреч не будет, так как Гарри был занят. После быстрого совещания Совет пришёл к заключению, что для О.З. будет полезно освоить основные приёмы физической защиты, а значит, большую часть времени инструкторами будут Гарри и Сириус. Они по-прежнему будут разучивать заклинания, дабы не расслабляться, но большая часть времени будет отводиться маггловским способам защиты.

Уроки стали требовательны как никогда. Всё свободное время уходило на домашнюю работу и перечитывание учебников с целью понять то, что они проходили на занятиях. Ремус стал его спасителем, переводившим сложные тексты на нормальный язык, не говоря уже о том, что он продолжал трудиться над записями Принца-Полукровки. Сириус всё ещё был полностью сосредоточен на невербальных заклинаниях, что очень помогало в работе на Защите от Тёмных Искусств, Чарах и Трансфигурации. Гарри не представлял, как бы он их пережил, если бы не помощь крёстного.

Как бы иронично это ни было, но самыми лёгкими уроками стали Уход за Магическими Существами и Гербология. Хагрид постарался сделать занятия интересными, хотя они и проводили половину времени за разговорами об Арагоге. Гербология не стала легче, чем прежде, но и сложнее тоже. Они по-прежнему работали над растениями, узнавая об их свойствах и применении. Просто теперь растения стали чуточку опаснее, чем раньше.

Отбор в квиддичную команду был назначен на девять часов утра следующей субботы. Гарри пришлось перенести свою тренировку с Сириусом на час раньше, хотя очень скоро стало очевидно, что мысли Гарри были сосредоточены на предстоящих испытаниях. Заявки подали столько людей, что он боялся, что на просмотр уйдёт весь день. Это будет его первое испытание на посту капитана команды, что, по словам Виктора, имело большое значение. ”Силу капитана определяет его команда, — говорил Виктор. — Выбирай с умом, Гарри”.

Когда до испытаний осталось совсем немного времени, Сириус сдался и помог Гарри подготовить поле, даже наложив несколько заклинаний, чтобы блокировать холодную, туманную изморось. Гарри знал, почему в этом году команда пользовалась такой популярностью. И к квиддичу это не имело никакого отношения. Дело было в нём. Гермиона предупреждала его и на этот счёт. Окружающие хотели быть частью чего-то, что связано с Гарри Поттером. И раз членство в О.З. обсуждению не подлежало, квиддич стал единственным вариантом. Но именно таких людей Гарри не желал видеть в своей команде. Он хотел, чтобы в ней состояли люди, относившиеся к игре серьёзно и желавшие усердно трудиться ради победы.

Первыми пришли Рон и Гермиона, и сразу вывалили на Гарри новость о Стэнли Шанпайке, кондукторе автобуса Ночной Рыцарь, арестованном по подозрению в причастности к деятельности Пожирателей Смерти. Парень был ошарашен. Когда Стэн помог ему сбежать из лап Волдеморта, он едва совладал с собой, когда принял Гарри за Пожирателя Смерти. Мысль о том, что сам Стэн мог быть Пожирателем, была просто нелепой. О чём вообще думало министерство?

Квиддичное поле начали заполнять студенты, и Гермионе с Сириусом пришлось уйти на трибуны. Собравшаяся толпа потрясала воображение. Здесь были все: от первокурсников, чья нервозность была просто очевидна, до семикурсников, наслаждавшихся устрашающим эффектом, который они производили на остальных. Увидев всё это, Гарри тут же закрыл глаза и потянулся к волнам эмоций окружающих его людей. Он отчетливо почувствовал нервозность, нетерпение, смущение, а также закрадывающиеся намеки но то же самое чувство, что он ощущал прошлым вечером на празднике... страстное влечение. Гарри раздражённо вздохнул, потирая переносицу. Ну почему другие не могли понять, что ему нужно заниматься делом?

— Доброе утро, гриффиндорцы, — сказал Гарри, обращаясь к группе, и заметил, что несколько студентов помладше тихо захихикали. — Должен сказать, я поражён, что так много людей хотят потратить много часов на изнурительные тренировки, чтобы стать членом этой команды. — Хихиканье тут же прекратилось, и несколько человек начали нервно переминаться с ноги на ногу. — Гриффиндор выигрывал Кубок по квиддичу последние два года, так что нам нужно держать марку. Всех, кто считает, что не сможет проявлять должное усердие, требующееся, чтобы быть частью команды-победителя, я прошу сразу уйти.

Гарри не удивился, когда несколько девочек постарше направились к трибунам, присоединившись к своим друзьям. Он проигнорировал шепотки, сосредоточив взгляд на младшекурсниках, которые до этого хихикали.

— Всех, кто не принадлежит факультету Гриффиндор, я тоже прошу уйти, — беспрекословным тоном сказал Гарри, и несколько группок рейвенкловцев и хаффлпаффцев быстро убежали к трибунам. После этого осталась хоть сколько-то приемлемое число народу. Гарри попросил их разделиться на группы согласно тому, на какую позицию они претендовали, и начал тестировать их лётные навыки. Первый и второй курс быстро пришлось прогнать, так как они едва держались на мётлах.

Сначала парень просмотрел охотников. Он быстро понял, у кого был талант, а у кого — нет. Кэти Белл явно была самой лучшей, также он выделил Демельзу Робинс, Джинни Уизли и, что удивительно, Дина Томаса. Гарри попросил этих четверых остаться, а остальных отпустил. Кое-кто пытался поспорить, но, взмахнув запястьем, Гарри сжал палочку в руке, что быстро пресекло все жалобы. Никто не хотел злить лидера Общества Защиты.

Дальше он занялся загонщиками, но ни у кого из претендентов не было тех инстинктов, что у Фреда и Джорджа. Гарри был слегка разочарован, но могло бы быть и хуже. В итоге он выбрал Джимми Рикса, Ритчи Кута и Джека Слопера, попросив их присоединиться к отобранным охотникам. Затем он занялся ловцами. Претендентов на эту позицию было немного, и никто из них не смог даже заметить снитч. Расстроенный, Гарри развернулся к уже отобранным претендентам и заметил, что Джинни смотрит на что-то в районе слизеринского сектора трибун. Гарри медленно перевёл туда взгляд и заметил золотой снитч.

— Джинни, почему бы тебе им не помочь, — улыбнувшись, сказал Гарри и чуть не засмеялся, когда девушка покраснела. Несколько минут спустя, когда Джинни поймала снитч, он отослал всех претендентов на позицию ловца. Внезапно Гарри обрадовался, что решил провести отборочные испытания именно таким образом. Так это было гораздо легче.

Последними были испытания вратарей. Теперь на трибунах собралось значительно больше народа, отчего Гарри занервничал. У Рона всегда возникали проблемы, когда за ним наблюдали, но с этим Гарри поделать ничего не мог. Он попросил четырёх отобранных им охотников подняться в воздух и по очереди вызывал вратарей, давая им по пять попыток отбить пенальти. Никто из претендентов не смог поймать больше двух мечей, за исключением Кормака МакЛаггена, поймавшего четыре и пропустившего последний мяч, что стало большим, но всё же приятным сюрпризом. По крайней мере, у Рона был шанс.

Когда настала очередь Рона, Гарри смотрел за ним, пытаясь сохранять объективность, как вдруг услышал чей-то крик “Удачи!”. Он посмотрел в сторону трибун и едва скрыл удивление, увидев, что это была Лаванда Браун, а не Гермиона. Сделав мысленную пометку позже расспросить об этом Рона, Гарри вновь обратил своё внимание на отбор. Нервы парня были на пределе, пока он смотрел, как друг блокирует один... второй... третий... четвертый... пятый мяч. Гарри облегчённо вздохнул, успокаивая себя и делая ещё одну мысленную пометку в будущем побольше верить в Рона.

— Рон Уизли и Кормак МакЛагген! — объявил Гарри, удивив всех. Он проигнорировал шепотки, дожидаясь пока отобранные девять человек расселись в отведённой им секции трибун, и присоединился к ним. — Полагаю, вам всем интересно, почему я выбрал больше человек, чем нужно для команды. — Когда все согласно кивнули, Гарри продолжил: — Причина проста. Квиддич — опасный спорт. Игроки получают травмы... очень часто. И для таких случаев нужны запасные игроки, которые так же натренированы и готовы занять место выбывшего. Дин, ты будешь запасным охотником. Джинни, ты — запасной ловец. Джек — запасной загонщик. Кормак — запасной вратарь.

— Это по-настоящему отличная идея, Гарри, — с одобрением сказала Кэти Белл, а ещё несколько человек с ней согласились.

Краем глаза Гарри заметил, что Кормака новости не обрадовали, и понял, что самомнение этого семикурсника ещё доставит им проблем.

— И вот ещё что, — серьёзным тоном произнёс он. — Это команда. Мы, выполняя свои собственные задачи, всё же работаем вместе, чтобы добиться общей цели. Если это или мои решения вас не устраивают, предлагаю вам покинуть команду. Нам предстоит много работы, и необходимо, чтобы мы делали то, что важно для команды. Я не постесняюсь исключить любого, если это потребуется. Этот сезон не принесёт нам никакой радости, если мы будем грызться друг с другом. Вопросы?

Никто не сказал ни слова. Гарри заметил, что Кэти и Рон гордо улыбались ему. Любые сомнения в компетентности Гарри как капитана были развеяны.

— Хорошо, — сказал Гарри, кивая. — Тренировки начнутся во вторник. Я передам список профессору МакГонагалл, и, надеюсь, скоро мы все получил мантии. А теперь можете идти и развлекаться.

К этому времени большая часть толпы уже испарилась. Гермиона кинулась к Рону, поздравляя с попаданием в команду, а также похвалив Гарри за прекрасно проделанную работу. Рон гордо распрямился, начисто забыв о прежней нервозности.

— Я лишь рад, что не в резерве, — сказал он. — Вы видели МакЛаггена во время последнего броска? Если бы не знал точно, то подумал бы, что его шибанули Конфудусом.

Гермиона покраснела как рак, но Рон уже переключился на детальный рассказ о пойманных им самим мячах и пережевывал эту тему всю дорогу до замка.

Гарри шёл в шаге за ними и вскоре почувствовал, как его левое плечо кто-то ободряюще сжал. Сириус. Крёстный передвинулся так, чтобы идти рядом с Гарри, и взъерошил его лохматые волосы.

— Ты прекрасно справился, малыш, — искренне сказал он. — Твой отец гордился бы тобой. — Сириус быстро оглянулся вокруг, а затем обнял Гарри за плечи и притянул к себе. — Ты же что-то почувствовал, так?

Кивнув, Гарри прильнул к крёстному.

— Как же я ненавижу это, — признался он. — С другими капитанами этого бы не случилось.

Сириус вздохнул.

— Это цена за то, что ты унаследовал внешность своего отца и глаза своей матери, — сочувственно сказал он, отчего Гарри лишь скривился. — Что? Я просто честен с тобой. Если мне не веришь, можешь расспросить об этом кое-каких четверокурсниц...

Гарри прищурился, отталкивая Сириуса.

— Ты в курсе, что ты жестокий? — спросил он, а затем усмехнулся. — Возможно, мне стоит связаться с Ритой Скитер.

Сириус уставился на него большими глазами, резко побледнев. Это определённо был удар ниже пояса. В прошлом семестре эта журналистка из “Ежедневного пророка” даже не пыталась скрыть своё влечение к Сириусу, отчего последнему до сих пор снились кошмары. Единственное, что было хорошего в этой ситуации, это что Рита воздерживалась от написания половины той чуши, которую могла бы написать о Гарри, в надежде, что Сириус обратит на неё внимание. Он и обратил, но совсем не так, как она надеялась.

— Ты мне теперь будешь до конца жизни напоминать об этом? — спросил Сириус — Я же не виноват...

— Именно, — перебил его Гарри, скрещивая руки на груди. Он знал, что крёстный просто дразнил его, и понимал, что не нужно воспринимать это всерьёз, но это не означало, что его это устраивало. Подразнить Сириуса в ответ — было единственным способом заставить того замолчать. В этот раз это тоже сработало. Сириус просто уставился на Гарри на мгновение, а потом, хлопнув себя по лицу, кивнул, давая понять, что всё понял. Вместе они вошли в замок, где Гарри присоединился к Рону и Гермионе за гриффиндорским столом, а Сириус направился к столу преподавателей.

Посмотрев в сторону учителей, Гарри заметил, что, как и большую часть недели, сегодня стул Дамблдора пустовал. Никаких объявлений по этому поводу не было, и Гарри сомневался, что они вообще будут. В Хогвартсе по-прежнему учились дети Пожирателей Смерти, и объявлять при них о проявлении слабости со стороны Дамблдора было всё равно что толкать их обратно в объятия Волдеморта. Возможно, политика “отсутствие новостей — хорошая новость” была в данной ситуации к лучшему. В конце концов, Сириус и Ремус сказали бы ему, если бы что-то было не так. Или Сириус бы схватил меня и забрал домой.

Гарри не собирался обманывать себя тем, что всё нормально, касалось ли это происходящего в замке или за его стенами. Стояли опасные времена, и Совету попечителей не потребуется много причин, чтобы закрыть школу до окончания войны. Гарри неосознанно потёр кольцо в форме феникса, надетое на правую руку. На нём было столько всяких средств предосторожности, но что же насчёт остальных? Что было у них, что могло бы уберечь их?

Когда обед близился к завершению, Гарри вместе с Роном и Гермионой отправился в библиотеку, где их ждал долгий день в компании с домашней работой. Они поспешили к дверям, но тут путь им загородил профессор Слагхорн. Гарри, подавив стон, закусил внутреннюю сторону щеки, чтобы сдержать рвущийся наружу саркастичный комментарий. Слагхорн был почти что так же ужасен, как и девочки с четвёртого курса. Их волновал только “мальчик-который-выжил”, а не Гарри.

— Вот тот человек, которого я хотел увидеть! — радостно воскликнул профессор Слагхорн. — Гарри, я надеюсь, что сегодня вечером вы сможете прийти в мои комнаты на ужин. Там будет много восходящих звёздочек. Уже согласились прийти МакЛагген и Забини, а также Мелинда Боббин. Она владеет большой сетью аптек. Также я надеялся, что к нам сможет присоединиться мисс Грейнджер.

— О, мне ужасно жаль, сэр, — извиняющимся тоном произнёс Гарри, хотя никакого сожаления и не испытывал. Сейчас он был рад, что у него такое загруженное расписание. — По субботним вечерам проходят встречи О.З., и мы никак не можем изменить расписание. К тому же мне не позволено никуда ходить без разрешения Сириуса и Ремуса. Они помешаны на моей безопасности после всех последних событий.

Улыбка Слагхорна тут же испарилась, и вся его поза теперь кричала не о гордости, а о крахе всех планов.

— О, это так ужасно, — искренне сказал он. — Я рассчитывал на вас, Гарри. Вы могли бы сделать этот вечер гораздо интереснее. — Слагхорн натянуто улыбнулся и похлопал парня по плечу. — Не беспокойтесь, мой мальчик. Я поговорю с вашим опекуном. Уверен, он поймёт, что в визитах ко мне нет ничего страшного. Возможно, я даже приглашу его присоединиться к нам. В конце концов, все знают историю Сириуса Блэка, — сказал он и быстро ушёл, пока никто не успел ничего сказать.

Гарри провёл рукой по волосам, расстроенно вздохнув. Он никогда не думал, что настанет такой день, когда он будет скучать по урокам зельеварения со Снейпом. Парню не нравилось то, как профессор Слагхорн окружал себя людьми, обладающими влиянием, чтобы увеличить собственную значимость. Ему было противно, что профессор видел в нём лишь трофей, который можно поставить на полку. В этом Слагхорн был точно таким же, как и Скримджер. Их обоих не волновало, чего хотел Гарри, пока сами они получали то, что хотели.

* * *

Вечером Гарри, Рон и Гермиона пришли в Выручай-комнату первыми, а вскоре после них подоспели и члены Совета. Пол был покрыт матами, чтобы никто не пострадал. По углам с потолка свисали четыре боксёрские груши, а неподалёку расположились шкафы с боксёрским инвентарем. Там были шкафчики с вещами вроде “защиток”, которые можно было прикрепить к груди, рукам и ногам. Гарри сомневался, что сегодня они им понадобятся. Лишь немногие в О.З. знали хоть что-то о маггловских способах защиты.

Когда подошли остальные члены О.З., Гарри заметил, что все были одеты в повседневную одежду и жаждали поскорее начать учиться тому, что умел Гарри. Слагхорн добрался и до Джинни с Невиллом, которые испытали облегчение оттого, что у них был повод отказаться. Рон притих с тех пор, как Слагхорн обратил внимание на Гарри и Гермиону, и теперь кривился каждый раз, когда упоминалось имя профессора. Друг источал столь сильную зависть, что Гарри не мог это игнорировать, как ни старался.

Последним пришёл Сириус, на лице которого растянулась усмешка. И он был не один. Вслед за ним в Выручай-комнату вошла улыбающаяся фиолетововолосая Тонкс, кинувшаяся к Гарри и заключившая его в костедробящее объятие.

— Ой! — радостно воскликнула она, отстраняясь и награждая Гарри улыбкой. — У кого-то появились мускулы. Пытаешься впечатлить какую-то счастливицу, малыш?

— Тонкс! — смущенно вскрикнул Гарри под смешки нескольких человек. В поисках поддержки он посмотрел на Сириуса и увидел, что его крёстный сам с трудом сдерживает смех.

Тонкс подмигнула Гарри и взъерошила ему волосы.

— Просто дразню, расслабься, — добродушно сказала она и, достав палочку, начала вертеть её в пальцах.

Сириус кашлянул и вышел в центр комнаты.

— Ладно, давайте начнём, — сказал он уверенно, когда все к нему повернулись. — То, чему вы будете учиться, даст вам возможность улучшить свои навыки сражения в дуэлях. Сегодня мы начнём с демонстрации. Так, я знаю, что все в курсе гарриного стиля дуэли. Он очень завязан на физической стороне, которой на уроках вы точно не научитесь. Гарри, Тонкс, подойдите ко мне, пожалуйста.

Гарри уже чувствовал, к чему всё идёт, пока они с Тонкс перемещались в центр комнаты. В дуэлях Тонкс не полагалась на физическую сторону, по крайней мере, не так, как Гарри. Она налегала на заклинания и аппарацию, пренебрегая физическими приёмами защиты, если только ей, конечно, не оставляли другого выхода. Она относилась к числу типичных представителей волшебного сообщества, считавших, что магия — это более цивилизованный способ ведения сражения. В эту категорию попадало и Министерство Магии, и Совет Попечителей.

— Для тех, кто не знает, это Тонкс, — продолжил Сириус. — Она моя кузина, а ещё она тренированный аврор и согласилась провести дружескую дуэль с Гарри. Пожалуйста, отойдите все назад к стенам, чтобы я наложил защитные чары. — Все быстро передвинулись и подождали, пока Сириус несколько раз взмахнёт палочкой. — Вот так, — гордо сказал он. — А теперь, Гарри и Тонкс, займите позиции. — Гарри и Тонкс сделали по десять шагов в противоположные стороны, а затем повернулись лицом к друг другу. — Палочки на изготовку, — скомандовал Сириус. Взмахнув запястьем, Гарри сжал свою палочку в руке, после чего согнул колени и переместил ноги так, чтобы сорваться с места в любой момент. — Эй, вы двое, это ради развлечения, — предупредил Сириус. — Тонкс, не используй ничего слишком постыдного, а ты, Гарри, не делай ничего, что потребует визита к Поппи... Начали!

Взмахнув палочкой, Тонкс послала первое заклинание в Гарри, который тут же сосредоточился на защитных чарах и вильнул в сторону, чтобы избежать двух других заклинаний, летящих в него. Парень быстро вошёл в заданный ритм. Все его чувства были обострены. Он уворачивался, изгибался, подпрыгивал и блокировал заклинания Тонкс. Он сумел поразить её чарами щекотки, а Тонкс умудрилась откинуть его назад, что обратилось бы катастрофой, не успей Гарри быстро отреагировать, приземлившись на ноги и уклонившись от приближающегося луча заклинания.

Гарри медленно сокращал расстояние между ними, что требовало от него более быстрой и точной реакции. По лицу парня катился пот, заливал глаза, но он не мог тратит время, чтобы утереть его. Нарушение концентрации будет стоить ему поражения в дуэли. Блок... шаг вперёд... поворот... шаг назад... на колено... большой шаг вперёд с разворотом, посылая заклинание ватных ног... блок... шаг вправо... Стреножное заклятие... два шага вперёд...ещё чуть-чуть... прыжок и наклон влево... Разоружающее заклинание... один шаг ближе... вот и мой шанс.

Подпрыгнув, Гарри с разворота замахнулся ногой, в то время как Тонкс запустила в него Разоружающим. Палочка Гарри улетела в сторону, а сам он ногой выбил палочку Тонкс из её руки. Он протянул руку за своей палочкой, и мгновение спустя та влетела в его ладонь. Твёрдо приземлившись на ноги, Гарри наложил на Тонкс связывающее проклятье ещё до того, как она поняла, что он вновь вооружен. Комната погрузилась в молчание, а Гарри стоял, наставив палочку на Тонкс.

— Прекрасная работа, Гарри! — радостно воскликнул Сириус, а затем посмотрел на Тонкс и взмахом палочки развязал её. — Похоже, я выиграл.

Тонкс раздражённо закатила глаза, поднимая с пола свою волшебную палочку.

— Да, Сириус, — нехотя признала она. — Ты выиграл пари. А ты можешь вести себя как ребенок ещё больше?

Сириус задумался на мгновение, постукивая пальцем по губам.

— Да, могу, — серьёзно заявил он, а затем наставил на неё палочку. — Хочешь проверить? — Тонкс, сдаваясь, подняла руки. Сириус кивнул и повернулся к студентам. — Так, я знаю, что то, что делал Гарри, выглядело устрашающе, и не ожидаю, что кто-то из вас в скором времени достигнет того же уровня. Гарри тренировался три года и всё ещё учится. Мы же займёмся основами.

Гарри почувствовал, как по комнате разливается разочарование, и удивился. А чего они ожидали? Неужто они и правда думали, что приёмам физической защиты научиться так же просто, как какому-нибудь заклинанию? Но парень тут же одёрнул себя. Они толком никогда не видели, чтобы я тренировался, так что им неоткуда знать, сколько усилий я положил на это. Они видели только результат.

— Ладно, а теперь давайте повеселимся! — жизнерадостно сказал Сириус. — Найдите себе точку, чтобы вокруг вас было много места. — Он повернулся к Тонкс и Гарри и нахмурился. — А вы двое идите отдыхать. Вид у вас такой, словно вам это не помешает, особенно тебе, Гарри. У тебя был очень долгий день.

Гарри в шутку отсалютовал Сириусу, а затем вместе с Тонкс направился в дальний конец комнаты, где появился удобный диван. Тонкс тут же повисла на Гарри, едва его не повалив. Когда они с удобством уселись, Тонкс пихнула Гарри локтем и спросила:

— Ну так как дела, Гарри? Сириус рассказал мне об отборочных испытаниях, тренировках и дополнительных занятиях в довесок к урокам. По мне, так звучит крайне изматывающе.

Пожав плечами, Гарри смотрел, как Сириус начал рассказывать об основных защитных движениях.

— Я знал, что этот год будет трудным, — задумчиво сказал он. — Если бы не Сириус с Ремусом, я бы, наверно, не справился. Их наказание в действительности обернулось благословением. Трудности мне доставляют люди.

Тонкс усмехнулась.

— Это они любят делать, — сказала она откровенно. — Они могут быть эгоистичными мерзавцами, которым безразлично, кому они причиняют боль на своём пути к славе и богатству.

Гарри уставился на неё, приподняв брови. Вот уж от кого-кого, а от Тонкс он ожидал это услышать в последнюю очередь. Она всегда сохраняла оптимизм, в какой бы ситуации ни оказалась.

— Говоришь по личному опыту? — обыденным тоном поинтересовался Гарри.

Тонкс смерила его долгим взглядом, а затем пожала плечами.

— По работе я встречаю много людей, и не всех из них я бы привела к себе домой, — сказала она честно, а затем чуть улыбнулась Гарри. — Но, наверное, это не аргумент, потому что многие то же самое сказали бы и про меня... и про Сириуса... и про Ремуса... ух ты... А у тебя, оказывается, та ещё семейка.

Гарри ухмыльнулся.

— Да, и я бы не променял её ни на какую другую.