Химическая свадьба (гет)

Май 1994 г.,

Хогвартс — Дурмштранг.

Неотвратимо приближался день отъезда Иванны из Хогвартса. Подчищая хвосты, она ожидала его со смешанным чувством. Сердце давно уже рвалось домой, однако было смертельно грустно расставаться с приобретёнными друзьями. Она не позволяла себе раскисать при Смитах, у которых и без того было предостаточно веселья с подготовкой к экзаменам.

От двух дозревающих образцов она не ждала ничего выдающегося, но всё же считала своим долгом довести дело до победного конца. По совокупности трудозатрат и эффективности она признала лучшим на настоящий момент третий образец. Иванна была настолько в нём уверена, что даже сообщила об этом матери в одной из их ночных бесед, которые стали происходить довольно часто после того, как Иванна сделала себе новое зеркало.

— Зачем тебе эта возня? Лучше уже вряд ли будет, и вообще, лучшее — враг хорошего.

Зеркало было установлено на полке над столом, давая Елизавете хороший угол обзора лаборатории. Возле раковины трудились Смиты, Иванна сидела на высоком табурете поблизости от зеркала и занималась бумажной работой. Они с матерью из вежливости говорили по-английски, оттого, заслышав предложение Елизаветы, Смиты навострили уши.

— Мам, от тебя я такое услышать ожидала в последнюю очередь! — воскликнула Иванна; отложив карандаш, которым делала пометки в одной из рецептур, она устремила возмущённый взор на зеркало.

— Так-так, — неодобрительно покачала головой Елизавета. — Всё совсем запущено. Вообще-то, я пошутила. Разумеется, ты должна всё доделать. Как ты себе представляешь — у тебя спросят: а остальные два образца? А ты что ответишь: да что-то мне лениво было, я не стала морочиться?

— Ой, — Иванна потёрла переносицу и смущённо хихикнула. — Ну…

— То-то же, — ухмыльнулась Елизавета. — К тому же, твои ассистентки, похоже, не на шутку расстроятся, если ты сейчас всё бросишь и уедешь. Не так ли, леди?

— Точно! — хором отозвались леди.

— Вы, кстати, имейте в виду — вы приглашены на мой доклад, также вы почётные гости на вечеринке по случаю презентации, — обернулась к ним Иванна. — Без вашего участия многого бы не получилось.

— А декан? — уточнила Хоуп, на мгновение прекращая сосредоточенно тереть губкой агатовую ступку.

— Что не так с деканом? — как всегда вовремя в лаборатории появился Снейп, вернувшийся с совещания, посвящённого предстоящим экзаменам.

— Присутствие декана даже не обсуждается, оно обязательно, — отозвалась Иванна. — Коллега, вы очень обяжете меня, если почтите своим присутствием мой доклад.

— Дорогая, может быть, ты представишь мне гения зелейных дел, в адрес которого ты была столь щедра на дифирамбы, — подала голос Елизавета.

— О, разумеется! — Иванна соскочила с табуретки и провела торжественную церемонию знакомства.

Снейп выразил свою радость в связи со знакомством и сделал несколько сдержанных комплиментов ряду давних статей Елизаветы, опубликованных в «Алхимическом вестнике». Елизавета, немедленно очаровавшись «славным молодым человеком», потребовала у дочери непременно привезти его в гости. Иванна клятвенно пообещала исполнить материнский наказ, даже не потрудившись посмотреть, каким выражением лица прореагировал на её обещание сам Снейп. Судя по тому, как заулыбалась Елизавета, выражение это было колоритно сверх всякой меры. Снейп сообщил, что имеет необходимость посетить библиотеку, и удалился.

— Эх, как бы его вытащить отсюда да посадить в одну из наших лабораторий?.. — мечтательно вздохнула Иванна.

— Доктор Мачкевич! — издала возглас отчаяния Хоуп.

Иванна удивлённо обернулась и обнаружила, что Смиты, забросив мытьё посуды, смотрят на неё исполненными праведного гнева глазами.

— Что такое? — опешила она.

— Можно мы сначала доучимся до выпуска, а потом уже вы будете вытаскивать и сажать? — возмущённо продолжила Хоуп; Тори поддержала её быстрыми кивками.

Иванна хрюкнула, переглянулась с матерью, после чего обе расхохотались.

— Не волнуйтесь, пожалуйста, — отсмеявшись, поспешила уверить Иванна. — Это был риторический вопрос. Профессор Снейп невытаскиваем. Хотя, конечно, это не значит, что я не стану предпринимать никаких попыток. Но на скорый эффект рассчитывать глупо.

— Тогда ладно, — успокоенно кивнула Хоуп, и они с подругой вернулись к работе.

И вот, наконец, Иванна определилась с днём отбытия. Тянуть дольше смысла не было — с помощью Снейпа она даже смогла окончательно привести в человеческий вид почти все необходимые бумаги. Экспериментальные образцы были надёжно упакованы в её сундук, образцы ингредиентов для демонстрации целесообразно было наморозить дома. После мучительных размышлений Иванна решила всё же ехать прямиком в Дурмштранг, не заглядывая по дороге к родителям — родовую усадьбу она намеревалась навестить уже после доклада. Да и вечеринку по случаю своего возвращения разумнее было устроить там. В этом её полностью поддержал Янко, с которым она связалась по зеркалу, чтобы посоветоваться.

— Ты сама подумай — наш дорогой директор даже во время летних каникул не допустит в учебном заведении такую массовую пьяную гулянку, — воззвал он к её разуму. — Одно дело, в пять-шесть рыл собраться у тебя в гостиной и тихонько погудеть. Но я что-то очень сомневаюсь, что в данном случае рыл будет так мало.

— Да я разве же спорю, — усмехнулась Иванна; буквально несколько дней назад она разговаривала с Каркаровым и попробовала аккуратно прощупать эту тему. Янко полностью подтвердил сделанные ею тогда выводы. — Я так, в порядке бреда спросила. В общем, я еду прямиком в Дурмштранг, публикую статью и организую доклад. Вам с Адей задание — добудьте мне до конца этой недели портключ до Нового маяка.

— Тебя, значит, уже скоро можно ждать? — оживился Янко. — А почему мы с Адей? А-а, ты любимому мужчине сюрприз сделать хочешь!

— Можно и так сказать, только смотри, Игорю не проболтайся, — она показала другу язык.

— Ну, ты подумай, может, предупредить лучше? А то вдруг он такого счастья не переживёт и в Верхнюю Тундру отправится… Ладно-ладно, будет тебе портключ, не бойся.

Первым, кто узнал точную дату её отъезда, был Снейп. Вернувшись с занятий и заглянув в лабораторию, он застал Иванну за тщательной сортировкой её бумаг, расползшихся не только по лаборатории, но и по его комнате и кабинету.

— Ну что, коллега, пожалуй, двадцать второго мая мне понадобится огромный носовой платок, — начала Иванна, чувствуя поступающий к горлу ком. — Я человек не то чтобы особо сентиментальный, но плакать наверняка буду.

— Вы уже определились, когда отбываете? — спросил Снейп; по его голосу невозможно было понять — расстроен ли он, рад или удивлён хоть сколько-нибудь. — Дамблдору сообщили?

— Пока ещё никому не сообщила, — мотнула головой Иванна; она выложила на секретер две почти одинаковые весьма объёмные стопки. — Вот это можно выкидывать, это старые черновики, — указала она на левую. — Остальное я заберу, на всякий случай буду хранить некоторое время. Не поможете донести до комнаты?

— Да, пожалуйста, — Снейп пожал плечами и взял правую стопку. — Забракованное вами я бы пока не стал выбрасывать, наверняка вы что-то нужное туда сунули, — поддел он. — Идёмте.

В Иванниной комнате царил первозданный хаос — у неё наконец-то дошли руки до планового техосмотра рюкзака, для чего пришлось выложить его содержимое. В результате все свободные ровные поверхности оказались заняты чёрт знает чем.

— Ой, — оглядевшись, она лихорадочно попыталась придумать — куда можно положить бумаги, чтобы потом не потерять их. — А уберите-ка на бельевую полку в шкаф! — просветлела она. — Там как минимум одна незанятая есть.

Снейп открыл створку шкафа, аккуратно сунул свою ношу на свободную полку и с изумлением уставился на выпавший из шкафа собственный ботинок.

— Ой, — смущённо повторилась Иванна, поймав его вопросительный взгляд. — Это ваше, там ещё второй есть. Я одолжила, когда первый раз у вас заночевала, а потом про них забыла.

Снейп молча покачал головой, уменьшил оба ботинка и убрал их в карман. Иванна вспомнила, что одалживала ещё и мантию, но Снейп ею не заинтересовался.

— Ну, что вы молчите? — страдальчески сдвинула брови Иванна. — Меня ваше молчание угнетает.

— А что вы хотите, чтобы я сказал? — вопросительно глянул на неё Снейп.

— Хм… — задумалась Иванна. — Да вроде бы ничего. Ладно, я не специалист по произнесению речей, но всё же хотела бы вам сказать, что работать с вами было для меня и честью, и удовольствием, и бесценным опытом. Коль скоро я покидаю сии гостеприимные чертоги, мне хотелось бы, чтобы вы знали…

Снейп выдержал театральную паузу.

— Да, я тоже могу сказать, что работать с вами было даже приятно, — глядя в глаза Иванне, сказал он. — А вот за ваши ментальные эксперименты, признаю честно, хочется исполнить угрозу лорда Малфоя и убить вас, причём тщательно и с удовольствием.

Она ожидала, что Снейп рано или поздно поднимет эту тему, и была готова выслушать немало любезностей, потому молчала, давая ему возможность высказаться. Жаль, что он тянул с разговором до последнего момента … Он чего-то ждал? Какого-то шага с её стороны? Думать, что Снейп действительно не заметит её тщательно скрываемых стараний, было бы глупо, но он не высказывал никаких претензий, и Иванна легкомысленно посчитала, что всё нормально. Их бесконечные разговоры над ретортой обычно крутились вокруг работы и окололабораторных дел, эмоциональная аура её собеседника оставляла весьма мирное ощущение. Тяжёлые сны появлялись, но чем дальше, тем реже, а за последний месяц она столкнулась всего с одним, и тот был больше смутный, чем тревожный…

— Я надеялся, даже верил, что ваши действия помогут мне, — абсолютно ровным голосом продолжил он, повернувшись лицом к окну. — Помогут избавиться от кошмаров, помогут легче относиться к тяжёлым воспоминаниям. Помогут сделать моё существование легче. Я ошибался.

Иванна, уставившись на его спину, пропускала каждый второй вдох и выдох. Она уже знала, к чему он подводит мысль. Его голос, глуховато звучащий в тишине комнаты, был почти осязаем.

— Да, я смог взглянуть на всё отстранённым взглядом и оценить всю глубину пропасти, в которой я нахожусь. И что я вижу? Знаете? Полную бессмысленность собственного существования. Всё, что мне было дорого — в прошлом. Будущее не имеет перспектив. Настоящее — довольно жалкое зрелище. Для чего вы мне открыли глаза, скажите? Зачем вы снова ткнули меня носом в эту самую безысходность, с которой я вроде бы уже смирился? Я ненавижу вас, Айви.

На языке вертелись миллионы объяснений и доводов, но она молчала, понимая, что любые оправдания сейчас бессмысленны. Она принимала справедливость каждого его слова, хоть и не была согласна со всеми обвинениями. Пора было признаться самой себе, что, в действительности, она не была готова к этому разговору. Интуитивно она понимала, что ему нужно как-то разрушить психологический склеп, в котором он уже похоронил себя, сломать устоявшиеся мотивации и найти новый смысл существования… Но как ему помочь? Даже останься она в Хогвартсе ещё на какое-то время — что она сможет сделать? Он должен сам захотеть новую жизнь.

Иванна неслышно вздохнула, решаясь на единственную попытку. Она тихо подошла к нему и осторожно обняла, уткнувшись лбом между лопаток. Он не дёрнулся от её прикосновения и даже не оттолкнул — это можно было считать огромным достижением.

— Ваше полное право ненавидеть меня, — сказала она. — Но в одном вы немножко неправы. В прошлом не всё. Вам действительно интересна наука. Вам не удастся убедить меня, что участие в моём исследовании вы принимали с отвращением. У вас талант, зарывать который просто преступление.

— Возможно. Но кого здесь это волнует? — он держал себя твёрдо, но без чрезмерного напряжения, словно действительно перегорел, и нервы уже не значили ничего.

— Меня, — она слегка сжала объятия; сложно было поймать момент, чтобы с одной стороны выразить поддержку, а с другой — не дать ему успеть почувствовать себя в ловушке.

— Не находите, что вы — это слегка не «здесь»?

Всё тот же ровный безжизненный тон. Иванна вздохнула; она повернула голову на бок, так, что стала слышать биение его сердца — столь же размеренное и механическое.

— Поедемте со мной. Профессор Песцова будет счастлива заполучить столь ценного сотрудника, она давно уже хочет немного разгрузить свой график. Вы можете, например, вести только факультативы или сами отбирать учеников в группы — только по-настоящему заинтересованных. У нас очень толковые ребята учатся, а тут вы киснете! Даже если не хотите преподавать — вы можете заняться исследовательской деятельностью…

— Не могу, — глухо отозвался он после продолжительной паузы. — Я связан обязательствами, которые не могу просто так проигнорировать. Не имею права.

Чёртов Дамблдор! Иванна подавила порыв от души выругаться. Наверняка его работа. Не исключено — нет, совершенно точно! — он хотел как лучше. Благими намерениями…

Впрочем, сама-то она лучше разве? Тоже хотела как лучше. Нет, не так. Она по-прежнему была уверена, что поступила правильно. Разве можно позволять человеку заживо хоронить себя в тюрьме из собственной боли и гнёта вины, когда, занимаясь любимым делом, он мог бы принести и себе, и обществу во сто крат больше пользы? Дамблдор считает устоявшееся положение вещей эффективной мерой воспитания духа и очищения кармы? Иванна искренне понадеялась, что никогда не доживёт до того момента, когда сможет понять его мотивы и признать их адекватность. То есть, самому Дамблдору они наверняка полезны. Не ей его судить, конечно, но…

— Может, я действительно рассуждаю как наивная идеалистка, или это вопрос менталитета — не знаю, но, по-моему, это всё неправильно, — сказала Иванна.

— Это вы-то идеалистка? Кто вам сказал такую глупость? Вы — по-настоящему расчётливая тварь. Чем вы лучше… — он оборвал себя, прежде чем успел закончить мысль.

Иванна ощутила, что его дыхание на короткое время сбилось. Кого он имел в виду? Дамблдора? Или, чем чёрт не шутит — Лили? Или кого-то ещё из своего прошлого или настоящего?

— Называйте меня как угодно, — отозвалась она. — Однако вы не можете утверждать, что я была нечестна с вами или пыталась вами манипулировать в своих интересах. Что бы вы там себе ни надумали, я по-прежнему считаю, что мы друзья, и вашего доверия я не предавала. Я предложила вам свой вариант выхода из ситуации, прошу — не отметайте его сразу, обдумайте моё предложение. Или сами скажите, как я могу помочь — я сделаю всё, что в моих силах. Ваши обязательства — они же не могут связывать вас до самой смерти! Вы отдадите все долги и сможете сами распоряжаться своей судьбой.

Иванна вдруг ясно осознала, а может быть и считала с эмоционального фона Снейпа: единственное, что она сейчас может сделать — это оставить его в покое и позволить хорошо всё обдумать. Она начала движение, чтобы разомкнуть объятия и отступить, но вдруг ощутила прикосновение его ледяных пальцев на своих. Иванна поспешно «закрылась» — и без того на нервах, она не перенесла бы сейчас очередного погружения в его безысходность…

— Мне нужно время. Я по-прежнему не вижу никаких перспектив и по-прежнему не уверен в том, что у меня есть друзья, но, поскольку действительно ни разу не поймал вас на нечестном поведении, поступлю по-вашему, — произнёс он, подтверждая её догадки. — Но не уверен, что смогу перестать ненавидеть вас в ближайшее время, — он на миг сильнее сжал её руки, после чего отпустил их.

Иванна, подавив шумный вздох облегчения, отступила назад; вместе с облегчением пришли новые вопросы. Значит, он не посчитал её самовольное вмешательство предательством? Вот это номер! Значит, ей был дан карт-бланш, а она этого даже не заметила? Да… хороша подруга.

Снейп повернулся к ней. Он ссутулился и опустил голову, так что волосы закрывали его лицо, и она не могла видеть его выражения. Впрочем, этого и не требовалось, она без того отчетливо чувствовала, что происходит у него внутри.

— Северус, вы всегда можете рассчитывать на мою поддержку, — сказала она. — И я по-прежнему верю, что вы не проигнорируете наше с мамой приглашение.

— Увидимся позже, — обронил он и поспешно покинул комнату.

Оставшись одна, Иванна спихнула с кровати наваленную одежду и рухнула лицом в подушку, глотая слёзы бессилия. Все порывы бежать за ним она пресекала на корню — ему действительно нужно побыть одному. Да, не с таким настроением она хотела оставить Хогвартс… Опять это ужасное чувство, что ничего нельзя сделать, ничем нельзя помочь… Какими дурацкими обещаниями его связал Дамблдор? Зачем вообще он держит Снейпа на этой унылой преподавательской работе, когда невооружённым глазом видно — он способен на большее? Что за интриги, чёрт побери? Да, не зря отец так настойчиво уговаривал её не соваться в это осиное гнездо. Ладно, раз не удалось разрубить этот гордиев узел, придётся его распутывать — медленно и обстоятельно, без лишней суеты…

Замкнутый круг разорван, улучшение будет непременно; как бы он ни хотел по-прежнему отгораживаться от правды, ему придётся её принять… Её отъезд будет благом для них обоих. Была то вера в лучшее или просто убеждённость, но Иванна знала точно: всё будет хорошо. Рассматривать обратный вариант она не желала. А раз так, зачем терзать себя, если время, которое могло бы уйти на терзания, можно потратить на более ценные и полезные дела? Да, душе полезны страдания, но она отстрадала своё ещё во время учёбы, и возвращаться к этому не хотелось абсолютно. Да, эгоистично, но инстинкт самосохранения — штука очень мощная, особенно у женщин. Правда, у некоторых он ввиду некоторой рассеянности постоянно норовит дать сбой.

Утешившись данным себе обещанием, она вытерла слёзы с лица и очков и решительно продолжила сборы. Предстояло ещё распланировать дорогу, так как присланный друзьями портключ можно было активировать не раньше Архангельска. А туда проще всего добираться через Скандинавию. Приведя себя в бодрый вид, она связалась с отцом и без долгих предисловий поинтересовалась, может ли он организовать ей трансфер до Эдинбурга или хотя бы подсказать кого-нибудь, к кому можно там обратиться, чтобы воспользоваться камином — она прикинула, что оттуда она через своих сокурсников сможет сама добраться до Архангельска. В крайнем случае, всегда можно воспользоваться маггловским транспортом.

Терпеливо выслушав от родителя двадцатиминутные укоры и распекания на тему собственной неблагодарности, бессердечности и общей невоспитанности, Иванна узнала, что до Эдинбурга ей придётся добираться своим ходом, а вот там она может заглянуть к другу и коллеге Мирослава мистеру МакАлистеру и воспользоваться его камином. Сову с письмом другу отец обещал отправить немедленно по завершении разговора. Подытожил разговор Мирослав напутствием поскорее навестить родные пенаты и обещанием к приезду дочери забить кабанчика, чтобы сделать отличную свинину на вертеле. Иванна сглотнула слюну и обозвала отца шантажистом.

На следующий день она поговорила с Дамблдором о своём отъезде, перво-наперво твёрдо заявив, что никакой прощальной вечеринки не желает. Дамблдор признал её право прощаться так, как пожелает, и стал настаивать, чтобы она добралась до Кингс-Кросса на Хогвартс-экспрессе, а там пересела на поезд до Эдинбурга. Иванна попробовал было возразить — не проще и не быстрее ли было бы через Каминную сеть переместиться в Лондон и там, на метро, добраться до Кингс-Кросс, но Дамблдор даже слушать не стал и настоял, чтобы Иванна с комфортом прокатилась. Иванна вдруг обратила внимание, что из-за Снейпа стала относиться к директору Хогвартса как-то почти враждебно, и постаралась взять себя в руки. Смутно подозревая, что из неё только что сделали идиотку, она позволила себя уговорить. Ситуацию усугублял тот факт, что Иванне давно была знакома версия о том, что Хогвартс находится где-то в Шотландии, и, если это правда, ей придётся совершить огромный бессмысленный крюк… Ладно, раз Дамблдору нужно, чтобы она уехала на поезде, значит, так ему нужно.

После разговора с Дамблдором она посвятила некоторое время отлову профессоров по очереди и прощанию с ними. В разговоре с Люпином ей стоило больших трудов не упомянуть о своей беседе с Блэком и не уверить Римуса, что его друг — не предатель.

…Поздним вечером двадцать второго мая на платформе Хогсмида её провожали Смиты и Снейп, чьё появление так растрогало Иванну, что ей стоило неимоверных усилий не распустить сопли. Со дня их памятного выяснения отношений они почти не разговаривали, так что его присутствие Иванна посчитала добрым знаком.

— Ну, я с вами не прощаюсь, мы увидимся в самом скором времени! — бодро заявила она, косясь на только что подъехавший Хогвартс-Экспресс.

— Главное, чтобы ваш доклад не совпал по времени с экзаменами, — нехотя процедил Снейп.

— О, я приложу все усилия, чтобы отсрочить его! — пообещала Иванна. — В любом случае, всех вас я жду в гости. Портключи на все мероприятия будут высланы, как только будет понятна дата.

— Доктор Мачкевич, это от нас на память, — сказала Тори, доставая из-под мантии свёрток, размером и формой напоминающий толстую книгу. — Пообещайте, что откроете не раньше, чем окажетесь дома!

— Обещаю, — кивнула Иванна, пряча подарок в стоящий на земле рюкзачок.

Хогвартс-Экспресс призывно свистнул; Иванна от неожиданности подскочила.

— Ладно, до скорой встречи, — выпалила Иванна, заграбастывая всех троих разом в объятия. У неё едва хватило длины рук; Хоуп, оказавшаяся зажатой между подругой и деканом, придушенно пискнула, но протеста озвучивать не стала. — Я побежала.

Она троекратно расцеловала сначала Смитов, затем Снейпа, который опять-таки не стал её отталкивать и даже состроил одну из своих фирменных мин, чем ещё больше успокоил Иванну, после чего, подхватив рюкзачок, скрылась в последнем вагоне.

Устроившись в одном из купе, она сходила к проводнику, оказавшемуся её старым знакомцем со времён приезда в Хогвартс, и предупредила его, что собирается поспать, так что пусть он не пугается, если что, и смело будит её по прибытии на Кингс-Кросс. Провести полдня за бессмысленным созерцанием пейзажа и тоскливыми думами ей совершенно не улыбалось, оттого, вернувшись в купе, Иванна достала из кармана рюкзака пузырёк со своей фирменной сонной рецептурой и, пожелав самой себе крепкого здоровья, залпом его осушила.

Старательный проводник разбудил её на вокзале Кингс-Кросс и рассказал как найти билетные кассы и поезд до Эдинбурга. Не до конца придя в себя от воздействия зелья, в полусонном состоянии она приобрела билет (свободные места были только в стандартном классе) и погрузилась в поезд. Вокруг бурлила жизнь. Оказавшись в таком скоплении посторонних людей, да ещё и в замкнутом пространстве, Иванна пережила лёгкий приступ паники. Поняв, что отгораживаться от столь плотно сконцентрированных эмоций все те пять часов, что идёт поезд, будет невозможно, она решилась на крайнюю меру — рискуя устроить себе передозировку, Иванна вновь обратилась к своему зелью. Оглядевшись и выбрав среди соседей большеглазую молодую девушку с книжкой, наиболее, на её взгляд, вменяемую, она завела разговор. Эрин, студентка Эдинбургского университета, возвращавшаяся с лондонской практики, пообещала растолкать Иванну по прибытии в пункт назначения. Иванна с чистой совестью осушила второй пузырёк зелья и уснула.

…Чужие дома, знакомые и полузабытые лица — перемещаясь из камина в камин по сети, Иванна потеряла счёт времени и только удивлялась, как ей удается не промахиваться раз за разом. Новый Маяк встретил её ночной тишиной. Иванна вышла на улицу, осознавая, как давно она тут не была. Не было слышно ни шума прибоя, ни криков чаек, ни завывания ветра: на острове царила практически небывалая для этих мест погода — штиль. Воздух внизу был пока что недвижим, однако хмурые клубящиеся в выси тучи грозили штормом, скрыв солнце и значительно затемнив столь «любимый» Иванной полярный день.

Первый отдалённый раскат грома она услышала, уже подойдя к стенам родного учебного заведения. Рассудив, что в парадные двери войти вряд ли удастся, Иванна направилась ко внешним теплицам, через которые, если знать лазейки, можно было пробраться внутрь. Климатические условия острова никак не благоприятствовали росту разнообразной зелени, поэтому приходилось идти на хитрости, чтобы обеспечить обитателей Института не только растительной пищей и необходимым для учебного процесса сырьём, но и местом для приятных прогулок: во-первых, обширнейший внутренний двор крепости, выстроенной в форме каре, был полностью застеклён сверху и представлял собою многоуровневую оранжерею, во-вторых, ко внешней — самой далёкой от побережья — стене были пристроены теплицы. Топая вдоль бесконечной стены, Иванна подумала, что Хогвартс выглядит просто игрушкой в сравнении с мрачной громадиной Дурмштранга.

По дороге в свою комнату она встретила нескольких припозднившихся студентов, на вид курса четвёртого-пятого. Задержались ли те в библиотеке за подготовкой к экзаменам или же замышляли что-то, противоречащее школьному уставу, выяснять она не стала и прошествовала в преподавательскую башню с самым невинным видом, провожаемая удивлёнными взглядами. В дорогу она вновь надела маггловский камуфляж и берцы, это было удобно и не привлекало внимания. Ну, то есть, почти не привлекало.

Оказавшись, наконец, в своих апартаментах, Иванна испытала желание одновременно и попрыгать с восторженными воплями, и рухнуть прямо в гостиной на шкуры, но смогла удержаться и от того, и от другого. Первым делом она открыла окно, ибо в комнате было душновато. Толку от этого, впрочем, не было никакого, так как ветер, очевидно, объявил забастовку. Иванна разулась и отнесла в кабинет рюкзак — проспав в общей сложности почти сутки с небольшими перерывами, Иванна чувствовала себя весьма бодро, однако заниматься его разбором желанием пока не горела. В кабинете, немного собравшись с мыслями, она поняла, что её прямо-таки трясёт от нетерпения поскорее увидеть Каркарова. Время, по его меркам, было ещё не позднее — всего-то второй час ночи, и велик был шанс, что он не только не спит, но и вообще не у себя. Однако, спустившись через ванную в каркаровские комнаты, Иванна, к удивлению, обнаружила того вполне мирно спящим в своей кровати. Умилённо полюбовавшись на сию картину и решив, что умиление надо дозировать аккуратно, она вернулась в ванную, чтобы смыть с себя дорожную пыль, одновременно решая, как поступить: либо пойти немедленно будить Каркарова, либо же отправиться к себе и утром сделать вид, будто и не уезжала вовсе.

Решив, наконец, что на второй вариант у неё не хватит терпения, она завершила водные процедуры. Заворачиваться в халат было бы определённо жарко, так что, вернувшись к себе, она отыскала в шкафу давным-давно экспроприированную у всё того же Каркарова футболку со школьным орлом на груди, которая по длине вполне сходила ей за короткое платье. Впрочем, бывший владелец футболки в ультимативной форме запрещал Иванне появляться в ней на публике без брюк или юбки, ибо в таком виде она являла собой, дословно, «квинтэссенцию ночных видений старшекурсника на пике полового созревания». Впервые заслышав такой комплимент, Иванна чрезвычайно развеселилась и пообещала не дискредитировать образ научного сотрудника.

Вернувшись в каркаровскую спальню, она в очередной раз убедилась в правильности своего выбора: комната была угловая, и два открытых окна создавали хоть какую-то иллюзию движения воздуха.

Подойдя к кровати, она тронула Каркарова за плечо, намереваясь разбудить, но вздрогнула от внезапной вспышки молнии и в следующий момент считала «картинку». До прогремевшего вдалеке раската грома прошло секунд пять, и за это время она едва успела осознать, что она увидела. Должно быть, это был какой-то отголосок его сна, и во сне этом Иванна узнала саму себя — она спала, по обыкновению свернувшись в клубочек на шкурах в гостиной, волосы в беспорядке разметались. Полярное сияние отбрасывало на её кожу сине-зелёные блики, кому угодно придавшие бы вид утопленника, но… она была прекрасна настолько, что даже не сразу себя узнала. Иванна сморгнула и потрясла головой, пытаясь собраться с мыслями. Надо же, как интересно. Это его личное восприятие или просто идеализированный образ из сна?

Решив подумать об этом позже, она решительно затрясла Каркарова.

— Игорь! Привет! К тебе можно? — тихо спросила она, сдерживая хихиканье от того, что чувствовала себя глуповато.

— Ивушка, родная, ты же знаешь — тебе можно всё, что только в голову взбредёт, — не открывая глаз, вполне внятно произнёс он и перевернулся с живота на бок.

Иванна, ожидавшая чего угодно, но не подобных заявлений, кое-как пришла в себя и затрясла его с удвоенной силой, сдерживая нервное хихиканье.

— Нет, ну, я серьёзно! — уже громче сказала она, понимая, что просыпаться он и не думал.

— Иванна?! — он открыл глаза и уставился на неё с таким изумлённым видом, что дольше сдерживаться не могла и рассмеялась в голос. — Ты что здесь делаешь?

— У меня душно как-то. Я решила, что у тебя тут полегче будет, — мило улыбнулась она. — Гроза намечается.

— Погоди… — он, очевидно, ещё не совсем пришёл в себя после пробуждения и отчаянно соображал, где реальность, а где сон. — Ты вернулась?

— Да, да, я настоящая, — проворчала она. — Можешь лично убедиться, — понимая, что от волнения сейчас может запросто свалиться в обморок, она поспешно забралась в постель и, прильнув к Каркарову, стиснула его в объятиях. — Между прочим, я соскучилась. И кое-кто мог бы проявить несколько больше энтузиазма и радости от встречи, — укоризненно заметила она, отмечая, что от волнения говорить становится как-то не очень просто.

— Да я, честно говоря, в таком шоке, что пока своего счастья не осознаю… — признался он, обнимая её в ответ так крепко, что у неё перехватило дыхание. — Я надеюсь, что ты закрываешься, потому что, как только я это самое счастье осознаю в полной мере, уверен, мало тебе не покажется. И главное, чтобы ты не начала «парадоксальное эхо», потому как в противном случае утром здесь найдут два улыбающихся трупа, не переживших счастья встречи после долгого расставания.

— Ты ж мерзкий рационалист, — засмеялась Иванна, боднув его в плечо.

— Я в первую очередь за тебя беспокоюсь, — возразил Каркаров, целуя её в висок. — Я-то лично совершенно не против умереть такой смертью, а вот тебе ещё доклад читать.

Иванна, словно парализованная его поцелуем, медленно втянула в лёгкие воздух и так же медленно выдохнула, издав не то стон, не то всхлип; её медленно окутывало ощущение абсолютного, всепоглощающего счастья. Чья это была эмоция — его или её — было неясно, да и, в общем-то, не важно.

— Я так соскучилась… — беззвучно произнесла она, взглянув ему в глаза и потянувшись для нового поцелуя.

— Я тоже, — успел ответить он.