Химическая свадьба (гет)

Декабрь 1994 г.,

Прага

В иной раз Иванна наверняка попросила бы устроить ей экскурсию по прекрасным интерьерам Пражского Минмагии, но сейчас, когда первая волна паники только-только схлынула, она могла лишь покорно следовать за Талихом и стараться не допустить появления второй волны.

Аврорат располагался на одном из подземных уровней. Коридоры, лестница, лифт, снова коридоры; Талих призвал Иванну не беспокоиться — после разговора её обязательно проводят к выходу. Целью довольно продолжительного путешествия оказался небольшой, но совершенно обыкновенный кабинет: письменный стол, несколько стульев, шкафы с глухими створками. Отсутствие иллюзорного окна Иванну слегка напрягло: традиционно это было одним из признаков комнаты для допросов. Впрочем, она тут же поспешила себя успокоить — мало ли, может быть, это личный кабинет Талиха, и он просто не любит такие окна? Впрочем, даже если это комната для допросов — какая уже разница?

— Доктор Мачкевич, я хотел бы задать вам несколько вопросов, — начал Талих, пригласив её садиться.

— Можно мне сначала водички? Я весь день в лаборатории, пообедать нормально не успела, — на всякий случай начала давить на жалость Иванна, кивнув на графин возле письменного прибора; получив желаемое и отпив немного, она поставила стакан рядом с собой и продолжила беседу: — Господин Талих, я, честно говоря, не знаю, чем могу быть вам полезна. В интересующий вас отрезок времени я находилась почти что на другом краю света…

— Понимаю ваше недоумение, но вы можете располагать сведениями, полезными для расследования, — кивнул аврор, доставая из внутреннего кармана мантии блокнот. — Госпожа Песцова сказала, что связывалась с вами в ту ночь.

— Так точно. Конкретное время я вам затрудняюсь назвать, но на Новой Земле было утро, — подтвердила Иванна, опережая следующий вопрос.

Талих открыл блокнот и стал неспешно перелистывать страницы, словно в поисках нужных записей. Иванна терпеливо ждала, что он заговорит; поскольку экскурсии в анатомический театр не ожидалось, поводов нервничать она пока не видела.

— Скажите, где вы провели двадцать пятое августа? — наконец подал голос аврор, поднимая глаза от блокнота.

— В Дурмштранге, равно как и двадцать четвёртое, и двадцать шестое, и вообще… — ответила Иванна. — А вы меня в чём-то подозреваете? — не сдержала смешка она.

— Ну, что вы, — едва заметно улыбнулся Талих, делая пометку в блокноте. — К сожалению, я не могу сообщить вам истинную причину моих вопросов, тайна следствия, вы понимаете. Обстоятельства таковы, что я вынужден вас расспросить.

— Но почему только сейчас, а не в августе? — продолжила допытываться она, вдруг прикинув, что это может быть связано с повсеместным появлением Тёмной Метки у бывших Пожирателей; слово «расспросить» вместо «допросить» внушало некоторое успокоение, правда незначительное.

— Повторюсь — стечение обстоятельств, — Талих остался всё так же уклончив. — Итак, позвольте вернуться к моим вопросам… Кто может подтвердить ваши слова?

— Моё алиби, вы хотите сказать? — уточнила Иванна, с опозданием прикусив язык. — Не обращайте внимания, неудачные шутки — это от растерянности, — пожала плечами она, делая раскаянное выражение лица. — В тот день я общалась с толпой народа на протяжении всего дня… Шла подготовка к первому сентября. Вы, может, не слышали, но в этом году в Дурмштранге был большой концерт, выступал супруг моей подруги, знаменитый музыкант Тсучия Дайсукэ, — тут Иванна даже ухитрилась отвлечённо задаться вопросом: помирились они уже с Анной или всё ещё находятся в творческом поиске? — Если вы хотите точный список всех, с кем я в тот день общалась, придётся дать мне время вспомнить. А если вас интересует, включу ли я в этот список профессора Каркарова, то да, ответ положительный, — придав взгляду как можно больше спокойствия, добавила Иванна. — Вообще, странно, что вас интересует именно моё местонахождение в тот день, а не его. Или вы так издалека заходите? — она приложила все усилия, чтобы это прозвучало максимально доброжелательно и без намёка на агрессию.

Понятно, что кто-то из коллег Талиха с Каркаровым уже разговаривал, но всё-таки…

«Тут никого ни в чём не обвиняют, — попыталась урезонить себя Иванна. — А даже если и обвиняют — не позволяй вывести себя из равновесия. Ты всю жизнь общаешься с аврорами, на тебя эти штучки не должны действовать».

Сконцентрировавшись, она стала пытаться осторожно транслировать своё спокойствие на Талиха. Без прямого контакта эффект едва ли достижим, но попытаться стоило в любом случае.

Талих вновь улыбнулся.

— Вы очень занятная персона, доктор Мачкевич. Ваше имя мелькает в этом деле в самых неожиданных моментах, — задумчиво молвил он. — Конечно, степень вашей вовлечённости даёт повод официально допросить вас в качестве свидетеля, однако ваш уважаемый отец как-то раз однозначно дал указание не задействовать вас, а его слова имеют весьма значимый вес.

— Простите, а что за «дело»? — всё также доброжелательно поинтересовалась Иванна.

«Если бы кое-кто своевременно подумал головой и нашёл-таки время поговорить с отцом, сейчас не надо было бы тут сидеть и отчаянно тупить», — попеняла она себе.

Или правильно её с такой-то невиданной мощью интеллекта держат в стороне ото всего этого?

Аврор барабанил пальцами по раскрытому блокноту, медля с ответом. На его лице отражалась эффектная работа мысли, однако Иванна вдруг чётко поняла: Талих давно продумал линию разговора и просчитал свои ходы, а сейчас своим молчанием просто пытается её отвлечь.

— Вы знаете, что с гибелью Тёмного лорда было не всё просто, — наконец нарушил он тишину.

— В общих чертах, — пожала плечами Иванна. — Если вы имеете в виду отсутствие исчерпывающих доказательств его окончательного и бесповоротного уничтожения, то да, это мне известно.

Талих коротко кивнул.

— Я с несколькими коллегами вхожу в состав международной группы, занимающейся именно этим вопросом, — сказал он.

— А отец работает с вами? — спросила Иванна, гадая, куда выведет в итоге этот разговор.

— Нет, в нашем расследовании он участвует косвенно, хотя его содействие всегда воистину неоценимо, — покачал головой Талих. — Как я понял, он тщательно следит за тем, чтобы вы не погрязли во всём этом больше, чем есть, хотя, учитывая ваш круг общения, это весьма проблематично. Его устремления вполне понятны — я, как отец отца, понимаю его, сам действовал бы примерно так же, если не жёстче.

Иванна мысленно перебрала варианты ответных реплик, но в итоге только пожала плечами. Время шло, у неё было полно дел, до сути они явно не добрались, а её собеседник всё не спешил раскрывать карты, что исподволь начинало действовать на нервы.

Если бы ему требовалось узнать нечто конкретное, он просто задал бы вопрос напрямую и вряд ли стал тратить своё и Иваннино время на пустопорожнюю болтовню. Вероятно, его целью было выудить из неё как можно больше разнообразной информации, а это чревато долгими посиделками.

— Господин Талих, скажите, у вас ко мне какой-то определённый вопрос? У меня сегодня относительно свободный вечер, но, при всём уважении, я бы хотела провести его дома. Вы хотите перепроверить алиби профессора Каркарова? Он почти неотлучно находился при мне с вечера двадцать четвёртого.

— Доктор Мачкевич, конечно, спасибо, что дополнительно подтвердили показания профессора Каркарова, но его не то, что ни в чём не обвиняют — даже не подозревают, — уверил Талих. — Он давно и весьма плодотворно сотрудничает с нами и снискал доверие не только у господина Мачкевича.

С Талиха можно было писать жанровый портрет «Компетентный и корректный, доброжелательно настроенный (но думающий в первую очередь о профессиональном долге и справедливости!) аврор за работой», однако Иванна на миг ощутила проблеск эмоций сквозь тщательно созданную маску. Длилось это совсем недолго, Талих мгновенно собрался, задвинув эмоции куда-то вглубь сознания, но Иванна успела различить эхо неприязни. Она не очень поняла, на кого именно направлена эта неприязнь, на неё или на Каркарова, но этого хватило, чтобы насторожиться.

— Господин Талих, могу я связаться с отцом? — спросила она, прежде, чем успела хоть как-то просчитать дальнейшие действия; сейчас как никогда она жалела об отсутствии двустороннего зеркала.

— Боюсь, вы не сможете этого сделать, — отозвался аврор. — …По моим сведениям, он сейчас находится в командировке, — пояснил он после небольшой стратегической паузы, во время которой Иванна отчаянно отмахивалась от дурного предчувствия и настойчивого желания немедленно удрать.

Стараясь не делать глубоких вдохов и вообще дышать реже, Иванна мысленно сосчитала до пяти и сделала свой ход.

— Господин Талих, раз уж вы решили не следовать рекомендациям моего отца и всё-таки привлекли меня — пусть пока и неофициально — в качестве свидетеля, может, вы расскажете, что происходит? — спросила она, после чего взяла свой недопитый стакан и сделала несколько глотков, чтобы лучше сосредоточиться. — Я полагаю, наша сегодняшняя беседа вызвана проявляющимися у бывших Пожирателей Тёмными метками? — попыталась она сдвинуть дело с мёртвой точки.

— Не бывает «бывших» Пожирателей Смерти, доктор Мачкевич.

Голос аврора звучал абсолютно ровно, однако Иванна заметила в его в глазах нечто, заставившее её мгновенно выставить ментальный блок. Ей было совершенно неинтересно, какие чувства испытывает Талих к Пожирателям Смерти, будь те бывшие, настоящие или будущие.

— По выражению вашего лица я могу судить о вашем несогласии с данным утверждением, — продолжил аврор столь же спокойным тоном.

— С вашего позволения, я предпочла бы воздержаться от дискуссии на эту тему, — решительно ответила Иванна, начиная опасаться приступа головной боли — напряжённость нарастала, а конца разговора даже в перспективе не наблюдалось. — Я не чувствую в себе сил для терминологических и философских споров.

— Среди ваших знакомых профессор Каркаров не единственный… кто носит Тёмную метку… — безо всяких переходов продолжил Талих.

— Вы хотите поговорить о профессоре Снейпе? — Иванна изо всех сил старалась держать себя в руках, чтобы не впустить в голос холодности больше, чем следовало; не стой необходимость контролировать себя столь остро, её позабавило бы, как Талих ухитрился уйти от спорного термина. — Он мой друг, коллега и соавтор моей последней разработки, — отчеканила она. — К сожалению, я не могу сказать, когда именно у него стала проявляться Метка, у меня не было возможности следить за динамикой её возвращения. Сам он придерживается общего мнения, что это не моего ума дело, потому не считает нужным держать меня в курсе дела. Неужели ваши британские коллеги не говорили с ним на эту тему?

— Профессор Дамблдор, под свою ответственность, настоял на том, чтобы мы не беспокоили профессора Снейпа, — Талих был сама любезность, но это уже не вводило Иванну в заблуждение; более того, предчувствие грядущего подвоха всё усиливалось. — Как давно вы с ним знакомы?

Иванна позволила себе недоумённо нахмуриться и спросить, кого под словами «с ним» имел в виду Талих: Снейпа или Дамблдора? Аврор терпеливо уточнил, что интересует его, разумеется, Снейп. Иванна пожала плечами и принялась рассказывать, как в конце восьмидесятых началась её со Снейпом переписка.

— Не помню, восемьдесят восьмой или восемьдесят девятый это был год… впрочем, вы можете уточнить в редакции «Алхимического вестника» год публикации статьи «Хозяйке на заметку». Стандартная передовица, небольшой очерк про оптимизацию приготовления одного матричного зелья, но там походя был дан совет использовать в повседневной практике автоматизированный перколятор. В нашей зелейной среде традиционно такие вещи не приветствуются, всё должно быть согласно многовековым устоям, но мама мне в своё время объяснила преимущества разумных компромиссов и наглядно продемонстрировала положительный эффект применения немагических технологий… В общем, я почувствовала необходимость выразить солидарность с автором статьи (вы знаете, передовицы не подписывают, но тут был очень уж характерный слог, мне показалось, что это одна моя знакомая) и написала длинный конструктивный комментарий в поддержку такого рода оптимизации. Одновременно с этим, как оказалось, профессор Снейп написал ровно противоположный по сути отзыв. Видимо, редакции показалось забавным столкнуть нас лбами, и оба наших комментария были опубликованы в соответствующей рубрике в следующем же номере. Сначала мы переписывались через колонку обратной связи, потом перешли к личной переписке, — Иванна умолкла, выбирая, что ещё рассказать.

— Вам удалось убедить его в правильности вашей точки зрения? — как ни в чём не бывало поинтересовался Талих.

— Нет, он… весьма консервативен и стоек в своих взглядах, — отозвалась Иванна, как только подобрала подходящий эвфемизм к словосочетанию «замшелый упёртый ретроград». — К тому же, кто сказал, что моя точка зрения правильна? Просто особенности подхода к вопросу…

— Скажите, а почему ваша экспедиция в девяносто первом дважды посещала Албанию? — внезапно спросил аврор.

— В девяносто первом? — ошарашенно вытаращилась на него Иванна, которая, по совести сказать, не очень помнила в каком году куда именно их заносило. — Я, честно признаться, с датами дружу плохо, но да, некоторые места мы посещали по несколько раз, так как разные образцы заготавливают строго в определённый сезон, это регламентируется многими факторами… Слушайте, вы наверняка читали отчёт господина Зорича, и кто-то из ваших коллег общался с моими аспирантами. Или вам нужно, чтобы я лично всё подтвердила?

— Видите ли, ваша экспедиция не то, чтобы окутана тайнами, но вызывает много вопросов… — Талих вновь постучал пальцами по столу. — Вы позволите взглянуть на ваше левое предплечье?

От его внимательного взгляда Иванне стало дурно. Не веря в реальность происходящего, она как в бредовом сне закатала левый рукав и продемонстрировала старую татуировку.

— Господин Талих, вы что, чисто теоретически способны предположить, что я могу быть Пожирателем Смерти? — с трудом усмирив кипение возмущённого разума, спросила Иванна, наблюдая, как аврор тщательно изучает протянутую руку, подсвечивая себе Люмосом.

Неужели лимит абсурда на сегодняшний день не исчерпан?

— Видите ли, доктор Мачкевич, моя профессия предполагает работу с любыми, даже самыми невероятными версиями, — совершенно спокойно отозвался Талих. — А высказанная вами только что версия вовсе далеко не так уж фантастична, тем более, вашей татуировкой не так уж сложно замаскировать Тёмную метку…

— Господин Талих, не говорите ерунды, когда Тёмный лорд ещё был способен метить своих сподвижников, я была сопливой девчонкой, не представляющей ровно никакого интереса ни для кого, кроме своих родителей, — Иванна спохватилась, что в её голос проникли истерические нотки, и велела себе дышать реже.

— Право, не стоит себя недооценивать, — аврор убрал волшебную палочку и вновь уставился на Иванну. — Ваш отец — весьма значимая фигура, вас могли попытаться использовать для того, чтобы управлять им.

— Перестаньте нести чушь! — воскликнула Иванна, подавив порыв схватиться за голову. — Как мне вас убедить, что я не Пожирательница?

Сколько времени прошло с начала их разговора, Иванна не знала, но уже чувствовала себя смертельно уставшей.

— Что вы, я вовсе не считаю вас Пожирательницей, — возразил Талих.

— А зачем тогда я здесь?! — услышав, что перескочила в тональности как минимум на октаву выше, она сделала вдох и затаила дыхание в надежде успокоиться.

«Только не начни хлюпать носом, не смей плакать!» — приказала себе Иванна, чувствуя, что в уголках глаз начинает щипать.

Ей безумно хотелось закрыть глаза, а потом открыть их и обнаружить себя где-нибудь в другом месте: в своей дурмштрангской гостиной или в любой из лабораторий, да хоть на улице чёртова Хогсмида — лишь бы подальше от этого невыносимого Талиха, непонятно чего от неё добивающегося.

— Расскажите, доктор Мачкевич, когда вы в последний раз применяли Непростительные заклятия? — всё в той же внезапной манере спросил аврор.

Иванна вытаращилась на него, удивляясь, как это ей удалось не уронить челюсть. Так это что же, продолжение поляковской мести? Нет, быть того не может, у него нет таких связей. Или Талих на самом деле не имеет отношения к расследованию смерти Тёмного лорда? Иванна чувствовала, что скоро ей начнёт не хватать воздуха от таких головокружительных виражей разговора.

— В начале учебного года на факультативе по Зельям я применила Империо к студенту, который злостно нарушал технику безопасности, — твёрдо сказала она, внимательно глядя на собеседника.

На мгновение он нахмурился; Иванна поняла, что её ответ обескуражил Талиха не меньше, чем до того её обескуражил его вопрос.

— Империус? — удивлённо переспросил Талих. — …Нет, я имел ввиду Смертельное заклятие.

В иной ситуации Иванну наверняка развеселила бы переборчивость аврора, не считающего Империус Непростительным, но сейчас она была полностью поглощена лихорадочными размышлениями. Нет, глупо и самонадеянно считать Талиха «сообщником» Полякова-старшего, расслабляться никак нельзя.

— Если вас интересует тот инцидент в Черногории… — осторожно начала она. — Почти все члены экспедиции тогда использовали Аваду, причём не по одному разу, я в том числе. Господин Зорич — профессионал, но нападавших было слишком много, я приняла решение обороняться своими силами и подала пример аспирантам. В любом случае, первая Авада была пущена не с нашей стороны. Вы, конечно, можете не верить мне…

— Никому не верить — это моя работа. Я читал отчёт господина Зорича, — напомнил Талих.

— К чему вы ведёте? — Иванна сняла очки и устало потёрла глаза. — Вы хотите оценить, насколько дурно на меня влияет окружение? Честно, я, возможно, и использую Непростительные чаще, чем среднестатистический волшебник, но, поверьте, не ради личного удовольствия. И вовсе не под влиянием моих оступившихся в прошлом друзей.

Талих вновь проявил чудеса профессионализма и даже не скривился, услышав последнюю формулировку. Задумчиво перелистнув несколько страниц своего блокнота, он закрыл его, убрал обратно во внутренний карман мантии и обратился к Иванне:

— Меня давно интересует один вопрос: а лабораторных животных вы как умерщвляете?

У Иванны уже совершенно отчётливо стало ломить затылок. Если Талих желал запутать её своими вопросами, он мог поздравить себя с блестящим достижением цели.

— Вообще, всё зависит от того, с какой целью умерщвляете, — пожала плечами Иванна, надевая очки. — Если нужно добыть ингредиент для зелья, то существу обычно одним ударом проламывают череп, или сворачивают шею, или перерезают горло — в зависимости от размера… Слушайте, ну это же первый курс Зелий, азы… Ладно, вы могли забыть, вам по жизни это не нужно, скорее всего. Авадой тут пользоваться крайне некорректно: остаточная магия может испортить зелье. Я сама вообще предпочитаю либо покупать готовые ингредиенты, либо заменять их растительными аналогами, — уточнила она. — А если под «лабораторными животными» вы подразумеваете подопытных, то тут обычно используется большая доза снотворного, угнетающая дыхательный центр, существо просто умирает во сне. Но, опять же, ни я, ни персонал лаборатории нашего холдинга не использует лабораторных животных в испытаниях, после которых их приходилось бы умерщвлять. Так что, если вас интересует, не отрабатываю ли я Аваду на мышах в лаборатории… — тут в мозгу у неё щёлкнуло, и она осеклась, не мигая уставившись на аврора.

Она сама уже забыла о том нелепом эпизоде. Как?! От кого он мог узнать? Если бы Смиты рассказали кому-то, они сообщили бы об этом ей, никаких сомнений! Подозревать Снейпа она не могла по той же причине. А что, если это самое «стечение обстоятельств», столь туманно упомянутое в самом начале беседы… Просто больше никто не знал об этом…

— Вы поймали Петтигрю?! — выпалила Иванна, второй раз приведя аврора в откровенное замешательство. — Это он вам рассказал про то, что я едва не заавадила его в обличье крысы?

— К сожалению, нет, — сухо возразил Талих, справившись с удивлением.

— Значит, вам рассказал кто-то, кому рассказал он, — сделала логический вывод Иванна.

— С чего вы взяли? Что если это был профессор Снейп или кто-то из ваших ассистенток? А вас они не поставили в известность потому, что им это было запрещено? — парировал Талих.

— Они нашли бы способ обойти этот запрет, — буркнула Иванна. — Это не они. Я скорее поверю во вторую крысу, скрывавшуюся в лаборатории и ставшую свидетелем моих опрометчивых действий.

— Вам следует быть осторожнее в своих поступках, доктор Мачкевич, — покачал головой аврор. — Если черногорский инцидент спустили на тормозах, то использование Авады в мирной обстановке больше похоже на блажь. Если это станет известно общественности, репутация вашего отца сильно пострадает, невзирая на все его заслуги.

Это что, значит, она наткнулась на принципиального аврора, пылающего ненавистью ко всему, что хоть как-то касается темы Тёмного лорда? Иванна ощутила тошнотворную слабость. Мотивы поведения Талиха были не очень понятны, но, как бы то ни было, вовсе не хотелось подставлять отца.

— Угу, значит, господину Муди позволительно использовать на глазах у детей Непростительные, а мне в частном порядке по уважительной причине — ни-ни? — брякнула она, не успев взвесить все риски такого высказывания.

— Во-первых, господин Муди — аврор, у него есть соответствующие полномочия. К тому же, его действия полностью продуманы и обоснованы, — едва ли не огрызнулся Талих.

Сохранив благоразумное молчание, Иванна потянулась к графину. Наливая воду в стакан, она отметила, что руки её основательно дрожат.

«Плевать, пусть видит, до какого состояния довели меня его дурацкие вопросы», — мрачно подумала она.

Молчаливая пауза затягивалась. К головной боли добавился приступ клаустрофобии — стены комнаты без окон сдвигались всё теснее, воздуха катастрофически не хватало. Иванна уже всерьёз задумалась, что лучше: сразу зарыдать или сначала спросить, долго ли он ещё намерен держать её здесь, как вдруг дверь без предварительного стука распахнулась, и исполненный возмущения, до боли знакомый голос вопросил:

— Талих, какого лешего ты делаешь?!

— Беседую со свидетелем, — нехотя процедил Талих, недовольно глядя поверх иванниной головы.

Иванна, которая не бросилась радостно на шею появившемуся в кабинете Горану только потому, что на радостях от явившегося спасения обнаружила частичное неповиновение нижних конечностей, смогла лишь приветственно помахать, изобразив кривую улыбочку. Должно быть, Адя или Янко попытались связаться с иванниным отцом, но потерпели неудачу и решили отыскать Горана, чтобы на всякий случай ввести его в курс дела.

— Кот за порог — мыши в пляс, значит? Ты понимаешь, что тебе устроит Мачкевич, когда вернётся с задания и узнает? — поинтересовался Горан, кивнув в ответ на Иваннино приветствие.

— Я дам ему все необходимые объяснения и обоснование своих действий, — ледяным тоном отозвался Талих, даже не попытавшись встать, словно нависшие над ним два метра массивного коллеги не причиняли ни малейшего психологического дискомфорта.

Иванна, тем не менее, чувствовала, что это отнюдь не так, и не могла не восхититься силой его воли.

— Разговор окончен, я её забираю, — сверля глазами коллегу, заявил Горан, для большей определённости ткнув большим пальцем в сторону Иванны.

— Пожалуйста, — пожал плечами Талих. — Доктор Мачкевич, я попросил бы вас на некоторое время — до моего указания — воздержаться от выездов за пределы Праги.

— Не понял! — Горан оперся кулаками о столешницу и склонился к коллеге.

— Я могу организовать официальное предписание, — невозмутимо поднял на него глаза тот.

— Ладно, это мы ещё обсудим. Ивка, уходим, — махнув рукой, скомандовал Горан и развернулся к выходу.

— Всего хорошего, — невнятно проблеяла Иванна, поднимаясь со стула.

— Доктор Мачкевич, если вас не затруднит, поставьте стакан, пожалуйста, — уже не скрывая неприязни, молвил Талих.