Химическая свадьба (гет)

1983 г., лето — зима.

Сейшелы — Новая Земля.

Воспоминания Иванны.

Перед тем, как всем троим с головой нырнуть в работу, Иванна, Адя и Янко отправились в турне по жарким странам. Точнее сказать, конкретно в жаркие страны друзей потащила теплолюбивая Адя. Начали они с Таиланда, продолжили Мальдивами, после которых перебрались на Сейшелы. Неугомонный Янко, разумеется, нашёл способ совместить приятное с полезным и использовал любую возможность изучить традиционные косметические снадобья экзотических стран. Иванна тут же начала фонтанировать идеями о том, как можно улучшить исконную рецептуру и попыталась было вести записи, но Янко подверг её действия язвительной критике и купил набор самопишущих перьев. Ему не хотелось потерять действительно ценную находку, случись таковая, из-за особенностей почерка подруги. Все экспериментальные наработки тут же испытывались самими разработчиками, хотя Адю было порой невозможно утащить с пляжа.

— Ох, по-моему, я обгорела, — Адя зашла на террасу бунгало и осторожно угнездилась в гамаке.

Занимался закат, погружающееся в волны солнце рисовало чёрные силуэты пальм на песчаной косе.

— Отлично! — обрадовался Янко, отрываясь от изучения батареи баночек, стоящей перед ним на столике. — Сейчас испытаем на тебе восстанавливающую мазь из пяти сортов банана! Вот она, — он взял одну из баночек и вчитался в этикетку.

— Может, всё же я намажусь старым добрым линиментом с маслом чайного дерева? — с сомнением посмотрела в его сторону Адя.

— Чайное дерево воняет отвратительно, эта мазюка будет плохо продаваться, — выразил категорическое несогласие Янко, понюхав содержимое баночки. — Банан, прямо так бы и съел!

— Глупости, если правильно разрекламировать — специфический запах будет ассоциироваться с лекарством, то есть, люди будут думать, что эта вонючая штука наверняка поможет, — зевнула Иванна, мирно дремавшая в соседнем гамаке.

Адя закивала, одобряя её идею. Янко в ответ на их сговор скривил страшную рожу, и Адя сдалась, велев передать ей банановую мазь. Она подобрала волосы и попросила Иванну помочь ей намазать спину.

— Вот, с этого и надо было начинать, — одобрительно кивнул Янко. — Так, запишем, — дал он команду самопишущему перу. — Солнечный ожог, выраженное покраснение кожных покровов… — его диктовку прервало появление почтовой совы; Янко протянул ей половинку кокоса и отцепил письмо от лапы. — Ива, это тебе. М-м, какой знакомый почерк!

— Судя по твоему ехидному тону — это от Игоря? — хмыкнула Иванна. — Прочитай, что там. У меня руки по локоть в этой твоей гадости. Нужно что-то делать с основой, она отвратительна и не впитывается. Я даже не знаю, сколько тебе придётся сидеть ни к чему не прислоняясь, — обратилась она к подопытной. — Постарайся ничего тут не угваздать.

— Ты уверена, что там ничего личного? — многозначительно подмигнул Янко, распечатывая конверт.

— Можешь язвить сколько влезет, — показала ему язык Иванна.

Ничего компрометирующего в письме Каркарова быть не могло просто потому, что не могло быть.

— Ну-у, так не интересно, — разочарованно протянул Янко, пробежав глазами несколько строчек. — Передаёт нам всем большой привет и спрашивает, хватит ли тебе трёх комнат личных апартаментов.

— Яблонская наверное затребовала себе целый этаж башни, — развеселилась Адя.

— Ужас, — засмеялась Иванна, безуспешно пытаясь стереть мазь с рук полотенцем. — Янко, знаешь, эта гадость имеет все шансы завоевать успех на рынке. Её невозможно оттереть! …Чёрт, действительно, мне ведь придётся переселяться в Преподавательскую Башню, — сообразила она. — Напиши, пожалуйста, за меня: «Привет, Игорь! Прости, что отвечаю не лично, у меня руки в нашей будущей продукции. Тебе обратный привет от Ади с Янко. Что касается комнат — мне по-прежнему хватит и одной. Мы тут правильно предположили — это моя чудесная тёзка лютует? В общем, особых наворотов не надо, главное, чтобы было куда поставить кровать, шкаф для одежды и письменный стол. Всё равно работать буду в мастерской Хайдараги да в лаборатории. Вернусь ориентировочно в начале августа, точнее сообщу позже. Всем большой привет, Иванна.», — продиктовала она.

— «…всем большой привет, скучаю, обнимаю, целую, Иванна.», — как бы себе под нос продиктовал Янко, вызвав новый всплеск веселья у Ади; Иванна пригрозила ему кулаком.

Янко привязал письмо к лапе совы. Та, оторвавшись от кокоса, отправилась в обратный полёт.

— Почему начало августа? — спросила Адя. — Поезжай в сентябре. Маменька всё равно раньше первого числа в замке не появится, она всё с лета заранее готовит.

— Она по любимому мужчине соскучилась, экая ты непонятливая, — объяснил Янко.

— Мне жара осточертела, — пожаловалась Иванна. Более-менее удовлетворившись степенью чистоты рук, она бросила полотенце на пол и подошла к перилам террасы, уставившись на закат. — И скучно тут. Красиво, но скучно.

До начала августа она не дотерпела и в конце июля, вместо того, чтобы последовать за друзьями на Маврикий, отправилась домой, собирать вещи. Дома её уже ждал портключ до Нового маяка.

Новый маяк был построен в шестнадцатом веке неподалёку от бухты, в которой стоял на приколе дурмштрангский корабль. Помимо внешних визитов, «Орёл» использовался для сообщения между школой и Ручейным островом близ Архангельска: в начале учебного года младшекурсники добирались из дома до острова, откуда их забирал корабль. Туда же их доставляли в конце учебного года. Старшие ученики пользовались портключами до Нового маяка. Был ещё Старый маяк, давно не используемый — он находился в нескольких километрах дальше по побережью и в настоящее время служил в основном местом гнездования чаек, бакланов и сов.

Собранные вещи Иванна отправила почтой рано утром. Днём её ожидал торжественный обед с родителями, после которого она с ними попрощалась и активировала портключ в виде ракушки. Оказавшись в «приёмном зале» — просторной комнате на первом этаже маяка, она бросила ракушку в предназначенный для использованных портключей ящик и поспешила на улицу. Тундра как раз вступила в пик цветения, и Иванна, до того никогда не бывавшая на Новой Земле в это время, удивилась, насколько красивыми могут быть местные уныло-однообразные пейзажи.

От маяка до ворот школы было около четырёх километров, и это расстояние она обычно преодолевала максимум минут за двадцать пять — полчаса. В этот раз Иванна не смогла отказать себе в удовольствии и занялась плетением венка из камнеломки. Одной цепочки ей показалось мало, и вскоре на ней оказалось ещё два венка — одуванчиковый и маковый. Маковый пришлось специально зачаровывать от опадения лепестков. Таким образом, дорога до школы заняла у неё больше часа.

У ворот школы её встретила кастелянша госпожа Май, которая, должно быть, из окна своей комнаты заметила её приближение. Опережая иваннины вопросы, кастелянша рассказала, что профессор Хайдарага уже в замке и готовится к новому учебному году. Также она подтвердила слова Ади о том, что профессор Песцова будет только первого сентября.

— Господин директор сейчас в Московском отделении Министерства Магии, выбивает для профессора Сальватьерры какие-то учебники, будет ближе к вечеру. Кстати, ваша подруга Иоанна прибыла неделей раньше вас… Её поселили на втором этаже, рядом с профессором Савовой — чтобы вы знали, если что. Ваши апартаменты на самом последнем этаже Преподавательской башни, ключи я вам там на стол в кабинете положила. Вы уже можете перенести свои вещи из прежней комнаты, — госпожа Май всегда говорила со скоростью миллион слов в минуту, обрушивая на собеседника тонны информации. — А багаж, что вы почтой отправляли, уже там, в апартаментах, я велела в гостиной его сгрузить.

— Погодите, госпожа Май, вы ничего не путаете? — замахала руками Иванна, стараясь привлечь внимание жизнерадостной толстушки. — На последнем этаже — директорские комнаты, он что — переехал?

— Нет-нет, — вновь затараторила госпожа Май. — Директорские комнаты не на самом последнем, там ещё сверху целый этаж, ну как же. Вы пойдите пока, посмотрите, мне нужно в кухню наведаться, там сейчас чистят дымоходы, нужно периодически проверять. Весной повара жаловались, что тяга плохая, аж потолок закоптился — пришлось белить….

— Спасибо, спасибо, я поняла! — сказала Иванна, перекрывая фонтан красноречия разговорчивой кастелянши. — Я пойду пока, перенесу вещи, — она поспешно ретировалась в направлении женской башни. После природных звуков тундры речи госпожи Май казались особенно громкими.

Иванна быстро упаковала оставшиеся в её прежней комнате книги, одежду и разные мелочи и поспешила познакомиться со своей новой обителью. Госпожа Май её заинтриговала. Подвоха со стороны Каркарова она не ждала, и то, что он решил поселить её поближе к себе, было совершенно понятно и какого-либо душевного дискомфорта не вызывало. Больше всего было интересно, где же он там ухитрился найти комнаты, пригодные для жилья: в чердачных помещениях каждой башни располагались насосы, обеспечивающие работу водопровода, и грозовые аккумуляторы, собирающие энергию молний.

Поднявшись на самую верхнюю площадку лестницы, она обнаружила две двери — одну с выжженной пиктограммой шестерёнки и вторую без опознавательных знаков, с виду — новенькую, и без колебаний потянула её на себя за металлическое кольцо ручки.

Внутри оказалось просторное полукруглое помещение с наклонным потолком. В комнате пахло свежим деревом, однако камин справа от входа выглядел довольно древним. В стене напротив камина располагалось широкое мансардное окно французского типа, которое можно было закрыть двумя комплектами ставень — внутренними и наружными. Первые спасали, очевидно, от света, вторые — от непогоды. В комнате было минимум мебели: книжные шкафы по стенам и низкий чайный столик перед камином. Роль дивана и кресел выполняли шкуры и подушки, в изобилии окружающие невысокий, примерно по колено, резной парапет, расположенный параллельно окну и камину. Парапет, очевидно, играл роль спинки, а ещё Иванна предположила, что об него будет очень удобно спотыкаться. Особенно — ночью в темноте.

Её багаж, как и обещала госпожа Май, был поставлен в углу между двумя дверьми. За дверью, находящейся напротив входной, располагалась спальня такой же формы, что и гостиная, но чуть покороче и с меньшим окном; за дверью рядом с камином обнаружился кабинет. Признав помещение уютным и весьма милым, Иванна наскоро написала письмо друзьям с приглашением в гости, сбегала в совятню, чтобы его отправить и принялась раскладывать вещи.

Не успела она толком расставить привезённые с собою книги, как к ней постучались и в гостиную вплыла «её подруга» Яблонская в компании профессора Хайдараги и кувшина вина. Иванна всех радостно поприветствовала и одарила гостей венками — Яблонской достались маки, профессору Хайдараге — одуванчики.

— Вы присаживайтесь, — пригласила она, переставив чайный столик к открытому окну; сидеть возле негорящего камина ей показалось скучновато, — я тут чуть-чуть книжки расставлю и к вам присоединюсь.

Гости последовали её приглашению.

— Миленько тут у тебя, — отметила Яблонская. — Тесновато, но миленько.

— Ну, после моей старой комнаты тут как будто избыток места, — возразила Иванна, прикидывая куда лучше поставить художественную литературу: повыше или поближе, и не лучше ли будет отнести всю научную в кабинет.

— Любишь ты на чердаках селиться, чисто летучая мышь, — хмыкнула Яблонская, продолжая вертеть головой, изучая обстановку.

— Тут вид из окна отличный, — заступился за «чердак» профессор Хайдарага, доставая из кармана мантии три стакана и разливая в них вино.

Иванна быстро разобралась с книгами, переставила чемоданы с одеждой в спальню и присоединилась к гостям. Приблизительно на половине кувшина к компании присоединился вернувшийся из Москвы Каркаров. Вдохновлённая двумя стаканами вина Иванна тут же надела на него оставшийся венок и на миг пожалела о присутствии профессора Хайдараги — она чисто из вредности готова была расцеловать Каркарова в рамках подразнить Яблонскую. Той, впрочем, и венка хватило — взгляд на Иванну она бросила просто убийственный.

По окончании вина профессор Хайдарага откланялся, Яблонская же, казалось, готова была сидеть в тёплой компании круглые сутки. Иванна уже собралась намекнуть гостям, что неплохо бы ей закончить работы по гнездованию, но нагрянула кастелянша и сообщила, что госпоже Яблонской доставлены заказанные ею бархатные портьеры. Та нехотя пошла за госпожой Май.

— Уф-ф, — у меня от неё голова раскалывается, — поделилась Иванна. — Будешь ещё вино? Мы, оказывается, не весь запас исчерпали, — она сбегала в кабинет за бутылкой. — Слушай, а я и не знала, что тут есть такой уютный чердак!

— Тебя тут всё устраивает? На самом деле это часть моих комнат — просто никогда ими не пользовался, нижних хватает, — Каркаров открыл бутылку и налил ей и себе вина. — Я пригласил архитектора, чтобы сделал отдельный вход и перегородки — здесь было одно большое помещение с камином. Тут окно увеличили, в спальне — уменьшили. И ещё, как видишь, отдельной ванной нет, если не будешь возражать — пользуйся моей. В спальне за зеркальной панелью лестница. Если это для тебя не проблема.

Иванна уставилась на него с непониманием.

— Это, вообще-то, для тебя может стать проблемой, я в ванной обычно подолгу торчу. Почему для меня-то должно быть проблемой?

— Ну, кто тебя знает… — Каркаров пожал плечами, рассматривая пейзаж за окном.

— Так, давай уже ясность вносить, что ли, — хмыкнула Иванна. — Честно говоря, думала, что это я буду смущаться и не знать, как себя вести дальше! Совершенно конкретно тебе говорю: ничего, что ухудшило бы моё к тебе отношение, не произошло. Это раз. Всё остаётся по-прежнему. Это два, — она вздохнула, отставила стакан и, переместившись ближе к Каркарову, пристроила голову у него на плече. — И, чтобы быть до конца откровенной, да, мне более чем понравилось, но я не уверена, что готова переводить это на регулярную основу, — решительно закончила она. — У нас с тобой и без того крайне причудливые взаимоотношения.

— Мне было важно услышать от тебя всё это, спасибо, — отозвался Каркаров, чуть приобняв её. — За ясность — отдельное спасибо. Мне, честно говоря, самому легче оттого, что ты не стала настаивать на «постоянной основе».

Иванна приподняла голову и с подозрением на него уставилась:

— Так, признавайся, знаток детской психологии, ты сейчас это специально сказал, чтобы я из чувства протеста начала настаивать?

Не то, что она ждала от него иного... Ладно, подсознательно ждала, но сама для себя никак не могла решить, как реагировать, если он вдруг активно начал бы набиваться ей в любовники. Вроде бы, с одной стороны, к нему и придраться-то было не за что, с другой же над Иванной висело это её эмпатическое проклятье, которым она как будто научилась владеть, но... не в такие моменты.

За время путешествия у неё было достаточно времени, чтобы продумать и переосмыслить, то, что между ними произошло, и что с этим делать дальше. Сделанные выводы показались ей вполне логичными и правильными, так что изложила она их сейчас без особых внутренних колебаний.

— Вовсе нет, — усмехнулся Каркаров. — У меня и так перед тобою комплекс вины, а тут ещё это. Одного пожизненного срока в Азкабане маловато, на мой взгляд.

— Приехали! — удивилась Иванна, запутываясь ещё больше. — Это в честь чего вина? За то, что мне с эмпатическими тренировками помогал?

— За то, как я тебя в это втянул, — покачал головою он. — Тебе действительно повезло сохранить здравый рассудок и себе, и мне. Поверь, это гораздо хуже любого физического насилия…

— Так, давай договоримся — победителей не судят, — буркнула Иванна. — Я помогла тебе, ты помог мне. Полагаю, мы ещё не раз окажем друг другу такую любезность. Я не занимаюсь выведением чувства вины, только депрессиями и ночными кошмарами, договорились?

— Я сам постараюсь с этим разобраться, — пообещал Каркаров.

— Договорились, — кивнула Иванна. — Ладно, раз мы более-менее этот вопрос решили, перейдём к общим темам. Как твоё самочувствие?

— Самочувствие — просто превосходно, — отрапортовал он. — Я сегодня выбил для Сальватьерры тираж редкого издания «Чар лунного затмения», а сейчас любуюсь закатом в обнимку с юной прелестницей, попивая превосходное вино.

— Знаешь что! — возмутилась Иванна, ткнув Каркарова пальцем в бок; тот, к её разочарованию, щекотки совершенно не боялся. — Я привыкла, что надо мною постоянно издеваются Адя с Янко, но тебе я такого не прощу! И кстати вино не такое уж и превосходное, дешёвая изабелла.

— Скажи мне лучше вот что — откуда в столь юной прелестнице столько житейской мудрости и такой практичный взгляд на вещи? — спросил Каркаров, легко проведя пальцем по её щеке.

— У меня родители очень добрые и любящие, но от того менее практичными не становятся, — хмыкнула Иванна, сделав вид, что пытается цапнуть его за палец. — А ты имей в виду: если продолжишь в том же духе — жестоко поплатишься. Буду оккупировать твою ванную в самое неподходящее время и подолгу.

— Придётся проситься к кому-нибудь из профессоров, — не испугался Каркаров.

— Отличная мысль! Начни с Яблонской, — оживилась Иванна.

— Так, а вот это — удар ниже пояса! — возмутился Каркаров.

Иваннина гостиная со временем стала местом традиционных вечерних посиделок. К ней на огонёк, помимо обязательного Каркарова и регулярно наведывающихся в гости Ади и Янко, часто заглядывали преподаватели. С прекрасной Алексис у неё даже установились почти приятельские отношения. Особенно весело было играть в подкидного двое на двое — Иванна с Каркаровым против Алексис и Сальватьерры. Впрочем, тонкая натура испанского гранда не выдержала, после того, как в игре тремя парами в две колоды приняли участие иваннины закадычные приятели. В пылу азарта троица начала подкалывать друг друга в своём фирменном стиле, при этом и господину директору перепало по полной программе. Тот в долгу не остался, но профессор Сальватьерра их, как он выразился, казарменным юмором был слегка шокирован.

Бесконечной полярной ночью французское окно гостиной открывало особенно великолепный вид на полярное сияние, и пусть сидеть напротив него было всё же прохладно, на выходных всегда находились желающие скоротать вечерок за кружкой глинтвейна. Все гости приняли как должное, что под какой-нибудь увлекательный рассказ господин директор запросто мог брать Иванну за руку, а она как ни в чём не бывало переплетала свои пальцы с его или же принималась методично массировать кисть его руки, однако даже Яблонская, которую, ясное дело, это страшно бесило, как ни силилась, не могла разглядеть в этом жесте ни намёка на чувственность.

Вообще, перед Яблонской Иванна прокололась один единственный раз, открыв при этом новую грань эмпатических возможностей. Как-то в одну из пятничных ночей, когда на посиделках оставались только Каркаров, Яблонская да Янко с Адей, совершенно спонтанно зашёл спор о недавнем случае, широко цитируемом в газетах — совершенно классической ситуации, завязанной на вражде между двумя соседями. Яблонская утверждала, что исторически такие распри решались одним способом, Адя же возражала, мол, не так давно подход поменялся. Чтобы окончательно разгромить оппонентку, Адя велела Иванне (которая в это время доказывала мужской половине гостей, что из маггловских предметов получаются артефакты не хуже, чем из специально для этих целей подготовленных предметов магических) достать свежее издание Свода Магических Законов, которое она лично недавно ей привозила.

Иванна принесла из кабинета табурет и полезла на самый верх книжного шкафа, куда забросила совершенно ненужный ей талмуд. Каркаров, которому показалось, будто она теряет равновесие, моментально кинулся её подстраховывать. Так совпало, что в момент, когда он придержал Иванну за талию, её блузка уехала чуть выше, как обычно бывает, когда руки тянутся вверх. Сказать, у кого первого всплыли воспоминания о приснопамятной ночи после выпускного, было невозможно, но в итоге обоих накрыло образами так сильно, что Иванна чётко осознала — добром это не кончится. Не полностью понимая, что делает, она попыталась сбросить эмоции «в эфир», как выдох. К её удивлению это удалось и нарастающее напряжение спало. Всё заняло не дольше трёх секунд, и со стороны совершенно не было понятно, что произошло.

— Можно попросить? Не делай так больше! — прошипел Каркаров, отдёргивая руки.

— А ты не хватай меня за что ни попадя без предупреждения! — столь же яростно отозвалась Иванна, спрыгивая с табуретки от греха подальше и одёргивая блузку. — Янко, достань Адину книжку, пожалуйста, — в полный голос попросила она и тут только обратила внимание, что и Янко, и Адя, и Яблонская замерли в лёгком неадеквате с лицами, украшенными лёгким румянцем и кривоватыми улыбочками. Впрочем, иваннины друзья, уже знакомые с некоторыми её возможностями, живо догадались что к чему — по их лицам горе-эмпатка поняла, что Янко с Адей получили очередной повод для милых подколов. Она была уверена, что не сбрасывала визуальной информации, но, по-видимому, эмоциональной составляющей хватило выше крыши.

Янко, демонстративно смахнув со лба выступившую испарину, многозначительно присвистнул и взмахом волшебной палочки призвал толстую книгу с верхней полки. Адя, сконфуженно похихикивая, принялась листать Свод и зачитывать отдельные выдержки совершенно потерявшей интерес к делу Яблонской. Та так и не поняла, что произошло, но подозрений от этого у неё не убавилось, в связи с чем она всяческими окольными путями пыталась вывести Иванну на задушевный разговор.