Её путь пирата (джен)

С того момента, как письмо загадочным образом пропало из рюкзака Наруко, прошло три дня. Всё это время пираты провели на острове. Несмотря на то, что они оба были взбаламученными, громкими и неудержимыми, сейчас они вели себя необычайно тихо, не торопясь бежать разбираться в ситуации.

Вернее, Эйс и Наруко в первые пять секунд уже было бросились на поиски того урода, что посмел их обокрасть, однако Курама быстро отделился от Узумаки бледно-рыжим комком и остановил обоих, говоря о том, что они — два сапога пара.

— Два тупых сапога пара, если точнее, — поправился тогда Лис.

И вот, теперь они восседали на месте и ждали, когда придёт ответ от Марко. В том, что птицу не перехвали, оба были уверены на все сто: Наруко прицепила к письму небольшой жучок, наполненный её чакрой. Таких штук в её мире после войны стало появляться всё больше и больше. Короткий кризис, наступивший после окончания трёхдневной битвы, послужил толчком к созданию новых высокотехнологичных и крайне полезных вещичек. Все, у кого были умные мозги, старались восстановить баланс с помощью новых приборов, которые очень пришлись по душе простому населению.

И, как и любой более-менее современный шиноби, Узумаки всегда таскала с собой в карманах этих жучков. К сожалению, их было слишком мало, чтобы раскидываться ими направо и налево, как она это удачно проделывала с кунаями и сюрикенами, но экономить Наруко научилась ещё в детстве, когда приходилось выживать на маленькое пособие.

Ответ пришёл на четвёртый день.

— Господи, я думал, что состарюсь раньше, чем эта чёртова птица прилетит, — проворчал Эйс.

Всё это время они не выходили из комнаты, заказывая еду в номер. Конечно же, сидеть без дела было невероятно скучно. Сперва пираты ещё хоть как-то развлекали себя игрой в карты и болтовнёй, но буквально к утру второго дня темы для разговоров исчерпали себя, а карты перестали быть такими уж интересными.

— Или чем другая чёртова птица напишет ответ, — поддержала его Узумаки.

Она отвязала от лапки чайки письмо и погладила её по голове в знак благодарности. Та важно кивнула, расправила белоснежные крылья, повернулась к окну, выпорхнула из него и куда-то улетела, мгновенно пропадая в небе.

— Ты чертовски права, — хихикнул Эйс. — Ну, так что там наш огненный петух пишет?

— Секунду. — Наруко, высунув кончик языка, пыталась развязать узелок, который Марко (она была готова поспорить) чопорно завязывал, следя за тем, чтобы бантики были одинакового размера, а узелки крепко держались. — О, наконец-то!

Она развернула свёрток, и из него выпала белая бумажка, исписанная синими чернилами. Наруко нагнулась, подняла его с пола и расправила.

— Что там? — спросил Портгас Д.

Девушка в ответ тяжело вздохнула и, положив письмо на кровать, подозвала к себе Эйса.

Тот присел рядом с девушкой, соприкасаясь с ней плечом и вызывая табун мурашек: пират был невероятно горячим, его кожа буквально обжигала, тем временем как тело Узумаки успело остыть под прохладным ветерком, что пробирался к ним в комнату через открытое окно. Девушка сглотнула, отвела взгляд от веснушчатого лица друга и принялась читать письмо.

«Привет вам обоим. Рад, что вы всё ещё живы».

— А по тому, как он это написал, и не скажешь, — тут же прокомментировала Узумаки.

«Честно, ваше письмо меня взволновало, но я ожидал чего-то подобного. Отец — Йонко, и его многие ненавидят, так что вполне в порядке вещей то, что сейчас происходит. Такое происходило и раньше: некоторые пираты создавали альянсы и нападали на Отца, стремясь его убить и умирали сами».

— Позитивно. Думаешь, нам не стоит особо напрягаться? — спросил Эйс, улыбнувшись.

— Не знаю. Давай лучше читать дальше. — Наруко пожала плечами.

«Однако сейчас ситуация немного сложнее, чем было раньше. Вы не хуже меня знаете, в каком сейчас состоянии Отец. Он до сих пор является самым сильнейшим среди нас, но его здоровье в любой момент может пошатнуться. Если враг воспользуется этим, то кто знает, к чему это может привести?»

«А вот об этом мы не подумали, — поразмыслила Узумаки. — Всё же не зря этот петух у нас — комдив».

«Я даю вам новое задание. Вы должны найти тех, кто стремится уничтожить Отца, и сообщить нам о них. Затем я пошлю вам кого-нибудь в подмогу, после чего вы все вместе, повторюсь, ВСЕ ВМЕСТЕ вернётесь домой. Надеюсь, что это понятно».

— Хах, наивный, — фыркнула Наруко, на что Эйс рассмеялся.

— Мы либо сами с ними разберёмся, либо сбежим от остальных, когда всё закончится, — произнёс он.

— Да ты читаешь мои мысли. — Девушка по-дружески хлопнула его по плечу, широко улыбаясь.

«Продолжаем общаться через письма. Идею с Ден-Ден муши придётся отложить, ибо нас могут прослушать. А также, Наруко, прикладывай своих жучков к каждому письму».

Особенность этих жучков также заключалась в том, что если письмо попадёт не в те руки или затеряется где-то, чакра проникнет через жучок по сигналу отправителя, и письмо либо сгниёт, либо сгорит.

«Удачи.

P.S. Только попробуйте что-то выкинуть. Я вам руки и ноги лично поотрываю».

— Мы же не боимся Марко? — на всякий случай уточнил Портгас Д.

— Неа, — покачала головой Узумаки. — Совершенно точно нет.

— Вот и хорошо, — вздохнул он и откинулся на кровать, стуча ладонью по свободному месту рядом с собой, тем самым молча приглашая девушку лечь рядом. Та тут же счастливо грохнулась, головой неприятно ударившись об руку парня. Но потом, чуть поелозив, удобно устроилась на плече юноши. — Но как он хочет, чтобы мы отыскали этих людей, если даже не знаем, где они?

Наруко в ответ неопределённо что-то промычала.

Как бы классно ни звучала бы фраза «Вы должны найти тех, кто стремится уничтожить Отца», но на деле всё было куда сложнее. Во-первых, как найти этих людей? Они их даже никогда не видели. И всё, что они знают — это то, что эти люди существуют и среди них есть хороший такой вор. А ещё, судя по всему, этот вор преследует их.

— Ловушка, — внезапно озарило Узумаки.

— Что? — переспросил Эйс.

Наруко резко села, лихорадочно бегая глазами по бежевым стенам, пытаясь придумать, как им обустроить эту самую западню для воришки. В принципе, кто-то из них может спрятаться в шкафу и напасть на этого вора со спины, оглушив, но тогда какова вероятность того, что этот вор не слиняет или же что он вообще придёт? Вероятно, что перед проникновением ему надо будет убедиться, что вышли оба, и она, и Эйс, а если он увидит только одного из них, то и вор не появится.

— Эй, Наруко, объясни, — потребовал игнорируемый Портгас Д.

Девушка повернулась к нему лицом и хлопнула глазами, тут же приходя в себя.

— А… Прости, задумалась. В общем, у меня есть идея. Мы должны подстроить ловушку для этого воришки, схватить его и допросить. Он нас и выведет на всех остальных.

Эйс важно приложил указательный и большой пальцы к подбородку и, прикрыв глаза, с пару секунд молчал, а потом закивал, поддерживая идею Узумаки.

— Вопрос только в том, как мы собираемся всё это провернуть.

— Ну, думаю, втроём мы что-нибудь придумаем… Или Курама что-нибудь сам придумает. Он же у нас самый умный. — Она пожала плечами.

— Рад, что ты тоже так считаешь, — фыркнул Лис.

Девушка закатила глаза. Порой этот огромный комок шерсти бывал настолько самовлюблённым, что его хотелось придушить поскорее. Но Узумаки никогда не потакала этому своему желанию. Во-первых, не существовало в мире настолько огромной подушки, во-вторых, они — друзья, вроде как, а друзья друзей не убивают.

— Ну, тогда пусть он придумывает. А я хочу выйти погулять. Нам скоро сваливать отсюда, а я ещё не заработал себе диабет, — пошутил Портгас и уже развернулся было к выходу из номера, как Наруко его резко тормознула.

— Не делай ничего глупого и принеси мне хоть немного!

— Хорошо!

И, громко хлопнув дверью, Эйс вышел в коридор и направился на первый этаж, а затем и на улицу в поисках чего-нибудь вкусненького, по пути подмигивая какому-то мальчику, играющему в мяч.

Наруко же, проводив удаляющуюся голую спину Портгаса, тяжко вздохнула и села на кровать, складывая вместе руки. Несмотря на то, что она несколько дней безвылазно просидела дома, двигаться особо не хотелось: как будто ленивый дух Шикамару достиг её сквозь миры и просочился в тело.

Вспомнив о родном мире, Узумаки чуть взгрустнула, но мгновенно оживилась, когда вспомнила о дневнике Хорста Крауза. Она мигом достала его из свитка, который носила у сердца, и повертела в руках.

Дневнику было две сотни лет, он выглядел очень потрёпанным как снаружи, так и внутри. Почерк у бывшего Йонко был разборчивым, а буквы — большими. Наруко, прикрыв глаза, могла представить, как Крауз сидел в своей капитанской каюте и старательно выводил буквы, превращая их в слова.

Чуть слышно вздохнув, девушка принялась за чтение. Первые страницы были чем-то вроде бортового журнала, но при этом в них было много размышлений капитана. Он коротко писал о чём-то, что произошло с ним. Например, о встрече с дозором или о недавнем шторме. Иногда попадались короткие фразы по типу «Ничего нового» или «Соксок опять сжёг мясо. И почему он до сих пор здесь кок?»

Не впечатлённая Узумаки пролистала несколько страниц вперёд, как вдруг её взгляд зацепился за имя Кагуи. Эта запись, в которой она упоминалась, была удивительно большой по сравнению с предыдущей и датировалась двадцать вторым сентября.

«Я думал, что добился многого за свою жизнь. Я стал сильным Йонко, я — один из повелителей Гранд Лайна, у меня хорошая команда и верные друзья. Я долго думал о том, что же меня до сих пор заставляло чувствовать себя таким одиноким, если у меня всё есть. Но сегодня я понял. Мне не хватало её.

Она прилетела на наш корабль откуда-то издалека, окружённая ярким светом. Когда я впервые увидел её, у меня перехватило дыхание. Она была вся белая, а её глаза казались слепыми. Но, несмотря на это, она была прекрасна. Её звали Кагуя, и она была в поисках какого-то дерева. Я не знаю, что это за дерево и существует ли оно, но я согласился ей помочь. Я ослеплен её красотой».

Наруко вздрогнула. Получается, что Кагуя прибыла в этот мир точно так же, как и в её. Ошиблась ли она миром во время своих поисков или здесь тоже есть Дерево-Бог, Узумаки, к сожалению, не знала.

Внезапно она вспомнила те огромные деревья на архипелаге Сабаоди и сглотнула. Если их планета умирала, когда ей приходилось подпитывать всего одно дерево, то что же ждёт эту, если на ней растёт аж семьдесят девять? Но затем девушка отогнала эту мысль. Если бы Сабаоди являлся бы тем самым деревом, то эта планета была бы мертва. Тогда единственным разумным вариантом остаётся только то, что Кагуя в поисках семени древа просто прибыла не туда.

Узумаки перелистнула страницу. Следующая запись была сделана аж через неделю.

«Кагуя очень молчалива. По ночам она выходит на борт и смотрит на небо, будто ожидает что-то. Команда её порой пугается, потому что по ночам из-за своей бледности она похожа на призрака, но я до сих пор считаю её самой красивой женщиной в этом мире. Она обязательно станет моей».

Следующее предложение было очень старательно зачёркнуто и превращено в просто синий прямоугольник. Видимо, Крауз настолько разоткровенничался, что мгновенно испугался и поспешил скрыть написанное. Хотя, исходя из предыдущих слов мужчины, Наруко легко могла сделать вывод, что он признался ей в любви на бумаге.

«Спустя две недели после прибытия Кагуи мы наконец-то причалили к острову. Кагуя была поражена местным островом настолько, что её выражение лица наконец-то поменялось. После этого команда стала к ней легче относиться, видимо, поняв, что она такая же, как и они. Мы купили всё необходимое и даже больше. Несмотря на то, что Кагуя отказывалась от любых подарков, я всё же решил подарить ей заколку. Она прекрасно смотрится в её волосах».

Наруко улыбнулась. Разговор про волосы напомнил ей её родителей, и у девушки потеплело внутри. Хотела бы она вновь увидеть своих родителей… Для этого даже не жалко выучить технику воскрешения.

Девушка перевернула страницу, пропуская несколько скучных записей, посвящённых восхвалению красоты и женственности Кагуи, и наконец-то нашла что-то более занимательное.

«Я не могу добиться её расположения. Кагуя ускользает из моих рук, я чувствую это. Она до сих пор добра с нами, но в её взгляде я вижу какую-то печаль, и меня это настораживает».

Следом за этой записью шла другая, сделанная на следующий же день:

«Она сказала, что ошиблась, что дерева здесь нет, что уходит. Я не хочу этого всем сердцем. Я пытаюсь её уговорить, но она отказывается меня слушать. Она говорит, что у неё есть миссия, и она обязана ей следовать».

И вот, всего лишь через три дня блокнот пополнился записью всего в два слова, однако они были настолько размыты слезами, что Узумаки с трудом поняла, что там написано.

«Она ушла».

Бумага в этом месте была вздувшейся, даже листок казался более замасленным. Наверное, бывший Йонко не раз открывал эту страницу в будущем, постоянно вспоминая о Кагуе, и от этой мысли у Наруко сжалось сердце.

— Наверное, ему было очень-очень грустно, — тихо сказала она.

Сама девушка вспоминала, как точно так же читала последний роман Джирайи перед его смертью, как мусолила в руках книжку, то и дело открывая её на странице с посвящением ей. Было в этом что-то одновременно успокаивающее и болезненное: видеть слова, написанные родной рукой, посвящённые ей.

Прошло немало времени перед тем, как Крауз вновь взялся вести дневник. И первая же запись после ухода Кагуи была также сделана о ней, и также местами буквы расплывались от солёных слёз.

«Сейчас, месяцы спустя, я думаю о том, что так и должно быть. Найти какое-то там дерево было жизненной задачей Кагуи. Она, в отличие от меня, следует семейным традициям. Мне жаль, что напоследок я ей так и не сказал слов любви, но, думаю, она и так это знала. Она всегда выглядела так, будто всё знала. Пора отпустить Кагую и вновь стать тем самым грозным пиратом Хорстом Краузом. А ещё, возможно, навестить родителей. Давненько я их не видел».

На этом запись обрывалась, и Узумаки глубоко вздохнула. Она искренне сочувствовала Йонко и в какой-то степени понимала его, хотя помочь ничем не могла.

Наруко закрыла записную книжку и грустно посмотрела на противоположную стену. Теперь становилось понятно, почему она оказалась именно в этом мире: он был прекрасен, но также были прекрасны люди, что живут здесь. В прошлом Кагуя плескалась их в доброте и любви, практически месяц была окружена хорошими ребятами и дружной обстановкой. Скорее всего, Кагуя даже не желала покидать эту планету, но ей пришлось. А потом… А потом случилось то, что случилось.

Девушка вновь открыла записную книжку в самом начале.

«Хорст Крауз

(урождённый Хагоромо)».

Наруко вздрогнула. Возможно, чувства Йонко и не были такими уж безответными, а может, Кагуя слишком прикипела к нему, но это совсем не важно. Важно то, что в честь этого мужчины, некогда великого пирата, она назвала своего старшего сына.

Одно Наруко сегодня поняла точно: их миры, её мир ниндзя и этот мир пиратов, были неразлучно связаны незримой, мало кому известной историей.

<hr />Примечания:

Оставляйте отзывы