Исход земной цивилизации. Война (гет)

В буквальном смысле одетая в золото, Земля была красива. Взвесь золотой пыли витала в воздухе и постепенно оседала на пока еще живых растениях. Зелёные леса — хвойные и лиственные — обрели абсолютно новый окрас, обманчивой красотой убивающий все вокруг. Теперь грязь имела совершенно иное понимание — грязью было золото, некогда самый желанный металл.

Людей, просящих милостыню на улицах, становилось все больше. Теми, кто хоть как-то зарабатывал на жизнь, были горняки, рабочие заводов или работники сельскохозяйственных угодий — единственных объектов, удаленных от золотой лихорадки — так люди прозвали загрязненные испарениями города, которым не посчастливилось оказаться в зоне распространения. Сибирскую часть России, Австралию, Китай, части Северной и Южной Америки покрыл желтый смог. Амазонка и Нил превратились в золотые реки, пострадал и юг Африки, однако в Бад-Тибира, чья удаленность от золотоносных шахт и заводов по переработке была довольно велика, все еще был чистый, но сухой, как и водится в пустыне, воздух.

Всего лишь три месяца прошло с тех пор, как началась переработка золота в газ для распыления в атмосфере Нибиру, но последствия были ужасающими. Зато нибируанцы праздновали великое событие — свадьбу наследного принца и любимой внучки Энлиля. Их, как наместников Земли, венчали прямо в Бад-Тибира, и Ривке, как и другим наложницам, было положено присутствовать на свадьбе. Слугам, евнухам и наложницам отвели место у подножия лестницы, ближе всего к алтарю находились нибируанцы: царь, царица, их младшие дети и ближайшие родственники с потомками. Ну, а дальше всех от мизансцены расположились анкийцы.

Министры, собравшиеся, чтобы принять участие в историческом событии, видели своего канцлера впервые после той памятной встречи и не могли признать в ней прежнюю Ребекку. Смиренный взгляд, склоненная голова, совершенно иной облик — отросшие ниже лопаток, собранные на затылке золотой заколкой, волосы были уложены в пышные локоны; яркий макияж и непривычная одежда, расшитая самоцветами, делали ее другой, похожей на них — нибируанцев. На Инанну. Возможно, так и должно было быть, ведь Ребекка МакГрегор, пусть и выросшая среди людей и ощущавшая себя более человеком, была все же нибируанкой по крови.

Когда Инанну пронесли по главной площади в паланкине к подножию лестницы, Ривка увидела Бена, стоявшего прямо напротив нее. Как и она, униженный, он занимал место среди слуг будущей супруги наследного принца. Но следил неотрывно он отнюдь не за своей госпожой, а за равнодушной Ривкой — такой непохожей на себя, отстраненной, будто бы не живой и смирившейся с положением дел на Земле, объятой золотой лихорадкой.

Они оба изменились со времени первой встречи, оба пережили много ужасного, и ее кукольное лицо, делавшее ее такой похожей на остальных наложниц, стало безразличным ко всему. Бен же продолжал исполнять свою роль в штабе Инанны и, теперь контактируя с министрами напрямую, поставлял полезную информацию без посредничества Ривки. Их бездействие вело к гибели цивилизации, с чем он был категорически не согласен. Бен, как и остальные, не знал, как вытащить Ривку из плена, не знал, как спасти ее от Нинурты и того горя, что она переживала каждый день в постели с врагом. Но как изменится ее положение теперь — после того, как Нинурта и Инанна стали законными супругами? А что будет с ним — с Беном? Удастся ли ему выпутаться из цепкой хватки своей мучительницы и снова стать свободным? Почему-то он в этом сильно сомневался…

Куда катится мир, если Ривка находится в заточении? Мардука, плененного Инанной, никто не видел. Бен, которому нечасто доводилось находиться вне Бад-Тибира, ставшего ему практически тюрьмой, своими глазами видел то, во что превратилась жизнь простых людей. Разруха уже захватывала города, асфальт становился все более раздолбанным, машины на дорогах постепенно превращались в металлолом, а одежда людей все больше напоминала лохмотья или же выглядела дешево и бесцветно. Улицы городов зарастали мусором, который никто не вывозил. Мир увядал слишком быстро, как увядала и решительность Ривки, которая, невзирая на ухоженный и здоровый вид, кажется, совсем пала духом. Бен мог только предполагать, как с ней обращается Нинурта — этот гнусный мерзавец, недостойный и ее мизинца.

Слуги опустили паланкин у самых ступеней, и один из них, почтительно склонившись, подал Инанне руку, помогая встать и выйти из него. Сегодня был ее день, и эта отвратительная богиня просто блистала, затмевая всех своей красотой. Свадебный наряд, состоящий из длинного, но не пышного золотого платья, переливался на жарком солнце Сахары, а ее странный головной убор, наверняка связанный с нибируанскими свадебными обычаями, являл собой весьма схожую с головным убором Нефертити шапку, из-под которой не виднелось ни единого волоса. Бен пожелал Инанне скорейшего теплового удара, так как шапка из, что не удивительно, золотой ткани, наверняка нагревалась на солнце, точно кастрюля на плите.

Лепестки белоснежных роз, бросаемые слугами, делали Инанну практически эфемерной, воздушной. По праву она считалась украшением царской семьи — прекрасная Афродита — богиня любви, Иштар — олицетворение воинственности и раздора, Инанна — покровительница земледелов и укрепления семьи. Многоликая женщина с омерзительным характером, она величественно и медленно шла к принцу, облаченному в сверкающие доспехи, словно он собирался не под венец, а на войну.

Ривка внутренне злорадствовала, зная, что Нинурта весьма скептично относится к Инанне, и что в прошлом у них уже была недолгая связь, закончившаяся тем, что нынешняя невеста ему то ли наскучила, то ли заигралась в свои интриги и была отвергнута. Интересно было посмотреть, уживутся ли наместники Земли? Ривка все никак не могла взять в толк, почему именно Инанна стала любимицей царей… Почему все ее так превозносили, несмотря на то что у нее на лице буквально было написано «тварь».

Нинурта протянул ей ладонь и даже выдавил улыбку, которая, очевидно, далась ему с трудом. После смерти Гулы прошло всего полгода, и по окончанию траура, как и обещала Нинхурсаг, Инанна стала законной супругой наследного принца. Ривка заметила, что их брачный ритуал ничем не отличался от того, что проводил над ней и Александром Геб. Душу тут же пронзили сотни тысяч осколков светлых, но болезненных воспоминаний. Ее рваный сарафан вместо шикарного свадебного наряда, его как обычно чуть мятый вид и теплая улыбка — так выглядел счастливый мужчина, обычный мужчина, родной мужчина, оставшийся глубоко в сердце сокровенным чувством. Ривка так истосковалась по нему, что внезапно почувствовала жжение и на миг на тыльной стороне ее ладони блеснул уджат, который обычно загорался только в минуты физического контакта. Она вздрогнула и осмотрелась, но по обе ее стороны стояли только Аконит и Тара, а позади евнух Пан и стража. Всего лишь на миг Ривке подумалось, что Александр рядом, и глупое сердце доверилось этому ощущению. Обманутая проявившимся уджатом — символом любви, она только прикрыла глаза и будто бы отгородилась от происходящего вокруг, перестав слушать клятву избранницы наследного принца.

Бен заметил, как вздрогнула Ривка, словно на миг заснув, пробудилась от страшного кошмара, в который превратилась ее жизнь. Безучастное выражение лица тотчас вернулось на место, а глаза ее закрылись, словно она придавалась какой-то молитве. На самом же деле Ривка наверняка проклинала новоиспеченных супругов, как и Бен, всем сердцем желавший обоим скорейшей кончины.

Клятвы были произнесены, и все приглашенные, в чьих одеждах так или иначе присутствовал ненавистный золотой цвет, синхронно подбросили вверх — несложно догадаться — золотые ленты, разрезавшие воздух тысячами маленьких змеек. Золото было главным символом Нибиру, золото служило источником жизни и сохранения атмосферы планеты, посему именно золото окружало нибируанцев и в будни, и на праздниках, демонстрируя отнюдь не богатство, ведь оно не считалось у них драгоценным металлом, а символизировало жизнь, как на Земле ее мог олицетворять зеленый цвет. Для анкийцев и людей некогда ценный металл теперь ассоциировался только со страданиями, голодом и смертью.

Однако, даже не зная истинного предназначения золота, люди издревле почему-то стремились именно к нему, убивали из-за него — наверное, любовь к нему передалась низшим расам от нибируанцев буквально на генетическом уровне.

Бен наблюдал за Инанной которая не выглядела счастливой, как обычные женщины, выходящие замуж, она смотрелась как-то чересчур воинственно, неуместно сосредоточенно такому поводу. Нинурта же улыбался одним уголком губ, демонстрируя подданным свою новую супругу. Обвенчавшись, они шли теперь к паланкину возле лестницы, чтобы пересечь на нем центр города, приветствуя запуганных жителей, перед которыми стояло оцепление из нибируанских стражей. Многие из анкийцев могли натворить бед, ведь не все понимали, что Нинурта и Инанна далеко не самые важные фигуры на шахматной доске, и их убийство только разозлит царя и плохо скажется на мирных жителях.

Стоило Бену подумать о покушении, как — молниеносный рывок — один из стражников, показавшийся впереди ровной линии приглашенных, в опущенном на лицо капюшоне, поднял оружие. Всего секунда: кто-то только успел ахнуть, кто-то даже закричал. Нинурта, едва успев обернуться, бросился в сторону, оттолкнув Инанну от себя, прежде чем прогремел выстрел, черкнувший по его оголенному плечу. Он выхватил из-за пояса нож с усыпанной камнями рукояткой, служивший дополнением к наряду, но Ривка оказалась быстрее. Она молниеносно выхватила кинжал из ножен стоявшего ближе всех стражника, едва ринувшегося на подмогу, и оказалась позади убийцы, схватив его за шею. Блеск металла, точный, мощный удар по диагонали под лопатку — туда, где сердце. Покушение предотвращено, убийца роняет пистолет и оседает на каменную ступень. Толпа бросается на помощь. Руки Ривки в крови, кинжал падает из ее рук, а на лице выражение ужаса, потому что с нападавшего слетает капюшон. «Дрейк! Нет! Что же ты наделал?», — только успел разобрать Бен, прежде чем толпа закрыла от него сцену.

Нинурта смотрел, как Ривка, плача навзрыд, прижимает к груди умирающего телохранителя, осмелившегося на такой безумный поступок, как покушение на царскую семью.

— Не отключайся, Живкович, смотри на меня! — кричит она, но горло его заполняет кровь, струйкой стекающая с уголка губ.

Живкович смотрит на неё, его глаза закатываются, но из последних сил он дотрагивается до ее лица пальцами и с трудом, с бульканьем в его рту крови, произносит:

— Я всегда буду вас защищать…

— Дрейк, не закрывай глаза! — она встряхивает уже мертвое тело; взгляд нападавшего становится стеклянным, и Ривка, чье платье уже пропитано горячей кровью, прижимает его к себе, сотрясаясь в рыданиях. — Что же ты наделал? — всхлипывает она, не в силах вздохнуть, оттого ее слова доносятся урывками.

Она не замечает горланящей толпы, окружившей ее, не замечает и стоявших рядом Инанну и Нинурту, в окружении моментально подоспевших королевский лекарей. Нинурта и подумать не мог, что его наложница была так близка с телохранителем. Кто знает, быть может, долгие семь лет разлуки с Мардуком сблизили их как мужчину и женщину. Ривка безутешна, она сбрасывает с себя руки стражников, пытающихся оттащить ее от тела преступника, чтобы унести его прочь. Из толпы кое-как пробивается Бен — любовник Инанны — он единственный, кому удается расцепить мертвую хватку ее рук на теле Живковича. И Ривка переносит свои объятия на этого анкийца, пачкая его чужой кровью.

— Господи, что я натворила! — ее слова едва слышны, но Нинурта читает по губам; в сотый раз отказавшись от помощи лекарей, он игнорирует какой-то комментарий недовольной сценой Инанны и просто идет навстречу к ним, чтобы совершить импульсивную глупость на глазах у всех — подставить плечо той, кто этого заслуживает.

Толпа расступилась, давая возможность приблизиться царю и царице. При виде окровавленного платья Ребекки на их лицах неприкрыто проступило волнение.

— Она ранена? — обеспокоенно спросила Нинхурсаг, подойдя ближе; сквозь тревогу в ее взгляде читался укор сыну, посмевшему обнять другую женщину на собственной свадьбе.

— Это не ее кровь…

— Дрейк… — сорвалось с губ Ривки, не заметившей даже присутствия Бена, что обнимал ее мгновение назад.

Нинурта остановил Ривку, тянущуюся к трупу. Ему даже не закрыли веки, и она с невероятной болью, которая будто бы распространилась на многие километры вокруг, смотрела на его безвольно свисающую с чьего-то плеча руку.

Про Инанну все забыли, и она, копя в себе ярость, сверлила взглядом мужа и его любовницу, не понимая, как кому-то без титулов, кому-то, кому по злой иронии судьбы досталось ее лицо, могли быть отданы чувства Нинурты? Упав, Инанна разбила локоть, но лекари заметили это только сейчас, поначалу бросившись к наследному принцу.

— Иди к жене, — строго приказал Энлиль, и Нинурта подчинился; бросив тяжелый угрожающий взгляд на Бена, он позволил ему быть рядом, хотя к наложницам не имел права прикасаться ни один мужчина, кромк евнухов.

Инанна закипала от гнева, в ее жестоких глазах плескалось желание ударить супруга, но она смиренно молчала, и, приблизившись к нему, проявила заботу, спросив о царапине на плече. Ее последний мстительный взгляд достался не обращающей на нее внимания Ривке. Зато эту реакцию прекрасно видел Бен, отдававший себе отчет в том что и он, конечно же, поплатится за своеволие…

Энлиль поравнялся с понемногу приходящей в себя наложницей сына. Его глаза были полны благодарности.

— Ты спасла наследного принца, дитя, — улыбка Энлиля была совсем неуместна, но мудрый царь не мог не поблагодарить ее, в особенности, окруженный анкийским народом. — Спасибо.

Ривка замерла, точно окаменела в руках Бена. Она смотрела на молчаливую фигуру за спиной Нинхурсаг — теплые карие глаза, обрамленные сетью глубоких морщин, седина, сквозь которую пробираются остатки некогда насыщенных каштановых волос — несомненно — это отец Мардука. Энки был встревожен, как и остальные, но он лишь наблюдал, внимательно глядя на невестку, которая, как наверняка разнесла молва и на Нибиру — так похожа на его внучатую племянницу Инанну. Возможно, в его глазах плескалась жалость, а может, нечто более глубокое — нечто, заставляющее его выглядеть сосредоточенным.

— Ты молодец, — мягко тронула ее за плечо Нинхурсаг, но Ривка вздрогнула, точно зашуганная собака, и отшатнулась.

— Она в шоке, Ваше Величество, — негромко сказал Бен и прижал ее крепче, чувствуя дрожь. — Всё хорошо, Ривка. Я здесь…

* * *

— Ты более не можешь держать ее в наложницах, Нинурта, и ты должен это осознавать! — Энлиль ударил кулаком по подлокотнику кресла, так как сын почему-то не хотел отпускать эту женщину.

Нинхурсаг молча стояла у камина, задумчиво глядя на пламя. Она тоже осуждала сына за неподобающую страсть, учитывая, что теперь у него есть Инанна — более мудрая и достойная его женщина царской крови. Как при всех достоинствах Инанны Нинурта мог предпочитать её копию?..

— Она не может более служить посредником между нами и анкийцами. В ней нет надобности.

— Ошибаешься, — Нинхурсаг подошла ближе и положила ладонь на плечо сына. — Народ любит ее, и любит больше, чем ты можешь себе представить. Только ее ораторский талант и красноречие смягчают общественное мнение.

— Она жена изменника и не может более занимать руководящих должностей. Мы могли казнить ее еще семь лет назад. Мама, почему ты так яростно защищаешь ее? — не скрыл удивления Нинурта, наконец, осознав этот факт.

Нинхурсаг улыбнулась и ответила честно, глядя в глаза сыну:

— Она мне симпатична. И потом, эта девушка спасла тебе жизнь. И она служит нам верой и правдой эти долгие семь лет. Мардук нашел себе достойную жену.

— Не упоминай при мне это имя! — тут же вспылил Нинурта. — При первой же возможности она бы первая перерезала мне глотку. Так что руководствовалась она совершенно другим, — напомнил он.

— Именно это и наиболее ценно, сын, — неожиданно согласился Энлиль, понимая, к чему клонит царица. — Если бы покушение удалось, то анкийцы и люди сильно бы пострадали из-за этого безумца, но Ребекка остановила его, лишь в одну секунду расставив приоритеты. Она понимает, насколько они ничтожны и слабы перед нами, поэтому ей можно доверять. Более того, если ты уверен, что она так сильно тебя ненавидит, почему же ты держишь ее подле себя?

Но Нинурта промолчал, потому что не мог объяснить отцу своей темной страсти к женщине, которую он брал против её воли, купаясь в ее ненависти и душевной боли. Ему нравилось осознавать, что жена Мардука каждую ночь превозмогала желание его убить.

— Что вы предлагаете сделать с ней?

— Мы не можем игнорировать тот факт, что она спасла тебе жизнь на глазах у тысяч анкийцев. Они взбунтуются, если мы не освободим ее, — рассудил Энлиль, ища поддержки в глазах царицы.

— Однако в наших законах прописана награда куда более весомая, чем просто вернуть ей то, что мы отняли без особых причин, — напомнила Нинхурсаг с нажимом.

— Анкийцам неведомы наши законы, — напомнил Нинурта, сложив руки на груди. — Потому что они их не касаются.

— Но ведь в ней течет чистая нибируанская кровь, — напомнила Нинхурсаг, и покои Нинурты, в которых происходил разговор наполнило недолгое молчание. — Ваша с Инанной кровь, сын.

— Всего лишь результат лабораторных опытов этого идиота Ито, который, похоже, когда-то планировал при помощи Ребекки захватить власть на Земле, — прокомментировал Нинурта. — Удивительно, что за подобные опыты мы все еще не наказали его.

— Ему благоволит Инанна, — напомнила Нинхурсаг. — И, насколько я поняла, у Ребекки с Ито весьма натянутые отношения.

— Всё это бессмысленные разговоры, — оборвал царь, задумчиво поглаживая бороду. — Вернемся к вопросу о награде.

— О, я прекрасно знаю, чего она попросит! — яростно перебил Нинурта, но тут же замолчал, встретив тяжелый взгляд отца.

— Спасение одной души, пускай даже и королевского наследника, не восполнит сотни тысяч жизней, погибших по вине Мардука. Его освобождение невозможно.

Нинхурсаг внезапно обратила свой строгий взгляд на мужа.

— Но это мы сбросили ядерную бомбу на Содом и Гоморру! — в глазах ее появился недобрый блеск. — И мы почти уничтожили все живое на Земле. Да, Мардук перешел все границы на пути к трону и шел по головам, убивая нибируанцев. Но гибель сотен тысяч лежит на нас, а не на нем! И пора бы признать уже тот факт, что были методы куда более действенные и менее губительные. Та ядерная бомба, оставленная на Земле еще царем Алау, оказалась слишком мощной. Прошло более четырех тысяч лет, а вы все еще столь злопамятны, что не можете принять своей собственной вины!

— Нинхурсаг! — царь буквально вскочил с места, яростно воззрившись на супругу. — Именно поэтому Мардук всё еще жив! Похоже, мне вновь стоит ограничить твое общение с Энки! Он туманит твой разум своими речами, и ты принимаешь их за чистую монету. Мы знаем, как сильно он тревожится за судьбу сына, но ты идешь у него на поводу. Слышала бы ты себя со стороны!

— Мой царь, — Нинхурсаг чуть склонила голову, — как вы знаете, я не общаюсь с нашим братом уже очень долгое время. Я просто наблюдаю за происходящим со стороны и никогда ранее не смела открыто высказывать свои мысли, — исправилась она. — Но разве Мардук не подготовил для нас Землю и не развил цивилизацию настолько, что они способны слаженно и четко работать, поставляя нам провизию и атомарное золото?

Царь на миг замолчал, ведь аргументы были слишком весомыми. Однако ему претило то, что Мардук остался на Земле самодержцем, и что анкийцы, спустя тысячи лет, почитают именно его. А люди и вовсе создали себе призрачные образы богов.

— Так называемая демократия и гуманность, которую посеял Мардук, позволяет людям думать, что они имеют право выбора, — снова оппонировал Энлиль логике супруги. — Это чудовищная ошибка, ведь люди были созданы, чтобы служить нам, чтобы боготворить нас. А теперь повсюду вспыхивают восстания из-за так называемой свободы воли. Они считают, что Земля принадлежит им, но мы все знаем, что это не так. Наше долгое отсутствие извратило умы людей и полукровок, — называл Энлиль анкийцев по старинке; ему претило, что раса названа одним из множества имен Мардука. — И для них существует только он, Мардук, а мы — всего лишь захватчики.

— Совет собрался в главном зале магистрата, — донесся голос глашатая из-за двери, и царская семья прекратила разговор.

Совет, что, на неудачу, находился в полном составе на Земле из-за бракосочетания Нинурты и Инанны, мог принять какое угодно решение касательно судьбы Мардука, если Ребекка будет просить его освобождения. Но была одна маленькая загвоздка — примут ли к рассмотрению прошение такого уровня от анкийки, коей Ребекку считали нибируанцы? Среди ярых защитников Мардука, конечно же, будут и Энки, и Дамкина, а также, несомненно, и их младший сын Нингишзида, который всегда заглядывал в рот старшему брату, даже невзирая на убийство Думузи. Эта гнилая, по мнению Энлиля, ветвь царской семьи всегда ему благоволила. Мардук за четыре тысячи лет сделал то, о чем только мог мечтать его отец — он дал людям знания, которых они не были достойны, на которые они попросту не имели никаких прав.

Покидая покои Нинурты, каждый из членов царской семьи остался при своем мнении, но также каждый вдруг осознал, что сегодняшнее происшествие может стать яблоком раздора между нибируанцами, ведь Ребекка и впрямь может осмелиться попросить наивысшую награду за спасение наследного принца.

Когда они вошли в зал, все уже собрались и, встречая их, стояли, склонив головы в почтении, как и главная героиня сегодняшнего собрания — Ребекка, чьи глаза были красны от бесконечных слез. Со свадьбы прошло около трех дней, а она, потерявшая друга, все еще была безутешна и, казалось, вовсе не интересовалась происходящим вокруг. Её фигура, напротив, вызывала много заинтересованных взглядов членов королевского совета, состоявших из детей и внуков Ану, который редко появлялся на публике, давно отойдя от дел, однако по стечению обстоятельств, сегодня занимал кресло по правую руку от царя. Он выглядел многим старше сына, его волосы были совсем седы, а возраста придавала длинная борода, словно Ану, в отличие от других нибируанцев, вовсе не пытался скрывать свои года, предпочитая образ мудреца и старца.

— Поразительное сходство! — не смог сдержать восклицания седовласый Ану, глядя на точную копию правнучки, только сейчас обратившую внимание на самого древнего из ныне живущих нибируанцев царской крови. — Кто бы знал, что на Земле могут находиться умы, способные произвести такую ювелирную работу с генетическим материалом! Кажется, дорогая Инанна, твоя красота больше не уникальна.

Инанна, равнодушно разглядывая собственные ногти, будто бы не слушала маразматических, по ее мнению, речей старика, но Нинурта знал точно, что в ее жестоком разуме уже проносятся сцены казни старого Ану. Она, только улыбнувшись, перевела снисходительный взгляд на свою копию, как всегда изображая из себя пай-девочку перед великим Ану и членами совета.

— Да, пожалуй, сходство и впрямь поразительное… — пробурчала она, виня своего любимца Ито в такой ошибке природы, как Ребекка МакГрегор, хотя природа была тут, в общем-то, не причем.

— Итак, дитя, — как всегда, начал говорить Ану первым, — ты совершила великий подвиг и спасла наследного принца Нибиру от гибели, — напомнил он о цели собрания присутствующим. — Но, как я слышал, убийца был одним из твоих слуг, так?

Она только кивнула, не в силах произнести и слова из-за сдавленности в груди.

— Ребекка, ты должна отвечать, когда к тебе обращаются, — напомнил Нинурта строго, хотя прекрасно видел ее состояние.

Тогда Ривка, бросив на него уничтожающий взгляд, заговорила с неожиданной уверенностью в голосе на нибируанском, и Нинурта заметил, что со временем из ее речи пропадает тот жуткий, коверкающий прекрасные звуки языка, акцент.

— Ваша Светлость, он был моим телохранителем до того, как я стала наложницей наследного принца, — напомнила она о своем унизительном положении.

Нинхурсаг вдруг ощутила на себе ее мимолетный колкий взгляд.

— Полагаю, она стала наложницей без особых на то оснований, а лишь по желанию наследного принца. Это ведь было против твоей воли, дитя? — неожиданно вступил Энки, пристально наблюдая за ней, копящей в себе последние силы — униженной и обиженной девушкой.

— Это к делу не относится, — напомнил Энлиль, словно на суде, хотя совет, вроде бы как намеревался наградить героиню.

У анкийцев не было привилегий, на них не распространялись законы по защите прав, а значит, нибируанцы могли и делали с ними все, что хотели.

— Мне казалось, женщина, ставшая женой нибируанца царской крови, не может иметь подобной участи. Это нарушает все мыслимые и немыслимые этические нормы, — не позволяя сбить себя с темы, продолжал Энки.

— Мардук — изменник, ее могла ждать кара куда более жестокая, — напомнила Инанна, метнув в него острый взгляд; похоже, ее ненависть распространялась не только на самого Мардука, но и на его родителей.

Ривка видела Нингишзиду по правую руку от Энки, но младший брат Мардука не был похож на него и отчасти, он был похож на мать, разве что непонятно откуда взялся его длинный клювообразный нос. Он безмолвно наблюдал за происходящим.

— Но спасение наследного принца ведь может простить ей глупость подобного замужества? Насколько мне известно, она пробыла женой моего сына не более чем два месяца. Можем ли мы обвинять ее в этом? — не давал возможности вступить в полемику другим Энки. — Кажется, этой бедной девушке просто не повезло.

Ривка внезапно разозлилась на отца Александра за то, что он воспринял их брак не всерьез, но потом на смену первой вспышке эмоций пришло осознание, что он пытается ей помочь.

— Мой царь, — обратилась Нинхурсаг к супругу, — по-моему, ошибку замужества она искупила с лихвой. Мы не можем игнорировать тот факт, что в ней течет чистая нибируанская кровь, пускай она и появилась на свет сомнительным для нас способом. Поэтому мы не можем закрыть глаза на тот факт, что перед нами нибируанская женщина, которая заслуживает награды, а не порицания. И именно Ребекка является незаменимым посредником между нами и анкийцами. Они верят ей. Более того, они доверяют только ей и никому больше.

Ривка терпеливо слушала всю эту чушь о каких-то правах нибируанцев, анкийцев и людей.

— Царица, вы намекаете на необходимость дать ей титул? — Энлиль немного опешил, не ожидая такого поворота, но она, похоже, была настроена абсолютно серьезно.

Посмотрев на хмурого Нинурту, глаза которого будто бы говорили «не смей этого делать», царица продолжила:

— Самый незначительный, но способный защитить ее в будущем.

— Дорогая, это неуместно. Ты буквально хочешь дать билет земной женщине на Нибиру.

— Она вряд ли покинет Землю по собственному желанию, — как будто знал больше всех, рассудил Энки, положив подбородок на сцепленные в замок пальцы. — Верно, дитя?

— Здесь мой дом, — подтвердила Ребекка, начиная понимать, какую игру ведут явно сговорившиеся Нинхурсаг и Энки.

Нинхурсаг умела удивлять. Ее неожиданное расположение могло изменить жизнь Ривки. Однако, для чего же она это делала? Ведь Энлиль был ее мужем, а Нинурта — сыном. Откуда столько участия к судьбе жены отверженного племянника? В чем был замысел этой, несомненно, мудрой и не менее хитрой женщины? Ривка отнюдь не была благодарна за ее поддержку, потому что в сердце ее копилась темная ненависть.

— Нинурта, — обратился Энлиль, понимая, что царица не отступится, и аргументы ее весомы. — С этого дня Ребекка может вернуться к обязанностям канцлера, и ты более не властен решать ее судьбу без участия совета, — скрепя сердце согласился он и посмотрел на Ривку. — Дитя, тебе дают возможность стать полноправным членом нашего общества. Готова ли ты, как и раньше, отдавать себя служению царской семье?

Ривка ощутила, как биение сердца застилает ей слух. После полугода в качестве любовницы Нинурты она мечтала о свободе не меньше, чем о свободе мужа.

— Да, мой царь, — обратилась она с поклоном, но без улыбки, которая была бы уместна в ситуации; ее терзало ещё великое множество вопросов. — Могу ли я просить еще о двух вещах?

Энлиль нахмурился, не понимая, что еще нужно этой девчонке, но за него ответил Ану:

— По-моему, возвращение утраченного без особых на то оснований статуса не может служить наградой. А признание нибируанки — нибируанкой и вовсе звучит абсурдно! — неожиданно заявил старый царь, словно не понимая последствий принятия Ребекки за равную их расе. — Очевидно, что мы обсуждаем нелепицу. Проси, дитя, и, вероятно, мы сможем удовлетворить хотя бы одну из твоих просьб.

Ривка тяжело вздохнула, зная, что в анкийской тюрьме сейчас содержались невиновные пленники.

— Прошу освободить семью Дрейка Живковича из-под стражи. Поступок их сына, более чем уверена, был импульсивен и не имел за собой заговора, — начала она, понимая, что Живкович, идя на стопроцентную смерть, верил, что с его семьей будет все в порядке; он отдал свою жизнь, доверившись Ривке. — Они всего лишь офицеры на Лахму без власти и положения. И ошибка… их сына, — с трудом сказала она это слово, — не должна стоить им жизней.

В зале повисло молчание. Ривка видела усмешку Нергала — среднего сына Энки, что принял сторону Нинурты и был его лучшим другом.

— Они должны последовать в мир иной за своим убийцей-сыном! — не согласился Нинурта, и его взгляд, полный ярости, обратился к Ривке, чьи глаза, наконец, отпустила краснота.

— Это не такая уж и высокая плата за вашу жизнь, наследный принц, — обратил внимание Нингишзида, что до этого не произнес ни единого слова. — Они всего лишь анкийцы, низшая раса. И если они и будут замышлять что-то, то, полагаю, против убийцы их сына, — он посмотрел на Ривку, которая в тот же момент вздрогнула.

Убийца. Она убила друга и верного соратника. Дрейк всегда был на ее стороне, помогал морально, хотя чаще был холоден, скрывая эмоции за непроницаемой маской. Однако Ривка прекрасно знала, что могла доверить ему свою жизнь… Но она хладнокровно всадила нож в его сердце, чтобы спасти жизнь этому ублюдку Нинурте… Какая несуразица, какая чудовищная несправедливость! Жизнь честного и надежного парня взамен жизни избалованного и жестокого принца! И если бы ад существовал, то Нинурте бы выделили личный котел с максимальным подогревом.

— Мы удовлетворим твою просьбу, дитя, и выпустим их из-под стражи сегодня же, — Энлилю очень тяжело далось решение отпустить каких-то там анкийцев; благосклонность царицы к Ребекке почему-то делала неблагосклонным его.

— Ваше Величество, — Ривка вновь склонила голову, ничем не выдавая своего волнения, — также прошу рассмотреть прошение об амнистии моего супруга — Мардука…

Все как раз и ожидали подобной просьбы и, конечно же, были уверены в том, что это будет как-то связано с ее супругом. Но теперь неоспоримое решение старого Ану признать Ривку нибируанкой имело последствия. Просьба нибируанца, озвученная на царском совете, не могла быть проигнорирована — так уж было заведено. Теперь Ривка имела гражданское право обращаться к совету. Возможно, пройдет много времени, прежде чем будет вынесено то или иное решение, но первый шаг к освобождению Александра из плена был сделан.

Выходя из конференц-зала, она бросила полный ненависти взгляд на Нинхурсаг, но та только улыбнулась. Обещание царицы вытащить ее исполнилось. Изначальный план по подставному покушению был приведен в действие: кто-то из анкийцев действительно должен был пожертвовать жизнью во спасение канцлера. Но почему это был именно Живкович? Дрейк… Царица выбрала самого ярого приверженца канцлера, который пошел на смерть с высоко поднятой головой, встретив кончину от руки своей госпожи. И когда-нибудь именем смелого парня назовут площади и улицы, ведь именно его поступок стал необходимым толчком к спасению Земли.

Впереди ждал долгий путь по освобождению планеты от гнета нибируанцев. Ривка почувствовала новый прилив чувства вины, но теперь она должна была держаться и не унывать, чтобы смерть друга не оказалась напрасной.