Химическая свадьба (гет)

4 — 11 сентября 1994 г.

Дурмштранг — Прага — Екатеринбург

— Кто-нибудь что-нибудь узнал про Новака? — разлив глинтвейн, Иванна подала кружки Каркарову и Горану, взяла свою и тоже присела на шкуры.

— Кроме того, что их чёрт знает сколько — ничего, — пожал плечами Горан, вытягивая ноги, чтобы погреть пятки у пылающего камина. — Ты очень широкие критерии поиска задала. Хотя бы год и место рождения сказала.

— Вот, слушай, что тебе профессионал говорит, если мне не поверила, — подхватил Каркаров; буквально утром прилетела сова от кого-то из его «конфидентов» с ответом, почти слово в слово повторявшим слова Горана: по одному только имени личность Томаша Новака установить в короткие сроки проблематично, особенно, если заниматься этим на досуге.

— Теряете хватку, мальчики, — удручённо вздохнув, Иванна приложилась к кружке; «мальчики» в ответ скроили выразительные гримасы.

По крайней мере, есть надежда ещё раз встретить его в Праге… С другой стороны — кто сказал, что в прошлый раз это был именно Новак? Она хотела было развить тему в этом направлении, но Горан, которого интересовали более практические вещи, перевёл беседу в иное русло, принявшись расспрашивать Каркарова о Турнире и о том, что именно нужно от него, как от тренера кандидатов.

Иванна, которой эти разговоры были мало интересны, сходила в кабинет за рунологическим трактатом и слушала краем уха, изредка вставляя незначительные комментарии. Ей было немного дико слышать, как Горан упорно именует Каркарова «профессором» и обращается к нему на «вы». Было ли причиной то, что Горан как бы находился при исполнении, или же он просто не мог избавиться от школьной привычки, выяснять она деликатно не стала.

После восьми вечера в иваннину гостиную началось паломничество. Первой заглянула Василиса с невинным видом и как бы желанием напомнить, что прошла неделя, и, должно быть, пора наведаться в Прагу забрать заказ. Едва она успела со всеми поздороваться и витиевато озвучить причину своего визита, как следующим эшелоном прибыла новая делегация. Со словами «мы ненадолго, буквально на пару слов» в гостиную промаршировала Федора, следом за которой, ссутулив плечи и едва ли не путаясь в собственных ногах, плёлся Виктор. Федора, обнаружив среди присутствующих Горана, проходя мимо него ближе к Иванне, расплылась в радостной приветственной улыбке. Особенно не рассматривая дорогу, она споткнулась о его вытянутые ноги, бодро топоча, унеслась вперёд в попытке удержать равновесие и остановиться смогла только о массивную дверь спальни, которая, к счастью для неё, была закрыта.

— Что-то у нас прямо неделя спонтанных подножек, — сделала наблюдение Иванна. — Вить, ты проходи, присаживайся, тут все свои. Познакомься, это вот господин Зорич, целый настоящий боевой аврор, — она сделала жест в сторону заядлого болельщика Горана, который при появлении Виктора заметно оживился. — Он вас немного по физухе подтянет. Горан, это Витя и Федя, но, я так полагаю, оба тебе знакомы так или иначе…

— А они оба кандидаты? — до глубины души удивился Горан. — Я думал, девчонок не будет.

— Чего это не будет? — возмутилась Федора, отлипая от деревянной поверхности и потирая ушибленный нос; взгляды всех присутствующих устремились на дверь, однако вмятины там не обнаружилось. — Наши девчонки любым мальчишкам фору дадут! — она торжественно подошла к Иванне и опустилась на шкуры по правую руку от неё; слева пристроилась Василиса.

— И чего мне с ними делать? — Горан повернулся к Каркарову, явно испытывавшему тяжкие душевные муки. — Тоже, что ли, тренировать?

— Я, честно говоря, вообще изначально планировал не рассматривать кандидатуры девочек, всё же мероприятие довольно опасное… — начал тот, но окончание его фразы потонуло в протестующих воплях: женская часть общества выражала дружное негодование. —…Но каждый раз встречал именно такую реакцию, потому от идеи пришлось отказаться! — чуть изменив интонацию, он с лёгкостью прекратил роптание. — Так что, да, их тоже тренировать. Без снисхождения.

— Вот уж никогда за тобой шовинизма не замечала, — укоризненно покачала головой Иванна; Федора с Василисой закивали в знак солидарности. — И кто, кстати, мне не так давно пел во все уши, что я легко порвала бы соперников, случись мне попасть на Турнир?

— Я был в очень хорошем настроении, — хмыкнул Каркаров. — К тому же, ты наверняка одержала бы победу — если бы тебя, конечно, туда пустили. Но, речь сейчас не об этом, — он посмотрел сначала на нахохлившуюся Федору, затем перевёл взгляд на Виктора, который продолжал мяться возле входной двери. — Вы, кажется, что-то хотели?

Федора, моментально сменив воинственную мину на личико пай-девочки, сообщила, что Док сама приглашала заходить, если вопросы появятся, а вопросы появились, и не один — в подтверждение своих слов она взмахнула альбомом, намекая, что не одна страница там исписана этими самыми вопросами.

— Но вы не беспокойтесь, вопросы тут только у меня, а Витяй просто зашёл спасибо сказать… Вить, давай, пять минут позора — и ты свободен, — подбодрила она сокурсника. — Не стесняйся, проходи, садись.

— Ничего я не стесняюсь! — буркнул он, разуваясь и подсаживаясь к остальным. — Доктор Мачкевич, я хотел сказать, что мне после ваших занятий на Зельях гораздо проще стало. Профессор Песцова теперь как будто добрее относится, да и материал лучше воспринимается… — преданно уставившись на Иванну, сообщил он.

— Ой, да перестань, — отмахнулась она. — У тебя просто был психологический блок. Тебе было подсознательно некомфортно на Зельях, а теперь, когда ты убедился, что ничего ужасного в них нет, ты успокоился и стал легче всё усваивать, — пояснила она, но, похоже, переубедить его не удалось.

Развивать тему было бессмысленно, поэтому предоставив мужчинам, в компанию которых без зазрения совести втёрлась Федора, переместившаяся поближе к Горану, обсуждать матч финала Чемпионата Мира, Иванна тихонько заговорила с Василисой.

— Тебя в итоге в Хогвартс отпустят? И Макара, соответственно, — спросила она.

— Я не знаю, — досадливо пожала плечами Василиса. — Папа однозначно согласен за нас обоих, а мама с бабушкой… — она многозначительно умолкла. — С моей стороны будет большой наглостью попросить вас ещё раз с ними поговорить? — вдруг выпалила она. — Вы могли бы снова встретиться в Праге или где вам удобнее… Даже не столько ради меня — я особо и не рассчитывала на поездку, но вот Макар, если его не отпустят, ужасно расстроится. Вдруг они к вам прислушаются… тётя Ива, — добавила она шёпотом и сделала огромные умоляющие глаза.

Иванна подавила более чем неуместный порыв разразиться хохотом. А ещё она готова была спорить на что угодно — сидящий довольно близко от неё Каркаров прекрасно их слышит и, с одной стороны, очень сильно желает, чтобы этот разговор прекратился, а с другой ему безумно интересно, чем всё закончится.

— Я много думала обо всём этом, — поняв, что Иванна не спешит с ответом, едва слышно продолжила Василиса, явно имея в виду много больше, чем запрет на поездку в Хогвартс. — Мне кажется, это не очень правильно… И папа, кстати, так же считает. Я раньше не понимала его, была полностью на стороне мамы и бабушки… Потом пообщалась с вами и дя…

— Кстати, Ива…простите, что вмешиваюсь, ты завтра или в воскресенье в Прагу собираешься? — Каркаров, очевидно не в силах дольше выслушивать излияния племянницы, повернулся к ним. — Я хотел бы составить тебе компанию.

— Хм, честно говоря, не думала об этом… — нахмурилась Иванна, принимаясь лихорадочно соображать.

Если Каркаров отправится с ней, это автоматически делает невозможным беседу с его матерью и сестрой. С другой стороны, до отбытия на Турнир ещё чёртова прорва времени, ей ещё не раз представится случай поговорить с ними, в конце концов, до Екатеринбурга ближе, чем до Праги. Но, может быть, лучше покончить с этим быстрее и действительно пригласить упрямых дам пообщаться на нейтральной территории?

Она задумчиво смотрела то на Каркарова, то на Василису, поражаясь игре природы. На первый взгляд ничего общего, кроме цвета глаз, у них не было, даже волосы сравнить было сложно: Каркарова без седины Иванна уже даже и не помнила, а неизменная василисина коса тоже не давала точного представления о цвете и фактуре её волос. Но нет, их сходство заключалось в другом — этот взгляд, одновременно тяжёлый и пронизывающий, что оба явно унаследовали от Таисии, не оставлял повода сомневаться.

— Значит так, — решилась она. — В Прагу мы с тобой завтра отправляемся, хорошо? — придвинувшись ближе к Каркарову, она легко коснулась его пальцев.

— Как скажешь, тебе виднее, — буркнул он, прекрасно расшифровав, что именно означают её слова.

Василиса, похоже, тоже поняла, что для беседы с Таисией и Ольгой отведено воскресенье. Глянув на часы, она вежливо со всеми попрощалась и удалилась в женское крыло, оставив Иванну осознавать, насколько хлопотные выходные она сама себе только что обеспечила.

* * *

…Суббота прошла просто чудесно. Встать рано как-то не получилось, потому в лавку пани Ярмилы они вошли незадолго до полудня. Копия перстня оказалась почти идентична оригиналу, даже сам Каркаров в первый момент затруднился определить оригинал и копию. Разница становилась видна только при сравнении перстней рядом на ярком дневном свете. Копия отличалась чуть иным цветом оправы из-за добавленного в сплав метеорита — не обращая внимания на сетования пани Ярмилы о разбазаривании ценного металла, Иванна пожертвовала половиной своих особых шпилек.

После мастерской Иванна в упоении потащила Каркарова по бесчисленным артефактным лавочкам, самозабвенно копаясь в готовой продукции и материалах, пока он не воззвал к её совести. Весь день они просто гуляли по улочкам, любуясь видами и болтая о пустяках.

— Интересно, как скоро теперь найдётся возможность так просто бесцельно поколобродить? — провожая взглядом ползущий по железнодорожному мосту товарный состав, Иванна зябко сжала пальцы в кулаки и потёрла их друг о друга; с наступлением вечера ощутимо похолодало.

День был солнечный и тёплый для осени, а сейчас редкие лужи подёрнулись ледком. Холодный воздух, терпко пахнущий преющими листьями, и приглушённые звуки раскинувшегося внизу города несли удивительное умиротворение.

— Да будет тебе, хочешь — на следующие выходные куда-нибудь выберемся? — докрошив воробьям остатки трдла, Каркаров тоже подошёл к невысокой стеночке из красного кирпича, огораживающей смотровую площадку в Вышеграде, откуда открывалась прекрасная панорама погружающейся в сумерки Праги. — Где твои перчатки, кстати? — поинтересовался он, взяв её руки в свои. — Ты не замёрзла? У тебя опять лапки ледяные.

— Перчатки днём где-то посеяла, наверное, когда в артефактах рылась, — безразличная к их судьбе, пожала плечами Иванна. — И почему «опять»? Я же по жизни лягушка, неужели не привык до сих пор? — хмыкнула она, сдув с глаз пряди чёлки.

— Ну, зачем же на себя наговаривать? Ты давно уже царевна, а не лягушка. К тому же, я точно знаю, что твои чудесные пальцы бывают тёплыми, и порой даже горячими, — возразил он, легонько поцеловав её запястье.

— Спасибо за прекрасную прогулку, — неожиданно даже для самой себя отозвалась Иванна, вместо того, чтобы традиционно обвинить его в излишней льстивости.

Препираться не было настроения, осенняя Прага была так спокойна и уютна, что хотелось навсегда остаться в этом дне, полном разговоров, смеха, красоты и лёгкости…

— Ты так говоришь, как будто это наша с тобой последняя прогулка, — нахмурился он, привлекая её к себе. — Да хоть завтра отправимся, куда скажешь.

— Нет, завтра я занята, — мотнула головой Иванна. — Нужно кое-что по мелочи сделать, а ещё пора заняться твоими оберегами и, пожалуй…

Договорить она не успела — он внезапно стиснул её в объятиях, заставив умолкнуть от неожиданности.

— Ты можешь сделать мне одолжение? Не встречайся с ними, пожалуйста, — глядя ей в глаза, попросил он.

— Да, но… Нет, погоди… Знаешь что, если ты хочешь вот прямо сейчас загубить на корню чудесный день — продолжай в том же духе, — обиженно засопела Иванна, безуспешно попытавшись отстраниться.

В стороне послышался тихий смех и стук каблучков. На смотровую площадку, в жёлтый круг света, изливаемого недавно включившимся фонарём, впорхнула юная парочка: явно не имеющие отношения к волшебникам парень и девушка. Не замечая никого вокруг, они остановились и принялись самозабвенно целоваться.

— Вот с кого пример надо брать, — прокомментировал Каркаров, настойчиво потянув Иванну к начавшим облетать деревьям, где тени были гуще. — Предлагаю им не мешать. Отправимся домой, ты, по-моему, вся замёрзла.

Зацепившись взглядом за парочку, она неопределённо прогудела согласие.

…Встать рано на следующий день у неё вновь не вышло: по возвращении в Дурмштранг Каркаров взялся за её согревание: сначала с помощью горячей ванны и кружки глинтвейна, затем иными методами с перерывами на глинтвейн — в общем, к вопросу подошёл основательно. Здорово уставшая за день Иванна сделала вялую попытку выразить протест и отказаться от помощи, но слова её в расчёт приняты не были.

Таким образом, проснувшись и обнаружив, что уже первый час дня, Иванна осторожно, дабы не разбудить Каркарова, вылезла из кровати и тихонько поползла к себе, чтобы определиться с планами на день. Настроение и самоощущение были совершенно нерабочие. На столе в её кабинете обнаружилась записка от Василисы, где сообщалось о том, что родственницы барышни будут рады пообщаться сегодня же. К записке прилагался портключ в виде фотографии памятника воинам Уральского добровольческого танкового корпуса с подробным адресом места встречи на обороте. Взгляд на часы подтвердил худшие подозрения: до назначенного времени оставалось полтора часа, привести себя в порядок за которые не было ни малейшей возможности. Единственное, что оставалось — молниеносно вымыть голову, одеться в первое, что подвернулось под руку, да отправиться в путь.

…Тяжёлая дубовая дверь громко бухнула за её спиной, оставив ледяной пронизывающий ветер снаружи. Северная окраина Екатеринбурга была гораздо холоднее Праги; уральская осень, не в пример европейской, не радовала мягкой погодой. Очки моментально запотели, и рассмотреть зал Малахитовой Шкатулки — самой популярной таверны среди местных волшебников — она смогла лишь спустя несколько минут, скоротав время за обстоятельным расстёгиванием мантии и разматыванием шали, которой утеплила шею. Последний раз Иванна была тут лет пять тому назад, поэтому ей пришлось поплутать некоторое время по территории огромного заброшенного полузатопленного гаражного комплекса, именуемого Атлантидой, прежде чем найти вход в скрытые от посторонних глаз кварталы волшебников.

Поле зрения понемногу расчищалось от тумана, Иванна увидела неспешно плывущую по направлению к ней молодую женщину в зелёном бархатном платье и наброшенной на плечи чёрной вязаной шали. Оказалось, что это дочь отошедшей от дел хозяйки заведения; она поинтересовалась, ждёт ли Иванна кого-либо, или кто-то ждёт её, после чего предложила помочь с выбором столика.

В таверне было довольно людно; не зная точно, в каком составе с ней будут беседовать родственники Василисы, Иванна взяла капучино для храбрости и заняла единственный свободный столик, способный вместить человек пять-шесть, находящийся, увы, посреди зала. До означенного в записке времени было ещё около четверти часа.

— Доктор Мачкевич! Здравствуйте.

Иванна вздрогнула, едва не расплескав кофе. Осторожно поставив чашку на блюдце, она повернулась на голос, обнаружив приближающегося к ней Феоктиста Зарецкого.

— Дамы сейчас подойдут, я специально опередил их, — пояснил он, присаживаясь. — Вы извините, что вас в это втянули… Василиса права, есть шанс, что вы сможете достучаться до здравого смысла Оленьки и моей уважаемой тёщи.

— Не уверена, — пробормотала Иванна, косясь на дверь таверны в ожидании появления Таисии и Ольги. — Мастер Зарецкий, если вы вместе с дочерью ждёте от меня большего, чем просто добиться от ваших дам позволения детям поехать на Турнир… Ваши устремления однозначно благородны и достойны всяческого споспешествования, но я, к сожалению, сомневаюсь, что в силах оправдать эти надежды. И почему вас это так заботит?

— В семье моего школьного друга была очень похожая ситуация, я насмотрелся… Раскол в семье по недоразумению — это неправильно. Я пытался убедить Ольгу, я очень люблю её, невыносимо видеть, как она сама себя мучает. Она постоянно твердит, что лучше бы в живых остался Олег, но, вижу, в глубине души её мучает совесть за такие мысли… Про госпожу Таисию вообще промолчу. Я бы очень хотел, чтобы они все помирились и прекратили эту бессмыслицу. Попытка — не пытка, в любом случа… О, вот и они, — оборвал себя мастер Зарецкий, поднимаясь из-за стола; он отодвинул стулья, помогая сесть супруге и тёще, после чего сел сам.

— Рада снова вас видеть, доктор Мачкевич, — заговорила Таисия; Ольга только молча кивнула в знак приветствия.

— Здравствуйте, — отозвалась Иванна, пытаясь почувствовать эмоциональный фон собеседницы.

Таисия была слегка насторожена и исполнена недоверия, и было что-то ещё в её эмоциях, но густой фон некоего отторжения, шедший со стороны Ольги, мешал различить нюансы. С каждой секундой Иванна чувствовала себя всё больше не в своей тарелке. Нервно поправив очки, она положила левую руку на стол; фамильный медный браслет с малахитовыми вставками случайно стукнул по столешнице, привлекая внимание. Таисия едва заметно шевельнула бровью, заставив Иванну страстно пожелать провалиться сквозь землю — этот браслет она всегда машинально надевала как талисман на особо ответственные мероприятия, но сейчас, наверное, было бы лучше, если бы он был спрятан под рукавом…

— Я не знаю, насколько наша сегодняшняя встреча целесообразна, — решительно прервала гнетущее молчание она, глядя в основном на Таисию, — но Василиса очень просила попробовать убедить вас отпустить её и Макара в Хогвартс…

— Что?! — взвилась Ольга. — Это ещё что за новости?! Ей-то там что делать? Она вообще…

— Дорогая, — Таисия чуть приподняла ладонь, призывая дочь к порядку.

— Но, маменька, вы слышите, что она несёт! — уже почти спокойно обратилась к ней Ольга.

Иванна мысленно подивилась порядкам, царящим в этом милом семействе. Они с матерью если и обращались друг к другу на «вы», то исключительно в качестве шутки юмора.

— Василиса как-то сказала, что хотела бы побывать в Хогвартсе, — стараясь не впитать и не отзеркалить Ольгино раздражение, пояснила Иванна ровным тоном. — Мне показалось… Нет — я посчитала, что это будет для неё познавательно!

— Позвольте мне самой решать, что познавательно для моих детей, — весьма прохладно, но всё же без особой агрессии, повернулась к ней Ольга. — Василисе абсолютно нечего делать в Хогвартсе.

— Вам виднее, — пожала плечами Иванна; уверенность в бессмысленности этого разговора всё крепла. — Но почему вы отказываете Макару в возможности попробовать свои силы в Турнире?

Ольга в ответ разразилась пространной тирадой о каких-то умозрительных подстерегающих опасностях и её личных сомнениях в безопасности всех участников культпоездки. Иванна, тщательно избегая каркаровских формулировок и обоснований, терпеливо расписала все преимущества участия в Турнире, напомнила о престиже и значимости мероприятия, уверила, что меры по обеспечению безопасности всех участвующих персон будут предприняты беспрецедентные — в общем, едва самой себе не поверила, что для любого волшебника участие в Турнире есть мечта всей жизни. На Ольгу, однако, её речь не произвела особого впечатления; устремив на Иванну пристальный, исполненный непонимания взгляд, она всё же не сдержалась:

— Я одного не пойму. Вы производите впечатление здравомыслящей женщины. Как ему удалось запудрить вам мозги?

Иванна отодвинула чашку с остатками остывшего кофе и вздохнула, ответив взглядом на взгляд Ольги.

— Почему бы вам не сказать прямо: вы не хотите отпускать детей на Турнир просто потому, что не доверяете брату? — спросила она, старательно не впуская раздражение в голос.

— Зато вы, похоже, доверяете, — тон Ольги, гордо выпрямившейся на стуле, стал ещё холоднее.

— И не только я, — кивнула Иванна. — Послушайте, я не хочу лезть в ваши внутрисемейные разногласия…

— Разногласия? — прошипела Ольга, буквально пронизывая Иванну волнами ярости. — Вы это так называете?!

— Я понимаю, у каждого своя правда, и она — единственная правдивая, но обижаться на человека за то, что он выжил, вместо того, чтобы порадоваться этому — форменный бред, — не выдержала Иванна. — Некоторые находят возможность сохранить жизнь, а некоторые не считают необходимым, особенности характера, видимо. И да, я не считаю Игоря ни предателем, ни трусом, ни подлецом, — она даже не нашла повода удивиться, что ей удаётся так спокойно говорить; раздражение куда-то ушло, злости не было — что толку злиться на слепого за то, что он не может видеть?

Она даже не стала озвучивать довольно весомый аргумент: уж если её отец, уважаемый человек и безупречный аврор, ни разу всерьёз не высказал ей порицания за её «сомнительную связь», то это много значит. Нет, логика тут бессильна. Пытаться рассказать, что он сильно изменился? А изменился ли он? Да ну, все они взрослые люди с устоявшейся точкой зрения, пусть и ведут себя, как дети малые. Пытаться их вразумить — дело заранее неблагодарное. Ладно, Василиса — девушка разумная, она поймёт, что Иванна не всесильна, и сделала всё, что могла. А что до её брата — пусть парень привыкает, что жизнь — штука несправедливая…

На миг отрешившись от мыслей, Иванна вдруг обнаружила, что проваливается в непроницаемые глаза Таисии. Сморгнув и мотнув головой, она не могла не восхититься мастерству легилиментки — не было ни малейшего признака того, что та копалась в её мыслях, кроме… А кроме чего, собственно говоря? Какого чёрта, вообще? Сколько можно участвовать в невыносимом бессмысленном фарсе?

— Прошу прощения, что отняла у вас столько времени, — она встала; её стул, отодвигаясь, громыхнул по доскам пола. — Вынуждена вас оставить, — Иванна намотала на шею шаль и влезла в зимнюю мантию, прежде чем вскочивший мастер Зарецкий попытался проявить вежливость и помочь ей, подав эту самую мантию.

Коротко кивнув собеседникам, она двинулась к выходу; увы, за время их разговора в таверне стало ещё более людно, и напрямую пройти к дверям было непросто — приходилось лавировать между стульями. Замерев на месте и прикинув примерную траекторию движения, она решительно зашагала по относительно свободной дорожке, стараясь не зацепиться полами мантии за предметы интерьера. Уйти спокойно не удалось: ближе к выходу она споткнулась о ножку одной из стоячих вешалок с мантиями посетителей. Машинально выхватив веер, она остановила падение вешалки, вернула её в вертикальное положение и, подавив порыв сразу же аппарировать куда подальше, заставила себя неспешно продолжить движение. Свернув по пути за ширму, которая скрывала вход в небольшой холл, ведущий в туалеты, Иванна зашла в дамскую комнату, чтобы немного перевести дух и убедить себя, что не произошло ничего страшного и что маленький нелепый эпизод не в силах ухудшить впечатление о ней. А если даже и в силах, то лично ей на это плевать…

Встав у раковины и подержав руки под текущей водой, она скорчила рожицу своему отражению. Собственно, никто и надеялся на успех, так что расстраиваться смысла нет. На том и порешив, Иванна закрыла воду, расчесала пальцами, как ей показалось, растрепавшиеся волосы и покинула дамскую комнату.

— Коллега!

Вздрогнув, Иванна повернулась на голос; это обращение так прочно ассоциировалось у неё исключительно со Снейпом, что услышать его от мастера Зарецкого, который, несомненно, также являлся её коллегой, было странно.

— Наверное, мне следовало бы вернуться и извиниться за вспыльчивость, — слабо улыбнулась она. — Но пока я не могу, боюсь, наговорю ещё больше лишнего.

— Нет-нет, вы, напротив, были излишне деликатны, на мой взгляд… — вздохнул мастер Зарецкий. — Но до госпожи Таисии вы если и не достучались, то заставили немного задуматься.

— Да ладно! — нервно хохотнула Иванна. — Честно скажите, что она обо мне высказала, когда я удрала?

— Честно? — улыбнулся мастер Зарецкий. — Дословно: «по крайней мере, мальчик в надёжных руках».

Иванна уставилась на него, уронив челюсть.

— Честное слово, — кивнул он. — Ладно, вернусь к дамам, с вашего позволения. Всего хорошего и спасибо вам, — он кивнул на прощанье и скрылся по направлению к залу, оставив Иванну в глубочайшей обескураженности.

Примечания:

Трдло, трдельник — традиционное чешское хлебобулочное лакомство в виде сладкой трубочки.

Иллюстрации к главе:

http://vk.com/photo-14591519_273061325

http://vk.com/photo-14591519_276562368