Химическая свадьба (гет)

21 — 26 августа 1994 г.,

Дурмштранг

Разговор на зельеварческие темы затянулся. Василиса успела прибрать в мастерской и, сдерживая зевоту, отправиться спать. Иванна, не прерывая беседы, пожелала ей спокойной ночи и, поставив зеркало перед собой, используя корешок справочника по совместимости материалов в качестве подставки, облокотилась на столешницу. В ходе дискуссии они со Снейпом решили проверить, как зелье консервирует предметы без заморозки, и однозначно сошлись во мнении, что не стоит пытаться что-либо «улучшить» в рецепте. Чуть за полночь в мастерскую заглянул Каркаров. Видя, что заканчивать общение Иванна не собирается, он встал позади неё и, принявшись деловито разминать её плечи, ненавязчиво влился в разговор, до чрезвычайности изумив Иванну репликами, показывающими его некоторую осведомлённость в теме. Снейпа явление бывшего соратника привело в ещё более ироничное расположение духа; разговор его чрезвычайно развлекал, что особенно подчеркнуло беспокойство, с которым он осведомился, нормально ли для зеркала то, что оно нагрелось. Иванна с сожалением подтвердила, что общение пора сворачивать, и, прикинув, что сейчас в Англии должно быть около девяти вечера, пожелала Снейпу сладких снов и прервала связь.

Возвращая зеркало Каркарову, она недоумённо поинтересовалась, когда тот успел так поднатореть в вопросах зелий. Сунув зеркало в карман, Каркаров объяснил, что, ожидая её возвращения из экспедиции, много времени провёл у неё в комнатах и волей-неволей ознакомился со всей имеющейся там библиотекой, которую, кстати говоря, неожиданно нашёл занятной. На случай, если вдруг до Иванны не дошло, он специально резюмировал: при необходимости какой-либо посильной помощи по лаборатории она всегда может на него рассчитывать. Иванна нашла его ответ чрезвычайно милым и забавным. Всё же, её общение со Снейпом определённо было для Каркарова чем-то вроде занозы в каком-нибудь неудобном месте. Разразившись хохотом, Иванна сообщила, что непременно воспользуется его предложением, как только возникнет насущная необходимость. Продолжая веселиться, она встала, заявила, что отправляется спать, и покинула мастерскую. Каркаров молча последовал за нею.

На следующий день, двадцать второго августа, разразилась катастрофа. В директорский кабинет, в котором помимо проверяющего очередной годовой учебный план Каркарова находились Иванна и доцент Королёва, занятые изучением инструкций по сборке нового перегонного куба, закупленного для нужд кафедры Алхимических дисциплин взамен взорвавшегося в прошлом году, вломилась переполошенная Анна. Сметая всё на своём пути и задыхаясь, она сообщила, что её дражайший супруг простыл вчера в дурацком лекционном зале и теперь у него заложило нос, что же делать, всё пропало. Присутствующие моментально побросали дела и собрали консилиум, в ходе которого постановили сначала хорошенько пропарить маэстро в бане и только в случае отрицательного результата сдать его в лазарет. Старое доброе Противопростудное зелье, как выяснилось, применять было ни в коем случае нельзя, потому что оно порой оказывало непредсказуемый эффект на голосовые связки.

Испросив у больного формальное согласие и убедившись в отсутствии аллергии в анамнезе, дурмштрангские аборигены в компании супруги пациента приступили к лечебным процедурам. Ярослава ни за что не согласилась оставаться в стороне, активно помогая Иванне подбирать отвары и эфирные масла. Анна подробно расписывала супругу всё, что с ним сейчас будут делать, однако тот пребывал в чрезвычайно расстроенном состоянии и информацию воспринимал вяло. Впрочем, пройдя шоковую терапию в виде разогревания в парной с последующим обливанием ледяной водой, порции эвкалиптовых веников в атмосфере хвойно-мятных паров и тщательного растирания разогревающей мазью (последнее доверили сделать его супруге), Дайсукэ вдруг обрёл некую заинтересованность в происходящем и даже смог вдохнуть через нос. После этого его, упакованного в тёплую пижаму, отправили наверх, где он, выпив большую кружку приготовленного Ярославой глинтвейна, устроился спать перед камином (коего была лишена иваннина спальня) в гостиной, завернувшись в одеяла.

Иванна водрузила на камин аромалампу с эфирным маслом чайного дерева, после чего решительно увела Анну восстанавливать пошатнувшиеся нервы посредством того же глинтвейна. В процессе восстановления, который происходил в гостиной директорских апартаментов, оказавшиеся ровесницами Анна и Ярослава едва ли не побратались, пустившись в воспоминания, сравнивая схожести и отличия школьной жизни в двух учебных заведениях. Ярослава, правда, поначалу стойко сопротивлялась спаиванию, памятуя где и в чьём обществе находится. Восседающая на диване Иванна, которая рассматривала фотографии с недавнего мероприятия, краем глаза заметила эти мучения и посоветовала расслабиться. Расположившийся рядом с ней Каркаров подтвердил, что лично его нисколечко не беспокоит моральный облик преподавателей, пока они не начинают своим поведением подавать учащимся дурной пример. В свободное же от исполнения служебных обязанностей время и в отсутствие свидетелей преподаватели вольны морально разлагаться так, как им заблагорассудится. Доцент Королёва кивнула, заверила, что пример подаёт исключительно положительный и решительно налила себе полную кружку глинтвейна.

В самый разгар творческого вечера, непосредственно во время негромкого дуэта Анны и Ярославы, исполнявших стоя перед пылающим камином «Чёрного ворона», в гостиную заглянул профессор Сальватьерра, не нашедший директора в кабинете. Оглядевшись и прокомментировав увиденное грустным вздохом, он сообщил, что хотел бы сдать годовые планы своей кафедры. К его глубочайшему сожалению, директор не проявил должной заинтересованности принесёнными материалами, только поблагодарил, попросил положить всё на комод и пригласил присоединиться к их тёплой компании. Сальватьерра сначала с ужасом покосился на терзающую гитару Анну, которая, наученная горьким опытом супруга, утеплилась в своей особой манере: под коротенькие шорты из мягкой шерстяной ткани ярко-сиреневого цвета она надела одолженные у Иванны тёплые чулки в радужную поперечную полоску, а под жилеткой из непонятного пышного меха, выкрашенного под зебру, виднелся тёмно-зелёный ангорский свитер; затем он посмотрел на Ярославу, одетую в белую блузку с романтическими рюшами и длинную чёрную юбку, и на лице его отразилось некоторое облегчение. Очевидно, экстравагантно одетые девушки вызывали в нём некоторую настороженность.

В это же время, ободрённая второй кружкой глинтвейна Ярослава перетряхнула память, вспомнила испанскую народную песню и вдохновенно затянула:

— Siempre que te pregunto, que cuando, cómo y dónde, tu siempre me respondes: quizas, quizas, quizas…

Анна, уловив мотив, начала подбирать музыку, но тут уже Сальватьерра не выдержал и, аккуратно реквизировав у неё гитару и присев на ближайший свободный стул, взялся аккомпанировать собственноручно. Иванна на всякий случай придержала при себе ряд комментариев и отправилась на кухню за новым кувшином глинтвейна.

На следующий день сильно позже завтрака Иванна в довольно хмуром состоянии предпринимала попытки собрать перегонный куб, философски размышляя на тему «что же помешало отложить сборку до лучших времён», печалясь о том, что изначально не подумала о переносе сроков работ и раздумывая: а где, собственно, до сих пор носит Ярославу, которая собиралась помогать? Конечно, невольно напрашивались некоторые предположения, однако Иванна точно помнила: Сальватьерра ушёл к себе раньше всех, во втором часу ночи, а после того, как сама она около трёх заявила, что уходит спать, Анна с гитарой, остатками глинтвейна и Ярославой отправились продолжать банкет в апартаменты последней — чтобы не будить Дайсукэ.

…Бесплодные попытки закрепить предохранительный клапан продолжались с завидным постоянством, Иванна упорно не могла поймать резьбу, пока во Втором зале алхимического подвала не появилась Василиса. Неодобрительно покачав головой, она отобрала клапан, нырнула в лаз котла примерно по пояс и быстро приладила деталь, после чего, узнав, что Иванна не завтракала, решительно погнала её на кухню. Поглощая живительный куриный бульон, Иванна слушала свежие новости. Оказалось, что господин Тсучия благополучно исцелился, и подготовка к первосентябрьскому параду продолжается полным ходом, доцент Королёва с госпожой Тсучия тоже поднялись довольно рано и присоединились к маэстро, причём доцент Королёва была приглашена консультантом для составления программы выступления. Иванна скроила гримасу, молвила «не очень-то и хотелось» и поинтересовалась, не видела ли Василиса Каркарова. Та ответила, что лично со вчера она его не видела, зато утром встретила доцента Льюиса, который сказал, что директор отбыл в Москву. Иванна, которая искренне недоумевала, о чём можно столько совещаться и отчитываться, только пожала плечами и отправила в рот очередную ложку супа.

— Доктор Мачкевич, а почему вы не соглашаетесь выйти замуж за профессора Каркарова? — вдруг спросила Василиса, едва не заставив Иванну выронить ложку.

— Не хочу менять фамилию, — неуклюже отшутилась Иванна; вопрос, конечно, не выходил за рамки девчачьего любопытства, но всё равно она не ожидала от ассистентки ничего подобного.

— Ну, правда… Не доверяете? Не уверены в нём? — не прекращала расспросы Василиса.

— Скорее, в себе, — машинально возразила Иванна, внезапно осознав, что сказала истинную правду; она хотела было ухватиться за эту мысль, чтобы попробовать немного разобраться что к чему, однако Василиса, сбивая её с нужного направления, вновь подала голос.

— Простите, я лезу не в своё дело, — смутилась она, отводя взгляд.

— Угу, — хихикнула Иванна со смесью смущения и досады.

— Простите, — повторила Василиса. — Вы ешьте, суп стынет, — деловито кивнула она и ненавязчиво перевела разговор на тему специй.

После «завтрака» они с Василисой вернулись в лабораторию, где быстро завершили сборку многострадального куба. Наблюдая за шустро порхающими пальчиками ассистентки, проверяющей петли крышки, Иванна спросила:

— А твой Патронус и вправду паук, или ты пошутила тогда?

— Истинная правда, — кивнула Василиса, откладывая свиток с руководством по сборке и доставая из-за отворота манжета блузки волшебную палочку.

На её зов и впрямь явился призрачный паук, довольно зыбкий и ненадолго, но учитывая, что вызвала его пятнадцатилетняя девчонка, вдобавок являющаяся окклюменткой — это было впечатляюще.

— Но почему паук? — продолжала недоумевать Иванна.

— На самом деле, никакой мистики, — застенчиво улыбнулась Василиса. — Давным-давно, когда мама взяла меня с собой на болото за морошкой… Было раннее утро, мы вышли из дому ещё до восхода, моросил дождик… В общем, так получилось, что я на что-то отвлеклась и заблудилась в тайге. Мама нашла меня возле огромной паутины — как раз взошло солнце, дождь прекратился, и всё вокруг сверкало каплями. Паутина была красивее всего — словно сделана из бриллиантовых низок. Чтобы вызвать Патронуса — всегда вспоминаю ту паутину. Глупо, конечно, — сконфуженно пожала плечами она.

Во время её рассказа Иванна даже на расстоянии смогла уловить яркую картинку поразительной красоты. Лесная полянка, освещаемая восходящим солнцем, лучи которого льются сквозь прорехи в деревьях, застилая взор жидким золотом и заставляя мириады капелек на ветвях, траве и цветах искриться и играть. Растянутая между чернеющими ветвями высохшего куста, паутина размером с колесо телеги действительно кажется россыпью драгоценных кристаллов. Встряхнув головой и смаргивая в попытке избавиться от солнечных зайчиков в глазах, Иванна уверила, что ничего глупого тут нет.

Освободившись после запланированных на сегодня дел, они отправились было подслушивать под двери Большого лектория, однако артисты, очевидно, предвидя это, защитились звукоизолирующим заклинанием. Тогда, обсудив возможные варианты времяпрепровождения, они запаслись книгами (Василиса — учебником по Зельям за следующий курс, Иванна — несколькими справочниками по изготовлению оберегов) и устроились на диване перед камином в гостиной Каркарова. Несколько часов пролетели почти в полной тишине, разбавляемой потрескиванием огня и вопросами Василисы, изредка обращавшейся к Иванне за тем или иным разъяснением.

Каркаров вернулся около семи вечера и, вспомнив о принесённой вчера Сальватьеррой папке с планами, присоединился к читающему обществу. В девятом часу заглянула Анна и, раздуваясь от гордости, сообщила, что на следующей неделе Дайсукэ пообещал допустить до репетиции всех желающих. Они с Иванной, которая всё ещё делала вид, что обижена, показали друг другу языки, после чего Анна с чувством выполненного долга отправилась отдыхать. Часам к десяти Каркаров заснул за очередным листом планов, уронив голову на плечо Иванне, которая листала очередной справочник-классификатор оберегов.

Василиса, заметив это, спохватилась, глянула на часы, сделала большие глаза и, тихо попрощавшись, убежала к себе. Собрав книги, карандаши и записную книжку, в которой делала пометки, Иванна растолкала Каркарова и погнала его в спальню.

— Ты спать-то вообще планируешь? — когда она уселась в кровати, обложившись книгами, Каркаров устроился рядом с нею и положил голову ей на колени.

— Как пойдёт, — отозвалась она. — Я поздно встала. Хочу продумать, чем тебя в дорогу снарядить, — Иванна зажгла волшебный светильник на изголовье и погрузилась в чтение.

Каркаров сонно поблагодарил и быстро уснул. Чтиво об артефактах было действительно увлекательное; Иванна в очередной раз убедилась, что специализацию выбрала абсолютно верно, и задумалась, не сделать ли ей в некоем обозримом будущем исследование чисто на эту тему. Разумеется, после того, как окончательно разберётся со своим зельем. В итоге, чтение затянуло её настолько, что она потеряла счёт времени. Из пучин артефактологии её извлёк Каркаров, который вдруг беспокойно зашевелился и что-то пробормотал. Иванна, не отрываясь от чтения, машинально погладила его по щеке и почесала за ухом, с опозданием осознав, что это вовсе не кто-то из котов. Отложив книгу и взяв с прикроватного столика очки, она глянула сквозь линзу на часы над камином — они показывали четверть шестого. Иванна положила очки обратно и потёрла глаза, раздумывая, не пора ли лечь спать. Каркаров тем временем опять что-то пробормотал и перевернулся на спину, раскинув руки. Ему явно снилось что-то беспокойное; Иванна положила ладонь ему на лоб и попыталась считать хоть какой-то образ, но не смогла. Решив на этом свернуть деятельность, она осторожно переложила его голову на подушку и собралась уже погасить светильник, как вдруг взгляд её зацепился за его левую руку, лежащую поверх одеяла. Не веря своим глазам, она перегнулась через него, потянувшись, чтобы рассмотреть ближе: на коже едва заметно, но достаточно отчётливо, чтобы не посчитать это игрой теней, проступали очертания тёмного пятна. Иванна потёрла глаза, надеясь, что ей показалось, однако, открыв их, она вновь увидела этот контур.

Этого просто не может быть! Тёмный лорд повержен! Его Метка не может вот так взять и вернуться. Иванна отчётливо помнила — ещё позавчера ничего подобного на предплечье Каркарова не было. Она попыталась перебраться на ту сторону, чтобы рассмотреть ещё ближе и исключить любые варианты, но случайно разбудила Каркарова, который моментально обнял её, так, что его предплечье оказалось вне её поля зрения. Не желая поднимать панику, она порывисто обняла его в ответ.

— Что с тобой? — встревоженно спросил он; вопрос прозвучал довольно глухо — она весьма плотно прижала его лицом к груди. — Испугалась чего-то? У тебя сердце так колотится…

— Ерунда, сон дурацкий приснился, — отозвалась она, крепче сжимая объятия. — Во сколько сегодня просыпаешься? Тебе куда-нибудь нужно?

— Нет, сегодня я весь твой. Хотя, ещё часок-другой я бы поспал. Кстати, ты рискуешь меня задушить, — отозвался он. — Впрочем, я не против.

— Вот и славно, — не уточнив, что именно славно, отозвалась Иванна, гася светильник и устраиваясь поудобнее, уткнувшись носом в его макушку.

Она решила не поднимать паники преждевременно. Завтра свежим отдохнувшим глазом она ещё раз всё осмотрит, и тогда уже можно будет думать и действовать по обстоятельствам. Что толку сейчас строить стратегии? Не исключено, что ей вообще показалось…

Основательно перенервничав, Иванна думала, что не уснёт, однако незаметно для себя провалилась в сон. Проснувшись, она обнаружила, что руки её не слушаются — она проспала несколько часов, продолжая обнимать Каркарова.

— Ты проснулась? — негромко спросил тот, когда она шевельнулась.

— Кажется. Но я вся затекла, — пожаловалась она.

Шторы ближнего окна были раздвинуты, комнату заливало яркое августовское солнце, ночные — точнее, утренние — тревоги казались пустыми и беспочвенными. Каркаров помог ей перевернуться на спину, поправил ей подушку и, оперевшись на локоть, стал рассматривать Иванну с крайне задумчивым выражением лица, между делом поинтересовавшись: что ей такого приснилось?

— Да, ерунда, глупости, — нахмурилась она, покосившись на его левую руку.

Каркаров проследил направление её взгляда и сначала сам глянул на своё предплечье, потом продемонстрировал его Иванне.

— Я не знаю, как это понимать, — сказал он. — Иногда действительно возникает ощущение, похожее на очень слабое эхо зова Тёмного лорда, за прошлый месяц замечал такое несколько раз. Наверное, мне следует начать паниковать?

Иванна молча коснулась пальцами его кожи, там, где на предплечье едва заметно проступало пятно. Несмотря на то, что она ощущала спокойствие Каркарова, внутри у неё всё оборвалось. Неужели её опасения были небеспочвенными? Неужели приступы тревоги были обоснованы?

— Честно говоря, у меня тоже никаких идей на этот счёт, — вздохнула она. — Я бы, наверное, запаниковала.

— Не уверен, — совершенно серьёзно возразил он, пощекотав Иванне нос кончиком прядки её волос. — Ты бы сказала: «Ну, нет, тут налицо очевидный недостаток данных для того, чтобы делать выводы», — передразнил он.

— Вот и не обязательно, — почесав нос о его плечо, она придвинулась ближе и подтянула одеяло к груди. — Как вариант, я вполне могла бы начать развивать худший сценарий и продумывать варианты действий.

Они ещё долго лежали, строя предположения, несмотря на то, что в начале твёрдо решили не опережать события и не пытаться бежать впереди Хогвартс-Экспресса. За чрезвычайно содержательными беседами пролетела большая часть дня, и из постели они выбрались только ближе к пяти часам, после того, как очень захотелось поесть.

На следующий день Дурмштранг слегка опустел — многие отбыли в Великобританию на Чемпионат мира по квиддичу. День прошёл столь тихо и мирно, будто волнений позапрошлого утра и не было вовсе. После завтрака Иванна заняла ванную, попасть в которую с появлением Анны стало весьма проблематично (та имела обыкновение запираться там на долгие часы, говоря, что ей нужно писать тексты к песням), потом вместе с Василисой разобрала заковыристый рецепт снадобья для придания волосам блеска, который та вычитала в каком-то древнем издании, затем, после обеда, господа Тсучия допустили её вместе с Каркаровым и Василисой на показательную камерную репетицию, где исполнили три песни из будущей программы, а после все впятером прогулялись по мосткам внутреннего двора.

Засыпая, Иванна и думать забыла о беспокойстве. Разбудил её мелодичный перезвон. Продрав глаза, она зажгла светильник и недоумённо огляделась; понимание того, что это всего лишь вызов по двустороннему зеркалу, пришло не сразу. Звук явно доносился из ящика тумбочки у противоположной стороны кровати. Перебравшись через спящего Каркарова, который даже ухом не повёл на звук, она достала зеркало из ящика и ответила на вызов с твёрдым намерением сообщить оппоненту много интересного о людях, которым не терпится общаться ни свет, ни заря. К её вящему удивлению в зеркале возникла Адя, имевшая весьма ошалелый вид.

— Ива-а-а! — укоризненно воскликнула она. — Ты почему не предупредила, что отдала зеркало Северусу?! Я себя последней идиоткой сейчас выставила!

— И ты с утра пораньше, — она бросила взгляд на часы, которые показывали половину восьмого, — вызываешь меня, точнее, Игоря, чтобы это сообщить? — до глубины души возмутилась Иванна.

— Ой, нет, конечно! — спохватилась Адя. — Слушай, тут такое творится! Судя по тому, что ты ответила по зеркалу Игоря, он с тобой сейчас?

— Ну, да, вон, дрыхнет как сурок, — мотнула головой в сторону того Иванна.

— Ну, я, в общем-то, не сомневалась, просто на всякий случай… — Адя на мгновение перевела взгляд куда-то за зеркало и нервно заправила за ухо прядь чёлки.

— Погоди, вы же сейчас должны быть на финале? — окончательно проснувшись, Иванна начала соображать и поняла, что пора насторожиться. Нынешний ошалелый вид Ади немного отличался от её обычного ошалелого вида; Иванна обратила внимание на то, что она подсвечивает себе Люмосом, а за плечом её виднеется край входа в палатку. — У вас там сейчас сколько времени? Третий час, да? Почему ты не спишь? Что происходит?

— Безумие какое-то происходит! Матч закончился, победили ирландцы, дядя Мирко с Гораном и Янко пошли заливать горе, я пошла спать в палатку — мы совсем на отшибе пристроились, подальше от толпы. Стоило мне уснуть, как прибежал Янко, велел мне сматывать удочки, нёс какой-то бред про нападение Пожирателей Смерти, потом удрал обратно в общий лагерь. Я не знаю, может быть, это просто вышедшая за рамки разумного драка квиддичных фанатов… В лагере какой-то кошмар, шум невообразимый, вопли, по-моему пожар начался. Чёрт, ничего не понимаю, — она вновь посмотрела куда-то за зеркало.

Иванна, услышав ключевые слова, моментально потянулась проверить каркаровское предплечье, отчего он наконец проснулся.

— Ива, ну, что ты повадилась меня будить с утра пораньше? Рано ещё, спи, — он сделал попытку сграбастать её в объятия, но она увернулась и потребовала предъявить руку, параллельно пересказав всё, что только что поведала ей Адя.

Осмотр не показал каких-либо изменений, однако происходящее здорово встревожило Каркарова.

— Янко сам про Пожирателей придумал или передал слова Мирослава? — спросил он, забирая зеркало у Иванны.

— Я откуда знаю?! Я вообще спросонья решила, что у него белочка! — отозвалась Адя.

— Ты можешь подойти поближе и рассмотреть, что там происходит? — отрывисто произнёс он.

— Ты с ума сошёл?! Я туда не пойду! — возмутилась Адя. — Там какая-то…

— Я не прошу туда идти — просто подойди поближе! — нетерпеливо перебил Каркаров. — Если это и вправду Пожиратели решили тряхнуть стариной, оттуда нужно уносить ноги как можно скорее.

— Ладно, ладно, сейчас гляну…

В зеркале стало темно, только изредка мелькали смазанные огни. Адя, бормоча себе под нос разнообразные ругательства, не прерывая вызова, поплелась через кустарник, ближе к происходящему. Внезапно она остановилась.

-Чёрт! Чёрт, чёрт! — воскликнула она. — Не может быть…

Примечания:

Quizas, Quizas, Quizas… — испанская народная песня.

Процитирована первая строфа:

Каждый раз, когда я спрашиваю тебя:

Когда, как и где?

Ты всегда отвечаешь мне,

Может быть, может быть, может быть.

Иллюстрация к главе:

http://vk.com/photo-14591519_268703244

http://vk.com/photo-14591519_268703248