Хогвартс. Возвращение (джен)

Лето. Беззаботная, вроде бы, пора…

Это лето было насыщенным как никакое другое.

Первостепенной важности событие, конечно же — свадьба Тэдди. Суеты было ещё больше, чем в предыдущие каникулы, ибо Флёр не могла отдать дочку замуж без кутерьмы и суматохи. Даже сама Виктория, утомлённая трескотнёй матери, вздыхала порою:

— Надо было просто сбежать и пожениться втихаря…

Холли и Невилл при этих словах с улыбкой переглядывались.

Когда всё наконец закончилось, больше всех были счастливы, кажется, сами молодожёны. Облегчённо вздохнув, они попрощались со всеми и укатили в свадебное путешествие.

Теперь молодая чета нежится в Каннах. После они ещё некоторое время пробудут во Франции: посетят замок Делакур — родные пенаты Флёр, погостят в имении тётушки Габриэль…

По истечении отпуска молодые поселятся в доме Тонксов, дабы начать взрослую самостоятельную жизнь. "Интересно, — язвит по этому поводу маДжин, — надолго ли их хватит?"

Вики собирается стать визажистом вопреки желанию Тэдди — тот вообще не хочет, чтоб она работала, но этот вопрос не обсуждается, ибо Виктория, наглядевшись на мать, категорически отвергла удел домохозяйки. Люпину пришлось уступить. Впрочем, он всё равно безмерно доволен.

* * *

Несказанно счастливы и Рыжики.

Сначала… две! целых две недели с матерью! Такое выпадает редко. Гарри спровадил семейство Джорджа в Годрикову Лощину, а Эшли и Джеймс на это время полностью заменили его в Косом. Близнецы рассказывали и слушали, снова внимательно слушали и взахлёб рассказывали.

* * *

А для кого-то эти каникулы вообще последние.

Фред уже упаковал чемодан, но предстояла ещё грандиозная разборка с отцом.

Да, далеко не для всех это лето оказалось счастливым. Мистер Персиваль Уизли, к примеру, мало радовался, когда его сын холодно и спокойно заявил, что твёрдо намерен посвятить свою жизнь работе с драконами и что отец может поставить крест на своих мечтах о Министерстве.

— Та-а-ак… На практику, значит… — Перси раздул ноздри и, переплетя пальцы, вывернул руки ладонями наружу. — В Румынию! — он с гневом взглянул на сына. — Ну-ну…

Перси пытался закатить скандал старшему брату, но Чарли лишь посмеялся. Зато мать совсем добила сына.

— Оставь мальчика в покое, — неожиданно строго сказала она, — позволь ему быть счастливым.

— Но мама! — попытался возмутиться Перси.

— Что "мама"? — Молли смотрела на сына трезвым незамутнённым взглядом. — Разве кто-то из вас поблагодарил бы меня, если б я заперла вас в Норе тогда… Думаешь, Фред простил бы?..

— Ну знаешь… — вспылил Перси. — Папа! — обернулся он к отцу за поддержкой.

— Пусть сам строит свою судьбу, — отрезал Артур и, встряхнув газету, демонстративно уткнулся в неё, показав тем самым, что разговор окончен.

Пенни молчала. Она давно смирилась. Нельзя сказать, чтобы перспектива общения единственного сына с огнедышащими тварями её безмерно радовала, но уж такова судьба родителей. Дети вырастают, и следует принимать их выбор.

Перси, как обычно, навсегда попрощался с семьёй и отправился собирать вещи. Пенни, поцеловав свёкра и свекровь, тихонько вздохнула:

— Я напишу, не волнуйтесь, — и безропотно последовала за мужем.

* * *

Фред, в отличие от отца, был крайне доволен. В Румынии он вместо положенных четырёх недель пробыл целых полтора месяца; да и время, проведённое у Дурслей, не было потрачено впустую, как, впрочем, и в предыдущие годы: свежая информация, плодотворные дискуссии с Кевином, масса впечатлений… Но самыми счастливыми, пожалуй, были всё-таки дни, проведенные в Болгарии, куда Фред был приглашён вместе с Джеями. Экскурсии по стране; струящийся сквозь пальцы тёплый песок; прибой, заботливо, как верный пёс, вылизывающий пятки; и, конечно же, хрупкая загорелая рука Катерины в его ладони…

При первой встрече ребята слегка оробели перед мистером Крамом, он показался им чрезвычайно неприветливым.

— Не люблю драконов, — угрюмо буркнул Виктор, поздоровавшись с Фредом. — Пришлось как-то столкнуться. А ты, значит, сын Гарри Поттера? — он окинул Джеймса хмурым взглядом. — Похож, похож. Вашего отца тоже помню, — кивнул он близнецам, и в его колючих глазах промелькнула насмешливая искорка, — бизнесмен… — затем мужчина осторожно пожал девичью руку: — Играешь в квиддич, — это не было вопросом, скорее, утверждением, — слышал, слышал… коллеги, в некотором роде, — тренер пристально посмотрел из-под нависших бровей на Эшли и, скосив глаза, пробуравил взором Фреда.

Миссис Крам — тихая, улыбчивая женщина — вопросов почти не задавала, но смотрела на друзей дочери с нескрываемым любопытством.

При ближайшем же знакомстве и сам мистер Крам оказался вовсе не мрачным, а весьма даже приятным человеком — возможно, не слишком разговорчивым, что объяснялось, скорее всего, его застенчивостью, но вполне дружелюбным и мягким в общении. Впрочем, немногословность хозяина дома с лихвой компенсировалась говорливостью его тёщи. Больше всего её, конечно же, как и любую даму, интересовали подробности недавней свадьбы — как-никак, крестник самогó Гарри Поттера! — много ли было гостей, какие блюда подавали, достаточно ли оригинальны были наряды… С нарядами вышла заминка. Ну парни-то вообще их не очень разглядывали, а единственным, что врезалось в память Эшли во всей этой кутерьме, так это то, что у свадебного платья был длиннющий шлейф, за который держался Доминик, да ещё экстравагантный головной убор невесты — вместо фаты Виктория выбрала небольшое украшение в виде мужского цилиндра с пышной вуалеткой. Впрочем, это запомнили даже мальчишки.

Все попытки Катерины втолковать бабушке, что Эшли очень мало интересуется модой, терпели крах. Выручал обычно мистер Крам. Он переводил разговор в более привычное русло, задавая вопросы о метóдиках, приёмах, технике безопасности… тут ребята были, что называется, "в своей тарелке". Виктор часто одобрительно кивал, порой задумчиво щурился…

Прохладные вечера коротали за большим дубовым столом под вишнями. Бездумное маггловское лото со смешными пузатыми бочонками вместо фишек, смех, шутки…

Сириус, правда, порой выглядел несколько унылым, порой…

…и не только он.

* * *

Эльза безумно рада. Рада встрече с мамой, с Ричардом, да и просто с родными стенами. Бархатцы, цветущие в автомобильной шине перед входом и плетёный половичок, брошенный у порога, торшер с кистями на шёлковом абажуре и вышитая гладью дорожка на стареньком пианино — всё тешит глаз, всё, по чему она так скучает в Хогвартсе… Ещё Эльза скучает по лéсу — по обычному, а не какому-то там зачарованному.

Иногда, ускользнув ото всех, она уходит в ближнюю рощу, чтобы в одиночестве послушать, как шелестит под лёгким ветром листва и журчит ручей. Там дальше, за перелеском путь говорливому потоку преграждает невысокая плотина, и вода, возмущённая людской бесцеремонностью, сварливо бурлит, а потом, освобождаясь, стремительно бросается вниз и, разбиваясь о камень, рассыпается мелкими брызгами. Так здóрово, раскинув руки, упасть в траву и смотреть, как озорное солнышко, просеивая свои лучи через сито парящих кáпель, расцвечивает водяную пыль акварелью радуги, и слушать, как стрекочут на опушке цикады, как заливается над ячменным полем жаворонок…

Эльза сидит возле родника, слушает неумолчную песенку бегущей воды и вдруг улавливает в этих звуках что-то знакомое! "Не надейся, радость моя", — вкрадчиво журчит ручей. Эльза вздрагивает. Стараясь не вслушиваться в любопытный шёпот листвы и отмахиваясь от надоедливых веток, бежит она к плотине, а назойливый ветерок, не прекращая погони, загадочно дышит ей в затылок. В изнеможении девочка падает в мягкую зелень. "Я буду рядом…" — беспечно стрекочет над самым ухом цикада — гадкое насекомое! — и травинка щекочет лицо, словно выбившаяся из-под банданы непослушная рыжая прядь. Эльза вскакивает, и рокот водопада становится слышнее, поток спорит сам с собою на несколько голосов, каждый из которых доказывает свою правду. Дженкинс обращает в сторону плотины возмущённый взор и наталкивается взглядом на подрагивающую в ехидной усмешке радугу. Девочка бросается прочь, а жаворонок хохочет над ней, заливисто и глумливо.

Домой! Эльза утирает слёзы. Скорее домой! В доме не дышит ветер, не щекочет трава, не хохочет жаворонок, и не искрится эта ненавистная конопатая радуга.

Но, увы, под родной крышей не становится легче! Мама обеспокоена состоянием дочери, но ещё больнее видеть сияющее лицо Ричарда, который, пытаясь угодить сестре, набрал целую банку… земляники! И это ещё не всё… В самый интересный момент вваливается Дженифер:

— Эльза, смотри, как оригинально! — со счастливой улыбкой заявляет подруга и ставит в изящную вазочку скромный букет: колосья ячменя и кукушкины слёзки, действительно, забавные…

— …совсем как веснушки! — улыбаясь, заявляет мама.

И никто не может понять, отчего это Эльза вдруг так стремительно убегает, не оценив по достоинству подругин букет и даже не прикоснувшись к своей любимой землянике. Все удивлены и расстроены.

* * *

А на Гриммо тихо, спокойно. Вечер, все при деле. Джеймс с головой ушёл в учебник — штудирует методику, Эшли роется в старом фолианте, младшие с подачи Купера… э-э-э… устроили соревнование. Разделились на команды — Рози-Хьюго, Эл-Лили и Скорпиус-Доминик — и… развлекаются? Странно, но факт! Оказалось, что чистить картошку наперегонки — это очень даже увлекательное занятие! Ширли судит: команда Скорпи-Ники ведёт в счёте… Джинни с тревогой следит исподтишка. Овощные ножи, конечно, безопасные, но всё-таки… Доминик…

Доминик. С ним отдельная история.

Этим летом он, став неизменным участником всех забав, пребывал на вершине блаженства. Вот это было настоящее чудо! И сотворили его Гермиона и Малфои.

Ещё во время подготовки свадьбы Флёр, как-то раз с тревогой наблюдавшая игру в квиддич, оказалась рядом с Лизой и Гермионой.

— Не волнуйся, я тоже не люблю метлу, — сказала Гермиона и взмахнула палочкой.

И сразу проявилась над полем вся защита: и "стены", и "потолок", и "подушка"… Флёр удивилась и заметно успокоилась.

— Миссис Уизли, — обратилась вдруг Лиза к жене Билла, — мальчику через год в школу, это неизбежно. Вам не кажется, что ему необходимо более тесное общение со сверстниками? Не боитесь, что резкое вторжение в такой огромный коллектив как Хогвартс повергнет ребёнка в шок? — строго спросила она.

Флёр от такого неожиданного напора несколько растерялась, и тут, откуда ни возьмись, подвернулся Дрэй и что-то заговорщически зашептал ей на ухо.

Интерес на лице Флёр сменился удивлением, затем ошеломлением… Она уставилась на Малфоя, он кивнул с усмешкой. Вейла обернулась к игрокам, и в этот момент Скорпи отпустил древко, вскинул руки и, издав ликующий возглас, движением тела отправил метлу в боковой кульбит. Женщина испуганно ахнула, но мальчуган уже реял над стадионом, а в руке его настырно бил крылышками пойманный снитч. А рядом, с улыбкой до ушей и победным кличем, приплясывал на помеле довольный Доминик.

Флёр задумалась. Возможно, она действительно не права? Может, ей следовало послушать родных и примкнуть к этой коммуне на Гриммо? Тогда можно бы было ещё и работать, а не командовать только детьми да сковородками… Женщина оглянулась на самых маленьких: Луи и Кэнди, сидя на клумбе, под неусыпным оком Кричера старательно и самозабвенно посыпáли друг друга землёй. Бдительный домовик наложил на них пыленепроницаемое заклятье, и комочки грязи скатывалась с малышей, словно град с крыши — "как с гуся вода", сказали бы магглы.

Уж чего там наговорил Флёр Малфой, неизвестно — это так и осталось секретом. В компании своих он только хитро сощурился и сказал:

— Я же аврор, как-никак! Аврору положено быть дипломатом.

— Слизеринец ты, вот ты кто, — хмыкнул Рон и покачал головой: — Это ж надо, а! Вейлу обработал!

Как бы там ни было, но речи Дрэя возымели действие, и теперь маленький Доминик Уизли дни напролёт проводил с ребятами.

Вот и теперь он вдохновенно орудует картофельным ножом, высунув от усердия кончик языка.

Близнецы, отставив в сторону очередное изобретение, осаждают Малфоя-старшего.

— Чем это вы, Дракош, заняты? — обняв мужа за плечи, спросила Лиза.

— Да вот, ребят УМу учу, — улыбнулся аврор.

— Нашёл, кого учить… уму своему, — с подозрением взглянув на компанию, ворчливо пробормотал Гарри.

— Ничего-ничего, пускай осваивают, — одобрительно кивнув, поддержал племянников Рон, — авось, пригодится.

— Да. Ученье, между прочим, — свет, — с умным видом изрёк Си-Джей.

— А кстати, что там у вас за новая идея? — поинтересовался Невилл.

— Да приложение к Riddikulus хотят создать, — ответил за сыновей Джордж.

— Зачем? — удивился Лонгботтом.

— Зачем-зачем… — буркнул Рон, — тебе, Невилл, хорошо было Снейпа в бабушкину шляпку рядить, а другим каково… Попробуй сообрази чего, когда тебе страшно. Ну отвалились ноги у паука, куда как смешно!

— Все?! — ужаснулся Скорпиус.

— Все, — отрезал Рон.

Мысленно первокурсник тут же согласился с мистером Уизли: абсолютно ничего смешного, бедное животное!

— Это был не настоящий паук, детка, — успокоила юного Малфоя Гермиона.

— Или, вон, Гарри, — продолжал бубнить Рон, — тоже весело… Поди-ка, вообрази что-то забавное, когда на тебя Волдеморт таращится или дементор наезжает! Ему твой Riddikulus что мамонту дробина.

В общем-то, спорить никто и не собирался, все согласились, что заклинание против боггарта несовершенно.

Эшли с Джеймсом ещё раньше поддержали идею братьев. Джордан сразу вызвалась помочь, Поттер тоже был не против, но у него в это лето и так была большая нагрузка.

М-да… беззаботная пора… Как бы не так! Не таким уж беззаботным оказалось это лето для Поттера-среднего…

* * *

— Ассистент, Джеймс, само по себе уже чрезвычайно серьёзно и ответственно, — сосредоточенно нахмурясь вещала Холли, — но мне бы не хотелось, чтобы ты на этом останавливался. Смею полагать, это отвечает и твоим интересам.

И Поттер взялся за освоение программы, но не "с места в карьер", а неторопливо, методично и вдумчиво — он это умел. Холли направляла, подсказывала, вдохновляла… Иногда парнишке становилось страшно, он начинал жалеть, что так опрометчиво "купился" на зáработок, но в эти моменты поддерживала Эшли.

— Вспомни, как ты тренировал близнецов, как помогал мне, пока меня рука не слушалась! Я и Джереми-то вытянула лишь потому, что твоими методами пользовалась!

Это было правдой, но Джеймса пугала уже сама мысль о детях. Стоило только ему представить себя в роли преподавателя перед малышовой аудиторией, как он тут же покрывался холодным пóтом. И снова выручала Эшли — напоминала, как слушаются его в квиддиче и Доминик, и Хьюго, и даже своенравная Лили.

Сама Джордан упорно продолжала заниматься "раскопками". Недра принадлежащей Джеймсу книги были поистине бездонны! Время от времени она делилась с братьями новыми любопытными находками.

Не забрасывали ребята и гитару. Периодически к ним пытались "присуседиться" Ширли или Скорпиус; Эл-Си и Рози больше слушали. Постепенно Джордан пришла к выводу, что им не помешал бы ещё один инструмент, и деньги, полученные за пару недель работы в Косом, нашли себе применение. Джеи, правда, сопротивлялись, пытались отказаться, но с Джорджем спорить бесполезно. Он, конечно же, сказал, что ценит все их бескорыстные порывы, но при этом коварно заявил, что всё равно переведёт положенную сумму в Гринготтс, если ребята откажутся взять наличными. Пришлось покориться.

* * *

Вот уж для кого лето было абсолютно беззаботным, так это для дошкольников. Благодаря Куперу малыши вкусили все радости маггловских развлечений. Они бегали взапуски с бумажными вертушками, лепили леших из сучков и шишек, размахивали созревшими одуванчиками, распуская по двору целые облака белых зонтиков, и свистели, зажимая в пальцах травинку. Гномов в огороде Норы не осталось — оказалось, свиста не выносят, сгинули куда-то. Не отставали от дошколят и первоклашки — ах, нет, простите, теперь уже второкурсники!

Они тоже строили зáмки из песка и с восторгом смотрели, как лодочки из сосновой коры бороздят просторы луж и канав безо всякого колдовства — надо лишь прилепить к днищу кусочек смолы. Иногда к младшим присоединялись и Джеи. Они тоже были не прочь посоревноваться в том, кто выше запустит воздушного змея. А уж когда дело доходило до мыльных пузырей, примыкали даже взрослые. Мастером высшего пилотажа по надувательству был единогласно признан Малфой-старший. Лили злилась и капризно отворачивалась, а Дрэй бесстыдно хохотал и говорил, что зато она, Лили, непревзойдённая мастерица красиво надувать губки. Обычно он бывал прощён, когда отдавал девочке свой флакон с жидким мылом.

Был, правда, случай… Теперешние второкурсники чуть не поссорились однажды. Из-за пустяка. Из-за картинки.

Мальчишкам вдруг вспомнилось распределение. Они поделились друг с другом былыми чувствами, посмеялись над минувшими страхами. Эл-Си, как обычно, рисовал. Из-под его пера вышла на пергамент Распределяющая Шляпа. Получилась она как живая, но Поттеру этого показалось мало. Он подрисовал артефакту глаза на заплатках и рот на полях. Один глаз приоткрылся и хитро подмигнул Поттеру, а рот растянулся в улыбке, и внутри что-то блеснуло.

— Ух, ты-ы-ы! — восхитился Скорпи. — Зубы…

— Это не зубы, — Эл-Си сосредоточенно сморщил нос, — зубы выпали. Давно. От старости. Это… это… Гриффиндорский Меч! — нашёлся он и нарисовал возле шляпы клинок.

Они со Скорпи, конечно же, немедленно обсудили беспредельные возможности Годрикова Оружия и Поттер сказал, что было бы здóрово Справедливым… Но тут вмешался Купер. Он вдруг вспылил ни с того ни с сего, и так расшумелся, раскричался… и заявил, что нечего им за Мечом гоняться… Скорпи очень удивился, а Поттер обиженно насупился, буркнул, что никто и не гоняется вовсе, и снова повторил, что просто было бы здóрово… "по чём-нибудь".

— Да, — простодушно поддержал Малфой, — здóрово!

— Даже не думайте, — Ширли побледнел, но взял себя в руки и перестал кричать, — он вас убить может, — и, увидев удивление на лицах друзей, объяснил: — ну не он… то что разбиваешь…

— Ну нам-то не грозит Годриков Клинок даже увидеть живьём, не то что в руки взять, — горестно вздохнул Скорпи.

— Да, — подтвердил Эл-Си, разворачивая конфетку, — он только героям показывается. И не просто так, а в ситуациях… — блеснул мальчишка умным словечком.

— Угу, — упершись локтями в колени и подперев кулачками подбородок философствовал Малфой, — но если ситуация вдруг возникнет, надо пользоваться случаем, это же, значит, неспроста…

— В таких… ситуациях без вас обойдутся, — снова вскипел Купер.

— Лан-те-Фырли, нь’сипятись, фъефъ фафетку, — Поттер протянул друзьям угощенье.

Да! Ещё они однажды, в самом начале лета, влипли в историю. Ну почти влипли. А потом ещё и родителей насмешили.

Увязались они как-то раз за Лизой и Гермионой из Норы в соседний в посёлок, в магазин. Пока мамаши затаривались провизией, дезиллюминировали и левитировали груз, попутно заговаривая зубы и отводя глаза магглам, ребятишки решили прогуляться.

Отошли они на достаточно приличное расстояние, и вдруг Скорпи, застряв у невысокой, по колено, изгороди, изумлённо разинул рот.

— Вот это да! — восхищённо выдохнул он, вытаращившись на грядку… с помидорами

— Ничего особенного, — дёрнул плечом Купер, — просто ранний сорт.

— Да, — подтвердила Рози, — но очень ранний, в Норе ещё даже не зацвели.

— Да я не о том, — при этих словах Малфой уже перешагивал изгородь, — я… — мальчуган уселся на корточки и осторожно коснулся пальцами недозревшего, зелёно-бурого плода. — Я думал, они на дереве растут, как яблоки!

Через пару мгновений уже все четверо топтались на межé, беззлобно подтрунивая над невежественностью Скорпиуса.

— Ну просто у нас ни овощей, ни фруктов, — в смущении почёсывая белобрысый затылок, оправдывался Малфой. — У мамы в палисаднике только цветы, а у дальнего забора — одни волшебные растения. Вот. А в книгах не попадалось, — насупился мальчишка.

Первым спохватился Ширли. Устроить такой галдёж в чужом огороде! Сейчас нагрянут хозяева и решат…

— Эй, братва, — дёрнул он друзей, — они же решат, что мы воруем! Дуем отсюда. Быстро!

И ребята во все лопатки припустились обратно к магазину. Ширли, отдуваясь на бегу, бормотал:

— При каждой неудаче давайте ходу с дачи, иначе век свободы не видать.

Когда Лиза и Гермиона уже расплачивались с продавцами, а юные искатели приключений переводили дух у стен магазина, Скорпи со знанием дела поправил Купера:

— Ты, Ширли, перепутал. Там про удачу. Свобода же там ни при чём вовсе, — и процитировал: — При каждой неудаче давать умейте сдачи, иначе век удачи не видать.

— Откуда знаешь-то? — хитро улыбнулся Купер.

— Папа научил, — Скорпи расплылся в довольной улыбке, — перед сáмым поступлением в школу.

— А-а-а, — протянул Купер, скорчив серьёзную мину, — ну если па-а-апа… тогда я, точно, ошибся.

Эл-Си с интересом разглядывал разрисованную витрину, потому очередная дискуссия его благополучно миновала, Рози же прыснула в кулак и в ответ на откровенное удивление своего светловолосого друга пожала плечами:

— Я над Ширли. Не ожидала от него такой забывчивости, — она бросила на Купера виноватый взгляд, но парнишка лишь снисходительно хмыкнул.

— Понятно… — недовольно буркнул Малфой.

И сразу всем стало понятно, что ничего ему не понятно, но что он вовсе не желает, чтоб ему кто-то что-то растолковывал.

"Опять вокруг пальца обмотали!" — с досадой подумал Скорпи и в тот же вечер, когда выдался удобный момент, простодушно испросил объяснения… у папы.

К изумлению мальчишки, отец долго хохотал, держа его за руку, потом, заглянув сыну в глаза, вдруг с интересом спросил:

— От кого драпали-то?

Скорпиус от неожиданности опешил. Поняв, что снова сболтнул, он растерянно хлопнул глазами, но Драко притянул его к себе и прошептал тоном заговорщика:

— Рассказывай, не бойся…

И мальчонка выложил отцу и про каламбур, и про помидоры на дереве…

Так Скорпиус насмешил отца, а Малфой-старший, в свою очередь, развеселил всю компанию взрослых. Но однажды он отмочил такое, что всем было не до смеха…

* * *

Отголоски зимних событий утихли в умах и сердцах многочисленных обитателей Гриммо. Никто посторонний в доме с тех пор больше не появлялся. Подростки успокоились; взрослые решили, что, скорее всего, всё-таки кто-то из школьных шалопаев хотел прикарманить либо карту, либо чудо-мантию, и что камень искал кто-то другой, движимый вполне понятным и оправданным желанием воскресить близких.

Несмотря на это, мысль о Бузинной не покидала гóловы трёх бригадиров и слежку за Хогвартсом не прекращали. Периодически кто-нибудь из них лично являлся под невинным предлогом в школу, дабы проверить, всё ли в порядке.

Да и на Гриммо разговоры на ту же тему периодически всё же возникали, главным образом, в "телевизионной".

— Отчего бы не уничтожить её? — как-то раз поинтересовался Драко. — Разломать или там заклинанием каким-нибудь грохнуть, и дело с концом.

— Невозможно, — в раздумье ответил Гарри, — она мстит, тащит за собой. Да и не разбить её ничем кроме Годрикова Меча.

— Гарри, а давай я… — предложил побледневший Малфой.

— Совсем, что ль, очумел? — Поттер скосил глаза в его сторону.

— Ну я же тоже… Вы же… — запинаясь забормотал Драко, — вы столько для меня… должен же я… Вы только присмотрите, — скороговоркой выпалил он и, словно проглотив что-то, выдавил: — тут.

— Ага, — буркнул Гарри, рассеянно глядя в окно, — присмотрим. Вообще-то, — он обратил насмешливый взгляд на Малфоя, — как только твоя жизнь понадобится, Дрэй, мы тебя известим. Сову пришлём.

— Ты. Нам. Ничего. Не должен, — тяжело отчеканил Рон и угрюмо взглянул на аврора. — Уяснил?

— А что же делать? — растерянно спросил Малфой.

— Думать… — вздохнул Гарри и снова отвернулся к окну. — Думать.

Но все эти разговоры всё же не прошли бесследно. Пока Гарри с Роном думали, Малфой добрался-таки до гробницы.

Однажды после совместной вылазки троица должна была вернуть хроноворот на место. Они решили пойти вместе, втроём, и заодно отметить у Хагрида благополучное окончание тяжёлого рабочего дня. Оказавшись на территории школы, Драко кинул: "Я занесу", — и ушёл с хроноворотом к Макгонагалл, а двое друзей не спеша двинули к Хагриду.

Спустя некоторое время Гарри вдруг заволновался:

— Он туда пошёл! Рон, я чувствую! Бежим!

И оба рванули к гробнице.

Гарри влетел в распахнутую дверь и вырвал старую шляпу из рук побледневшего аврора.

— Совсем сдурел?!! — заорал он.

— Он мне не дался, — никого не слыша, бормотал Малфой, — Гарри, Гарри, он даже не показался…

Поттер оглядел обёрнутое белым саваном тело старого профессора. Дамблдор выглядел так, словно его только вчера похоронили. На груди его по-прежнему покоилась Бузинная Палочка. Гарри облегчённо вздохнул.

— Это потому что я слизеринец, — растерянно и огорчённо продолжал бубнить Малфой, — слизеринец…

— Это потому что ты болван!!! — гаркнул Уизли, но Драко, кажется, не внял его крику.

— Сейчас не время, — прокашлявшись, успокоила Малфоя Шляпа, но её, кажется, вообще никто не услышал.

— Давай отнесу, — протянул Драко руку к потрёпанному головному убору.

— Нет уж! — рявкнул Поттер. — Я уж как-нибудь сам… — он вытолкнул Малфоя из гробницы и обернулся к рыжему другу: — Рон, уведи этого м-м-м… Мерлина ради, а то я за себя не ручаюсь, — и он, резко развернувшись, ушёл к замку, а Рон сердито пихнул Малфоя вперёд, к хижине:

— Шагай, шагай!

* * *

Поттер левититировал Шляпу и, отправив её на полку, со злостью обернулся к портретам.

— Почему вы мне тогда не сказали?! Я уничтожил бы её! — обратился он к Дамблдору.

— Теперь ты знаешь. Она не прощает, — седобородый старец смотрел, как обычно, поверх очков.

— Ну и что! Тогда я был готов! Тогда! Тогда ничего этого не было, я мог, имел право! Я отвечал только за себя! А теперь что прикажете делать? Не могу же я их всех бросить! Я за них в ответе.

— Тогда я не был готов к твоей смерти, — синие глаза профессора открыто и честно смотрели в зелёные глаза ученика.

— При чём здесь вы?! — возмутился Поттер и вдруг резко обернулся к другому портрету: — И нечего меня жалеть! — неожиданно взорвался он. — Раньше надо было! На зельях ваших. Когда маленький был, — он обиженно, по-детски, насупился.

— Ой, ой… — Снейп, скорчив презрительную мину, развернулся и ушёл в подземелье.

Поттер снова обернулся к портрету Дамблдора.

— Видали, чем всё кончилось? А если бы…

— Ещё не время, — снова проскрипела Шляпа и, со свистом, как астматик, втянув воздух через еле заметную дырочку, шумно выдохнула всей тульей.

* * *

— Хагрид! — гаркнул Гарри, вваливаясь к лесничему. — У тебя покрепче чая чего-нибудь есть?

Великан с опаской взглянул на Поттера.

— Не бойся, — Гарри устало плюхнулся на стул, — никто не обвинит тебя в спаивании малолетних…

Рубеус, проворчав что-то себе под нос, достал из буфета бутыль и неохотно поставил на стол:

— Я это… драконов Фредовых пойду проведаю, — махнул он на дверь.

— Ты, Дракошк, как я погляжу, нервный какой-то стал. Может, тебе съездить куда? — наливая всем огневиски, пробухтел аварийщик.

— Угу. В Италию… или в Анталию, — мрачно изрёк Малфой.

— Не, я хотел в ухо предложить… — Рон подвинул аврору стакан, — или в челюсть.

— Вы мне столько добра сделали, — продолжал бормотать Драко, — а я… он даже не показался! — аврор машинально взял пододвинутый к нему стакан и выпил спиртное почти залпом, как компот.

Рон, удивлённо вытаращившись на приятеля, налил второй стакан, Малфой и его "уговорил".

— Аристократ, твою мать… — сморщился Уизли.

— Заладил: "сделали, сделали"… — пробубнил Гарри, — мало, значит, сделали, раз ещё и семью свою на нас решил свалить… Дверь-то как открыл? — ворчливо спросил он, глядя во все глаза, как аврор глотает алкоголь.

— Нормально, — Драко передёрнул плечами и громко икнул, — УМом затянул и дёрнул.

— "Умо-о-ом", — передразнил Рон, — лучше б ты её запечатал… умом. Слышь, Гарри, — он обеспокоенно посмотрел на Поттера, — так пожалуй…

— Я уже модифицировал, — отмахнулся Гарри и, поморщившись, взял стакан, — и подход перекрыл, по новой технологии. Давно бы надо…

— Шшт’ык, шшто-этт’было? — запоздало поинтересовался Малфой, с отвращением разглядывая пустую посудину.

* * *

В тот вечер все три бригадира явились на Гриммо сильно "навеселе" и намного позднее обычного. Дети уже спали, все кроме малышки Кэнди.

— Что это?! — с ужасом спросила Джинни, услышав раздающиеся из дымохода странные рыдающие звуки.

Последовавшая за этим картина плохо поддаётся описанию.

Из отдушины донеслось пьяное пение, потом из камина вывалился Рон. Кое-как усевшись на полу, он раскинул руки и проорал в очаг:

— Ллав… ллав… ль’люууу! — и, утвердительно кивнув самому себе, добавил тихо: — Кидай.

Сверху выкатилось ещё одно тело, в котором без труда можно было узнать хорошо известного всему магическому миру аврора, и плотно припечатало Уизли к полу.

Последним из очага выпал не менее известный Поттер-Который-Когда-то-Выжил. Ему и теперь повезло. Он приземлился наиболее удачно — хлопнувшись на четвереньки.

— Жжи’нни, — тут же решительно известил он напольную вазу, — это неп’рада. Я тверд… тверз… т’резв как ст… ик… ст’ик… лло. Да!

…и все трое, в прямом смысле слова, расползлись по креслам.

Подруги жизни, онемев от изумления, смотрели на мужей. Лиза опустила на пол требующую свободы Кэнди и та, испустив победный клич "ать-ти-и-и", быстро перебирая маленькими ножками, бросилась к Поттеру и протянула ручонки к вожделенному предмету на его лице.

— Ать-ти-и-и… — прошептала она, не то восторженно, не то кровожадно.

— Бь’рри! — великодушно разрешил Гарри

— Ать-ти-и-и… — с благоговейным трепетом пролепетала девчушка, сжимая в кулачках круглую оправу, и тут же хищно впилась недавно прорезавшимися зубками в пластмассовую дужку.

Гарри, сощурившись, попытался отыскать взглядом жену. Когда труды его увенчались успехом и мутный близорукий взор обнаружил наконец милое сердцу облако рыжих волос, он активно заворочал заплетающимся языком: — Как’йя… ммиль’иньк’йя… Прад’Жиннь? — и лицо его расплылось в пьяной улыбке. — Ну дав’вай тож… маль’иньк’йю… а? Мы шшш… шт’ык хуже Малф’йя-шт?

Джинни испуганно округлила глаза. Забыв о магических способностях, она метнулась к двери, и её каблучки дробно застучали по лестнице. Гермиона, препоручив, с согласия Лизы, малышку и очки заботам безотказного Кричера, а самóй миссис Малфой предоставив заняться тремя богатырями и преобразованием кресел в лежанки, последовала за подругой. Понятно, не такими долгими путями.

Когда Гермиона трансгрессировала на кухню, она застала Джинни роющейся в буфете с зельями. При этом миссис Поттер что-то бормотала возмущённо и одновременно испуганно.

— Гермиона…

По лихорадочному взгляду подруги Гермиона поняла, что Джинни в панике.

— Гермиона, он опять задумал!

— Что? Джинни, милая, ты чего так перепугалась?

— Гермиона, я не хочу, не хочу! — воскликнула Джинни. — Не сейчас! Я хочу отдохнуть… отдохнуть.

— Да что такое? — Гермиона взяла подругу за плечи и усадила на диван. Сама села рядом.

— Каждый раз так, каждый раз… — сбивчиво заговорила Джинни. — Я в семнадцать стала матерью. В семнадцать! По вине бесшабашной Тонкс. Как она могла?! Пойми правильно, Гермиона, я ни о чём не жалею, ни о чём, я счастлива… Но она… как можно было бросить ребёнка, скажи, как можно?! И потом… — Джинни перевела дыхание. — Я же ему говорила, что Тэдди ещё маленький, а он заладил своё: "давай, давай… с твоими глазками… Скоро все соберутся. Им вчетвером весело будет". Откуда он знал, Гермиона? И после… с Элом: "Уизли уже собрались, давай и мы, зеленоглазого… чем мы хуже"! И с Лили снова "чем мы хуже Уизли, чем мы хуже Уизли… рыженькую, как ты…"

— Успокойся, — Гермиона обняла подругу. — Он сейчас не в себе, одумается.

— Ох, Гермиона… — Джинни всхлипнула и уткнулась подруге в плечо. — Он уже с Рождества поёт: "Тэдди женится, Хьюго с Лили в школу… Представляешь, пустота в доме". Что делать, а? — беспомощно спросила Джинни, подняв заплаканное лицо. — Ведь, главное, ничего не поможет. Можно упиться зельями, можно ночевать у мамы, но раз он задумал…

— А может, опять вместе? — Гермиона улыбнулась и лукаво подмигнула подруге. — Чем мы хуже Малфоев, в конце концов? А то, и правда, дом-то через год опустеет, — и она нацелилась на вазу с яблоками.

— Хватит, Гермиона, ерунду болтать, — нахмурилась Джинни. — Лучше давай подумаем, как разузнать, с чего это они так нахлестались.

— Ну вот ещё… голову ломать! — Гермиона, беззаботно пожав плечами, выбрала яблоко покрупнее и аппетитно хрустнула. — Лиза завтра утром всё расскажет.

Немного погодя к ним спустилась и Лиза. Три подруги, напившись перед сном чаю и насмеявшись вдоволь, "разнесли" всё-таки мужей по спальням. Особенно ловко транспортировка получалась у Джинни, видимо потому, что ей с завидной периодичностью приходилось заниматься этим в госпитале.

Рон во время "проведения операции" храпел как Хагридов мотоцикл на взлёте и даже не проснулся, Гарри же открыл один глаз и пробормотал извиняющимся тоном, что он, кажется, "перебрал лишнего". Малфой тоже всю дорогу просил прощения и твердил, что он дрянь и предатель.

* * *

— Лиз’ыньк, за’иньк… — Драко, с трудом оторвавшись от подушки, попытался сфокусировать взгляд на лице жены, — я такая свинья-а-а… — в подтверждение своих слов доблестный аврор хрюкнул и уронил голову ей на грудь.

— Я тебя всё равно люблю, — она обняла мужа за плечи.

— Я хотел вас бросить, — Малфой пьяно всхлипнул, — всех.

— Ты встретил женщину привлекательнее меня? — в голосе Лизы звучало разочарование, а в глазах светился лукавый огонь. Она снова уложила его на подушку.

— Но-но! — Малфой приподнял руку и помахал пальцем перед носом жены. — Не прр’ик’кидывайсь, я-тя давно рраз’нюхал, — рука упала на одеяло. Драко помолчал и снова натужно выдавил: — рраз-же-вал… — сведённые у переносицы брови свидетельствовали о сложном мыслительном процессе. Наконец лицо его озарилось догадкой. — Ррас-ку-сил, — отчётливо произнёс он по слогам, — Ты вовсе не дурч’ик, — икнул он, — вот.

Из пьяных оправданий мужа миссис Малфой поняла, что нужно уничтожить какую-то штуковину, которая является угрозой всему миру, но это невозможно сделать не погибнув. Лиза терпеливо выслушала жалобы Дракоши на кого-то, кто "так и не показался", все его сожаления по поводу того, что он — поганый слизеринец, а не гриффиндорец "как все нормальные". Дальше полились потоки раскаяния в том, каким он был дураком и дерьмом раньше… в детстве… утешения на предмет того, что "если что", их не бросят, потому что все Поттеры и Уизли — они настоящие, и ещё много всякого…

* * *

…и ещё много всякого услышали на следующее утро Джинни и Гермиона. Тогда же им стала известна история Лизы, драматичная и захватывающая.

Родителей, погибших при загадочных обстоятельствах, Элизабет Смит не помнила, о своих удивительных способностях не ведала ни сном ни духом и жила с бабушкой в захолустном лондонском районе, в маленьком домишке. Старая колдунья, дабы уберечь внучку от преследований тёмных магов, бесповоротно порвала с миром волшебников. Опасалась она лишь выбросов неконтролируемой детской магии. В этом случае пришлось бы в срочном порядке перебираться как можно дальше от родной Англии, скорее всего, на другой континент. Об этом Леонора позаботилась заранее и, потратив все сбережения, приобрела скромную недвижимость в Австралии. На их счастье, Лиза росла ребёнком разумным и уравновешенным, хотя и не лишённым определённой доли озорства. Ещё в младшей школе ей дали кличку Полтергейст — ребятам казалось, что вещи её слушаются. Если девчонка сердилась, то на голову какому-нибудь назойливому ухажёру запросто могла рухнуть книга с полки или, того хуже, картина со стены свалиться. По наблюдениям Леоноры, это было связано не с магическими способностями, а, скорее, с силой биопóля внучки. Но однажды, когда девочка со смехом рассказывала бабушке, как один забияка (сидел он позади Лизы и периодически привязывал её косу к спинке стула) утверждал, якобы она, ни к чему не прикасаясь, зафиндилила ему в лоб граблями, Леонора серьёзно забеспокоилась. Оказалось, мальчишка всё просто придумал, и старая леди облегчённо вздохнула.

И всё же вероятность того, мисс Смит пошла в отца-маггла была чрезвычайно мала, и потому бывшая чародейка планировала неминуемый отъезд, рационально привязывая его к моменту Лизиного поступления в колледж.

Когда девочке было лет двенадцать, Леонора, всё ещё умалчивая о мире магов, благоразумно начала посвящать её в дела: недвижимость, том числе и в Австралии, права, документы, предстоящий дальний переезд… Среди прочих сведений был устный бабушкин наказ — остерегаться людей по фамилии Лестрейндж. Невзирая на протесты, Леонора подготавливала внучку и к неизбежному — на всякий случай, мало ли что…

И всё-таки беда свалилась неожиданно.

Однажды Лиза, ей было тогда почти тринадцать, задержалась у мисс Стэйси, учительницы музыки, и, вернувшись, застала дома чужих людей. Внутрь её не впустили, даже не дали проститься с бабушкой!..

Девочка взбунтовалась, расплакалась, и тут начали происходить какие-то совершенно немыслимые события… Вспыхнула хозяйственная постройка, Лиза ещё больше испугалась, и сарай взлетел на воздух, хотя никакой пиротехники Смиты в нём отродясь не держали, там хранили лишь старый садовый инвентарь да дрова для камина. Девочка пришла в ужас, и тогда, в прямом смысле слова, грянул гром среди ясного неба: облако, образовавшееся после взрыва, превратилось в грозовую тучу, пошёл град, а сверкнувшая молния ударила в соседский гараж, и он тоже загорелся!..

Тогда-то и появились эти люди. Они привели двор в порядок, восстановили разрушенное, а юную мисс Полтергейст доставили в Хогвартс. Сначала в медицинское крыло, а после…

…а после?

Директор Макгонагалл всё объяснила. Очень доходчиво.

Показала несколько… э-э-э… фокусов.

Ошеломленной Лизе не оставалось ничего другого, как поверить во всё происходящее.

В мире магглов все просто каким-то чудесным образом тут же позабыли об Элизабет Смит. Её исчезновения не заметил никто, кроме мисс Стэйси. Одинокая леди, пытаясь разыскать девочку, которую собиралась забрать на воспитание, безуспешно обивала пороги инстанций до тех пор, пока не получила письмо от своей ученицы. Естественно, о школе магии в нём не было ни слова — Лиза сочинила что-то вполне разумное про интернат для особо одарённых.

Для новой студентки была составлена индивидуальная программа. К тому же, мисс Смит сообщили, что она является владелицей имения, ранее принадлежавшего тем самым Лестрейнджам. Минерва уверила девочку, что все они давно почили, но, несмотря на это, Лиза не изъявила желания даже осмотреть свои владения, а каникулы, с разрешения директора Макгонагалл, проводила в доме мисс Стэйси, своей прежней учительницы.

Некто, пользовавшийся недвижимостью мисс Смит, регулярно переводил на её счёт деньги за аренду — довольно, к слову сказать, кругленькую сумму.

Изучив необходимый минимум, Лиза достаточно быстро догнала сверстников.

Вскоре после выпускных экзаменов она благополучно вышла замуж.

Ко всему прочему, Дракоша, по счастливому стечению обстоятельств, как раз и оказался тем самым "нéктом", который занимал её дом.

Такая вот история.

Лиза развела руками.