Исход земной цивилизации. Война (гет)

Заходя в офис на севере Тель-Авива, Яэль ловила на себе подозрительные взгляды, в каждом из которых сквозили неприязнь и осуждение, а порой и неприкрытый страх. Нешема, разговаривавшая с Сидни, её ассистенткой, притихла, и в ее карих глазах застыл перманентный ужас. Все прекрасно знали, кем является дочь Яэль. Она пришла на работу просто потому, что уже не могла скрываться от коллег. Акции компании, невзирая на известия, подскочили в цене, и Яэль была уверена, что кто-то в этом помог. От Ривки не было вестей и даже звонков с самого объявления о существовании новой расы — почти десять дней, зато охрана, присланная ею, не отходила ни на шаг, а дом на Мазе рехов превратился в тюрьму, которая была вечно окружена надзирателями. Соседи не здоровались, разве что только Раубфогели, которые, посетив пункт психологической помощи, резко встали на сторону анкийцев и больше не смели осуждать Яэль и ее дочь.

— Директор, доброе утро, — Сидни оказалась рядом, неся в руках папку с документами, и выглядела равнодушной к происходящему. — В девять у вас встреча с коммерческим директором по поводу бракованной партии в Эйлате, а потом…

— Сидни, — Яэль, взвинченная до предела, но при этом выглядящая спокойной, закрыла дверь своего кабинета, оставив телохранителя снаружи, — расскажи мне, что происходит в офисе.

Та, сложив документы в лоток, расправила пиджак и посмотрела на шефа каким-то незнакомым ледяным взглядом.

— Пара рабочих с завода уволились, но, в целом, ситуация стабильна, — ответила она, будто не придавая значения происходящему. — Все в небольшом шоке, но мы планируем вызвать сюда службу психологической поддержки, чтобы привести их в чувство. Оставьте это мне.

— Сидни? Что это значит? — тут же почувствовла неладное Яэль.

— Яэль, больше нет смысла скрывать, я приставлена к вам вашей дочерью для обеспечения безопасности, с тех пор, как она заняла должность канцлера.

Яэль отступила на шаг, но сохранила самообладание: она подозревала что-то такое в последнее время, ведь только Сидни поддерживала с ней связь и вела себя непринужденно, как и раньше.

— Послушайте, Яэль, я здесь только ради вашей безопасности, — ассистент чуть развела руки, словно доказывая, что под пиджаком нет оружия. — Сейчас вам лучше не пугаться и позволить мне быть рядом.

— Где Ребекка? Почему она не выходит со мной на связь? — Яэль решила брать напором, потому что, если бы она дала слабину, то уже не смогла бы держать реакцию под контролем.

— На это, возможно, есть свои причины…

— Возможно? То есть, вы не знаете? — Яэль сощурилась с подозрением. — Что на самом деле происходит в мире? Люди получают психологическую помощь, и потом становятся безразличными к происходящему. Это какой-то гипноз? Если да, то я не хотела бы стать его жертвой, — в каждом ее слове сквозила тревога. — Мои соседи попытались выйти на демонстрацию, а потом вдруг быстро отказались от своих убеждений.

— Можете не волноваться, вам поддержка не потребуется, — уклончиво сообщила Сидни. — Я уверена, что канцлер скоро с вами свяжется, для всех настали трудные времена, думаю, у нее элементарно не хватает времени.

— А ее муж… Александр, кто он на самом деле? Он притворился мертвым, но ради чего? — Яэль уже была на грани, и ноги едва слушались, поэтому она присела за стол и трясущимися руками взяла бутылку воды из ящика в столе. — И почему весь мир трубит о том, что моя дочь чистокровная нибируанка? Как такое возможно? Ведь я сама родила ее!

— Я думаю, вы достойны объяснений из уст вашей дочери, Яэль. Яэль? — Сидни подошла ближе и собралась было ободряюще тронуть ее за плечо, но Яэль резко отстранилась.

— Лучше не надо, — попросила она и придвинула папку с документами на подпись, намереваясь игнорировать присутствие ассистентки.

* * *

— Канцлер, пришло сообщение о вашей матери, — сообщила Триш, ассистентка от клана Анкиа.

Ривка подняла взгляд от документов и проморгалась, словно увидев ее впервые.

— Что-то случилось? — она бы непременно вложила в фразу волнение, но сейчас у нее просто не было сил.

— Нет, но, согласно сообщению, ваша мама очень волнуется. И это понятно, ведь телохранители ничего не объясняют.

— Триш, — Ривка чуть вздернула нос. — Я твоего мнения касательно того, что происходит с моей матерью, не спрашивала.

— Будь немного спокойнее, — в дверях появился Александр, держа под мышкой планшет, который бросил на стол Ривки, подойдя ближе. — Триш, покиньте нас.

Та, почтительно склонив голову, только кивнула и бесшумно вышла, оставив их наедине.

— Как обстоят дела с заводами? Все отлажено? — совершенно не интересуясь вопросом, Ривка спросила лишь из вежливости.

— Почти. Остались последние штрихи, мы готовы к их прибытию, — Александр положил руку ей на плечо; теперь, официально открывшись обществу, он всегда был облачен в униформу верховного главнокомандующего и выглядел старше и серьезнее. — Ребекка, ты понимаешь, что ради твоей же безопасности я не могу отпустить тебя в Тель-Авив?

Но Ривка даже не находила смелости позвонить матери и как-то объясниться, не говоря уже о поездке в Тель-Авив.

— Я понимаю, — наверное, слишком легко согласилась она, что не скрылось от Александра, который приземлился пятой точкой напротив нее на стол, отодвинув документы и сложил руки на груди.

— В последнее время ты ко всему равнодушна, это такая защитная реакция? — он вынудил ее на прямой взгляд, тронув за подбородок. — Я тебя совершенно не узнаю, куда подевалась вся дерзость, Ребекка?

Ее глаза были безжизненны, словно в этом теле не было души, однако ответ все же последовал:

— Ты заправляешь этим миром, мне остается только подчинение, — она отвела взгляд, пряча накопленные чувства.

На самом деле Ривка потерялась в том, за что ей нужно бороться. Каждый шаг Александра был продуман до мелочей, с каждым его решением невозможно было не согласиться. Ее, несомненно, тревожило будущее Земли, и ей где-то в глубине души все еще хотелось присоединиться к деятельности общества Иштар, которое, подвергнувшись обыску и беседам с военной полицией, притихло, но не исчезло. У Ривки будто бы не находилось причин для этой борьбы, и она тенью следовала за мужем, словно так и было задумано. Но так было задумано им, и в итоге Александр получил в свое распоряжение безвольную куклу, а не женщину, которая уверенно стояла с ним у руля правительства.

— Работа гирсу слишком заметна, люди начинают подозревать вмешательство в разум, — сказала она и вдруг задумалась, а мог ли Александр с его силой и опытом воздействовать и на нее? — Уж слишком легко религиозные фанатики отказываются от своей веры, отдавая предпочтение Сатане.

— Я не дьявол, — просто сказал он. — Выдумки человеческой мифологии и Библии привели к тому, что меня сделали олицетворением зла, потому что испокон веков знания считались злом, а Сатана — их дарителем. Если человек становится слишком умным, им труднее управлять, и ты прекрасно это знаешь. Даже в современном обществе еще сильно ложное представление обо мне. И это только моя вина, ведь я сохранил религии для того, чтобы было легче управлять стадом.

— А вот это воистину слова дьявола, — прокомментировала Ривка, устало усмехнувшись. — И всё же я не могу согласиться с таким резким вмешательством гирсу. Это негуманно.

— Гуманность во всех ее проявлениях тоже создал я, Ребекка, — попытался отшутиться он, но продолжил вполне серьезно: — Тебе пора забыть о людях, перестать мыслить как человек, чтобы прозреть истину, о которой я тебе сейчас говорю.

— Я прозрела, Александр, — спокойно сказала она. — Я вижу твои цели и следую им, как ты того и желал. Так чего же ты хочешь?

— Ты не прозрела, ты смирилась, а это разные вещи. Я понимаю твои чувства, понимаю волнение за людей, но если следовать моему плану, с ними все будет в порядке. Если бы угроза визита нибируанцев, как я рассчитывал ранее, возникла сотней лет позже, то ты, слившись с анкийским сообществом, уже мыслила бы по-другому. В тебе была бы энергия, а сейчас только вялость…

Она подскочила со стула, сжав кулаки.

— Я не безразлична к происходящему, и ты это знаешь! — вспылила Ривка.

— Ну, слава… мне! Хоть какая-то реакция, а то я уже думал, что потерял тебя, — он лучезарно улыбнулся и раскрыл объятия. — Иди сюда, — он схватил ее в охапку, невзирая на хилые попытки вырваться, и прижал к себе, поглаживая по волосам, на которых был закреплен огромный черный бант, его ушки можно было увидеть и спереди. — И сними это убожество, ты как чертова Амидала*.

Александр расстегнул застежку банта и отбросил нелепую заколку в угол кабинета, предварительно поморщившись при последнем взгляде на безделицу.

— Я хочу перевезти семью в Бад-Тибира, здесь будет безопаснее для них, — пробубнила Ривка ему в пиджак.

— Если таково твое желание, то мы его исполним, — согласился он, продолжая поглаживать ее по голове. — Слышала, кто новый младший заместитель Коскинена? — Александр вложил в эту безобидную фразу веселье, скрывавшее сарказм и в ответ на молчание супруги добавил: — Бен Новак. Он теперь будет бесить меня еще больше.

— Преле-естно, — протянула Ривка без особого удивления. — Надо будет послать подарок в честь назначения.

— Это был просто сарказм или сарказм вперемешку с издевкой по отношению ко мне?

— Ты всегда был такой мнительный? — она прицельно чмокнула его в щеку и отстранилась, посмотрев на часы над входом в кабинет. — Ко мне сейчас придет Ито для обсуждения реформы в сфере медицины и интеграции новых технологий в человеческое сообщество. Хочешь присоединиться?

Он чуть скривился при упоминании этого имени и, поправив манжеты, сказал:

— Я забежал узнать, как у тебя дела, у меня телемост с США. Будь паинькой, не поддавайся на его манипуляции, действуй строго по плану.

Она только кивнула, и Александр вышел из кабинета, оставив ее в недолгом одиночестве.

* * *

— …Кем бы мы ни были, мы такие же, как вы, мы точно так же, как и вы, желаем выжить в грядущей ситуации.

— Но, канцлер, когда же нам ждать визита нибируанцев? — чуть дрожащим голоском задала вопрос репортер вполне человеческой газеты Нью-Йорк Таймс.

— Наши радары пока не засекли их, но это может случиться в любую секунду. Уже две недели прошло со времени появления беспилотника, и я понимаю вашу тревогу, — Ривка чуть сдвинула брови, подтверждая слова эмоциями, — но уверяю вас, мы готовы к их прибытию…

Канцлер, невзирая на накопившуюся усталость, вышла из-за трибуны бодрым шагом, сопровождаемая свитой из пресс секретаря, пары телохранителей и персональной ассистентки. Ривка наблюдала за журналистами, загружающимися в автобус у магистрата, сопровождаемые охраной до зиккурата. Безопаснее было привезти писак и репортеров в Бад-Тибира, нежели назначать пресс-конференцию на их территории.

Ее не занимала прочитанная речь, завтрашнее собрание министров или другие рабочие вопросы, потому что в голове засела только одна мысль — мысль о родителях, которые прибудут в Бад-Тибира уже сегодня, где им будет обеспечена надлежащая защита. Ривка начала мерить кругами кабинет, периодически останавливаясь у окна, словно высматривая кого-то на улице, вот только не к ней прибудут визитеры, а она поедет в гости в жилую часть города — в дом, куда уже должны были привезти ее семью.

Неприемлемое для ее теперь всегда собранного образа чувство страха сковало изнутри, завязав желудок в тугой узел. Ривку буквально тошнило от необходимости личных объяснений с наверняка растерянной матерью, дедушкой и отцом, которого также привезли из Лондона. Самое ужасное, что с ней не будет Александра, который не смог вырваться из-за очередного терракта против анкийцев в самом сердце Европы, в Австрии. И Ривка боялась собственной семьи больше, чем некогда выступлений на публике. Она всегда считала себя сильной и боевой, но сейчас трусливо поджимала хвост, представляя строгий материнский взгляд.

Раздался стук в дверь, и после приглашения в кабинете объявился Дрейк Живкович, вновь вернувшийся к её охране, дав клятву верности своей госпоже. Он, как средневековый рыцарь, отрекся от общества Иштар, стоя перед ней на коленях и ужасно смущая неуместностью такого поведения.

— Машина подана, госпожа, — словно она была монаршей особой, сказал он, вытянувшись по струнке.

— Дрейк, — неофициально обратилась Ривка, затем подошла и положила ладонь на его плечо, — со времени объявления о моей принадлежности к нибируанцам ничего не изменилось. Я как была канцлером, так и осталась, вернись хотя бы к обращению «мэм», и хоть изредка смотри мне в глаза.

— Да… Мэм, — не сразу сообразил он.

Ривка подошла к столу, чтобы взять сумочку и внезапно ее осенило:

— Разыщи мне Бена Новака, он должен быть в башне нинуртцев у Коскинена, если еще не уехал домой. Он поедет с нами.

Живкович кивнул и связался с кем-то из охраны для делегирования задания, ведь он теперь ни на секунду не отходил от своей госпожи, все еще коря себя за то, что позволил ей исчезнуть тогда — в Каире на встрече с Энгельсом. Ривка даже улыбнулась, окрыленная идеей взять друга с собой для моральной поддержки, ведь Бен прекрасно знал ее маму и дедушку…

* * *

— …Привет, — но Бен, поймав на себе осуждающий взгляд Живковича, сидевшего чуть удаленно в лимузине, поправился, — то есть, добрый вечер, госпожа канцлер. Чем обязан вам столь поздним вызовом?

Ривка закатила глаза, но потом улыбнулась и немного отодвинулась, чтобы Бен устроился поудобнее.

— Наедине со мной веди себя как обычно. Привет.

— А мы наедине? — он кивком указал на хмурого сербского парня, занявшего диван спиной к водителю.

— Живкович — мое доверенное лицо, — отмахнулась Ривка.

— Но смотрит он на меня как-то не слишком дружелюбно.

— Сэр, если я вас как-то смущаю, я не буду смотреть в вашу сторону, — сказал телохранитель с долей иронии и в то же время почтительно. — Считайте, меня здесь нет.

— Знаю твоего отца, отличный мужик, — Бен примирительно улыбнулся, а Ривка засмеялась. — И зачем я тебе нужен так поздно? Муж в загуле?

— Сэр, вы забываетесь, помните, о ком вы говорите, — снова возмутился Живкович. — Мэм, я прошу вас быть аккуратнее, он — сын Ангелы Новак.

— Спасибо за напоминание, и мне казалось, тебя здесь нет, — уже менее миролюбиво отозвался Бен, нахмурившись и готовясь в любую секунду дать отпор новым острым словцом.

— Живкович, прошу, мы же договорились, что вы перестанете относиться ко мне как к нибируанке. Мне просто нужно поговорить со старым другом, — она положила ладонь на запястье Бена.

— Да, мэм, — донесся негромкий ответ.

— То-то же, — парировал неугомонный Бен, и Ривка несильно ударила его кулаком в плечо.

— Бен, что ты как маленький? — она сдвинула брови, но затем смягчилась, понимая, что их ждет впереди. — Ладно, скажу прямо: моих родителей перевезли в Бад-Тибира, и с самого раскрытия анкийского мира мы не общались, и сейчас настал тот момент, когда мне придется с ними встретиться, и я хочу, чтобы ты помог мне в этом. Ты ведь знаешь мою мать, и…

— Ты что, струсила? — в словах Бена не было шутки, он действительно удивился, как будто увидел пингвина посреди пустыни. — Бесстрашная Ривка МакГрегор боится собственной матери? Ну дела…

Она снова толкнула его в плечо, и Бен снова улыбнулся, а она после небольшой паузы сказала совершенно неожиданное:

— Спасибо, что относишься ко мне, как и прежде. Мне этого не хватает, даже Летти и Дана стали другими и теперь ведут себя настороженно.

Бен, взглянув на авиационный памятник на площади Урук в виде давно вышедшего из эксплуатации самолета, похожего на мессершмидт, посмотрел на подругу со всей серьезностью.

— А чего ты хотела? Ты жена Анкиа и сама нибируанка, а Анкиа они обе вообще считали всего лишь деканом пилотов в Нью-Бабили. Как я понял, мою двоюродную сестренку вообще сложно смутить, но даже ее подобные известия выбили из колеи.

— Ты общался с ней? — немного удивилась Ривка, хотя теперь, когда Бен вернулся в анкийский мир, ему нужно было налаживать отношения с семьей.

Он пожал плечами, что, скорее, выглядело утвердительно, нежели выражало знак неуверенности.

— Она шокирована, а если это произошло с Летти, то, я думаю, Дана шокирована не меньше. Из-за открывшейся правды вы отдаляетесь друг от друга.

Ривка вздохнула и выглянула на улицу, когда они уже въезжали в жилые кварталы, схожие по архитектуре с райончиками Иерусалима, как две капли похожими друг на друга из-за того, что правительство Израиля требовало строить дома даже в новых кварталах только из особого вида известняка, дабы сохранить исторический облик древнего города.

— Я все время успокаиваю себя тем, что у меня много работы, но ты прав, мы отдаляемся. Нет смысла этого отрицать. И это вызывает во мне только грусть.

— Так поговори с ними! — тут же пошел в атаку Бен, совершенно не понимая, чего боится Ривка. — Они твои подруги, они обязаны понять тебя. Кстати, видел эту Мин Чжи, она совсем не похожа на ту улыбчивую девушку, какой я ее помню в гостях у тебя дома. Прошла и не поздоровалась.

Ривка вздохнула и опечалилась еще больше. Она не вспоминала о Мин Чжи уже довольно давно и не обращала на нее никакого внимания, когда сталкивалась с ней в Бад-Тибира. Мин Чжи не состояла в обществе Иштар, так как до мозга костей была верна клану Нинурты. И теперь она служила в охране министра Коскинена.

— Помнишь, ты говорил, что терпеть не можешь борсиппианцев?

— Да ладно… — Бен даже открыл рот, глядя на нее с удивлением. — И все это время она была рядом?!

— Только для наблюдения и защиты. Она была моей близкой подругой, вернее, притворялась ею, но, знаешь, сейчас мне плевать, — Ривка провела перед собой ладонью и сложила руки на груди, ошибочно полагая, что данный набор жестов мог убедить окружающих в ее равнодушии. — Она просто бесчувственная.

— Это не так… — раздалась неожиданная реплика. — Мин Чжи просто не показывает своих чувств, но это не значит, что их у нее нет. Ее обучали не блокировать эмоции, а скрывать их. И мы приехали.

Ривка собралась было возразить, но притихла, вновь положив ладонь на руку Бена, ее пальцы переплелись с его пальцами в надежде на защиту, когда перед машиной выросли металлические ворота. Охранник в деловом костюме подошел к водителю и заглянул через него в салон убедиться, что приехала канцлер. Он задержал взгляд на Бене и спросил:

— Добрый вечер, госпожа. Нас не предупреждали о посторонних, — проявил он бдительность.

— Все в порядке, он друг семьи, — несколько секунд спустя отозвался Живкович, так как Ривка не удосужилась произнести и слова; этот охранник из Малаката, израильтянин, кстати, никогда ей не нравился.

Израильтянин с подозрением сощурился, буркнул в рацию, чтобы открыли ворота, и исчез.

— Ого, ты зазнаешься, похоже, — Бен чуть сжал ее ладонь, пытаясь разрядить обстановку и прекрасно понимая, что она волнуется.

Завибрировал браслет, и Ривка вставила наушник гарнитуры в ухо.

— Александр? — произнесла она, а Бен, все еще не понимающий, почему у него столько имен, и она использует именно это, покачал головой. — Да, уже приехала. Нет, я думаю, что слуги и без того подготовят отличные аперитивы. Не думаю, что вино смягчит настрой семьи, — она выслушала что-то на том конце провода и неожиданно выпрямилась на сидении и широко распахнула глаза. — Опять твои сюрпризы? Нет, я… Да нет же, с чего ты взял, что я злюсь? — она украдкой глянула на Бена и, сказав еще пару слов, завершила разговор, воткнув наушник обратно в браслет.

Дверь автомобиля открылась, когда они подъехали к главному входу в весьма приличных размеров особняк, окруженный идеально ровным газоном, пальмами и цветочными кустами.

— Дай угадаю, сюда едет твой муж? — Бен почему-то не удивился.

— В точку, — просто кивнула Ривка и вышла из машины со своей стороны.

— И ты не хочешь, чтобы я уехал? — с подозрением уточнил он, не решаясь выйти следом.

— Смысл? Он бы в любом случае узнал, что ты приезжал сюда, — она пожала плечами и посмотрела на беленые колонны фасада.

— А о моих чувствах заранее ты не подумала? — не дождавшись ответа, он покачал головой и добавил: — Как не подумала о том, что мне не очень хочется пересекаться с господином анкийского мира, учитывая, какие натянутые у нас отношения.

— Он будет только через полчаса, — будто и не слушая его, сказала Ривка подходя ко входу, где швейцар уже галантно открыл дверь, склонившись в полупоклоне. — Черт, эта вилла будто вылезла из бразильского сериала. Такие обычно у богатеньких семей… — Ривка вздрогнула, когда Бен коснулся ее предплечья.

— Ладно, не подчиниться я не могу, что ж, тогда недовольство твоей семьи быстро перетечет в мою драку с Великим Анкиа, — Бен прошел внутрь, в то время как она все еще не решалась.

В красиво обставленном холле было немного пустовато, в таких домах едва ли мог ощущаться уют из-за высоких потолков и галереи второго этажа, куда вела помпезная изогнутая лестница, и из-за громоздких керамических ваз на полу и скульптур богов Сета и Осириса в полный рост, охранявших лестницу по бокам.

— Канцлер, добрый вечер, — Гретель, появившаяся в холле, мягко улыбнулась; ее прислали прислуживать семье Ривки, как доверенное лицо; теперь, когда весь мир знал личность Анкиа, она могла свободно покидать Малакат, как и другие слуги. — А этот молодой человек…

— Бен, — представился он, тоже мягко улыбнувшись и взглянув на Ривку; на миг в свете ламп ее волосы внезапно поймали рыжий блик, и сердце Бена совершило кульбит; всего лишь на миг ему показалось, что это Инанна, но он быстро отмел эту мысль, ведь Инанны здесь быть не могло; он посмотрел на Ривку, понимая, что должен открыть ей правду о том, что Инанна на Земле. — Ривка, нам нужно поговорить…

— Бекка, — в холле показался отец, замерший на месте, но она сама подошла, чтобы оказаться в его объятиях.

— Папа… — протянула она, тут же раскиснув и всхлипнув. — Ты здесь…

Он гладил ее по волосам, закрыв глаза и не замечая остальных присутствующих. Бен смотрел на Ривку, продумывая план действий, но сейчас заводить разговор об Инанне не следовало, все же она приехала увидеться с семьей. И проблема в том, что Инанна со своими головорезами была предельно убедительна, пообещав выпустить кишки ему и его матери, если он выболтает о ее прибытии. Бен, уверенный в необходимости предупредить Ривку об опасности, пока что молчал, думая, как же уберечь ее от Инанны, от которой ничего хорошего ждать не приходилось.

Джонатан поздоровался с Беном крепким мужским рукопожатием. Они друг друга никогда раньше не видели, но были знакомы заочно, благодаря рассказам Ривки. Встреча с мамой должна будет стать куда большим испытанием, и началось оно, когда Ривка увидела Яэль, стоявшую возле бассейна, где слуги накрыли стол. Ее темные волнистые волосы были захвачены в тугой хвост на затылке, офисная одежда — кремовая юбка и блузка-безрукавка — как нельзя лучше вписывали ее в интерьер виллы, выбранной для родителей жены Александром. Бен вышел из дома следом за Ривкой, разговаривая с Джонатаном и на ходу перевязывая пучок на затылке. Отец старался вести себя непринужденно, но все домашние знали, что его излишняя улыбчивость и словоохотливость — показатель внутреннего напряжения.

Дедушка поднялся из плетеного кресла, увидев внучку в военной форме, и оглядел с головы до ног, словно не узнавая.

— Наверное, нужно было переодеться, — Ривка несмело улыбнулась, подойдя к неподвижному деду, в глазах которого плескалось подозрение. — Я все та же Ребекка, дедушка, — она чуть развела руки, словно доказывая это.

— Бен, а ты что здесь… — услышала Ривка голос матери, которая подошла ближе. — Ты тоже один из них, анкийцев?

— Яэль, рад вас видеть, вы все так же прекрасны.

— Сколько тебе лет, Бен? — Яэль осознала, что Бен, вероятно, намного старше, чем кажется.

— Мама, давайте присядем, — Ривка коснулась руки матери и та чуть вздрогнула, но не отстранилась, вынудив дочь испытать неловкость. — Гретель, пожалуй, можно подавать ужин.

— Да, госпожа, — Гретель с полупоклоном скрылась в доме.

— Госпожа… — лишь только выдохнула Яэль, настороженно глядя на Ривку.

— Я — всё та же Ривка, твоя дочь, — она чуть подтолкнула мать к столу, а отец, единственный, кто не стоял как вкопанный, «задал» направление дедушке, усадив того во главе стола. — Я знаю о том, что вы с отцом прибегли к ЭКО, но вы в любом случае мои родители.

Яэль присела за стол, не сводя с нее взгляда.

— Как давно ты знаешь? — аккуратно спросила она, зачем-то взяв в руки вилку, хотя на столе пока был только хлеб.

Ривка еще никогда не чувствовала себя такой напряженной в кругу родных ей людей. Она села рядом с матерью, Бен занял соседний стул и, желая хоть как-то поддержать, мягко коснулся ее спины.

— Около двух лет, с тех пор, как попала в анкийский мир, — наконец ответила Ривка, взглянув на деда, который, казалось, прятал нож под столом.

— Но как ты можешь быть нибируанкой, если я тебя родила? — Яэль буквально выплюнула это, по-видимому, устав держать в себе.

Ривка тяжело вздохнула, стараясь собраться с мыслями.

— Мама, папа, дедушка, похоже, вам придется выслушать довольно длинную историю…

Ривку буквально прорвало, она сама не ожидала от себя такой откровенности, даже Бен сидел молча, с интересом слушая знакомую историю, подробных деталей которой он никогда прежде не слышал, и когда она дошла до времени, когда стала канцлером, в этот момент, конечно же, просто не мог не появиться Александр. Он вышел на террасу, неся в руках бутылку вина и, догадавшись, в отличии от Ривки, переодеться в штатское, выглядел вполне по-земному, чтобы не пугать остальных своим статусом. Однако Яэль все же поднялась, скрипнув стулом, и непонятно что она собиралась сделать — отступить или же протянуть руку. Она была в полнейшей растерянности.

— Воскресший из мертвых муж моей дочери, и даже не человек, — она будто не понимала что несет, в глазах ее была искра безумия, но Яэль сдержалась от упоминания о том, чьим прообразом был Мардук. — Сколько обмана… И думаешь, хорошее вино исправит ситуацию? — она перевела взгляд на Бена, присутствие которого Александр просто игнорировал.

— Мама, сложно объяснить происходящее, но теперь никаких тайн не будет, прошу сдерживаться и не повышать голос. Ты должна понимать, кто Александр такой, — Ривка тронула ее за плечо.

— Ребекка, не стоит, — спокойно сказал Александр и передал бутылку вина Гретель, на его устах играла полуулыбка, а усталые глаза, казалось, все понимали. — Яэль, Джонатан, Исаак, я прошу вас относиться ко мне как и раньше, и прежде всего, пока всё не устаканится, вы поживёте здесь для вашей же безопасности. Делами вашей компании займутся мои доверенные лица.

— Никто не захочет покупать препараты владелицы компании, чей зять, как вы себя называете, Великий Анкиа, — неожиданно взбеленилась Яэль, и Ривка открыла было рот, но Александр покачал головой, и она не сказала ни слова.

— То, что сейчас происходит в мире — временно. И не думайте, что я не понимаю ваших чувств. Вы дороги Ребекке, а значит, дороги и мне. Я не могу изменить того, кем являюсь и кем является ваша дочь, но мы будем обеспечивать вашу безопасность до тех пор, пока в мире все не уляжется.

— Александр, вы знаете, что мы, как и миллиарды людей, верим в Бога, — неожиданно вступил дедушка Исаак, — и происходящее вокруг выходит за грань нашего понимания. Нам трудно принять то, что все, во что мы верили, всего лишь неверно истолкованные исторические данные. И вы не сможете изменить нашего отношения к происходящему.

— Как и вы не можете изменить того, что мир на самом деле другой, что мир не такой, каким он виделся вам ранее.

Яэль рухнула на стул и уронила голову в ладони. Ривка тотчас подвинулась к ней и принялась успокаивать, но Яэль посмотрела на нее как будто не узнавая, от чего Ривке стало больно. Яэль никогда бы не могла подумать, что Ривка ей не родная, и самое тяжелое было понять, как такое могло произойти.

— Ты мне настоящая мать, несмотря ни на что. Как и отец, — она протянула ладонь, чтобы положить ее на напряженные пальцы Джонатана и почувствовала, что сдается. — Я не хочу, чтобы вы так сильно переживали, простите меня…

И Александр с удивлением почувствовал, что она неуловимо и очень тонко касается разумов своей семьи, облегчая их страдания…

— А ты что здесь забыл? — он посмотрел на Бена, который и впрямь ощутил себя лишним.

— На пару слов, — Бен встал со стула и указал в сторону беседки, зная, что лучше рассказать все здесь и сейчас.

Александр на удивление не стал спорить, он только посмотрел на сосредоточенную на ментальной связи Ривку и пошел вдоль бассейна к резной ротонде, где горели тусклые огоньки гирлянды, погружая чудно пахнущий цветами сад в романтическую атмосферу.

Бен облокотился на колонну и сложил руки на груди, ожидая, пока Александр не спеша расположится на банкетке с подушками.

— Ты снова ошиваешься возле моей жены, — недовольству его не было предела; Александр все еще не мог понять, почему Ребекка держит этого парня подле себя.

— Она пригласила меня для моральной поддержки, потому что я хорошо знаю ее семью. Однако я позвал тебя сюда не за тем, чтобы оправдываться, да и не за что мне оправдываться. Я буду рядом с ней, пока ей это нужно.

— Очень смелый парень, — бросил Александр надменно, однако оскорблять далее не собирался. — Итак, что же ты хочешь сказать?

— Инанна на Земле.

Александр бы непременно усмехнулся или фыркнул, но спохватился, когда до него дошел смысл фразы, да и к чему Бену шутить о таких вещах?

— Ты видел ее? — Александр выпрямился и теперь сидел с прямой спиной, точно проглотил весло. — Где она? — он украдкой посмотрел на жену, которая проделывала буквально ювелирную работу с сознаниями близких.

— Точная копия… — Бен сглотнул, проследив за его взглядом. — Это выглядит устрашающе, однако, похоже, они совсем разные.

— Ближе к делу, где она? — резко оборвал Александр, понимая, что Инанна прислана лишь как разведчица, а значит, не за горами и визит остальных.

Если внешне он выглядел спокойно, то внутри него кипела целая буря эмоций — от злобы и пугающей ненависти к этой женщине, что была настоящим чудовищем, отравившим его жизнь на Земле, до закипающего в жилах страха перед прибытием остальных нибируанцев.

— Я не знаю где она сейчас, но мне под угрозой смерти пришлось представить Инанну ее клану.

— Твоя мать в этом замешана?

Карие глаза Бена, казалось, стали еще темнее, он не всегда соглашался с решениями матери, но в этот раз он действительно не знал, успела ли мать сунуть нос в дела Инанны.

— Я очень надеюсь, что нет. И, Александр, — в очередной раз забылся Бен, — Инанне не понравилось, что здесь существует кто-то с ее лицом, — он вновь невольно бросил взгляд на мрачную Ривку; наверняка она корила себя за то, что сдалась и воспользовалась силой внушения.

— Эта женщина абсолютно непредсказуема, для нее не существует понятий чести и морали. Постарайся не попадать под ее немилость.

— Что? — Бен ахнул, не в силах поверить в то, что слышит. — Ты предлагаешь мне шпионить за ней?

Александр поднялся с места и подошел ближе, поравнявшись с Беном — анкийцем, которого он не переносил на дух, но именно Бену выпадет честь стать шпионом, и в этом его чувства к Ребекке только сыграют Александру на руку.

— Считай, что это особое задание для тебя. Послушай, — Александр буквально вцепился в его плечо, — пришло время доказать, что ты не ведом своей матерью. Я знаю, как ты относишься к моей жене. И теперь ей потребуется твоя защита. Ты должен втереться в доверие к этой женщине и передавать мне все о ее планах. Это настоящая гадюка, она очень умна, невзирая на ребяческое поведение. А о хитрости и жестокости Инанны, я думаю, ты читал в книгах.

— Ты только что предложил стать мне твоим шпионом? — Бен вылупился на него непонимающе и удивленно.

— Это очень важно, потому что нам всем может грозить серьезная опасность. И я не хочу, чтобы Ребекка знала. Ты должен помочь мне защитить её, — Александр убрал руку и отступил на шаг, словно убеждение сработало.

Бен потерял дар речи — он вовсе не ожидал такого исхода разговора. Чего таить, он вовсе не хотел более знаваться с Инанной, но получается, что Александр отдал приказ, который непременно нужно исполнить.

— Почему ты так спокоен?

Уже выходя из беседки, Александр обернулся, и по сжатым кулакам Бен понял, что тот просто держит тревогу в себе, чтобы не пугать Ривку.

— Мы обсудим все позднее.

* * *

— Ну, как я тебе? Похожа на эту мелкую выскочку? — Инанна, словно маленькая девочка, крутилась напротив зеркала и кривлялась, примериваясь к образу канцлера.

— Да, госпожа, не отличить, — Ито, склонившись в почтении, с трудом сдерживал восторг перед появлением прародительницы их клана в удачнейший момент; а еще ему безмерно импонировали ее планы на будущее.

— С вашего позволения, госпожа, — вклинилась Новак, которая стояла у окна, — но Ребекка МакГрегор, чье место вы пытаетесь занять, менее эмоциональна.

Инанна, бросив на Новак обидчивый взгляд, дурашливо засмеялась, словно застряла в подростковом возрасте, невзирая на почтенные по меркам анкийцев годы. Впрочем, для нибируанцев она вероятнее всего была совсем юной особой.

— В этом и есть вся суть, вы мне обещали рассказать о ней, чтобы я смогла не вызвать подозрений у Мардука. Взамен я пообещала сохранить вашим кланам власть и, если мне удастся стать наместником Земли, то и возвысить вас. Хотя очень странно, что кланы Нинурты и мой действуют сообща.

— Общий враг объединяет, — Ангела сложила руки за спиной, стараясь выглядеть серьезно, хотя не имела и малейшего желания иметь расположение этой взбалмошной, самонадеянной богини, решившей вернуться к интригам с Мардуком спустя долгие тысячелетия.

Раздался стук в дверь, и после короткого «войдите» Инанны, брошенного вперед открывшего было рот Ито, в дверях появился Бен, застывший на месте, стоило ему увидеть Инанну, которую едва не спутал с Ривкой из-за ее наряда.

— Бен, — она расплылась в очаровательной улыбке, словно по-настоящему была рада видеть его; всем в первую секунду встречи с ней становилось ясно, что жизнь для Инанны всего лишь игра в театре. — Подойди.

Царская особа, не терпящая отказов, выстрелила в него убийственным взглядом, и когда тот подчинился, встала на мыски, чтобы украсть поцелуй рослого парня. И поцелуй этот вряд ли можно было охарактеризовать приветственным, то был довольно долгий эпизод прямо на глазах у сохранившей каменную маску матери и удивленного Ито. Бен же стойко выдержал акт неправомерного вмешательства в свое личное пространство.

— И что ты делаешь? — прошипел он, когда ладонь Инанны оказалась на его упругих ягодицах.

— Проявляю благосклонность, — невозмутимо ответила она и стерла бледную помаду с его губ.

— Ты должен быть рад оказанной чести, Бен, — донесся голос верного своей богине Даичи Ито.

Но Бен был совершенно иного мнения, уже видя облачение Инанны он не мог предполагать чего-то хорошего и был раздосадован фактом, что именно он привел эту маленькую шлюшку в общество Иштар. Он бы так не поступил, но доводы в виде нескольких нибируанцев, охранявших Инанну, были более чем убедительными. Встреча на светофоре, конечно же, не была случайной. Нибируанцы каким-то непостижимым образом выяснили, что он связан с канцлером и попали в самую точку, начав действовать через него.

— Почему ты выглядишь как канцлер? — Бен уже знал ответ, но должен был убедиться, точнее, хранил надежду, что его догадки окажутся ложными.

Она посмотрела на него как на идиота, потом с новой улыбкой коснулась пальцем кончика его носа.

— Потому что я и есть канцлер, неужели не ясно?

— Ты думаешь заменить Ребекку? — Бен усмехнулся, словно ничего бредовее в жизни не слышал. — Ты думаешь, Анкиа не сможет различить вас? Он, конечно, дико меня раздражает, но жену свою он любит до потери пульса и уж точно заметит подмену, — но в тот же миг осознав, что Инанна говорит вполне серьезно, Бен воззрился на мать в приступе возмущения. — Это что за идиотизм? Зачем она вам в анкийском мире? Вы надеетесь получить от нее больше, чем от Ривки? Не получилось с одной, получится с другой? Мама, это не земная женщина, это богиня, мать ее, с Нибиру, и относится она к людям так же, как и ее соотечественники. Мы для них расходный материал. Сколько дел она наворотила в прошлом?

— Ну, вообще-то, тебе в этом тоже найдется выгода, — пропустив мимо ушей его тираду, заявила Инанна и повернулась к зеркалу, чтобы заправить выбившийся локон за ухо, сочтя выступление Бена не имеющим смысла и не достойным своего внимания. — Та, вторая девушка станет твоей, когда я займу ее место. У тебя больше не будет конкурента, потому что как только я доберусь до Мардука, я… — она повернулась и со страшными глазами провела иллюзорным ножом под горлом. — Он мне не нужен, мне нужна Земля.

Она говорила это настолько спокойно, что Бен мог усомниться в ее душевном здоровье. Инанна с первых минут, когда он узнал, с кем переспал, показалась ему далекой от человеческой морали, от того, что воспитывали в анкийцах и людях сызмальства — а именно гуманности и уважения к чужой жизни, которая в современном обществе ставилась превыше всего. И как бы Бен ни ненавидел Александра, он не мог не согласиться, что тот построил воистину великую цивилизацию, в нем, видимо, было заложено то, чего была лишена эта непосредственная богиня, смотрящая на него ледяными глазами маньячки с улыбкой душевнобольной на устах. Бен бросил взгляд на молчаливого Ито, но тот смотрел на нее с обожанием, с каким смотрят на собственное творение, хотя скорее было наоборот.

Прародительница клана Инанны стояла перед ним во плоти, любуясь своим отражением. И за ней собралось пойти общество Иштар? Какая нелепица. Клан, всегда превозносивший свою несравненную Инанну, Афродиту, прекрасную женщину, любимую всеми, оказался плодом беспорядочных половых связей непонятной, необъяснимой злючки. И Бен испытал истинное отвращение.

— Я в этом не участвую, — просто сказал он, выставив ладони, стараясь забыть, что Инанна и Ривка так похожи, и пытаясь идти за ощущением, что они разные внутри.

— О, и сейчас ты побежишь к своей Ребекке, чтобы разболтать ей о моих планах? — говорила она так, будто реальной угрозы для раскрытия планов не будет.

— Мама, чего вы добиваетесь? Мне казалось, ваши цели были куда более высокими, нежели просто возвысить кланы. По-крайней мере, у ее клана шансов на это намного больше. Зачем ей клан Нинурты? — Бен старался говорить спокойно, но в глубине души зазвенел тревожный звоночек, ведь он понимал, что теперь просто так он не выйдет из этой комнаты.

— Бен, нам нужно все, что ты знаешь о Ребекке МакГрегор, чтобы помочь Инанне заменить ее.

— Ты вообще слышишь меня? — он повысил голос, понимая, что встреча приобретает все более яркий оттенок бреда. — Ради чего это всё? Чтобы поменять одного нибируанца во главе анкийского мира на другого?

— Бен, — Инанна обернулась, наконец прекратив созерцание самой себя в зеркале, и в ее глазах блеснул недобрый огонь, — мне кажется, ты не понимаешь происходящего.

— Так давай, объясни мне, что ты вообще тут делаешь, какие коварные планы строишь и чем это грозит людям. Насколько мне известно, ты никогда не питала к ним особо нежных чувств. Вспомнить только Гильгамеша… — но Бен, едва произнеся это имя, почувствовал, как воздух перестал попадать в легкие, а ноги оторвались от пола; он парил над землей и ощущал страшную боль; чувствуя как жилы на его шее напряглись, а виски сдавило, он знал, что еще секунда, и он попросту отключится.

— Госпожа… — голос матери терялся в стуке собственного сердца, и Бен почти потерял сознание, когда боль неожиданно прекратилась, и он оказался на полу, пытаясь отдышаться; в глазах поселился туман.

— Да проще меня сразу убить! — не сдаваясь, заявил Бен, зло глядя на мать, которая ввязывалась в очередную авантюру; он увидел перед собой лакированные сапоги, точно такие же, какие сейчас по форме носила Ривка, сменив деловой стиль на военный.

— Это всегда пожалуйста. Ты хоть и слишком ерепенистый, но мне нравишься, — резюмировала Инанна, протянув руку с неожиданно мягкой улыбкой. — Советую сохранить мое расположение, я, знаешь ли, не слишком терпеливая.

— Мардука нельзя убивать, его клан не пойдет за тобой, — бросил Бен, проигнорировав протянутую руку и поднявшись без посторонней помощи. — Ты не понимаешь, сколь велико его влияние и за пределами анкийского мира.

Инанна посмотрела на него со снисхождением.

— Я прощу тебе твою фамильярность, Бен, но только потому что именно ты привел меня к моим сторонникам.

— Не по собственному желанию…

— Бен, прекрати перечить, перед тобой находится внучка царя Энлиля! Прояви уважение! — буквально рявкнула мать.

— Она не моя госпожа, — его глаза полыхнули ненавистью, он не мог простить себе ночь с ней, этот нелепый самообман, что Ривка могла изменить своему мужу и упасть в его объятия.

— А кто твоя госпожа? — Инанна подняла ладонь, предупреждая Ито, открывшего было рот, но вновь склонившегося в почтении, словно безвольный слуга. — Эта фальшивая нибируанка, выведенная в лаборатории? У нее моё лицо и мои гены, но она не в праве претендовать даже на роль наложницы царя. И скажи спасибо, что я решила оставить ее в живых, но только потому, что этого так страстно желаешь ты. Мардук уже не жилец. Как только Энлиль спустится на Землю, он казнит его, и знаешь, кто будет следующим? Она, Ребекка, его верная спутница! — она перешла на шипение, и весь налет веселья быстро стерся с ее лица. — Мардук развязал последнюю войну на Земле, окончившуюся ядерным взрывом. Он больше не один из нас, а в погоне за египетским троном он перешел все границы. Именно по его вине тогда погибло почти все человечество и нам пришлось вернуться домой. Помяни мое слово, тебе лучше послушаться меня, если хочешь, чтобы выжила она.

Ярость закипала внутри Бена, он видел в ее словах правду, ведь он, как и любой другой анкиец прекрасно знал историю, и знал, что вероятность казни Мардука весьма вероятна. И Инанна только подтверждала эти знания, более того, именно она когда-то давно толкнула Мардука к пропасти, подослав ревнивца Думузи — так говорили все те же исторические сведения, впрочем, неподтвержденные. И Бен, все еще не согласный с таким положением дел, думал, что Инанна никогда не возвысит ни один из кланов, максимум что ждет Ито — безвольное рабство, пусть и с некоторым рядом привилегий перед остальными рабами. Бен обязательно что-нибудь придумает, придумает, как сбежать из лап Инанны, чтобы предупредить Анкиа и Ривку о грядущей опасности…

* * *

Амидала — отсылка к Звездным Войнам и странным прическам Портман гггг