Химическая свадьба (гет)

Октябрь 1995 г. — январь 1996 г.

Белград — Прага — Лондон

На протяжении нескольких недель после акта борьбы за добро и справедливость в аврорате Иванну грызли противоречивые мысли: её охватывал то ужас от содеянного — вдруг среди товарищей Крота найдутся те, кто обеспокоится за свою свободу или (что, впрочем, менее вероятно) пожелает отомстить, то, наоборот, раздумья — не заготовить ли ещё компромата да не сдать ли в руки Правосудия побольше преступных элементов. Пока она раскладывала по полочкам все «за» и «против» обоих вариантов, эмоции немного поутихли, квитаться с ней желающих не нашлось, и как-то сама собой потребность в активных действиях благополучно сошла на нет.

Перед своим Днём рождения Иванна предупредила Янко, что ничего праздновать категорически не будет и вообще исчезнет на несколько дней из Праги. Она уехала в Белград и, поручив родителям миссию связи с общественностью, замуровалась на втором этаже лаборатории со стопкой детских книжек — так она решила скрыться от внимания, которое сейчас ничего, кроме усталости, не принесло бы. День прошёл в такой нервотрёпке, что Иванна по итогам не уставала восхищаться своей предусмотрительностью. С утра начав дёргаться на каждый звук, она не сразу поняла, что ждёт какой угодно весточки от Каркарова — даже не поздравления, просто знака, мол, всё хорошо, не беспокойся. При этом, разумом она совершенно чётко понимала, что никаких знаков посылать ей нельзя, ибо это вопиюще бессмысленное и глупое нарушение конспирации, и смертельно боялась, что он всё-таки наплюёт на безопасность, и злилась на себя за то, что всё-таки в глубине души этого желает. В общем, это был с избытком насыщенный эмоциями день, к концу которого Иванна вымоталась до полусмерти.

Осень всегда была её любимым временем года, но нынешнюю она уже готова была возненавидеть. Приходилось постоянно чего-то ждать, но чего именно — всё никак не прояснялось, потому она ждала всего разом: что Волдеморт в голос заявит о себе, что британское Минмагии признает проблему, возьмётся комплексно её решить и быстро решит, что Снейп с чистой совестью распрощается с Дамблдором и заживёт спокойной жизнью, что Каркарову не нужно будет больше скрываться, он вернётся, и сама Иванна в конце концов уже заживёт спокойной жизнью. Ждать всего разом было убийственно сложно.

Профессиональные изыскания отвлекали и развлекали, но как-то неравномерно. Самой большой «сенсацией» за последнее время стало открытие очередного недокументированного свойства консервирующего зелья. В середине ноября Иванну позвали в виварий, где главный смотритель с очень загадочным выражением лица предъявил ей трупик саламандры. На резонное иваннино непонимание — какое ей дело до дохлого земноводного? — смотритель пояснил, что это не какое-то там земноводное, а один из трансфигурированных хомяков, после чего несколько минут наслаждался обалдевшим выражением лица собеседницы. Собрав, наконец, мысли, Иванна распорядилась вскрыть тушку — интересно было узнать, как трансфигурация влияет на внутренние органы, а после изучения заштопать как было и наблюдать посмертные изменения организма, взаимодействовавшего с её консервантом. Также она велела продолжать наблюдение за остальными животными и тщательно фиксировать все кажущиеся наблюдателям интересными аспекты поведения и жизнедеятельности. На продолжительность жизни, вероятно, консервант не влиял никак — трансфигурированный хомяк вполне мог умереть от старости естественной смертью, разве что стресс от пребывания в непривычном теле мог её приблизить.

В целом, даже казус с хомяком не сильно разбавил однообразные осенние дни. Переписка со Снейпом порой грозила довести до белого каления — даже на отвлечённые темы он общался как будто через силу, а на всё, что хоть отдалённо было связано с Тёмным лордом, следовала ледяная реакция. От Смитов поступали всё более душераздирающие описания хогвартских страстей, но любые попытки обсудить это со Снейпом натыкались на стену безмолвия. Порядки, пока что исподволь насаждаемые в школе Британским Минмагии, всерьёз заставляли предполагать, что Пожиратели уже проникли в Министерство, и что Долорес Амбридж если не одна из них, то одна из их приспешников — наверняка, но Снейп единственный раз чётко дал понять, что с Тёмным лордом она не связана, и тему закрыл наглухо.

В Дурмштранге, напротив, дела шли привычным порядком. Иванна так и не нашла сил наведаться туда, все нужные вещи из своих комнат добывая посредством Ярославы, но по рассказам последней и письмам Василисы была в курсе дел. Если Ярослава просто с тщательно скрываемым одобрением отзывалась об административных талантах Сальватьерры, то Василиса, не мудрствуя лукаво, жаловалась на скуку: без Иванниных факультативов и Федоры, которая, выпустившись, куда-то благополучно исчезла, учебный процесс стал донельзя нудным.

Зима пришла в сопровождении холода, промозглости и тотального уныния. У Иванны так часто случались приступы паршивого настроения, что она старалась реже мозолить глаза близким людям. С паршивым настроением вообще творился какой-то дурной замкнутый круг: осознание, что никаких особых предпосылок для усиления уныния нет, магический мир по-прежнему находится в состоянии вялотекущего ожидания неизвестно чего, только усугубляло депрессию. Испортившийся сон аналогично не прибавлял оптимизма; ничего конкретного ей не снилось, но тяжёлая бессвязная муть выматывала сильнее иных сюжетных кошмаров.

Перед Новым годом неожиданно прибыли совы от Смитов и Василисы, в которых авторы так дружно напрашивались в гости на зимние каникулы, что Иванна заподозрила заговор, однако отказывать им не стала.

Рождественское и новогоднее празднования у Мачкевичей прошли в совершенно привычном духе. Угощения, родственники, соседи, гости, кошки, зимние увеселения, фейерверки — Иванна с лёгкостью затерялась в этой суете и смогла избежать насыщенного общения. Снегу навалило более чем достаточно, так что Мирослав очень жалел об отсутствии собачьих упряжек, гонки на которых были бы в самый раз.

Зимние каникулы Дурмштранга и Хогвартса частично перекрывались, так что уже третьего января Смиты и Василиса прибыли в пражскую штаб-квартиру, где сразу стало довольно тесно.

— Ну, у вас там всё совсем весело? Неужели режим строже, чем в Дурмштранге стал?.. Если нужно — свистите, ещё плед принесу, — Янко завернулся в свой плед и угнездился в кресле.

— Пока вроде тепло, — отрапортовала устроившаяся в одном кресле с Хоуп Тори, увлечённо наблюдая за клубами пара изо рта.

— А насчёт строгости режимов сказать сложно, — подхватила её соседка. — У нас режим скорее абсурдный, чем строгий.

— В прессе ничего подозрительного? — задала животрепещущий вопрос Иванна, сосредоточенно помешивая половником в котле, водружённом в центр стола.

Они ужинали глинтвейном на заснеженной крыше с видом на город. Был полный штиль, и ничто не мешало мелким снежинкам медленно падать с тёмного неба.

Смиты дружно замотали головами, отвечая на вопрос Иванны.

— А Федора давно на связь не выходила? — спросила Василиса; на неё кресел не хватило, так что она примостилась на широком кухонном подоконнике.

— Мне от неё последняя открытка в начале декабря пришла, — припомнила Иванна. — Из Испании.

— Ну, мне так же, — кивнула Василиса.

— Какую бы вам культурную программу предложить? — размышляла Адя, вперив взгляд в панораму крыш, словно рассчитывая найти там подсказку. — Тут сейчас с массовыми развлечениями негусто. Мне ничего, кроме наших лабораторий, в голову не приходит. Хотя, я собиралась Иву на конгресс в Лондон отправить…

— Опять? — возмутилась Иванна, для убедительности громыхнув половником о стенку котла. — Да сколько можно!

— Там анонсированы интересные доклады, я тоже поеду!

— У нас пять дней свободно, мы и лаборатории с удовольствием посетим, и конгресс! — с жаром уверила Хоуп.

— Барышни, давайте уже глинтвейн разольём, остынет же! — призвал Янко.

…Большой зал Меркьюри холла был забит практически полностью. И участников, и прессы, и слушателей не в пример летнему конгрессу. В этот раз Иванна увидела гораздо больше знакомых лиц, в числе которых был всё-таки появившийся на конгрессе Снейп, весьма туманно ответивший в последнем письме о возможности своего присутствия, и василисины родители, увидеть которых на зелейщицком мероприятии в обоих экземплярах было действительно неожиданно.

Во время не очень интересных докладов Иванна планомерно строчила в «двустороннюю записную книжку» вопросы, изредка, чтобы не сильно привлекать постороннее внимание, подкрепляя их испепеляющими взглядами, но адресат, сидящий в стратегическом отдалении от неё, и вопросы, и взгляды игнорировал — впрочем, на иное Иванна не рассчитывала.

Сама она, неожиданно для себя, стала субъектом довольно настойчивого разглядывания со стороны Ольги Зарецкой. Иванна начала было ломать голову — что бы той могло от неё понадобиться, но вдруг отвлеклась на доклад о пестициде для мандрагорового лишая. Докладчица, похожая, на взгляд Иванны, на профессора Раувольфию годами пятьюдесятью старше, с энтузиазмом орошала из пульверизатора демонстрационную грядку заражённой лишаём мандрагоры.

— …а теперь, когда гифы покрыты зельем, для катализации нужна небольшая искорка… — с кончика волшебной палочки, которую ведьма молниеносно вынула из-за пояса, соскочила фиолетовая искра, по мандрагоре секунду-другую поплясали фиолетовые же молнии и, наконец, перед аудиторией явилась абсолютно здоровая, очищенная от неаппетитных бурых пятен, мандрагора.

К реальности её вернул крайне озадаченный взгляд Снейпа. Она вопросительно глянула на него в ответ, но тот вернул ещё более вопросительный взгляд, подкрепленный поднятием брови и чуть склонённой к плечу головой. Опустив глаза на записную книжку, она увидела, что незаметно для себя почерком повышенной кривизны вывела на двустороннем листе дважды слово «пульверизатор», причем второе — обвела несколько раз и подчеркнула, завершив линию кляксой. Чуть ниже её же рукой было добавлено «порош.ликопод???», а все надписи заключались в странную рамочку из завитушек и почему-то сердечек. Ниже посреди свободного пространства почерком Снейпа было выведено «что?!». От смеха Иванну удержало только то, что разум был занят генерированием идей; она написала «прошу прощения», очистила страницу, открыла записную книжку на странице обычной и уже почти спокойно записала: «распыление пропитанного огн. эссенцией порошка с помощью -???». Полностью идея ещё не сформировалась, но было уже вполне ясно, что её зажигалка — это прошлый век, и нужно думать над более совершенной формой диспенсера огненной эссенции. Двинув локтем под ребро сидящего рядом Янко, она спросила шёпотом, как у холдинга с запасами огненной эссенции. Янко переадресовал вопрос Аде, которая сообщила, что буквально на днях аврорат Московского Минмагии совершенно неожиданно подчистую скупил все стоки, а синтез новой партии запланирован только на начало февраля, да и свежие ингредиенты не прибыли.

Оправившись от вероломного удара судьбы, Иванна дала Аде задание заказать побольше ингредиентов, вернулась на двустороннюю страницу и почти разборчиво написала «коллега, у вас двух-трёх унций сухого каллитриса не завалялось случайно?». Снейп посмотрел на неё как на душевнобольную и ответил «нет»; сквозь короткое слово явно проглядывал вопрос «вы в своём уме?». Иванна смиренно вздохнула и пригласила: «не проводите ли в перерыве до боргина?». На листе мгновенно вновь проступило решительное «нет». Иванна сделала большие страшные глаза и принялась сверлить Снейпа взглядом, периодически хмуря брови. Снейп довольно долго колебался с ответом, но в конечном итоге возвёл очи горе и лист показал «похоже, придётся». Иванна вздохнула уже с удовлетворением.

Как в старые добрые времена, вцепившись в идею, она желала действовать незамедлительно, и первым делом нужно было пополнить запас огненной эссенции.

…Взревев мотором, «Найт бас» сорвался с места, заставив Иванну лязгнуть зубами и вцепиться в подлокотники её кресла.

— Почему именно “Боргин и Бёрк”? — сидящий по соседству Снейп ничем не лязгал, но в момент рывка от красноречивой гримасы не отказался.

— Я плохо знакома с лондонскими магазинами, а там наверняка всё есть в нужном количестве, — здорово опасаясь прикусить язык на виражах, быстро объяснила Иванна. — Не к Шварцу же ехать, — припомнив лавочку в Хогсмиде, пожала плечами она.

— Вы в Праге купите столько каллитриса, сколько понадобится, — не сдавался Снейп.

— Предпочитаю подстраховаться.

Её тревога привлечь лишнее внимание, как обычно, была бесплодна: в автобус помимо них загрузилось ещё с десяток участников конгресса; кто-то желал пообедать в городе, кто-то просто проветриться, а кто-то, удовлетворив интересы, направлялся домой. Общаться во время движения не представлялось возможным: почти все темы не предназначались для публичного обсуждения, а любые попытки секретничать на ушко были чреваты синяками и шишками — салон просто ходуном ходил. Другие пассажиры, похоже, были привычны к столь дикому, на взгляд Иванны, транспортному средству, а стайка молодёжи и вовсе находила такую манеру езды весьма увлекательной. Впрочем, может быть, она просто пребывала в неподходящем настроении.

Решено было сойти вместе с большинством пассажиров на Диагон-элли и, смешавшись с занятыми охотой за рождественскими подарками волшебниками, дойти до лавки. Неспешно пробираясь вслед за Снейпом сквозь суетящуюся толпу, Иванна никак не могла понять, что же не так в царящей кругом атмосфере, и только поворачивая на Ноктюрн-элли, сообразила: под праздничным игристым фейерверком радости подспудно звучала та самая гнетущая нотка ожидания неприятностей, которую она, казалась бы, привыкла ощущать за собой, но здесь, среди посторонних людей, этот фоновый звоночек усилился до набата.

Плотные снежные тучи закрывали темнеющее небо, грозя прорваться снегопадом. Ноктюрн-элли выглядел особенно неприветливо, и людей здесь почти не было, редкие прохожие прятали лица в капюшоны или воротники мантий и старались скорее скрыться с улицы.

— А вон там меня отловили работнички вашего друга Люциуса, — махнула рукой Иванна, заметив маячащий вдалеке тёмный провал подворотни.

— Радость узнавания, — буркнул Снейп, не утруждая себя взглянуть в указанном направлении. — Если интересует: рядом с Боргином дом без вывески, если зайти с торца — будет вход в неплохую букинистическую лавку.

— Непременно интересует, тем более, времени полно, — закивала Иванна. — Но сначала за каллитрисом…

«ЗАКРЫТО НА ПРИЁМ ТОВАРА»

Она уставилась на светящуюся магическую надпись на тёмной двери, подавив желание протереть глаза.

— Это что, шутка такая? — повернулась она к Снейпу.

— А почему это должно быть шуткой? — не понял он. — Что вас так шокирует?

— Нет, ну, практически, конечно, ничего сверхъестественного… — протянула Иванна, берясь за ручку. — Просто, какого чёрта?

Дверь, вопреки ожидаемому, оказалась незаперта, и Иванна решительно устремилась внутрь.

— Почему нельзя зайти в другой раз? — возмутился Снейп, всё же следуя за ней.

— Я же не из праздного любопытства, а строго по делу, и время не отниму, — Иванна расстегнула мантию и принялась протирать запотевшие очки краем свитера.

Внутри лавки как и прежде царил зловещий полумрак, а за стойкой кассы никого не наблюдалось, слышно было лишь тиканье нескольких часов да тихий стрёкот и скребущие звуки, доносящиеся из большой чёрной шкатулки на стеллаже у стойки.

— Не подскажете, где здесь травки? — сосредоточенно осматриваясь, спросила Иванна.

Снейп молча махнул рукою, указывая направление. Отыскать каллитрис оказалось весьма непросто — товар был совершенно неходовой, так что запылённую коробку с вожделенной надписью на нижней полке шкафа в самом дальнем углу Иванна отыскала, уже начиная отчаиваться. Голос разума всё-таки заставил её открыть коробку и проверить содержимое — каллитрис оказался, разумеется, сушёным и довольно-таки побитым жизнью, но более-менее пригодным для синтеза, по крайней мере, первой экспериментальной партии. За активными поисками Иванна не заметила, как в лавке прибавилось народу: со стороны кассы слышался негромкий гул голосов.

— Нашли, наконец? — приветствовал её возвращение Снейп. — Мы не вовремя.

— Ну, что вы, покупатели всегда вовремя, особенно, если они знают, что им нужно, — его собеседником оказался уже знакомый Иванне лавочник. — Я с минуты на минуту жду особую поставку, — тут он слегка нервозно покосился на дверь в служебные помещения, — и если вы располагаете временем… — многозначительно посмотрел он сначала на Снейпа, затем на Иванну.

— Нет-нет, мне нужно только это, — уверила Иванна, ставя на прилавок коробку. — Коллега, если мне сейчас не хватит наличности, одолжите мне, не сочтите за труд.

— Вы покупаете всё это? — удивлённо приподнял брови лавочник.

— А у вас ещё есть? — оживилась Иванна.

— Нет, — опешил лавочник, по лицу которого ясно читалось крайнее удивление тем, что кто-то вообще мог заинтересоваться каллитрисом.

Иванна сказала, что иных интересов не имеет, и полезла за кошельком. Расплатившись (денег, что удивительно, ей хватило), она забрала тут же упакованную коробку и, попрощавшись с лавочником, вместе со Снейпом вышла в сгущающиеся морозные сумерки.

— Теперь и за книжками можно, — констатировала чрезвычайно довольная Иванна, задумавшись на миг, не отправить ли покупку совой в Прагу, и решив, что надёжнее будет держать её при себе. — Чёрт, что ж так похолодало-то резко? — удивлённо отметила она, ёжась. — Ветер, что ли, с моря подул?

— Зима, вот и холодно, — пожал плечами Снейп, открывая перед ней дверь в книжную лавку.

Тесное помещение было загромождено, казалось бы, хаотично расставленными стеллажами, но Иванна, сделав несколько поворотов и вспомнив летнее рисование «браслетов», поняла, что выстроены они незатейливым концентрическим лабиринтом. Книги были расставлены по тематике, и она без труда нашла свои любимые разделы: зелья, растения и артефакты. В центре «лабиринта» располагался самый занятный стеллаж — с нерассортированной литературой на смежные темы. Отрешённо пролистывая давно разыскиваемый сборник «Опыт трансформации лабораторного пространства», Иванна вдруг поймала себя на совершенно парадоксальном желании поскорее убраться отсюда. Она повертела головой в поисках Снейпа, чтобы спросить, не чувствует ли он чего-либо странного, но тот пребывал вне поля видимости, шурша страницами где-то за углом. Списав всё на разыгравшееся воображение, она вернулась было к изучению стеллажей, но становилось как будто только хуже: на глаза всё активнее лезли корешки с навевающими невесёлые ассоциации названиями, вроде «Топор палача и верёвка висельника: классические ритуальные предметы в повседневной зелейной практике», «101 способ использования гробовой доски для начинающих», «Упыри — кто они? Дискуссии об условно-разумных существах, том 13». Чувствуя накатывающую дурноту, негнущимися, точно отмёрзшими пальцами, она кое-как засунула «Опыт трансформации…» обратно на полку и почти на ощупь стала пробираться к выходу, пытаясь понять — то ли у неё давление упало из-за перемены погоды — вдруг там снег пошёл? — то ли тут что-то другое.

— Я подышать, — выдавила она, проползая мимо зарывшегося в какой-то фолиант Снейпа; тот в ответ буркнул что-то неразборчивое.

Зачем-то извинившись перед ведьмой-букинисткой, проводившей её встревоженным взглядом, Иванна взяла свою коробку с каллитрисом и толкнула ставшую вдруг тяжёлой входную дверь.

На улице действительно шёл снег, сумерки сгустились почти до темноты, зажглись уличные фонари. Ветер утих, но теплее почему-то от этого не стало. Прислонившись к стене, Иванна бессмысленно глотала колючий воздух вместе со снежинками и никак не могла отдышаться.

— Что за ерунда? — пробормотала она, оттягивая высокий ворот свитера, который ни с того ни с сего взялся её душить.

Впрочем, помимо шеи, ей сдавило и грудь, а в ушах гудело так, что Иванна даже попыталась найти внешний источник звука, прежде чем поняла, что это происходит у неё в голове. Хотелось свернуться клубочком где-нибудь в ближайшем сугробе, зажать голову между коленок и забыться. Отчасти это напоминало нападение энергетического вампира — Иванна чувствовала сильнейший упадок сил, из неё как будто выдавливали воздух вместе с волей к жизни и радостью.

На этой мысли и без того озябшую Иванну прошиб ледяной пот — она наконец поняла, что происходит, но никак не могла всерьёз допустить, что здесь, посреди Лондона, может оказаться дементор.

Словно откликнувшись на её ужас, сквозь пелену снегопада в бледном свете фонаря проступили очертания тёмной фигуры. Можно было сколько угодно надеяться, что это всего лишь случайный прохожий, но подступающая всё ближе почти осязаемая тоска сомнений не оставляла. Выронив коробку, Иванна стянула тёплые перчатки, которые едва успела надеть, и лихорадочно зашарила по карманам, тщательно отгораживаясь от нахлынувших эмоций и стараясь обращать внимание только на бодрящее действие адреналина: где-то в недрах мантии у неё был припрятан не отданный никому исключительно по недоразумению экземпляр зажигалки.

Зажигалка нашлась на дне одного из внутренних карманов, что весьма приободрило Иванну.

— Ну, давай, иди сюда, ходячая депрессия, — пробормотала она себе под нос, не вынимая руки с зажигалкой из кармана; второй рукой она стягивала на груди полы мантии в бессмысленной попытке согреться.

Дементор — никаких сомнений в том, что это он, не оставалось — приближался, и чем ближе он был, тем меньше уверенности в своих силах ощущала Иванна. Темнота вокруг сгущалась, подступала плотнее, душила. В памяти, как назло, один за другим всплывали эпизоды бессилия, неспособности помочь тем, кому необходимо. А ведь всегда казалось, что она смирилась и приняла их как неизбежность… Вытирать слёзы обшлагом рукава мантии было неудачной идеей, пуговицы царапали кожу, грубая шерсть ничего не впитывала и тоже царапала. Дементора нужно было подпустить как можно ближе, иначе факел не достанет его, но время застыло вместе с воздухом, а тёмная фигура не торопилась.

Дементор чувствовал опасность с её стороны? Исключено, что за глупость. Просто доводит лакомое блюдо до идеального состояния, ждёт, когда она окончательно сломается и можно будет забрать всё без остатка.

Всё-таки он приближался, незаметно, почти беззвучно — только хриплый звук, с которым дементор втягивал и выпускал воздух, раздирал плотную тишину проулка. Иванна вот-вот готова была решиться двинуться ему навстречу — сколько можно тянуть? Пальцы на зажигалке стыли даже в кармане. От дыхания дементора мороз, казалось, усилился как минимум вдвое против того, что было, когда она вышла из лавки; на миг Иванна усомнилась, сможет ли она удержать выпускной клапан, но быстро прогнала вредную мысль. Гораздо больше беспокоило вопрос — как долго она ещё сможет отгораживаться от призраков прошлого?

Совсем одна. Слезами эту боль не вымыть. Призраки обступают всё плотнее. Холод проникает внутрь, струится по позвоночнику, замедляет сердце.

Иванна встряхнулась, обнаруживая, что стучит зубами и трясётся. Нет уж, ничего не выйдет. Сейчас одна, но это не навсегда. Да и не одна, если подумать.

Она вынула руки из карманов, лихорадочно потёрла ладонь о ладонь, вытерла лицо и выхватила из кармана зажигалку. Хватит ждать. Где эта тварь? Вокруг сгустилась непроглядная мгла.

Неожиданно краткий сиплый звук раздался совсем рядом. Влажная кожа вмиг онемела от ледяного дуновения. Иванна вытянула руки в направлении звука — в одной зажигалка, вторая готова вызывать искру; надёжнее и правильнее было вызывать Изначальный огонь палочкой, но Иванна так гордилась, что научилась вызывать его рукой, что палочку в этом деле не признавала.

Голубая зарница. Поток серебристых светлячков формируется в… Это же Патронус!

Едва не выронив зажигалку, Иванна в немом потрясении смотрела на проплывшую мимо непонятно откуда взявшуюся призрачную олениху, прогнавшую кромешный мрак. В бледном свете только что едва кравшийся дементор показал удивительную прыть и, словно гонимый ураганным ветром, исчез. Олениха, грациозно повернувшись, проплыла мимо Иванны. Черноты больше не было, были обычные зимние сумерки, рассеиваемые редкими уличными фонарями Ноктюрн-элли и несколькими окошками окружающих домов.

Запах ландышей. Окончательно сбитая с толку Иванна повернулась, провожая её взглядом. Патронусы не пахнут! Значит…

Олениха подскочила к замершему в дверях букинистической лавки бледному как смерть Снейпу и рассыпалась на мириады искр. Снейп спрятал палочку и шагнул к Иванне.

— Вы в своём уме? Почему вы не вызвали Патронуса, какого чёрта?! — взбешённым шёпотом проорал он ей на ухо. — Вы что задумали?!

— Р-развоплотить его хотела, — стуча зубами, ответила Иванна, приваливаясь к стене; ноги были ватные, причём, что именно явилось большим потрясением — дементор посреди Лондона или патронус Снейпа — сказать она затруднялась.

— Дементора нельзя убить, — ему даже не нужно было крутить пальцем у виска, один только тон исчерпывающе показывал отношение к её заявлению.

— В прошлый раз что-то наподобие получилось, — упрямо возразила Иванна, прикусывая язык, чтобы не начать расспросы о Патронусе, про который и так всё было ясно; тактичнее всего с её стороны сейчас сделать вид, что никакой оленихи она не видела.

— Не знаю, что у вас там получилось в прошлый раз, но точно не убийство дементора, — Снейп уже начинал понемногу успокаиваться, но всё ещё оставался насторожен; заметив коробку на снегу он поднял её и протянул Иванне, затем то же самое проделал с валяющимися возле неё перчатками. — Давайте вернёмся в Меркьюри холл.

— Что, даже не дождёмся авроров и не дадим показания? — удивлённо вытаращилась на Снейпа Иванна.

— Какие показания? Какие авроры? — настала очередь Снейпа удивляться. — Вы что, не поняли, откуда он тут? Это же «особая поставка» Боргину.

Припомнив каталоги магазина, Иванна брезгливо поёжилась, стараясь не думать об ингредиентах и артефактах, поставляемых из Азкабана.

— То есть, вы хотите сказать, это вот легально всё? — спросила она.

— Конечно, нет! — возмутился Снейп. — Идёмте, поймаем автобус.

Иванна последовала за ним на Диагон-элли, осторожно осмысливая произошедшее.

Примечания:

Иллюстрации к главе

http://vk.com/photo-14591519_310141469

http://vk.com/photo-14591519_310141533