Казначей (гет)

― Через неделю после пяти лет заключения в Азкабане на свободу выходит Драко Малфой, ― сообщил глава Казначейского управления при Министерстве магии Альберт Олдридж. После Второй магической войны банк Гринготтс полностью перешел под контроль Министерства. Гоблины были отстранены от всех ведущих позиций, так как помогали Пожирателям во время захвата власти Волдемортом. ― Он точно захочет возобновить доступ к семейному хранилищу. Отказать ему мы не можем, но учитывая его биографию, можем слегка ограничить его право распоряжаться деньгами в полной мере.

― Что вы имеете в виду, сэр? ― настороженно спросила сотрудница управления, которую он вызвал в самую последнюю минуту рабочего дня.

― Ты как казначей банка будешь контролировать все траты мистера Малфоя, ― пояснил начальник. ― Другими словами, будешь его кошельком, параллельно наблюдая за его покупками, чтобы ни один сикль не ушел на что-то сомнительное и темное.

― Он меня повесит, когда узнает об этом, ― тяжело вздохнула девушка. Надвигающаяся перспектива пугала своей непредсказуемостью.

― Вряд ли, ― покачал головой мужчина. ― Не думаю, что ему захочется обратно в тюрьму.

― Хорошо, позвольте уточнить, ― девушка подбирала слова. ― Речь ведь о том, что он будет обращаться ко мне со списком условно желаемых покупок, а я после проверки их целесообразности буду выдавать ему необходимую сумму, верно?

― Нет, мисс Грейнджер, ― сообщил Олдридж. ― Малфой не получит прямого доступа к деньгам, не сможет физически ими пользоваться. Мы не можем быть уверены, что он потратит полученную сумму именно на то, на что попросил. Вам придется присутствовать при всех финансовых операциях, совершаемых им, и оплачивать его счета своими руками.

― Вы шутите? ― по спине Гермионы прошел неприятный холодок. Уже не в первый раз в течение этого разговора. ― Я не проживу и дня!

― Что это, мисс Грейнджер, страх перед бывшим Пожирателем или признание в непрофессионализме? ― начальник знал, на какие струны давить. Все-таки Гермиона работала под его руководством уже три года, и он успел понять, как она относится к своим обязанностям.

― А как быть с тем, что это ограничивает его права? ― Гермиона решила сделать вид, будто не заметила выпад шефа. ― Он отсидел положенный срок, вроде как чист перед законом…

― На этот счет у министра Бруствера свои соображения, ― сказал Олдридж. ― Освобождается Малфой досрочно, и пункт про деньги прописан в условиях помилования, на которые он согласился.

― Хорошо, сэр, я все сделаю, ― наконец сказала Гермиона. Она поняла, что решение принято уже давно на высшем уровне, а ее просто поставили перед фактом. ― Однако хочу вас предупредить, что ничего хорошего из этого не выйдет.

― Пусть выйдет нормально, ― усмехнулся шеф. ― Хорошо нам и не надо.

― Как долго мне быть его кошельком, сэр? ― уточнила Гермиона, ведь главное было понимать, что все временно. Это точно поможет подготовиться и сделать календарь, от которого она будет отрывать по листочку, приближаясь к дате, когда работа с Малфоем будет закончена. Удивительно, она еще не встретилась с ним, а уже знала, что стоит готовиться к худшему.

― На один год, мисс Грейнджер, ― проговорил Олдридж и мог поклясться, что услышал, как из легких Гермионы вышел весь воздух. Она стояла замерев, смотря на него глазами, полными неподдельного ужаса. ― Таково распоряжение министра.

― А как же моя основная работа, сэр? ― севшим голосом спросила Гермиона. Она чувствовала, как закладывает уши и путается сознание.

― На ближайший год это единственное ваше задание, ― ответил начальник. ― Счастливого Хеллоуина!

Поздравление с грядущим праздником прозвучало для Гермионы совершенно иначе. В ее голове шеф сказал ей: «Добро пожаловать в Ад». Кто бы что ни говорил, но именно это ей и предстояло сделать ― спуститься в преисподнюю, чтобы помочь Драко Малфою рассчитаться за стакан огневиски в ближайшем баре.

Гермиона ушла домой с жуткой головной болью и чувством безысходности. Вряд ли за пять лет в Азкабане Малфой стал дружелюбнее, скорее обозлился еще сильнее, а учитывая статус ее крови, он точно не будет выбирать выражений и вести себя хотя бы нейтрально.

Забавно, что шеф огорошил Гермиону такой шикарной новостью перед выходными, теперь вместо того, чтобы хорошо провести время на вечеринке у друзей, ей придется постоянно думать о предстоящем задании. Неужели не мог сообщить об этом в понедельник? Времени до пятницы ей бы вполне хватило. Хотя в этом вопросе не могло быть оптимального срока. Узнай она о своей незавидной участи в самом начале отсидки Малфоя, все равно не смогла бы подготовиться должным образом.

В субботу утром прилетела сова от Рона с напоминанием, что вечером ее ждут на вечеринке-сюрпризе по случаю возвращения Гарри и Джинни из свадебного путешествия. Вряд ли конечно грядущее торжество осталось в тайне от новобрачных, но встретить их с хлопушками и внезапно включенным светом было бы крайне весело. К тому же на дворе Хеллоуин ― отличный повод для встречи с друзьями, чтобы отвлечься от гнетущих мыслей о предстоящем зря прожитом годе жизни.

Вспышки зачарованных хлопушек, конфетти и радостные крики друзей ― встретили Гарри и Джинни, вошедших в гостиную дома номер 12 на Площади Гриммо. Лица обоих тут же засветились улыбками, искренняя радость читалась в каждой их фразе. Гермиона поспешила обнять друзей. Следом за ней неуклюже расставив руки, приветствовать пошел Рон. Дальше была череда объятий, колдографий. Гарри и Джинни наперебой рассказывали, где побывали, что видели, затем принялись раздавать всем сувениры. Чуть позже, когда радостные и эмоциональные разговоры сменились более спокойной беседой, гости разделились на компании и разошлись по разным концам гостиной. Гермиона сидела в кресле в дальнем углу. К ней подошел Гарри:

― Разрешишь присесть?

― Конечно, Гарри, это же твой дом, ― тут же ответила Гермиона, дружелюбно улыбнувшись. Друг сел на соседнее кресло и оглядел гостей. В центре зала танцевала единственная пара: Рон и Лаванда.

― Ты как? ― спросил Гарри, заметив, что Гермиона о чем-то думает.

― Все хорошо, ― выдавила улыбку она. ― Просто немного устала за эту неделю.

― Понимаю, ― согласился Гарри. ― Я поначалу думал, что отпуск мне не нужен, но довольно быстро поменял мнение. Иногда нужно уезжать подальше и на месяц минимум.

― Когда-нибудь поеду и я, но пока работы много, ― сказала с сожалением Гермиона. Отпуск на год ― единственное, что бы ей сейчас хотелось взять. ― Ты полностью изолировался от жизни Лондона или с кем-то общался?

― Общался, ― как-то невесело выдохнул Гарри. ― Ты в курсе, что Драко Малфой выходит из Азкабана досрочно?

― Ч-что? ― переспросила Гермиона, чуть не выронив чашку с чаем. Эту ненавистную фамилию она рассчитывала услышать на этом празднике меньше всего на свете.

― Да, ― думая, что понимает шок подруги, продолжил Гарри. ― Министр решил его помиловать, к тому же большую часть срока он уже отсидел.

― И как это касается тебя? ― спросила Гермиона. От былой радостной атмосферы в ее голове ни осталось и следа. ― Неужели просят быть его нянькой?

― Вроде того, ― усмехнулся Гарри, приняв слова Гермионы за шутку. ― Мне писала Нарцисса. Впрочем, от нее я и узнал о его освобождении.

― И о чем она тебя просит? Почему сама не присмотрит за ним? ― спросила Гермиона серьезным голосом, Гарри посмотрел на нее.

― Она живет за пределами Англии, ты забыла? ― напомнил Гарри. ― Ей еще год нельзя возвращаться.

― Ну пусть он к ней отправляется, ― Гермиона сама не замечала, какими злыми выходили ее фразы. От них Гарри хмурился все больше и больше. ― А если нет, то ему же не 10 лет, чтобы все за ним присматривали!

― Я удивлен, что это говоришь ты, Гермиона, ― улыбнулся Гарри. ― Обычно ты всегда за гуманный подход и мягкую интеграцию в общество. А тут столько агрессии. В чем дело?

― Была тяжелая неделя, ― повторила Гермиона. ― По большому счету мне все равно, что с ним будет происходить. Что ты ответил Нарциссе?

― Еще не ответил, ― пожал плечами Гарри. ― Да и чем я могу помочь? Вряд ли он станет слушать меня. Пять лет в тюрьме, пусть и без дементоров, огромный срок, от которого мы его не спасли.

― Что? О чем ты говоришь, Гарри? ― Гермиона так сильно нахмурила лоб, что кожа заболела.

― Брось, ты разве не помнишь, что на суде мы просили быть к нему снисходительнее? ― сказал Гарри. ― Ты же сама говорила, что пусть он и натворил дел, но он действовал под давлением Волдеморта и страха за семью, и даже просила ограничиться исправительными работами.

― Я не помню, ― отмахнулась Гермиона.

― В чем дело, колись?! ― Гарри изучал лицо подруги. ― Что произошло?

― Еще ничего, ― тихо пискнула Гермиона. ― Я отвечаю за его сейф.

― Ой, не переживай, ― рассмеялся Гарри. ― Не думаю, что работа с ним будет как-то отличаться от твоих привычных дел.

― Я бы не была так уверена, ― совсем поникла девушка.

― Я в тебя верю, к тому же рад, что присмотр за ним смогу доверить тебе, ― сказал Гарри, похлопав Гермиону по плечу. Она чуть не плакала. Затем он перевел взгляд на танцующих Рона и Лаванду. ― А эти тебя не парят?

― Нет, ― усмехнулась Гермиона. ― Хоть ты знаешь мое отношение к Лаванде, но пусть будут счастливы.

― Я рад это слышать, ― улыбнулся Гарри и поднялся из кресла. ― Ладно, вернусь к супруге, пока она сама за мной сюда не пришла.

Гермиона кивнула, отсалютовав чашкой с чаем смотрящей на них Джинни, которая как раз глазами искала Гарри и нашла. Подозвав его к себе, она увлекла его танцевать поближе к брату.

Гермиона еще какое-то время посидела и покинула праздник во втором часу ночи. Вернувшись домой, она провалилась в сон, злясь на себя за негативные эмоции, которые проявила в отношении Драко Малфоя. Все-таки прошло пять лет и что стало с ним и его душой, она даже не представляла. Понятное дело, что Нарцисса переживает за сына. Ради него она соврала самому ужасному волшебнику столетия. А теперь, когда он выходит на свободу, она не может даже повидаться с ним. Должно быть предстоящий год до ее возвращения в Англию будет ничуть не лучше этих пяти лет, пока ее сын был в заточении. Но в то же время Гермиона вспомнила, какой год грядет ей и сострадание к несчастной женщине немного поубавилось. Все-таки Гарри прав, она настроена слишком негативно. Возможно годы в заключении изменили Малфоя, сделали его менее пафосным и спокойным. Возможно она зря раньше времени навесила на него ярлык неисправимого придурка. Засыпая, она думала лишь о том, что стоит дать парню шанс произвести на нее новое впечатление и потом судить о сложности работы с ним. Гермиона решила, что будет верить в лучшее.

Дни до пятницы пролетели как один миг. Идя утром на работу, она испытывала сильное волнение. Оказавшись в кабинете, она первым делом приняла успокоительное зелье, потому что самостоятельно не могла справиться с обуревавшими ее эмоциями. Часы громко отсчитывали секунды, отдаваясь в голове каким-то мерзопакостным стуком. Когда на ее столе появилась записка от секретаря Олдриджа о том, что начальник вызывает ее к себе, она решительно поднялась из-за стола, кивнула сама себе и отправилась навстречу своему страху.

Войдя в кабинет после короткого стука, она сразу увидела эту спину. Его спину. Острые плечи, худее, чем она помнила, но все та же ровная спина.

― Доброе утро, мисс Грейнджер, проходите, ― Олдридж сразу обозначил ее присутствие. Малфой на секунду замер, затем выпрямился еще ровнее (как будто это было возможно), но головы не повернул. Гермиона нервно сглотнула и прошла к стулу, который ей жестом указал начальник. Она аккуратно присела, стараясь не смотреть на Малфоя. Но через мгновение любопытство взяло верх, и она посмотрела на него краем глаза, не поворачивая головы. То же сделал и он. На секунду их взгляды встретились, и они тут же отвернулись.

― Я не согласен, сэр, ― через некоторое время сказал Драко. Олдридж вопрошающе поднял плечи. ― Мне кажется, выбор кандидатуры неудачный.

― А, вы уже поняли, что роль вашего казначея будет исполнять мисс Грейнджер, ― улыбнулся Олдридж. Гермиона с опаской покосилась на Малфоя.

― Это очевидно, сэр, вы же позвали ее сразу после того, как я спросил, с кем решать вопрос по доступу к моим деньгам, ― устало поведал Малфой, как ему казалось, самое банальное и очевидное объяснение.

― И что же не так с мисс Грейнджер? ― уточнил шеф.

― Не думаю, что получится наладить контакт, ― ответил Драко, не глядя в сторону Гермионы.

― Странно, мне казалось, что вы учились в одной параллели и выросли вместе, ― проговорил Олдридж.

― Да, но мой факультет ― Слизерин, а у Грейнджер ― Гриффиндор, ― объяснил Малфой.

― А какая разница? Все же факультеты равны, ― недоумевал глава казначейства. Драко и Гермиона посмотрели на него удивленными глазами.

― На каком факультете учились вы, сэр? ― подала голос девушка.

― Пуффендуй, ― ответил с улыбкой Олдридж. Драко и Гермиона, не сговариваясь, закатили глаза и вздохнули. Повисло неловкое молчание. Впрочем, сам же начальник его и нарушил: ― Ну так что, мистер Малфой, вопрос касательно вашего казначея решен, ибо других кандидатов Министерство не одобрило.

― Обожаю этот выбор без выбора, ― тяжело вздохнул Малфой.

― Погодите, я вам еще самого главного не сказал, ― сдерживая улыбку, проговорил Олдридж, отчего Гермиона заерзала на стуле. Драко посмотрел на мужчину. ― К сожалению, ваше прошлое не стереть никакими сроками в тюрьме, доверие практически на нуле, поэтому доступ к деньгам вам будет ограничен в течение года.

― Что это значит? ― нахмурив брови, спросил Драко. Гермиона посмотрела на него и заметила, как он напряжен, но пытается не выдать этого. Худые плечи, круги под глазами. Прежде чем идти в Казначейство по вопросу доступа к хранилищу, лучше бы отоспался, подумала она.

― Вы не сможете распоряжаться деньгами лично, все финансовые операции за вас будет совершать казначей, ― разъяснил Олдридж, глядя на Малфоя самым дружелюбным взглядом, в то время как лицо самого Драко менялось на глазах: его черты стали острее, в глазах появилась злость.

― Я был на поводке у Министерства целых пять лет и теперь вроде как помилован, но снова лишь на словах?! ― Драко был взбешен. ― Мне теперь еще и за каждым кнатом бегать к Грейнджер?!

― Кнатом, сиклем, галлеоном, ― кивал Олдридж, словно не понимал обрушившийся на него гнев Малфоя, а Гермиона недоумевала, какого черта ее начальник ведет себя подобны образом. При всей ее нелюбви к Малфою, общение с ним выглядело как издевка. ― Но это еще не самое страшное…

― Мерлин! Говорите уже! Мне выделили какой-то мизерный лимит? ― Драко был растерян.

― О, нет, деньги вы можете тратить в любом объеме, ― заверил Олдридж с улыбкой, которая уже раздражала всех присутствующих. ― Только держать их в руках за вас будет мисс Грейнджер.

― О чем он говорит? ― Драко не выдержал и повернулся к Гермионе. Она не ожидала, что Малфой заговорит с ней, поэтому замерла на полу вдохе, смотря точно ему в глаза.

― Ты будешь говорить, что хочешь купить, а я буду за это платить твоими деньгами, ― севшим голосом объяснила Гермиона. Глаза Малфоя стали в два раза больше. Гермиона впервые видела его настолько ошарашенное лицо.

― Это какая-то шутка?! ― Драко не верил своим ушам. ― Лишать меня возможности физически тратить свои личные деньги?! Министерство в край обалдело!

― Но-но, мистер Малфой! ― тут же одернул Олдридж. ― Вы ознакомились с условиями помилования, насколько я знаю, ваша мать присылала адвоката вам на помощь, поэтому сейчас не стоит так горячиться. Все не так плохо, вы на свободе, а это ограничение временное.

― Год! Целый год я должен зависеть от нее! ― вскликнул Драко, неопределенно махнув рукой в сторону Грейнджер. ― Это же…катастрофа!

― Что, прости? ― пришло время недоумевать Гермионе. ― Ты думаешь, я в восторге от такой перспективы? Мистер Олдридж не даст соврать, я просила не впутывать меня в это, но такого распоряжение министра.

― Я тебя как клиент не устраиваю? ― ощерившись, спросил Драко.

― Представь себе, да, ― Гермиона, очевидно, заразилась его нервозом, поэтому не обращая внимания на начальство, участвовала на равных в перепалке с Малфоем. ― Целый год! Год я должна буду постоянно с тобой пересекаться!

― Кстати об этом, ― тон Драко слегка успокоился. Наверно подействовало то, что и Гермиона не в восторге от назначения, а значит он попробует договориться с ней позже. В конце концов им обоим на руку видеться как можно реже. ― Она будет постоянно ходить рядом? Кошелек я обычно в кармане ношу.

― Нет, конечно, мистер Малфой, ― с улыбкой ответил Олдридж, как будто все это время отсутствовал в кабинете и не видел, как эти двое «настроены» на работу друг с другом. Он достал из шкатулки на столе два галлеона и протянул один Драко, а второй Гермионе: ― Вот возьмите, единственная монета, которую вам разрешено держать в руках. Она зачарована Протеевыми чарами. Когда вам потребуется расплатиться по счету, отправьте мисс Грейнджер сообщение о своем местонахождении, и она явится.

― Это какой-то бред, ― вздохнул Малфой.

― А на мой взгляд, просто магия, ― парировал Олдридж. Гермиона сидела и молча раздувала ноздри. ― На этом пока все. Галлеон не теряйте и о потенциально крупных тратах информируйте мисс Грейнджер заранее, чтобы она подготовила соответствующую сумму.

― Сейчас у тебя есть какие-то мои деньги? ― спросил Драко, забирая галлеон и обращаясь к Гермионе.

― Нет, ― покачала головой она.

― Тогда иди и набей полные карманы, локацию я скину, ― распорядился Малфой, поднимаясь с места. ― Всего хорошего.

Он кивнул Олдриджу и покинул кабинет, не взглянув на Гермиону. Едва дверь за ним закрылась, она посмотрела на шефа с осуждением. Впрочем, он ее недовольства предпочел не заметить.

― Удачи, мисс Грейнджер, и поторопитесь посетить хранилище до закрытия банка, парень на свободе, а впереди выходные, ― дал напутствие начальник. Гермиона встала со стула и молча пошла на выход, ощущая себя в каком-то театре абсурда, словно происходящее какой-то злой фарс, а сценарий ей не дали. Оказавшись в коридоре, она прислонилась к стене, не веря в происходящее, но отсчет уже начался и впереди ее ждали 365 дней кромешного ужаса.