Её путь пирата (джен)

Спустя пять дней после той пьянки около восьмидесяти процентов пиратов на Моби Дике смело и открыто называли Узумаки, если не сестрой, то хотя бы накама. Остальные двадцать процентов либо ещё лично не познакомились с девушкой, либо им было не до неё.

Наруко всегда мечтала о том, чтобы её признали, а ради этого хотела стать Хокаге. Но ещё девушка мечтала о большой семье. В детстве она всегда завидовала детям, которых из парков забирали родные, и сама мечтала о том, что однажды к ней подойдут мама с папой и старшим братиком, скажут, что они выжили в ту ночь, и после этого у Узумаки появится семья. Но с каждым днём Наруко всё лучше понимала, что ничего такого не произойдёт, что никто за ней не придёт и что она так и останется сидеть на скрипучих качелях в опустевшем парке до самой ночи.

Можно было бы назвать седьмую команду своей семьёй, но, несмотря на постоянную беззаботность и радость, блондинка понимала, что между ними непреодолимая стена. Сакура чуть ли не ненавидела её и ревновала к Саске, сам Саске был слишком гордым и напыщенным, не обращал ни на кого внимания в погоне за силой, а Какаши-сенсей был слишком безалаберным, чтобы называться родителем. Пожалуй, Ируку-сенсея можно было бы назвать старшим братом, но тринадцать лет ненависти от единственного учителя не давали ей этого сделать. Пожалуй, лишь Джирайя был ей дядей. Не отцом — слишком ленивый и безалаберный для этого, — а любящим дядей. Сай и Ямато в итоге остались лишь друзьями, так и не войдя в воображаемую семью Наруко. Цунаде была как тётя, на пару с Джирайей. Друзья так и остались друзьями и товарищами. Кроме Гаары. Он был младшим глупым братиком, когда она наставляла его на путь истинный, а потом резко стал старшим и заботливым, когда он защищал её от Обито.

Поэтому в шестнадцать лет Наруко пообещала себе, что сама создаст большую семью. Главное — найти с кем. Но этот пункт, как она знала, решится со временем.

И вот сейчас, сидя за столом в компании Марко, Сатча, Харуты, Висты, Джоза и Изо, Узумаки казалось, что они стали ей семьёй. Феникс был чем-то похож на старшего брата, который пусть и немного, но печётся о своей сестрёнке. Сатч сразу же, ещё при первой встрече, зарекомендовал себя как любящий братец, делающий почти всё ради сестры. Харута был для девушки братом-одногодкой, с которым можно вместе похулиганить или подшутить над Изо, товарищем и другом. Виста и Джоз же были как какие-нибудь кузены. С остальными пиратами Наруко так тесно и хорошо не общалась, но они стали как далёкие родственники. Ну, а Микки была любящей старшей сестрой.

Конечно, о своих мыслях Узумаки никому не говорила, кроме Курамы. Он посмеялся над ней, но не более — всё же он прекрасно знал, что для его джинчуурики значит слово «семья».

Почему же блондинка так воспринимала малознакомых ей людей, тем временем как друзья из Конохи оставались только друзьями? Она и сама не знала ответа на этот вопрос, но догадывалась, что это из-за царящей на корабле атмосферы.

Но так же осталось два неясных фрукта, в виде Белоуса и Эйса. С первым она виделась лишь раз, когда попала на корабль. А вот со вторым всё было труднее. Портгас по непонятной девушке причине стремился убить капитана корабля. Они виделись лишь несколько раз, но этого Узумаки хватило, чтобы понять, что Эйсу нравится на корабле, но он сам не хочет этого признавать. А если верить Харуте, то они уже стали неплохими друзьями.

Также за прошедшее время Узумаки выучила много новых слов, связанных с кораблём. Например, она научилась различать грот-мачту и бизань-мачту, знала, как надо крепить канаты к этим мачтам, чтобы они не развязались, научилась определять направление по компасу, пусть и такому необычному, как Лог Пос. Единственное, что ей давалось не очень хорошо, так это чтение карт.

После помощи Изо и его дивизиону девушку отправили к навигаторам, которых было несколько. Они уверенно вели корабль по морю, обращаясь к Лог Посу или Этернал Посу, а также определяли, когда будет гроза. За время своей «подработки» в навигационной рубке Наруко практически ничего не делала, зато узнала много нового о Гранд Лайне, островах, компасах, Новом Мире и многом другом. Конечно, как минимум, половина информации тут же отсеялась и забылась, однако Узумаки всё равно хоть чуть-чуть, но стала разбираться в навигации и в этом мире.

* * *

Был уже поздний вечер, когда Наруко шла в женскую каюту. После ужина она задержалась в столовой и помогала Сатчу с остальными коками убираться и помыть посуду. За время работы Узумаки успела сто раз пожалеть этого добряка: три раза в день он готовил еду для целой оравы пиратов, а потом ещё и убирал за ними. Не один, конечно, но всё же. Вообще, кокам в помощь часто отправляли в чём-то провинившихся пиратов.

Проходя мимо бочек, блондинка резко замерла. Из-за них выглядывали чьи-то ноги. Узумаки побледнела. Неужели кто-то умер? Но как? Почему его ещё не хватились?!

На дрожащих ногах девушка подошла к ногам и оглядела человека, которому они принадлежали. Это был Портгас Д Эйс.

«Неужели он так надоел всем со своими попытками убить Белоуса, что кто-то не вытерпел и убил его самого?»

— Хех, похоже на то, — Курама кивнул. — Как весело! Только попала на корабль — так сразу же находишь труп.

Девушка приблизилась к телу Эйса и замерла. Он дышал! Она слышала его дыхание! Значит, он не умер!

На всякий случай приложив ладонь к его груди, ища сердцебиение, девушка успокоилась. Он действительно был жив. Вот только... почему он находился в таком месте? Его кто-то вырубил, но не добил? Или же он просто уснул?

Сев на корточки рядом с парнем, Узумаки начала его тормошить и легко бить по щекам. Эйс в себя никак не приходил. Наруко нахмурилась. Перенести его, что ли, в мед отсек? А вдруг тот, кто его оглушил, захочет добить парня? Тогда придётся дежурить у его кровати всю ночь.

Но не успела Узумаки себе додумать «радужные» перспективы на тему ночного бдения у тела парня и лишения себя драгоценного и любимого сна, как вдруг Портгас открыл глаза. Да так резко, что Узумаки испугалась и отпустила плечи парня. Тот шмякнулся на палубу, ударившись головой.

— Ай! Больно! Ты чё творишь? — возмутился Эйс, хватаясь за голову и резко садясь.

— Ты что это здесь валяешься-то? — вопросом на вопрос ответила Узумаки. — Тебя, что ли, кто-то решил по-тихому убить, дабы на жизнь Белоуса больше не покушался?

Портгас посмотрел на девушку, как на дуру, на что она обиженно хмыкнула.

— Нет... Такое у меня с детства. Засыпаю на время, а потом просыпаюсь. Микки говорит, что у меня нарколепсия, — Эйс покачал головой.

— Вот как... А я уже испугалась, что на корабле труп, — Наруко почесала затылок и на удивлённо-издевательский взгляд парня ответила: — Между прочим, твои ноги очень выразительно торчали из-за бочек. Любой подумает, что ты мёртв.

Эйс внезапно запрокинул голову назад и громко рассмеялся. Наруко почувствовала обиду.

— Эй, чего смешного? — она легонько ударила парня по руке, но тот лишь продолжил смеяться. Его смех был настолько заразительным, что на лице Узумаки невольно расцвела улыбка. А потом она и сама хихикнула.

Выпрямившись, девушка протянула Эйсу руку. Тот, прекратив смеяться, принял помощь и поднялся, отряхивая шорты от грязи.

— Слушай, дело, конечно, не моё, но почему ты так стремишься убить Белоуса? Вроде, ты уже прижился в команде, но почему-то всё время отрицаешь это... Почему? — спросила Наруко.

— Тебе не понять, — Эйс покачал головой, медленным шагом направляясь в сторону кают. Узумаки последовала за ним

— А ты скажи, а я уж как-нибудь постараюсь.

— Моя мама умерла при родах, а мой отец был пиратом, которого многие на острове не любили. Я спрашивал их, а что, если бы у этого пирата был бы сын? Все отвечали, что они желали бы этому ребёнку скорой смерти, — он вздохнул, а Узумаки сжала руку в кулак. Как же ей это было знакомо! — Я рос вместе с двумя названными братьями. Женщина, которая нас растила, была не очень рада этому, но терпела. Вскоре умер мой брат, Сабо. Его убили только за то, что Тенрьюбито не понравилось, что рядом с его кораблём смеет плыть маленькая лодочка. Год назад я уплыл с острова, а второй брат, Луффи, остался там до своего семнадцатилетия. Я плавал по морям, нашёл накама. Я подумал, что неплохим толчком для моего прославления, как пирата, было бы убийство какого-нибудь Йонко. Я выбрал Белоуса, но когда напал на него — проиграл. Он рассмеялся и пригласил меня в команду, назвав дерзким мальчишкой. Я не могу принять того, что все эти пираты называют Белоуса своим Отцом. Для меня это... Неправильно. Я не могу принять такое, — он отвёл глаза. — Да и тем более, после того, как они узнают, кем был мой отец, они возненавидят меня. Мне будет больно, если те, кто называл меня братом, резко захотят убить, — он замер. — Прости, что нагружаю этим. Как я и говорил: тебе не понять. Всё же ты — дочь героя.

Наруко подошла к юноше, встала у его правой руки и положила ладонь ему на плечо, заглядывая в чёрные глаза. В них было столько грусти и горечи, что Наруко невольно вздрогнула. Сейчас его взгляд был почти таким же, как и у неё в детстве.

— Да, я — дочь Четвёртого Хокаге, но до шестнадцати лет я об этом и не подозревала. Думаю, что если бы жители Конохи знали об этом, то меня ненавидели бы ещё больше. Хотя, не думаю, что это возможно, — Портгас удивлённо уставился на девушку, опустившую голову. — С рождения меня ненавидели. Стоило мне пойти куда-нибудь, как меня сопровождали ненавистные взгляды и пожелания скорой смерти. Часто, когда я была маленькой и не могла дать отпор, меня забрасывали камнями. Несколько раз мою квартиру поджигали. Я еле успевала спастись. На день рождения меня избивали. Всегда. Лишь научившись быстро бегать, я могла спастись. Но даже это мне не всегда помогало. С детства я была одна, без семьи, без родителей, без опекунов, без друзей, — она на секунду замолчала. — К десяти годам я научилась игнорировать чужие взгляды, к тринадцати меня просто игнорировали. И лишь к шестнадцати, спасая Коноху от Пейна, я получила любовь жителей. Они восторгались мной, дети мечтали стать такой же, как я, они даже просили у меня автограф. А ещё меня впервые обняли. Сакура, с которой я была в одной команде, была первой, кто обнял меня за всю мою жизнь. Тогда я поняла, что людям будет плевать на твоё происхождение или на монстра внутри тебя, если ты им докажешь, что всё это время они ошибались и были не правы.

— Ты так просто простила этих людей? — Эйс нахмурился.

— Да. Это было непросто. Но, знаешь, когда я увидела эту радостную толпу, бежавшую ко мне с криками благодарности, радостную, что я жива, я больше не слышала обвинений в разрушении деревни. Я простила их за все те годы, — она убрала руку и сделала несколько шагов вперёд, а потом остановилась и обернулась. — Знаешь, я советую тебе поговорить с Белоусом или Марко, рассказать им свою проблему. Думаю, они тебе помогут и примут. Главное — не бойся, — она вновь повернулась к парню спиной. — Спокойной ночи, Эйс.

— Спокойной, — эхом повторил Портгас, так и не сдвинувшись с места, наблюдая за тем, как девушка скрывается за дверью.

Он стоял на палубе ещё какое-то время, пока не заметил фигуру Марко на носу корабля. Вздохнув, Эйс направился к Фениксу. Наруко права: он должен поговорить с кем-то об этом.