Казначей (гет)

Гермиона только зашла в хранилище Малфоев, как ее галлеон в кармане потеплел. Она достала монету и увидела адрес. Без труда можно было догадаться, где именно находится Драко: по этому адресу располагался самый пафосный бар на всю столицу. Сама Гермиона такие места не посещала по личным убеждениям, но вполне могла представить расценки подобных заведений. Она оглядела горы золота и серебра и сгребла в свою сумочку несколько больших горстей галлеонов и сиклей. Если что-то останется, то не надо будет лишний раз посещать хранилище.

Выйдя на улицу из здания Гринготтса, Гермиона решила провести дыхательную гимнастику, чтобы как-то успокоить нервы, потому что от напряжения кровь стучала в ушах и отдавалась жуткой головной болью. Вдохи-выдохи не особо помогли, к тому же галлеон снова потеплел. Адрес на нем остался прежним, видимо это повтор сообщения. Гермиона расправила плечи, кивнула сама себе и трансгрессировала по указанному маршруту.

В баре было темно и душно. Видимо ночную атмосферу поддерживали здесь 24/7, так как другие нормальные заведения подобного рода еще точно не открылись. Да и в этом злачном месте посетителей практически не было, во всяком случае Малфой сидел за стойкой один. Бармен занимался своими делами чуть поодаль, поскольку этому клиенту компания была не нужна.

― Празднуешь освобождение? ― обозначила свое присутствие Гермиона и заняла место через стул, махнув официанту в знак того, что ей ничего не нужно. Драко снова взглянул на нее лишь краем глаза, затем залпом осушил бокал и попросил еще. Новая порция огневиски появилась на стойке через мгновение. ― Можно было бы выбрать более полезное занятие, чем упиваться этой дрянью.

― Можно было не появляться на свет, чем родиться такой, как ты, ― сказал Драко, вертя стакан в руке.

― О как! Сразу пошел с козырей, ― усмехнулась Гермиона. Нападки по чистоте крови ― это то, к чему у нее уже был несокрушимый иммунитет, и парень рядом в свое время здорово постарался, чтобы он выработался. ― Я думала, условие помилования заключается в исправлении убеждений или пять лет слишком мало для такого рода трансформации?

― Ты думала неправильно, ― ответил Драко. ― Да и вряд ли мое мнение что-то могло бы изменить. В тюрьме, знаешь ли, нужно кого-то ненавидеть. А тебя проще всего…тебе подобных, ведь по сути во всем ваша вина.

― Философ из тебя так себе, как, впрочем, и искатель первопричины, ― парировала Гермиона. ― Только у маньяков всегда жертва виновата, у нормальных людей не так.

― Избавь от нотаций, ― устало выдохнул Драко, но продолжать тему не стал. ― Скажи лучше, ты в своей конторе единственный сотрудник или просто мне так повезло?

― Второе, ― коротко ответила Гермиона, Малфой на нее посмотрел. ― Сама не в восторге, но мои возражения министра не волнуют.

― А еще героиня Войны, ― поджал губы Драко.

― Это было давно, уже даже проигравшие из тюрьмы выходят, ― протянула она, косясь на Малфоя с еле скрываемой улыбкой. Все-таки поддевать его было весело. Он выглядел таким несчастным.

― Давай придумаем что-нибудь, чтобы не пересекаться, ― предложил Драко. Гермиона распахнула глаза. ― К примеру, ты будешь оставлять мне мои деньги, а я тратить их по-тихому, чтобы Казначейство и министр об этом не узнали.

― Нет, ― сразу отвергла Гермиона. ― Есть распоряжение высшей инстанции и нравится тебе или нет, точнее то, что тебе это не нравится ― не имеет значения, оно будет исполняться как должно.

― А ты все такая же зануда, ― вздохнул Малфой. ― Такая взрослая, а все правила не нарушаешь?

― Я в школе нарушила на всю жизнь вперед, ― улыбнулась Гермиона. ― Но насчет нашего взаимодействия я тоже могу кое-что предложить. Этот год, пока действует твое ограничение, ты поступаешь как сегодня: пишешь место, я прихожу и плачу по счетам, далее мы расходимся в разные стороны. Идет?

― Не идет, ― ответил Драко, допивая последний глоток огневиски и поворачиваясь на стуле в сторону Гермионы. ― Почему я пришел в этот бар сейчас?

― Захотел выпить? ― предположила Гермиона. Малфой закатил глаза. ― Чтобы выпить без свидетелей?

― Уже теплее, ― закивал он. ― И чтобы никто из моих знакомых не видел нас в одной компании. Мы с тобой не можем нормально общаться, потому что сам факт того, что ты распоряжаешься моими деньгами, наследием чистокровного рода Британии, меня унижает. Любой из моих знакомых поднимет меня на смех, если я скажу, какую подляну мне устроил министр и кто его главный подпевала. Поэтому ищи другие варианты наладить совместную работу, не вызывающие дрожь и тошнотворные позывы.

― Какой же ты придурок, Малфой, ― вздохнула Гермиона. ― Ты хоть понимаешь, что если будешь вести такие речи и дальше, то твое помилование полетит в трубу? Ты же ничерта не изменился, ты все тот же предатель школы, который привел туда смерть, а спустя годы только старше стал, но в голове все такая же каша. В нынешнем мире и новом порядке это мне унизительно находиться на одном квадратном метре с уголовником по такой тяжкой статье. Мне будет сочувствовать большинство, если станет ясно, как бездарно я должна провести целый год своей жизни. Ты можешь продолжать меня ненавидеть, но ты зависишь от денег, а твои деньги у меня. Счет, пожалуйста!

Малфой смотрел на Гермиону и раздувал ноздри от гнева. На стойке появился счет за выпитый огневиски, Гермиона демонстративно открыла сумку и достала оттуда монеты, аккуратно положив их на лист бумаги с суммой, накинув немного чаевых. Малфой наблюдал за всем этим и морщился, очевидно, он привык расплачиваться как-то иначе, но Гермионе на это было наплевать. Она встала со стула и направилась к выходу.

― А может я еще что-то хочу купить?! ― услышала она в спину.

― Здесь ты закончил, ― строго сказала Гермиона и покинула заведение. Малфой прикрыл глаза и тяжело вздохнул. Он всегда презирал и ненавидел грязнокровку Грейнджер и спустя годы ничего в этих чувствах не изменилось. Он решил, что еще придумает, как проучить ее, но пока следовало вернуться домой, чтобы выспаться на мягкой кровати.

После такого ужасного разговора Гермиона думала, что Драко замучает ее вызовами для оплаты счетов, да и выход на свободу после пяти лет тюрьмы подразумевает многочисленные траты на гардероб, личные вещи, различные новинки рынка, однако она ошиблась ― прошло две недели, а ее галлеон ни разу не нагревался. Так как другой работы начальство ей больше не поручало, это время было как мини-отпуск. Гермиона много гуляла, читала книги, занималась спортом.

Когда же второй отчет по расходам попал на стол Олдриджа с нулевой суммой, он вызвал Гермиону к себе, чтобы выяснить, в чем дело. Узнав, что две недели от Драко нет вестей, он велел девушке наведаться в мэнор, опасаясь, что с ним могло что-то случиться. Поскольку надзор с него был частично снят, никто его дом не курировал. Гермиона просила направить кого-то из ассистентов или стажеров Аврората, но Олдридж был непреклонен. Очевидно не только Гарри, но и Министерство сделало ее нянькой Малфоя против ее воли. Скрипя зубами, Гермиона покинула кабинет шефа и направилась в Малфой-мэнор.

Оказавшись около дома, она встретила защитный барьер, но полученные Олдриджем инструкции позволили преодолеть его. Сам особняк выглядел зловеще, как и всегда. Неприятные воспоминания тут же пробрались в голову, но она быстро отогнала их, не желая испытывать страх перед тем, что уже давно в прошлом.

На первом этаже ее встретил эльф, который сообщил, что хозяин закрылся в кабинете и никого не пускает. На вопрос, жив ли он, эльф ответил утвердительно, так как за дверью кабинета постоянно появляются пустые бутылки из-под спиртного. Гермиона закатила глаза. Причина двухнедельного молчания со стороны Малфоя начала вырисовываться более явно. Очевидно покинув бар, он вернулся домой и дабы не быть обязанным Грейнджер, решил опустошать запасы личного погреба.

Гермиона проследовала до кабинета, где на полу увидела две пустые бутылки из-под вина. Эльф покорно забрал их и оставил Гермиону одну. Она коротко постучала. Ответом ей была тишина, хотя по возне за дверью было слышно, что там кто-то есть. Она снова постучала, услышала дерзкое: «Проваливай!» и дернула ручку. Та не поддалась. Тогда Гермиона воспользовалась отпирающими чарами и вошла в кабинет, где застала Драко, сидящим на полу в обнимку с очередной бутылкой. Увидев ее, он попытался резко подняться, но его повело, и он громко плюхнулся в ближайшее кресло.

― Какого хрена надо, Грейнджер?! ― возмутился он. ― Я тебя не вызывал.

― Я в курсе, ― ответила Гермиона, оглядывая Драко с презрением. ― Пришла проверить, не мертв ли ты.

― Ой, даже не надейся, ― скривился он, сделав глоток и облив подбородок. ― Я пока еще в здравом уме и не собираюсь кончать жизнь самоубийством только потому, что коварный министр сделал тебя моим казначеем.

― Выглядишь отвратительно, ― констатировала Гермиона. ― Если собираешься и дальше травить себя этой выпивкой, то зачем просил помилования?

― А я все думаю, что же такое важное я забыл сделать, ― еле выговорил Драко. ― Оказывается отчитаться перед тобой. Ты может и заведуешь деньгами Малфоев ― Мерлин, какое же позорище! ― но ты не владеешь мной и моей жизнью, поэтому то, на что я трачу свое личное время, не твоя забота!

― Какие пафосные речи, ― закатила глаза Гермиона. Все это время она стояла в дверях, даже не думая подойти ближе. В нос бил стойкий запах спирта, и она боялась, что если сделает хотя бы один шаг в сторону Драко, то получит отравление алкогольными парами. ― Что бы ты там себе не надумывал, позволь прояснить. Я пришла по просьбе Олдриджа, а не из личных побуждений. На этот год он освободил меня от любой другой работы, кроме работы с тобой, поэтому твой запой и отсутствие вызовов играют мне только на руку: масса свободного времени, которое я, разумеется, трачу с больше пользой, чем было бы с тобой.

― Рад за тебя, ― икнул Драко и поднял бутылку. ― За это надо выпить.

― Как же это мерзко, ― сморщила нос Гермиона. ― Посмотри на себя, выглядишь, как пожеванная конфета.

― Но конфета же, ― парировал Драко.

― Пожеванная, ― кивнула Гермиона. ― Каким-нибудь троллем.

― Твой голос действует мне на нервы, Грейнджер, ― запричитал Драко. ― Ты скоро свалишь?

― Я уже ухожу, ― ответила Гермиона. ― Об этом визите будет доложено.

― По-хер, ― чуть ли не пропел Драко. ― Я лучше весь год просижу в этом кабинете, чем вызову тебя еще хотя бы раз. Погреба в мэноре многовековые.

― Удачи, ― сказала Гермиона, развернулась и покинула кабинет, а затем и мэнор. Осадок после увиденного остался мерзкий. Малфой собственными руками губил себя, прикрываясь какими-то принципами. Что ж, Гермиона не та, кто будет пытаться его вразумить, она молча понаблюдает за тем, во что все это выльется.

Отчитываться Олдриджу о визите в дом Малфоя во всех красках она, естественно, не стала. Ограничилась информацией о том, что хозяин замка в добром здравии и глушит горечь мирской несправедливости в вине легендарных многовековых погребов мэнора. Олдриджа такой доклад устроил. Не их забота, если Малфой не желает тратить деньги. Поскольку Гермионе было поручено только это, то она вернулась к своим личным делам и занималась ими с удовольствием. Ее мысли изредка возвращались к Драко, но лишь в контексте разочарования и принятия. Если человек решил сгубить свою жизнь, когда она вся еще впереди, то это его право и мешать она не будет. Так прошло еще две недели.

Уже месяц Гермиона проводила свое рабочее время фактически находясь в отпуске, поскольку прямыми обязанностями она не занималась. Ее подопечный не тратил деньги, а, следовательно, не вызывал ее. Гермиона уже представляла, до каких зеленых чертей допился Малфой, подозревала также, что он мог брать у кого-то в долг из принципа, чтобы не обращаться к ней. По большому счету Гермионе было наплевать, видеть его ей хотелось меньше всего на свете. Она смирилась с тем, что Драко всеми силами будет сопротивляться и что-нибудь да придумает в обход нее. Поэтому когда галлеон вдруг стал теплым, она не сразу поверила чувствам. Она достала монету из кармана и увидела на ней незнакомый адрес. Решив, что Малфой наконец выполз из дома, она сложила некоторую сумму в сумочку и отправилась по полученным координатам. Они привели ее в какое-то слабо освещаемое помещение, где была всего одна лампа, которая стала в центре стола. Вокруг него сидели несколько человек. Свет падал на их лица. Гермиона узнала Драко, Грегори Гойла, Блейза Забини, Теодора Нотта-младшего. Еще троих Гермиона видела впервые.

― Вот это да! ― воскликнул Блейз. Все присутствующие смотрели на девушку. Она быстро огляделась по сторонам: небольшая комната, на столе карты, из-за стен доносится музыка. Видимо это комната для азартных игр в каком-то баре. Что ж, еще лучше. Тур по злачным местам возобновился.

― Я же говорил, что она появится, ― с ухмылкой произнес Драко. ― Добрый вечер, Грейнджер, становись рядом.

― Назови сумму, я оплачу и попрощаемся, ― стоя там, где стояла, сказала Гермиона. Палочка была при ней, но все равно находиться в комнате, полной молодых людей, которые смотрят на нее, как на кусок мяса, было не очень приятно.

― Сумма будет известна в конце кона, тебе придется подождать, ― голос Драко был притворно дружелюбным. Его товарищи ехидно хихикали. Гермиона поняла: он вызвал ее, чтобы поглумиться.

― Почему не позвал позже? ― спросила она, сложив руки на груди. Все это время остальные не сводили с нее глаз. Мерзкое ощущение.

― Позвал, когда захотел, имею право, ― ответил он, глядя ей в глаза. ― Решил отвлечь тебя от внепланового отпуска, который ты получила благодаря мне.

― Скорее из-за, ― поправила Гермиона, приятели Драко присвистнули. Очевидно, они получали удовольствие от этой перепалки. ― Ты уже не стыдишься того, что у меня твои деньги?

― Это уже неважно, Грейнджер, просто постой здесь (он указал на место за своей спиной) и через некоторое время ты будешь свободна, ― его голос был металлическим. Он явно был не трезв, все также бледен и сильно худощав. Складывалось впечатление, что за месяц на свободе он ничего не ел, хотя скорее всего весь его рацион составлял огневиски.

― Ты путаешь должность казначея и твоей сиделки, Малфой, ― в тон ему ответила Гермиона. ― Называй сумму и не тяни мое время.

― Двадцать галлеонов ― начальная ставка, положи их на стол и встань рядом, ― сказал Драко, испепеляя Гермиону взглядом. Этот приказной тон только сильнее выводил ее, но она повиновалась. Достав нужную сумму, она подошла к нему и положила деньги в центр стола, потом отступила назад и оказалась позади Драко. Товарищи переглядывались меж собой, шептались и смеялись. Гермиона мысленно приказывала себе сохранять спокойствие. Начался новый кон.

― А ты не попросишь свою подружку перемешать колоду на удачу, Драко? ― спросил Блейз и прыснул от смеха. Малфой уничтожил его взглядом.

― Вряд ли такие, как она, могут приносить удачу, ― ответил Драко, изучая полученные карты. ― С таким происхождением только и уповать на какую-то милость вышестоящих людей.

― Говори, что хочешь, Малфой, ― влезла в разговор Гермиона. ― Презирать тебя сильнее, чем я уже тебя презираю, у меня вряд ли получится.

― Все также не можешь молчать, когда взрослые разговаривают, ― уколол Драко, даже не смотря на девушку, а раскладывая карты в руках и просчитывая комбинации ходов.

― Наверно в Азкабане ты завел друзей, раз продолжаешь толкать речи про разницу уровней, не боясь, что загремишь обратно, ― напомнила Гермиона, что подобные высказывания могут иметь для него дурные последствия.

― Ты можешь не открывать то, что находится у тебя под носом, когда с тобой никто не разговаривает? ― выдал ответную колкость Драко. Гермиона цыкнула, но продолжать разговор не стала. ― Спасибо. Чей ход, господа?

Началась карточная игра. Гермиона сначала не хотела вникать в нее, но от скуки начала наблюдать за картами и лицами игроков. Когда ее взгляд встретился с глазами Блейза, он улыбнулся ей.

― Ты потом свободна? ― спросил он, пока кто-то из игроков раздумывал над ходом. Драко удивленно на него посмотрел, как будто не поверил ушам. Впрочем, Гермиона выглядела не менее обескураженной.

― Для чего? ― только и смогла вымолвить она.

― Известно для чего, ― напустил тумана Блейз. ― У тебя такой вырез на рубашке, здорово путает мысли.

― Блейз, ты серьезно?! ― не сдержался Драко. Все молчали, наблюдая за спектаклем. Забини непонимающе пожал плечами. ― Подкатывать к Грейнджер, ты серьезно?!

― А что такого? ― недоумевал парень. ― Она же твой кошелек, а не спутница. Когда ты пойдешь домой, я смогу найти нам занятие по душе.

― Да вытрахай из нее хоть всю душу, Блейз, мне по барабану, ― с отвращением произнес Драко. ― Просто неужели так плохо с девицами в Лондоне, что ты готов опуститься до такого?

― Я вообще-то здесь, ― обозначила свое присутствие Гермиона. ― Что за ерунду вы оба несете?! Я вам не девка для развлечений, я на работе! Спать с тобой, Блейз, я не буду. Как и ни с кем в этой комнате.

― Как и ни с кем в этой жизни, ― передразнил Драко. Все засмеялись.

― Пусть тебя это не заботит, ― огрызнулась она. ― Скажи лучше, что будешь делать, если проиграешь? Поставишь еще или пойдешь домой?

― Какая тебе разница? ― не понял он. Она выжидающе на него смотрела. ― Я продолжу игру только если выиграю, тратить больше я не планирую.

― Отлично! ― улыбнулась Гермиона. ― У него два короля, шестерка, две восьмерки и пиковый туз.

На ошарашенный взгляд Малфоя она ответила гримасой кривляния. Обойдя стол, Гермиона направилась на выход.

― Я тебя не отпускал, ― услышала она в спину.

― Еще хоть раз позволишь себе вести речи, намекающие на превосходство чистокровных над маглорожденными, ― сказала Гермиона, повернувшись в пол оборота. ― И я донесу на тебя министру Брустверу.

Сказав это, Гермиона открыла входную дверь и могла поклясться, что услышала в спину: «Сука!», но ей на это оскорбление было наплевать. Важнее было то, что если этот придурок не угомонится, то она будет той, кто инициирует комиссию по повторному рассмотрению дела Малфоя по причине верности взглядам, из-за которых он был заключен в Азкабан.