Назгул страны Рун (гет)

Ночью прин­цессу Эрэн­дис за­час­тую на­веща­ют приз­ра­ки; она при­вык­ла к их не­навяз­чи­вому при­сутс­твию, лег­кой по­лу­улыб­кой встре­чая ве­рени­цу поч­ти от­живших свое кош­ма­ров — они не име­ют здесь си­лы, они ве­тошь, рас­сы­па­юща­яся на клочья пы­ли и ту­мана. Оди­нако­во жел­тогла­зые и се­роли­цые, от­пе­чат­ки па­мяти; толь­ко ин­то­нации еще род­нят эти те­ни с ба­буш­кой, ма­терью и ее сес­тра­ми, под­ружка­ми по дет­ским иг­рам. Од­на­ко се­год­ня про­ис­хо­дит неч­то не­обыч­ное: в тре­вож­ном по­лус­не ей яв­ля­ет­ся об­раз от­ца.

Смерть от­ца — единс­твен­ная, ко­торую она ви­дела сво­ими гла­зами, од­на­ко имен­но он снит­ся ей край­не ред­ко и ни­ког­да не удос­та­ива­ет да­же улыб­кой. При жиз­ни ве­селый и жиз­не­радос­тный че­ловек, обо­жав­ший свою ма­лень­кую прин­цессу, в по­тус­то­рон­нем ми­ре он об­рел об­лик ду­ха мрач­но­го, да­же гру­бого, и до край­нос­ти не­ужив­чи­вого. Мо­жет быть, за­думы­ва­ет­ся Хинд, Вла­дыка не­дово­лен от­цом или вов­се не же­ла­ет его при­сутс­твия в сво­их чер­то­гах по ту сто­рону бес­ко­неч­ности? Хинд стра­шит­ся да­же пред­по­ложить по­доб­ное — впро­чем, сто­ит ли удив­лять­ся, у Вла­дыки пре­дос­та­точ­но во­инов, мно­гие из ко­торых сра­жались за не­го с не­запа­мят­ных вре­мен — о них рас­ска­зыва­ют ле­ген­ды, их име­на вы­веде­ны кал­лигра­фичес­ким по­чер­ком в древ­них ру­копи­сях. А ес­ли го­сударь и вправ­ду ре­шит зак­ре­пить свою по­беду в Мор­до­ре и при­кажет каз­нить Са­уро­на, у от­ца, по­жалуй, и вов­се не ос­та­ет­ся шан­сов. Не­даром ведь ба­буш­ка рас­ска­зыва­ла, что из сво­их слуг Вла­дыка бо­лее все­го це­нил имен­но Влас­те­лина Мор­до­ра.

О Са­уро­не рас­ска­зыва­ют раз­ное. Счи­та­ют да­же, что его нель­зя убить. Хинд зак­ры­ва­ет гла­за и сно­ва ви­дит, как те­ло от­ца прон­за­ет кри­вой, на­подо­бие пи­рат­ско­го, кли­нок. В чу­жую не­уяз­ви­мость ей ве­рит­ся сла­бо. Лю­бого мож­но убить. Не ока­жет­ся же Са­урон силь­нее Вла­дыки?

Отец сно­ва сер­дит и от­части оза­дачен; Хинд вдруг вспо­мина­ет­ся пер­си­ково-ро­зовое не­бо и си­зое ма­рево над во­дами Рун где-то да­леко, за го­ризон­том. Они раз­би­ли сто­ян­ку у под­но­жия хол­мов, и те­перь ре­бят­ню от­ту­да не от­ва­дить — кто-то из жен­щин об­молвил­ся, буд­то не­кие ко­чев­ни­ки хо­рони­ли здесь сво­их вож­дей по обы­чаю се­вер­ных на­родов: в кур­га­нах, с рос­сы­пями зо­лота, дра­гоцен­ностей и прек­расных ред­ких кам­ней, что встре­чались лишь на руд­ни­ках за­тонув­ше­го Бе­лери­ан­да. Брат пред­по­лага­ет, что не­боль­шая брошь или коль­цо мог­ли за­терять­ся в су­мато­хе и те­перь ожи­да­ют лишь удач­ли­вого пут­ни­ка, и они с ут­ра до ве­чера го­товы бро­дить здесь, выс­матри­вая сол­нечных зай­чи­ков и за­дор­ную иг­ру све­та в гра­нях ал­ма­за или аме­тис­та, а мо­жет быть, и че­го-то бо­лее вол­шебно­го. Отец их за­бав не по­ощ­ря­ет: с са­мого ут­ра он мес­та се­бе не на­ходит, буд­то ожи­дая ко­го-то.

Стран­ник при­ходит с юга — вы­сокие ску­лы, слег­ка рас­ко­сые гла­за, ко­жа — ма­ло то­го, что смуг­лая от при­роды, так еще и за­горе­лая вследс­твие дол­гих блуж­да­ний по сте­пи, ти­пич­ный вас­так — ес­ли бы от­ца пе­ре­одеть в на­ряд по мо­де да­леких зе­мель, так их и не раз­ли­чить. Тот, к сло­ву, встре­ча­ет южа­нина, как до­рого­го гос­тя, уса­жива­ет воз­ле кос­тра ря­дом с со­бой и вни­матель­но вгля­дыва­ет­ся в его ли­цо, слов­но пы­та­ясь за­пом­нить каж­дую чер­точку. Хинд нап­расно тщит­ся ра­зыс­кать в ду­ше хоть кру­пицу родс­твен­ных чувств: пусть ей ска­зали, что та­инс­твен­ный пу­тешес­твен­ник — ее род­ной дя­дя, ей он ка­жет­ся ви­дени­ем из дру­гого ми­ра или да­же вре­мени.

Дя­дя — стар­ший брат от­ца, не­ког­да не по­желав­ший при­нять на се­бя ру­ководс­тво кла­ном; яв­ле­ние ред­кое, мож­но да­же ска­зать, ис­клю­читель­ное. Хинд слы­шала о семь­ях, ко­торые за та­кое не пог­ну­шались бы и от­пра­вить сво­ен­равно­го нас­ледни­ка на корм ры­бам, но их в та­кой бес­ком­про­мис­снос­ти уп­рекнуть нель­зя, нап­ро­тив: ба­буш­ка гор­дится, что ее пер­ве­нец жи­вет в боль­шом го­роде и да­же стал там не пос­ледним че­лове­ком. Хинд, приз­нать­ся, с тру­дом по­нима­ет раз­го­воры взрос­лых: за­поми­на­ет толь­ко наз­ва­ние — Ум­бар, — а даль­ше ее вни­мание от­вле­ка­ют ди­ковин­ные ве­щицы, что дя­дя дос­та­ет из до­рож­но­го меш­ка — ник­то из их жен­щин не уме­ет из­го­тав­ли­вать по­доб­ной тка­ни. Один из по­дар­ков нра­вит­ся от­цу осо­бен­но — дя­дя на­зыва­ет эту иг­ру шах­ма­тами, дол­го и под­робно объ­яс­няя пра­вила иг­ры. Хинд тог­да за­сыпа­ет на ко­ленях у ба­буш­ки: шах­ма­ты ка­жут­ся ей весь­ма сом­ни­тель­ным раз­вле­чени­ем. В са­мом де­ле, луч­ше бы дя­дя вмес­те с ни­ми от­пра­вил­ся ис­кать зо­лото заб­ро­шен­ных кур­га­нов или при­нес бла­годарс­твен­ную жер­тву де­ве мо­ря Рун — ви­дела же Хинд, у не­го от­личная ло­шадь, од­на­ко он так и не удо­сужил­ся дос­ка­кать до по­бережья.

Отец с лю­бопытс­твом вер­тит в ру­ках вы­точен­ные из не­из­вес­тно­го ма­тери­ала фи­гур­ки ко­ролей, прин­цев и во­инов — А­ин поз­же рас­ска­зыва­ет, что то бы­ли бив­ни нас­то­ящих му­макил, уди­витель­ных су­ществ, что во­дят­ся где-то в Кхан­де. Хинд уве­рена, что А­ин при­дума­ла это для крас­но­го слов­ца: она уже зна­ет, что му­мак сво­ей ве­личи­ной ед­ва ли не срав­ним с го­рой, а рев его страш­нее рас­ка­тов гро­ма. Толь­ко нас­то­ящий ге­рой мо­жет по­бедить та­кого, а ба­буш­ка всег­да го­ворит, что в их эпо­ху ге­рои боль­ше не рож­да­ют­ся, ибо ве­ликие во­ите­ли древ­ности уш­ли и не ус­пе­ли вос­пи­тать по­коле­ние се­бе на сме­ну. Дя­дя, не в оби­ду ему ска­зано, сов­сем не по­хож на ге­роя или во­ите­ля — ско­рее, на бро­дяче­го фо­кус­ни­ка, су­дя по озор­но­му ви­ду, с ко­торым он рас­став­ля­ет эти кро­шеч­ные фи­гур­ки на де­ревян­ной дос­ке в круп­ную клет­ку. На этот раз иг­ра скла­дыва­ет­ся не в поль­зу от­ца — и Эрэн­дис уже не зна­ет, явь ли то, за­поз­да­лый ли сон из детс­тва или пос­ланное свы­ше ви­дение; дя­дя то­же здесь, толь­ко с не­ба над его го­ловой смот­рят хо­лод­ные звез­ды Ро­мен­ны, и он лу­каво улы­ба­ет­ся пле­мян­ни­це, слов­но все ее мыс­ли из­вес­тны ему на­перед.

— А в Ум­ба­ре вы то­же бы­вали? — спра­шива­ет она Иш­тар во вре­мя про­гул­ки в са­ду. Пос­ле дол­гих ча­сов, про­веден­ных в двор­цо­вой биб­ли­оте­ке осо­бен­но при­ят­но нас­лаждать­ся аро­матом цве­тущих де­ревь­ев, и да­же прон­зи­тель­ный за­пах со­ли, до­нося­щий­ся с мо­ря, не спо­собен ис­портить ей удо­воль­ствие.

— Вы шу­тите? — улы­ба­ет­ся Иш­тар. — Что­бы я да не по­быва­ла в круп­ней­шем пор­ту, в са­мом кра­сивом го­роде юга? Или, ес­ли быть точ­ной, единс­твен­ном мес­те в зем­лях ха­рад­рим, что хо­тя бы от­да­лен­но по­хоже на го­род, а не на боль­шую сто­ян­ку ко­чев­ни­ков? Зна­ете, что род­нит Ум­бар с Ар­ме­нело­сом? Толь­ко од­но: каж­дый в сво­ей жиз­ни обя­зан по­сетить его хоть раз.

— Ви­жу, вы го­вори­те об Ум­ба­ре с боль­шой теп­ло­той, — от­ме­ча­ет Эрэн­дис. — На­де­юсь толь­ко, Ну­менор ос­та­вит о се­бе та­кие же при­ят­ные вос­по­мина­ния.

Иш­тар от­ве­ча­ет не сра­зу, буд­то про­буя на вкус до сих не при­ходив­шую ей в го­лову идею.

— В Ум­ба­ре прош­ла зна­читель­ная часть мо­ей жиз­ни, прин­цесса, от­сю­да же я у­еду, ед­ва за­кон­чатся праз­дни­ки. Я бы­ла бы ра­да по­любить Ну­менор, но бо­юсь, у ме­ня нет на это вре­мени. Глав­ный дар Эру сво­им де­тям, бе­зус­ловно, не­оце­ним, но уж слиш­ком вне­запен.

Эрэн­дис сно­ва ста­новит­ся не по се­бе — пос­ланни­ца Кхан­да уме­ет сму­тить весь­ма не­ожи­дан­ны­ми выс­ка­зыва­ни­ями, осо­бен­но ког­да речь за­ходит о ее — об их — ве­ре. Не­замет­но она ог­ля­дыва­ет­ся по сто­ронам — иног­да ей ка­жет­ся, го­ды нег­ласно­го про­тивос­то­яния с лор­дом Аман­ди­лом на­учи­ли Ар-Зим­ра­фель да­же птиц и тва­рей, что ко­пошат­ся в зем­ле, ис­поль­зо­вать в ка­чес­тве сво­их ос­ве­доми­телей.

— Пра­во, что за раз­го­воры в та­кой прек­расный день! — ужа­са­ет­ся она. — Ее ве­личес­тво неп­ре­мен­но за­хочет поз­на­комить вас с ос­тро­вом. Уве­рена, в Ум­ба­ре вы не ви­дели та­ких прек­расных двор­цов, та­ких уди­витель­ных га­лерей и ог­ромных рын­ков. К то­му же, бли­зит­ся день се­реди­ны ле­та. Хо­тя го­сударь не слиш­ком ре­лиги­озен, ста­рый обы­чай под­ни­мать­ся на Ме­нель­тар­му еще уце­лел. Его ве­личес­тво, ко­неч­но, за­хочет сде­лать при­ят­ное ко­роле­ве и воз­вра­тит­ся в срок, что­бы ус­петь воз­гла­вить тор­жес­твен­ное шес­твие.

Вспы­хива­ют ли на мгно­вение не­хоро­шие огонь­ки в гла­зах Иш­тар, или то все­го лишь иг­ра све­та и во­об­ра­жения прин­цессы?

— Не­вер­но счи­тать Ум­бар от­ста­лой про­вин­ци­ей, пер­вые по­селе­ния в тех кра­ях по­яви­лись зна­читель­но рань­ше той же Ро­мен­ны, — от­че­кани­ва­ет она. — Хва­та­ет там и ци­таде­лей, и рын­ков, и хра­мов, пусть с ва­шими они по­хожи, как ночь и день. Что до Ме­нель­тар­мы, бо­юсь, прин­цесса, ее ве­личес­тво ни­ког­да не поз­во­лит се­бе так ос­канда­лить­ся, пред­ло­жив мне явить­ся ту­да. И вам, ко­неч­но, хо­рошо из­вес­тны при­чины та­ких пре­дос­то­рож­ностей.

Эрэн­дис вски­дыва­ет на Иш­тар ис­пу­ган­ный взгляд: хит­рая пос­ланни­ца вновь зас­та­ет прин­цессу врас­плох. Ар-Зим­ра­фель пре­дуп­режда­ла не вос­при­нимать всерь­ез по­рывы ее мни­мой ис­крен­ности, и все же за­готов­ленные фра­зы вы­лета­ют из го­ловы вся­кий раз, ког­да Иш­тар от­ка­зыва­ет­ся вес­ти се­бя по сце­нарию.

— Я не хо­тела ста­вить вас в не­удоб­ное по­ложе­ние, гос­по­жа. Ко­роле­ва стро­га, ес­ли де­ло ка­са­ет­ся по­чита­ния Эру, но ведь ей из­вес­тно, что вы ну­менор­ка по кро­ви.

— Из­вес­тно, моя до­рогая, нас­толь­ко хо­рошо из­вес­тно, что мою ро­дос­ловную она мо­жет пов­то­рить ед­ва ли не уве­рен­ней, чем мо­лит­ву ва­шей пок­ро­витель­ни­це Уй­ненн, — сме­ет­ся Иш­тар. — Од­на­ко да­же ес­ли бы она нас­та­ива­ла на мо­ем учас­тии в вос­хожде­нии, я бы­ла бы вы­нуж­де­на от­кло­нить ее приг­ла­шение. Мир дав­но бы ска­тил­ся в Без­дну, ес­ли бы мы не дер­жа­лись сво­их прин­ци­пов, не прав­да ли?

С та­ким выс­ка­зыва­ни­ем Эрэн­дис пос­по­рить не мо­жет, по­это­му ей ос­та­ет­ся лишь сдав­ленно кив­нуть. Об­сто­ятель­ства не поз­во­ля­ют им раз­вить опас­ную те­му: двор­цо­вый парк — мес­то ожив­ленное, и навс­тре­чу им по­пада­ет­ся шум­ная ком­па­ния мо­лодых лю­дей, ко­торых прин­цесса, увы, не мо­жет иг­но­риро­вать.

— Ва­ше вы­сочес­тво, — их ли­дер скло­ня­ет­ся в изыс­канном по­лупок­ло­не, и Эрэн­дис на­де­ет­ся, что ру­мянец на ее ще­ках все при­сутс­тву­ющие не за­метят, ли­бо спи­шут на нес­терпи­мую жа­ру, — боль­шая честь встре­тить вас… и ва­шу спут­ни­цу.

— Гос­по­жа по­сол стра­ны Кханд, — от­че­го-то с не­охо­той пред­став­ля­ет она Иш­тар. — Пе­ред ва­ми Исил­дур, внук лор­да Аман­ди­ла, кня­зя Ан­ду­ниэ, с ко­торым вы уже име­ли воз­можность поз­на­комить­ся на за­седа­нии Со­вета Ски­пет­ра.

— Гос­по­жа по­сол, — с по­нима­ни­ем от­зы­ва­ет­ся Исил­дур, и Эрэн­дис от­четли­во слы­шит­ся нас­мешка в его го­лосе. — О ва­шем при­ез­де и ва­шей стра­не мно­го го­вори­ли… пос­ле за­седа­ния Со­вета.

И об этом Эрэн­дис хо­рошо из­вес­тно — она дол­жна быть бла­годар­на Ал­ла­су, ко­торо­му так удач­но уда­ет­ся по­пасть в пра­виль­ную сме­ну ка­ра­ула, что­бы пе­редать ей ес­ли не суть проб­лем, об­сужда­емых Со­ветом, так хо­тя бы об­рывки за­кулис­ных раз­го­воров. По­жалуй, ее обе­щание со­дей­ство­вать прод­ви­жению карь­еры юно­ши ока­залось очень кста­ти. Ме­нее под­робно прос­ве­тила ее и ко­роле­ва: лорд Аман­дил бе­седо­вал с Иш­тар, и он не был ей рад.

— Мне дос­та­вило нес­ка­зан­ное удо­воль­ствие встре­ча с ва­шим ува­жа­емым де­душ­кой, — с на­рочи­той веж­ли­востью от­зы­ва­ет­ся Иш­тар. — Что за дос­той­ный муж, да еще и та­ких бла­город­ных кро­вей! Ес­ли бы мне пос­час­тли­вилось ро­дить­ся сре­ди чис­ла по­том­ков ле­ген­дарных Бе­рена и Лю­ти­эн, свет­лей­ше­го Э­арен­ди­ла и прек­расной Силь­ма­ри­эн, я бы уми­рала от гор­дости.

— Ес­ли бы вам пос­час­тли­вилось ро­дить­ся в на­шей семье, вас бы вряд ли за­нес­ло в Кханд, су­дары­ня, — не ос­та­ет­ся в дол­гу юно­ша. — Мой дед, мой отец, я — все мы вы­рос­ли в Ну­мено­рэ, по­кидая дом, толь­ко ког­да то­го тре­бовал долг слу­жения ро­дине. Нам не при­ходи­лось ни бе­жать, ни скры­вать­ся, ни по­вора­чивать­ся к вра­гу спи­ной, здесь мы ро­дились и ум­рем.

— Ник­то не зна­ет сво­ей судь­бы, да­же тот, в чь­их жи­лах те­чет кровь ко­ролей, лорд Исил­дур, — мяг­ко на­поми­на­ет Иш­тар, хо­тя в гла­зах ее тан­цу­ют опас­ные ис­корки. — Те­чение жиз­ни неп­ред­ска­зу­емо, ни­ког­да не зна­ешь за­ранее, ку­да она вас заб­ро­сит, в Ну­менор или в Мор­дор. И ког­да этот путь вне­зап­но обор­вется.

Эрэн­дис, на­конец, спох­ва­тыва­ет­ся, пос­пешно вме­шива­ясь в раз­го­вор, что гро­зит вот-вот вый­ти из-под кон­тро­ля.

— Вы уже зна­ете, Исил­дур? При­было пись­мо от мас­те­ра Пал­ландо, не се­год­ня-зав­тра встре­ча­ем его ко­рабль. Вы ведь то­же приг­ла­шены на пир, что ус­тра­ива­ет ко­роле­ва в его честь?

— Я удос­то­ил­ся быть в сви­те мо­его де­да и от­ца, ва­ше вы­сочес­тво, — Исил­дур все еще не сво­дит ис­пе­пеля­юще­го взгля­да с Иш­тар, но от­ве­ча­ет сдер­жанно и лю­без­но. — Сей­час я убеж­ден, что до воз­вра­щения го­суда­ря вок­руг ее ве­личес­тва дол­жно на­ходить­ся как мож­но боль­ше вер­ных ей и ко­роне лю­дей.

Эрэн­дис не пом­нит, что за ма­ло­убе­дитель­ную от­го­вор­ку изоб­ре­та­ет, что­бы ско­рее по­кинуть сад и увес­ти от­ту­да пос­ланни­цу. Вне вся­ких сом­не­ний, Ар-Зим­ра­фель уз­на­ет об этом об­ме­не кол­костя­ми, не ус­пе­ют они доб­рать­ся до ком­нат Иш­тар — и не­доволь­ство свое не пре­минет выс­ка­зать имен­но прин­цессе. Что до ви­нов­ни­цы ссо­ры, она ве­дет се­бя так, слов­но ни­чего, зас­лу­жива­юще­го вни­мания, не про­изош­ло, и Эрэн­дис са­ма не за­меча­ет, как ос­та­ет­ся у нее на ужин. Сум­рак мед­ленно об­во­лаки­ва­ет дво­рец, неж­но сколь­зя не­види­мыми паль­ца­ми по ще­кам и во­лосам, на­шеп­ты­вая на ухо свою нес­лышную песнь.

— А на юге тем­не­ет ра­но, — вспо­мина­ет вдруг Иш­тар. Фад, слу­га, по­да­ет ей не­боль­шой ла­рец с це­леб­ны­ми тра­вами, что та до­бав­ля­ет в свою ме­довую во­ду. — И всег­да вне­зап­но — не ус­пе­ешь и гла­зом мор­гнуть, а сол­нце уже буд­то об­ру­шилось в мо­ре. Мес­тные жи­тели каж­дый день мо­лят­ся о том, что­бы уж те­перь это слу­чилось раз и нав­сегда.

— Мо­лят­ся о кон­це све­та? — изум­ля­ет­ся Эрэн­дис. Та­кой тра­диции сре­ди южан она не при­поми­на­ет — по­хоже, за эти го­ды из­ме­нилась не толь­ко де­вуш­ка, но и мир, ко­торый она по­мимо во­ли ос­та­вила. — Как та­кое воз­можно?

— Вы ведь по­лучи­ли прек­расное об­ра­зова­ние, слы­шали о про­рочес­твах о Да­гор Да­гор­рат, — Иш­тар сно­ва ре­ша­ет не хо­дить вок­руг да око­ло. — Как и на за­ре вре­мен, с ги­бели све­тил все нач­нется, но этим не за­кон­чится. Не сто­ит смот­реть на ме­ня с та­ким ужа­сом, мир не од­ну эпо­ху су­щес­тво­вал без сол­нца и лу­ны, это все­го лишь мы нас­толь­ко ог­ра­ниче­ны, что не пред­став­ля­ем се­бе иной ре­аль­нос­ти.

— Вы так го­вори­те, как буд­то са­ми зас­та­ли те вре­мена, это зву­чит жут­ко­вато, — ежит­ся Эрэн­дис, на­де­ясь свес­ти раз­го­вор к шут­ке, но Иш­тар со­вер­шенно серь­ез­но по­жима­ет пле­чами.

— Я встре­чала тех, кто пом­нит мир с его сот­во­рения. Жи­тели Ну­мено­рэ из­вес­тны сво­ей тро­гатель­ной друж­бой с на­родом эль­фов, ког­да-то по Ан­ду­ниэ не­воз­можно бы­ло и ша­гу сту­пить, не стол­кнув­шись с ва­шими ос­тро­ухи­ми со­юз­ни­ками, но есть в Сре­диземье си­лы и бо­лее мо­гущес­твен­ные. Тем боль­ше гор­дости ис­пы­тыва­ешь за свою ра­су, ког­да сво­ими гла­зами ви­дишь, как эти си­лы скло­ня­ют­ся пе­ред во­лей лю­дей, — с улыб­кой от­ве­ча­ет Иш­тар.

— Вы име­ете в ви­ду Са­уро­на… Тар-Май­ро­на? — поп­равля­ет­ся прин­цесса, за­метив не­доволь­ную гри­масу пос­ланни­цы. — Я всег­да счи­тала, что ве­рить его сло­вам нель­зя.

— А вы слы­шали мно­гие из его ре­чений? — па­риру­ет Иш­тар. — Лорд Май­рон, бе­зус­ловно, ста­рей­ший из всех зна­комых мне лич­но оби­тате­лей Сре­диземья, но кто я та­кая, что­бы он тра­тил на ме­ня свое дра­гоцен­ное вре­мя. В Мор­до­ре то­же есть свои пер­во­рож­денные, ал­баи на орочь­ем на­речии. Не­кото­рые из них пом­нят са­мого Вла­дыку.

— Быть та­кого не мо­жет, — ши­роко рас­кры­ва­ет гла­за Эрэн­дис. — Ведь все это бы­ло так дав­но!

Иш­тар вне­зап­но вста­ет и рас­па­хива­ет двер­цы сво­его пла­тяно­го шка­фа, дос­та­вая от­ту­да кра­сивую се­реб­ристо-чер­ную на­кид­ку с кро­ваво-крас­ной ото­роч­кой, и де­монс­три­ру­ет на­ряд прин­цессе.

— Ви­дите? Плащ этот стар­ше лю­бого дол­го­жите­ля ва­шей стра­ны. За­нят­ная ве­щица, что я при­вез­ла из Мор­до­ра, не­весть сколь­ко про­лежав­шая в Чер­ной ци­таде­ли сре­ди дру­гого хла­ма. Ста­рой хо­зяй­ке она уже вряд ли по­надо­бит­ся.

— А кто она? — Эрэн­дис сно­ва не уда­ет­ся сдер­жать лю­бопытс­тва — рас­ска­зы о Мор­до­ре ее бук­валь­но за­вора­жива­ют. — Она то­же жи­вет в кре­пос­ти Тар-Май­ро­на?

— Жи­ла, — поп­равля­ет ее Иш­тар. — Прав­да, не в Ба­рад-Ду­ре, его воз­ве­ли спус­тя мно­го лет пос­ле то­го, как она про­пала. Мно­гие ду­ма­ют, что она умер­ла, во вся­ком слу­чае, в по­нима­нии лю­дей. Прав­да, луч­ше не поз­во­лять се­бе по­доб­ные за­меча­ния в при­сутс­твии лор­да Май­ро­на. Ее зва­ли Тху­рин­гве­тиль, кста­ти. Ви­жу, вы слы­шали о ней.

Ко­неч­но. Слы­шала прин­цесса Эрэн­дис — за­сижи­ва­ясь над древ­ни­ми ле­топи­сями, ча­сами бе­седуя со сво­ими нас­тавни­ками, что рас­ска­зыва­ли ей о зло­вещей те­ни, ви­тав­шей над Бе­лери­ан­дом и пи­та­ющей­ся кровью не ху­же де­вы мо­ря Рун. Слы­шала ма­лень­кая Хинд — ба­буш­ка прос­то не мог­ла обой­ти сво­им вни­мани­ем столь при­меча­тель­но­го пер­со­нажа. На­до от­дать ей дол­жное, в дан­ном слу­чае на дос­то­вер­ность вас­так­ских ле­генд мож­но бы­ло по­ложить­ся, ибо и они опи­сыва­ли тем­ную майя, как су­щес­тво опас­ное, мсти­тель­ное и все­цело пре­дан­ное сво­ему гос­по­дину.

— Зна­ете, я всег­да счи­тала, что эти древ­ние ле­ген­ды неп­ре­мен­но дол­жен кто-то за­писы­вать, — про­дол­жа­ет Иш­тар, от­ла­мывая ку­сочек за­саха­рен­но­го ман­го. — У южан пол­но су­еве­рий, нас­то­ящая ве­ра, па­мять в пер­воздан­ном ви­де сох­ра­нились раз­ве что в круп­ных го­родах, вок­руг хра­мов. Но ор­ки, пре­тен­ду­ющие на дос­то­вер­ное зна­ние ис­то­рии, — это зре­лище осо­бен­но умо­ритель­ное. Зна­ете, что они рас­ска­зыва­ли мне об этом? — она неб­режно на­киды­ва­ет плащ на пле­чи. — Буд­то бы в мо­их ру­ках та са­мая ле­ген­дарная на­кид­ка, что Тху­рин­гве­тиль ис­поль­зо­вала для то­го, что­бы при­нимать об­лик ги­гант­ской ле­тучей мы­ши-кро­восо­са, ко­торую Лю­ти­эн заб­ра­ла у нее на ос­тро­ве обо­рот­ней. За­бав­нее все­го, что они дей­стви­тель­но счи­та­ют этот плащ вол­шебным. Не пред­став­ля­ете, ка­кое соп­ро­тив­ле­ние мне приш­лось пре­одо­леть, что­бы за­полу­чить его. И ка­кую це­ну мне наз­на­чат за та­кую кол­лекци­он­ную ред­кость в том же Ха­раде!

Эрэн­дис с за­мира­ни­ем сер­дца ка­са­ет­ся тон­кой тка­ни, что бук­валь­но лас­тится к ее паль­цам. Плащ вов­се нель­зя наз­вать кра­сивым и хоть в чем-то осо­бен­ным — прин­цесса поч­ти уве­рена, что у вся­кого ува­жа­юще­го се­бя тор­говца Ха­рада най­дет­ся доб­рая дю­жина по­доб­ных древ­ностей, при­над­ле­жав­ших хоть са­мому Вла­дыке — один ее дя­дя че­го сто­ил, да во вре­мя ко­чевья встре­чали они не­мало бро­дячих южан с ки­бит­ка­ми, гру­жены­ми то­вара­ми, у каж­до­го из ко­торых бы­ла своя ле­ген­да. В сло­вах Иш­тар, од­на­ко, она ни од­ной ми­нуты не сом­не­ва­ет­ся — как и в под­линнос­ти ее до­бычи.

— А что, ес­ли они не лгут? — спра­шива­ет Эрэн­дис, и Иш­тар нас­мешли­во вы­гиба­ет бровь.

— На­мере­ния сол­гать у ор­ков, бе­зус­ловно, нет, мож­но ли счи­тать ложью то, во что они са­ми ис­крен­не ве­рят? И на­кид­ка дей­стви­тель­но при­над­ле­жала Тху­рин­гве­тиль, лорд Май­рон по не­из­вес­тным мне при­чинам сох­ра­нил мно­гое из то­го, что дав­но по­ра пре­дать ог­ню. Од­на­ко за все то вре­мя, что я ее но­шу, я ни ра­зу не об­ра­тилась вам­пи­ром, — она раз­во­дит ру­ками. — Мо­жет быть, де­ло в том, что у ме­ня со­вер­шенно нет кол­дов­ских спо­соб­ностей, в этом пла­не мне да­леко до жриц и мат­ри­ар­хов ис­терлинг­ских пле­мен, да и обу­чать­ся это­му, от­кро­вен­но го­воря, бы­ло нег­де… — Иш­тар вдруг лу­каво щу­рит­ся. — Я ви­жу, плащ вам пон­ра­вил­ся, прин­цесса. Хо­тите, по­дарю?

Эрэн­дис ис­пу­ган­но от­дерги­ва­ет ру­ку — пред­ло­жение пос­ланни­цы зву­чит для нее, как гром сре­ди яс­но­го не­ба.

— Что вы, гос­по­жа, я не мо­гу при­нять та­кой до­рогой по­дарок, — быс­тро от­ве­ча­ет она. — Раз­ве вы толь­ко что не приз­на­лись, что со­бира­етесь про­дать плащ?

— Сда­ет­ся мне, он слиш­ком це­нен, что­бы об­ме­нять его на день­ги, — ус­ме­ха­ет­ся Иш­тар. — Вы мо­жете от­пла­тить мне, прин­цесса, прос­тым обе­щани­ем, ко­торое вам ров­ным сче­том ни­чего не бу­дет сто­ить.

— О чем вы го­вори­те, Иш­тар, — от вол­не­ния Эрэн­дис неп­ро­из­воль­но на­зыва­ет ее по име­ни. — Что я мо­гу при дво­ре!

— Вы единс­твен­ная вос­пи­тан­ни­ца ко­роля, и он лю­бит вас, как род­ную дочь, — за­меча­ет Иш­тар. — Ва­ше мне­ние мно­го для не­го зна­чит — или бу­дет зна­чить од­нажды, ибо муд­рей­шим не по си­лам чи­тать в сер­дцах лю­дей. Вы ви­дите, что ме­ня здесь не встре­ча­ют с рас­прос­терты­ми объ­яти­ями, хо­тя Вла­дыке из­вес­тно, я ни­чего не сде­лала для то­го, что­бы зас­лу­жить та­кое от­но­шение. Ко­роле­ва прис­та­вила вас ко мне, что­бы дер­жать в по­ле зре­ния… не тру­дитесь от­ри­цать, я луч­ше дру­гих знаю, что та­кое жизнь в чу­жой стра­не, — она ус­по­ка­ива­ще ка­са­ет­ся ру­ки Эрэн­дис, сей­час ле­дяной, как лед. — И я вас нис­коль­ко не ви­ню. Де­ло лишь в том, что я не­под­дель­но за­ин­те­ресо­вана в бла­гопо­лучии Кхан­да. Его жи­тели слиш­ком дол­го про­зяба­ли на пе­рифе­рии, и сей­час, ког­да у них есть все шан­сы спус­тя ве­ка пол­но­го без­влас­тия соз­дать, на­конец, свое ко­ролевс­тво, я хо­чу чувс­тво­вать се­бя при­час­тной. Но нам ни­ког­да не до­бить­ся это­го без пок­ро­витель­ства Ну­мено­ра. Юг не вы­дер­жит еще од­ной вой­ны с ва­ми, и Тар-Май­рон это прек­расно по­нимал.

— Хо­тите ска­зать, что ар­мия Мор­до­ра ка­питу­лиро­вала, что­бы сох­ра­нить жизнь ва­шим лю­дям? — Эрэн­дис ста­ра­ет­ся до­бавить в го­лос сар­казма, но вы­ходит не слиш­ком убе­дитель­но. Иш­тар на мгно­вение сжи­ма­ет ее ру­ку.

— В на­ших зем­лях жизнь име­ет на­ивыс­шую цен­ность, ес­ли толь­ко она не от­да­на во сла­ву Вла­дыке, — со зна­чени­ем про­из­но­сит она. — Я ду­мала, ми­ровоз­зре­ние, при­нятое в Ну­мено­рэ, ма­ло чем от­ли­ча­ет­ся от на­шего в этом смыс­ле. Фад мне рас­ска­зывал, по­хоже­го уче­ния при­дер­жи­ва­ют­ся и у вас, в стра­не Рун.

— От­ку­да вы зна­ете про Рун? — из­ме­нив­шимся го­лосом спра­шива­ет прин­цесса.

— Вы не­до­оце­нива­ете мой жиз­ненный опыт, Эрэн­дис, — от­ве­ча­ет Иш­тар. — Как го­ворят у нас, волк мо­жет сбро­сить шку­ру, но ус­лы­шит зов сво­ей стаи при пол­ной лу­не. Уж я-то сра­зу уз­наю ис­терлин­га, да­же ес­ли он бу­дет бе­зуп­речно го­ворить хоть на ан­ду­ина­ке, хоть на квенья, — она сно­ва улы­ба­ет­ся и до­бав­ля­ет: — Я не взы­ваю пе­ред ва­ми к па­мяти на­ших пред­ков, что шли в бой за об­щее де­ло, но пос­та­рай­тесь убе­дить ко­роля не су­дить ме­ня слиш­ком стро­го, вот и все, что я хо­чу от вас. Обе­щай­те мне, что я по­кину Ну­менор жи­вой и нев­ре­димой.

— Иш­тар, я вас умо­ляю, та­кие раз­го­воры мо­гут нам обе­им слиш­ком до­рого обой­тись, — Эрэн­дис по­рывис­то под­ни­ма­ет­ся. — Вы здесь в пол­ной бе­зопас­ности. Ко­роль и ко­роле­ва во всем сле­ду­ют за­конам чес­ти и гос­тепри­имс­тва, ник­то не пос­ме­ет уг­ро­жать пос­ланни­це. Это я вам га­ран­ти­рую без вся­ких по­дар­ков!

— И я вам без­гра­нич­но приз­на­тель­на, Эрэн­дис, — пос­ле не­боль­шой за­мин­ки Иш­тар все же спра­шива­ет: — Это имя вам да­ли ва­ши пок­ро­вите­ли, ко­неч­но? Дол­жно быть, вы и не пом­ни­те, как вас на­рек­ли при рож­де­нии…

— Пом­ню, — не­ожи­дан­но для се­бя от­ве­ча­ет Эрэн­дис. — Я пом­ню все. Я дол­жна ид­ти, гос­по­жа по­сол, мне еще нуж­но под­го­товить­ся к встре­че мас­те­ра Пал­ландо.

— Уви­дим­ся на пи­ру, — ки­ва­ет Иш­тар и бро­са­ет вслед прин­цессе, ког­да та уже поч­ти до­ходит до две­рей: — Я не бе­ру на­зад слов о сво­ем по­дар­ке. Ва­ша друж­ба — ве­ликая дра­гоцен­ность для ме­ня, Эрэн­дис, и на­кид­ка бу­дет ждать вас — за­бере­те, ког­да по­чувс­тву­ете в том не­об­хо­димость.