Хогвартс. Возвращение (джен)

Вечером на кухне, как обычно, сборище.

Холли рядом с Джеймсом и Эшли. Про гитару что-то объясняет. Шестеро младших вокруг какой-то книги расселись, Невилл против близнецов в шахматы сражается. Тэд и Виктория опять к бабушке смылись, а Чарли ушёл в Ракушку — с Биллом поболтать. Фред приволок дракончика из подвала и что-то страстно обсуждает с Хагридом и Луной.

Драко, потягивая из пузатой бутылочки тёплое сливочное пиво, легонько подталкивает локтем Лизу:

— Душа моя, ты у меня всё про школу спрашивала, так вот, посмотри: одно коротенькое воспоминание из моего детства, — и он обращается к Луне: — Лавгуд, а Лавгуд! Ты теперь шнурки-то не забываешь завязывать?

Луна не слышит, она слишком увлечена дракончиком; за неё, обернувшись через плечо, отвечает Фред:

— Ей Чарли кроссовки на липучках покупает.

— А-а-а, — иронично тянет Малфой, — понятно, — и он снова пытается "достучаться" до Луны: — Лавгуд!

— Да? — Луна наконец поворачивается к Малфою.

— Лавгуд, я очень рад, что ты счастлива, — Драко поднимает "за здравие" пузатую бутылочку.

— Да, непременно, — как всегда невпопад отвечает Луна, — в другой раз…

— Ничего себе! — восклицает Гермиона. — А мне казалось, что ты на Джинни засматривался.

— Да? — откровенно удивляется Джинни, взглянув на подругу. — А я-то думала, что на тебя!

— Ах, во-о-от оно что! — Гермиона угрожающе упирает руки в бока.

— Поня-а-атно! — вторит ей Джинни, хищно прищурившись и потирая ладони.

— Что понятно? — интересуется Лиза.

— Парням нашим насолить хотел, — смеётся Гермиона.

— Да кишка была тонка! — подхватывает Джинни и тут же спохватывается: — Ох, извини, Лиза.

— Ой, только не бейте, — Драко, расхохотавшись, нежно обнимает жену за плечи и снова прикладывается к пузатой бутылочке.

* * *

Когда Малфой начал зажимать девчонок по тёмным углам подземелья, на третьем, кажется… отец сразу обо всём пронюхал. Драко ехал на каникулы с дрожью в коленках, но скандала не случилось. Пренебрежительно хмыкнув, Люциус обронил:

— Смотри, мне выводок малфиков раньше времени не нужен. Ты не зверушка, а человек, и не просто человек, а Малфой! Сам должен выбирать. Не дай себя окрутить, привыкай мозгами думать! — и, отвесив сыну увесистую затрещину, добавил: — Запомнил?

— Запомнил, — потирая затылок, хмуро буркнул Драко, и он, действительно, запомнил.

Когда первые волнующие ощущения от поцелуев улеглись, мальчишка вдруг понял, что ему скучно. Даже заумные девчонки с Равенкло не особенно сопротивлялись его объятьям. Это было неинтересно, "неспортивно", то ли дело — квиддич!

А уж первый-то поцелуй вспоминать и вовсе смешно. Это случилось на спор. Теперь, пожалуй, и не припомнить, с чего началось, но Малфой хвастливо заявил, что может первую попавшуюся девчонку поцеловать, а Винц ухмыльнулся и ответил, что можно и по харе схлопотать, и Драко, на свой страх и риск, поспорил.

Приятели вытолкнули его в тёмный коридор, прямо на девчонку. Оказавшись перед ней, Малфой вдруг струхнул. Господи, да она же, кажется, на два курса старше… или на три?! кошмар! Точно, врежет, но не отступать же теперь. Хвала Моргане, хоть не выше него… Парнишка зажмурился и, ожидая оплеухи, прижался губами к губам старшекурсницы. Но удара не последовало. Он открыл глаза и удивлённо уставился на "жертву".

— Поспорил, что ль, белобрысый? — насмешливо спросила та.

И неожиданно для себя Драко ответил ей кивком. Девчонка вскинула брови:

— Ну ты и бесстыжий! — и с ехидством добавила: — А целоваться-то не умеешь, спорщик!

Малфой, вконец обнаглев, предложил:

— Ну так ты научи! — на удачу он, ясное дело, не надеялся, но понял уже, что мордобой ему не грозит.

Девушка вдруг звонко расхохоталась, покачала головой и, поцеловав его, пошла своей дорогой. Опешивший Драко так и стоял посреди коридора, пока на него не налетели дружки со своими дурацкими вопросами.

Он тогда так и не понял, понравилось ему… или не понравилось?..

По-настоящему Малфоя привлекали в Хогвартсе только две особи женского пола, да и то не как таковые, а опять же из спортивного интереса, из негодяйских побуждений: проходя мимо стайки гриффиндорок, Драко иногда мстительно думал, что забавно было бы отбить у Поттера малявку Уизли или соблазнить зубрилку Грейнджер, но, столкнувшись с пронзительным неприветливым взглядом Гарри и глядя на внушительные плечи его рыжего друга, он моментально утрачивал к Гриффиндору всяческий интерес, в том числе и спортивный.

Других же прижимать продолжал. Малфою льстила зависть парней, но он всегда помнил слова, сказанные отцом в самом начале его "карьеры сердцееда", и гордился тем, что в любой момент мог приказать себе остановиться. Ему нравилось, что мозг руководит телом, а не наоборот. Позже он понял, что таким поведением дразнит девчонок, и это пришлось ему по вкусу.

Став старше, он посмеивался над незадачливым Грэгом, который частенько получал по физиономии, потому что у него мозги просто "выходили покурить", когда срабатывал зов предков:

— Ты сдерживай в себе зверя-то, — вовсю веселился Малфой, — а то девчонки твоего хомяка когда-нибудь насмерть затопчут! — и, заливаясь хохотом, повторял слова отца: — Не дай себя окрутить, — а сам при этом продолжал дразнить девчонок равнодушно-холодными поцелуями.

А потом ему стало вообще не до шашней, такие навалились проблемы… Чтобы злые язычки слизеринок не пустили про него грязных сплетен, он выбрал Паркинсон и позволил ей себя обожать. Почему её? Да как раз оттого, что она его совсем не привлекала, а то, не дай Бог, к кому-нибудь привяжешься! А в Паркинсон его не затрагивали ни внешность, ни душевные качества, если таковые вообще имелись.

Да и привлекал ли его вообще хоть кто-нибудь? Никто. Никто? Неправда, была одна… неординарная личность. Что-то в ней такое было… Как-то, помнится, Драко столкнулся с ней один на один. Лавгуд с отсутствующим видом брела, нет… плыла ему навстречу, распахнув синие как небо глаза и, как обычно, наступая на развязанные шнурки. Малфой почувствовал, что зверушка внутри него заволновалась и потребовала срочно прижать полоумную к ближайшей стене… или к себе, и покрепче. Парень еле сдержал своего хомяка, а Лавгуд проплыла мимо и, кажется, даже не заметила его. Драко хмыкнул и бросил ей вслед:

— Эй, полоумная, а ты ничего… хорошенькая.

Девочка обернулась, хлопнула пушистыми ресницами и обронила, глядя сквозь него:

— Да, да, в другой раз, непременно… — и побрела дальше, продолжая наступать на шнурки.

Слизеринец вздохнул и с тоской посмотрел ей вслед. Кажется, не поняла, а может, просто не услышала, как всегда, впрочем… Нет, слишком уж… Кизляки, нарглы… К такой, пожалуй, ещё привяжешься. Нельзя. Да и эти теперь вокруг неё!

— Лавгуд, шнурки завяжи, — крикнул Малфой, — физию расквасишь!

Девчонка, не оборачиваясь, кивнула, подняла руку, словно для приветствия, да так и побрела, нет… поплыла дальше, не опуская руки.

— Тьфу ты, — парень с досадой сплюнул и, запустив девчонке вдогонку заклинание, прочно завязал её шнурки.

Но этого она, кажется, тоже не заметила.

Малфой даже не пытался подойти к Лавгуд. Дружки бы его точно засмеяли, да и плевать бы на них, но чутьё подсказывало слизеринцу, что он может стать посмешищем как раз по другой причине… Вот уж все бы ухохотались, кабы полоумная его отшила!

* * *

Полоумная Лавгуд… Драко взглянул на Луну и улыбнулся своим мыслям. Хоть одно чистое светлое воспоминание среди кучи дерьма, пусть даже совсем коротенькое.

Теперь-то другое дело, теперь Лиза рядом… наверняка уже обо всём догадалась. Колдовать не умеет, зато как чувствует! Малфой вздохнул и поплотней прижал к себе жену.

— Да, да, я слышу, — Луна вдруг обернулась к Малфою и кивнула ему, — слышу.

— Я ничего не сказал, — Драко, уставившись на неё, судорожно сглотнул.

— Но ведь ты хотел, чтобы я услышала, — Луна улыбнулась. — Светлые воспоминания — это прекрасно. Ничего, что коротенькие.

Драко опешил:

— Эй, Лавгуд, ты чего несёшь?!

— Ну ты же сам сказал… — пожала плечами Луна.

Драко обвёл присутствующих затравленным взглядом и ещё плотнее прижал к себе жену. А Луна, как ни в чём не бывало, продолжала, обратившись к Лизе:

— А ты знаешь, как сильно он тебя любит?

Лиза молча кивнула, а Малфой, забыв, кажется, что он всё-таки в гостях, заорал:

— Лавгуд, хватит уже, заткнись!

— Ну хорошо, если не хочешь… — Луна отвернулась было к Хагриду, но вдруг, словно спохватилась: — Да, Малфой… а ты знаешь, это ведь Гарри рекомендовал тебя в авроры.

— Луна! — Поттер вскочил со своего места. — Кто тебя просил?!

— Никто, — она невозмутимо пожала плечами и снова повернулась к Хагриду.

Рон громко расхохотался, Гарри, стоя посреди кухни, возмущенно хватал ртом воздух, а Малфой смотрел на него пристально и задумчиво. "Да если б он тебе не верил, ты бы сейчас и не аврорил", — всплыли в памяти слова рыжего Уизли. Так вот оно что! Вот, значит, кто был этот Сами-Знаете… а он-то, болван, совсем другое тогда подумал!

* * *

Драко и сейчас всё помнит, словно вчера это было. Помнит, как Реддл сгорел в огне собственной ненависти и война наконец закончилась; помнит, как они втроём, с матерью и отцом, жались друг к другу за столом в Главном Зале, как мать, всхлипывая, гладила его по голове, как потом подошёл Поттер и тихонько позвал с собой. Мама тогда заволновалась, но Гарри успокоил её, сказал, что ненадолго, что всё в порядке…

Малфой тогда молча, ни о чём не спрашивая, шёл следом за Поттером к воротам замка, а потом Гарри крепко ухватил его за руку, и они вместе трансгрессировали в Визжащую Хижину. Драко помнит и бледное лицо профессора Снейпа, и то, как они транспортировали его уже остывшее тело в замок… тоже молча. Малфой даже не спросил Гарри, почему тот выбрал именно его, впрочем, это и так было понятно.

Отчего он был таким упрямым болваном? Ещё тогда, давным-давно, надо было помириться с Гарри, попросить у него прощения и помириться, ведь не зря же Поттер именно его предпочёл…

А потом для слизеринца начались новые мытарства, хвала Мерлину, ненадолго.

При министерстве создали специальную комиссию по расследованию.

В первую очередь освободили тех, кто был под Империусом, и женщин, оказавшихся на тёмной стороне от безысходности. Мать отпустили. Потом Визенгамот начал рассматривать дела зачинщиков. В Нумергард отправили немногих. Оба Малфоя оказались в числе тех, кому предстояло ещё пройти разбирательство.

Когда Грэг вышел из зала и, утирая нос рукавом, недовольно прогудел: "Уборщиком в аврорат", Драко в ответ только мрачно ухмыльнулся:

— Радуйся, что не постояльцем в Нумергард.

Вот урод, ещё и недоволен! Для себя Малфой со страхом ожидал именно этого исхода, именно тюрьмы. В глубине души ему было немного обидно: он, перед этим сталкиваясь с Лонгботтомом, видел его изуродованное шрамами лицо и всё думал, что это Нагайна… Потом случайно узнал, что это, оказывается, Грэг приложился. Его чуть не стошнило тогда. Сам Драко так и не применил ни одного запрещённого заклятья. Ни разу. Но он считался приближённым Реддла, наверняка ему это припомнят!

— Толчки чистить, — скулил Грэг, — вручную, палочку не вернули…

Драко молчал и думал о своём.

— …а Поттер будет ходить каждый день мимо, пялиться и злорадствовать, — снова ворвался в его мысли голос Гойла.

— Да заткнись ты, — разозлился Малфой. — Поттер в транспортный заявление подал.

Когда же Драко, бледный и измотанный, предстал наконец перед комиссией, то услышал, как Бруствер шепнул мистеру Динглу: "сами-знаете…" и "учесть". Малфой, конечно же, сразу всё понял, но героически удержался на ногах — чего падать-то, он был готов, только от промелькнувшей мысли о матери больно защемило сердце. Когда же в зале прозвучало громкое "Аврорат!", он не поверил своим ушам. Неужели он будет всего-навсего чистить толчки вместе с Грэгом, а не гнить в Нумергарде! Какое счастье!

— Можешь идти, — строго сказал ему Кингсли Бруствер.

Слизеринец кивнул и направился к двери.

— Завтра к одиннадцати придёшь в мой кабинет, — прозвенел ему вслед мистер Дингл, Малфой снова кивнул, всё ещё не веря своему счастью, — а сейчас пойди получи в секретариате разрешение на приобретение новой волшебной палочки, — нагнал его у двери звонкий голос волшебника-коротышки.

Драко обернулся и недоумённо посмотрел на чародея:

— Па… — он поперхнулся, — палочки?!

— Ну да, — пожал плечами мистер Дингл, — а ты что, голыми руками, что ль, воевать собираешься?

Малфой уже в который раз молча кивнул и, закрыв за собой дверь, хмуро обронил, обращаясь к Грэгу:

— К тебе, — и поплёлся в секретариат.

Воевать… Ха! С кем воевать?! Может, с многочисленными призраками унитазов? Или с посетителями уборной? Ладно, что делать-то, скорей домой мать порадовать, или отца сначала дождаться?

* * *

— Сами знаете, кто ходатайствовал, — шепнул Кингсли мистеру Динглу, когда перед комиссией предстал Драко Малфой, — надо бы учесть…

И потекли аврорские будни…

Того, чего Драко боялся больше всего, не случилось. Авроры ругали и шпыняли его, но ни разу не попрекнули связью с Пожирателями. Никто не пенял ему прошлым, и Малфой был счастлив, безмерно счастлив. Он решил, что использует предоставленный ему шанс по полной. Уж он-то станет настоящим аврором, непременно!

Его учили и пинали, а он терпел и учился. Его материли и переучивали, он вникал в суть, пропуская ругательства мимо ушей. Ему вдалбливали, и он запоминал; над ним подшучивали, он молча сносил насмешки. Он всматривался и постигал, вслушивался и впитывал. Впрочем, смеялись и подшучивали над ним без злости, а пинали только с досады. Ему объясняли и подсказывали, его тренировали и натаскивали, и снова материли… и он не огрызался. Его долбили "фэйсом об тэйбл", но никто ни разу не припомнил ему прошлых промахов, никто даже словом не обмолвился о том, что он был приспешником Реддла…

Драко ошибался, матерился и, отирая пот со лба, начинал заново. Он оступался, падал и вставал, и снова падал, и снова вставал… Стиснув зубы, он по сотне раз повторял что требовали, терпел зуботычины и работал, и каждый раз повторял про себя: "Докажу, всем докажу, себе докажу! Смогу. Стану", — и вздыхал с облегчением, когда наконец получалось.

Он думал о том времени, когда всему научится. Возможно, тогда ему удастся искупить хотя бы часть грехов…

Нарцисса радовалась, глядя на сына. Тёмные круги у него глазами не проходили, но она видела, что её мальчик счастлив.

Днём он учился, ночами штудировал литературу и отрабатывал заклинания, а с утра снова уходил к аврорам. Иногда его прогоняли, чтобы он выспался…

Прошло какое-то время, и парня перестали шпынять и начали похваливать. Изредка, с усмешками, потом серьёзно…

А позже у него стало появляться время на отдых, и даже на девушек… Авроры и тут над ним подтрунивали, окрестили его Дрэй-сердцеед.

* * *

Когда зашла мать, Драко сидел на постели, одну ногу подвернув под себя, а другую свесив с кровати, и сосредоточенно колдовал над обрывком толстого шпагата, пытаясь завязать какой-то сложный узел.

— Сыночек, что ж ты всё дома сидишь, пошёл бы прогулялся… — миссис Малфой смущённо помялась. — Ты разве не встречаешься больше с той девушкой, э-э-э… Нэнси, кажется? Такая милая девочка.

— Она всё время молчит, и ноги у неё кривые, — буркнул парень.

— Мне так не показалась, — мягко заметила Нарцисса, — по-моему, очень даже стройные ножки.

— Ты не в том месте смотрела, — пробубнил Драко, почти уткнувшись носом в обрывок бечёвки.

Нарцисса укоризненно покачала головой, но, помолчав, начала снова:

— А рыженькая у тебя была?

— Рыженькая… ха! — Малфой пренебрежительно хмыкнул. — Рыженькая, мам, подружка у Поттера, а эта — пегая. Крашеная. И зовёт меня Драко! — недовольно скривился парень.

— И что? — удивилась мать.

— Ма, — сын кинул на неё снисходительный взгляд, — ну неужели трудно для любимого парня придумать какое-нибудь ласковое имечко или прозвище? Драко! Это же ску-у-учно! Даже авроры, и те зовут меня Дрэй.

— А Линда? Я её хорошо помню, прямо красотка с обложки журнала!

— А эта твоя красотка меня вообще называла дорогой!

— Ну вот тебе и ласковое прозвище, — улыбнулась Нарцисса.

— Мама! До-ро-гой! — Малфой, оторвавшись наконец от своего занятия, посмотрел на мать, как профессор на бестолкового первокурсника. — Ты что не понимаешь? Она же так зовёт целую кучу парней, с которыми встречается. Чтобы имя не спутать.

— Ладно, — Нарцисса начала выходить из себя, — а Джуди тебя чем не устраивала?

— Да достала она меня своими поцелуями! — с досадой огрызнулся сын.

— Вот это новости! — изумилась женщина. — Тебе что же, не нравится, что тебя девушка целует?

— Мама, мне нравится, — терпеливо разъяснил Малфой, — мне очень даже нравится, но должен же я в жизни хоть что-то завоевать, ну хотя бы девушку! А она меня этой возможности напрочь лишает.

— А светленькая у тебя была, помнишь?

— Ещё бы не помнить! Меня от её словесного поноса до сих пор тошнит.

— Зато какая милашка! — продолжала приставать Нарцисса. — Даже на тебя чем-то похожа, глазки такие серенькие…

— Ма, я серенькие каждое утро в зеркале вижу, когда причёсываюсь. Они мне уже поперёк глотки.

— Ну хорошо, а черноглазая, курносенькая такая…

— Клиническая дура, и зовут её Аделаида. Сама дура, глаза дурацкие и имечко дурацкое, — недовольно пробубнил парень.

Нарцисса, исчерпав словарный запас, утомленно посмотрела на сына.

— Мама, — бессильно вздохнул Драко, — ну как можно девушку звать Аделаидой? У волшебницы и имя должно быть волшебное.

— Какое, например? — миссис Малфой устремила в пустоту обречённый взгляд.

— Ну-у-у… допустим, Лиза, — спокойно ответил парень.

— И чего же, скажи на милость, такого волшебного в имени Лиза? — разозлилась Нарцисса.

— Не знаю, — Драко раздражённо дёрнул плечом, — просто…

— В том-то и дело, что не знаешь! Ничего не знаешь! — вспылила мать. — И глаза тебе не такие, и имя не такое… Сам не знаешь, чего хочешь!

— Я не хочу ни-че-го, — в ответ взорвался сын, — а вот ты чего хочешь? Внуков? Так я ещё не нагулялся!

— Так ты же и не гуляешь! Сидишь дома как пень! — продолжала кипятиться Нарцисса. — Один, без друзей!

— Ну ничего себе! Я, что ль, виноват? — вытаращился на неё Драко. — Это всё ваше идиотское воспитание! Чистая кровь! Чистая кровь! Кому только она нужна была, эта ваша чистая кровь, вырастили из меня ни пойми кого. Если бы не Поттер…

Миссис Малфой прикусила губу, на глаза её навернулись слёзы.

— Ой-й-й, прости, ма… — спохватился парень. Бросив на мать короткий виноватый взгляд, он попросил: — Мам, я хочу один пожить… Недолго…

Нарцисса беспомощно хлопнула глазами и печально вздохнула:

— Хорошо. Я поговорю с отцом. Сама.

— Мам, — Драко вдруг сосредоточенно нахмурился, — а чего это ты про мальчишку-то вдруг спросила, ну… про Люпина?

Нарцисса побледнела.

— Ма-а-ам?..

— Понимаешь, сыночек…

— …выходит дело, — парень отрешённо смотрит в пространство, — этот мальчонка мне племянником приходится, а тебе почти внуком? А мы и его Поттеру на плечи свалили. Здо-о-орово! — Малфой оборачивается к матери: — Так может, я и ещё чего про вас не знаю? Уж говори теперь!

И Нарцисса, почти теряя сознание, рассказала сыну о Сириусе Блэке.

— Та-а-ак! Значит, тётка собственного двоюродного брата ухлопала. Героическая семейка, ничего не скажешь! — в голосе Драко зазвучало зловещее спокойствие. — Зато теперь я хоть понимаю, почему Реддл именно меня для своих экспериментов выбрал. Ну спасибо вам! — парень медленно повернул к матери почти до голубизны побледневшее лицо: — Мам, вам до меня никто не говорил, что вы все уроды? Все! И я урод! Знаешь, если ты с сестрой не помиришься, ты… я…

— Я помирюсь, сыночек, — по лицу Нарциссы потекли слёзы, — помирюсь. Я и сама хотела, — она встала и направилась к выходу. У двери обернулась и прошептала: — Прости нас всех. Пожалуйста.

Долго сидела в тот вечер миссис Малфой в раздумье за столом, потом пустила перо по листу пергамента и отправила письмо с почтовой совой.

* * *

А потом в его жизнь вошла Лиза… задом наперёд вошла… Аврор снова улыбнулся воспоминаниям.

Он явился тогда к Лонгботтому за каким-то зельем…

На него, придерживая дверь "пятой точкой", пятилось нечто в обрезанных ниже колен джинсах и бесформенном свитере. Если бы не свободный узел длинных волос, заколотый на затылке пером, то, пожалуй, затруднительно было бы с уверенностью сказать, что это девчонка.

Малфой, усмехнувшись, придержал для неё дверь, но студентка в этот момент неловко развернулась и, столкнувшись с галантным кавалером, не удержала стопку учебников. Книги разлетелись по полу.

— А, чёрт! — выругался Драко. — Прости, я помогу.

Забыв почему-то про волшебную палочку, он присел не корточки и начал собирать учебники, девчонка тоже. В какой-то момент их глаза встретились и… Малфою показалось, что метлу заклинило над пропастью…

— А, чёрт! — во второй раз выругался Драко, потому что собранная стопка снова рухнула на пол.

Парень всё-таки кое-как помог девочке собрать книги, она вежливо поблагодарила, забрала у него учебники и ушла.

— Это что за чудо… в перьях? — пренебрежительно поинтересовался Драко, постаравшись придать голосу насмешливую интонацию.

— По индивидуальной программе идёт. Макгонагалл попросила, — наполняя флягу зельем, ответил Лонгботтом и внимательно посмотрел на аврора. Голос вроде у Дракошки дрогнул? или показалось…

* * *

Однажды Драко, пришедший навестить родителей, задумчиво глядя в окно, пробормотал:

— Мам, я тут девчонку видел… с глазами…

— Да неужто? — Нарцисса задорно, как в юности, вскинула брови. — Яркая примета, — и деловито поинтересовалась: — Надеюсь, ты с ней познакомился?

— Она маленькая, — рассеянно ответил Драко, — я её в Хоге видел.

— Ну, насколько мне известно, там и старшеклассницы водятся, — снова пошутила Нарцисса.

— Нет, — словно не заметив шутки, серьёзно откликнулся сын, — какая-то она маленькая, на вид — лет двенадцать-тринадцать, только глаза…

Нарцисса с досадой вздохнула. Мальчику двадцать два, даже Грэг уже встречается с девушкой…

* * *

Это был четверг… когда Драко заходил к Невиллу, он запомнил… совершенно случайно, конечно.

В следующий четверг ему снова что-то понадобилось у Лонгботтома, ну тоже, естественно, случайно. И ещё через неделю…

Подумаешь, каждый раз уговаривал себя Драко, только в глаза заглянуть, повисеть над пропастью… ничего такого, просто экстрим…

Когда Малфой понял, что увяз по самое никуда, было поздно. Он попытался ликвидировать четверги. Не получилось. За пропущенную пару недель он… В общем, даже в бригаде заметили, что с ним что-то неладно:

— Чего почернел, — поддел кто-то из парней, — никак в замужнюю влюбился?

— Да пошёл ты, — огрызнулся Малфой и показал приятелю фак.

Ребята посмеялись, но никто больше над ним не подтрунивал, поняли, что не стóит — раньше он на такие шуточки реагировал совсем по-другому.

Вот урод, — злился на себя Драко. — Это ж надо… в ребёнка! "Но ты же ничего не делаешь, — коварно шептал внутренний голос, — только в глаза смотришь". У Малфоя появилось неуютное ощущение, что он вернулся в своё пакостное отрочество. Он снова не мог придти к согласию с самим собой. Разум твердил одно, а внутренний голос назойливо продолжал нашёптывать совсем другое.

Драко злился на отца. И здесь он! "Не дай себя окрутить… мозги в первую очередь…" Всё из-за этого! Поддался бы он на ухищрения какой-нибудь… помоги, дорогой, застёжки на спине… может, был бы давно женат. Уже все знакомые… даже Грэг встречается с какой-то, и, кажется, серьёзно… А он, болван, всё только дразнил девчонок. Вёл себя как… Додразнился!

В один из четвергов, когда Лиза, собрав книги, вышла из кабинета, Невилл пристально взглянул на Малфоя и сказал:

— Она вовсе не так мала, как кажется. Ей шестнадцать.

Драко собрался, было, нахамить, но вместо этого буркнул:

— Спасибо, утешил, — и покраснел как варёный рак.

* * *

Малфой поцеловал жену в висок. Теперь-то весело вспоминать, как он в первый раз подстерёг её в Хогсмиде, притворившись, что случайно наткнулся, как пригласил… нет, не пригласил, просто предложил дойти вместе… до "Трёх мётел", словно в ледяную прорубь нырнул, а потом всю дорогу молчал и думал, можно её сливочным пивом угостить, или только мороженым…

А после, когда уже всё решил, долго мучился, не зная как поступить — сначала поцеловать, а потом сделать предложение, или наоборот. Интересно, мама помнит?

Ну ещё бы не помнить! Нарцисса и теперь помнит, как сын, краснея и теребя галстук, советовался с ней, помнит его светящиеся счастьем глаза:

— …она превратила меня в пудинг, это ужасно?

— Пудинг, сынок, если его с душой приготовить, очень даже аппетитное блюдо, — миссис Малфой ласково проводит ладонью по светлым волосам сына. — Поддерживай её. Женщина должна чувствовать мужскую руку, надёжную опору. И сам держись за неё крепче.

— Мама, — вздыхает Драко, — я разгадал одну страшную тайну: ты мудрая женщина, ибо только мудрая женщина могла выдержать столько лет рядом с таким болваном как мой отец!

— Открою тебе ещё одну страшную тайну, сынок, — заговорщически шепчет Нарцисса, — я люблю этого болвана! Всю жизнь. До сих пор.

Ещё Малфой помнит, как всё перекладывал коробочку из руки в руку и молчал. Лиза тогда спросила, можно ли взглянуть? и он молча кивнул. Она открыла коробочку и, примерив колечко, поинтересовалась, не ей ли это, случайно? а он опять кивнул, нервно кусая губы. Лиза лукаво улыбнулась — не должна ли она, случайно, принять какое-то решение? — а он снова кивнул, словно китайский болванчик, которому щёлкнули по макушке.

Знаменитый аврор глотнул из пузатой бутылочки и, исподлобья взглянув на Поттера, беззлобно усмехнулся. Уж этот-то очкастый наверняка своей рыженькой предложение сделал по всем правилам этикета… Драко вздохнул, потом хмыкнул, вспомнив напутствие отца:

— Держи её, — Люциус, узнав о решении сына, обнял его и похлопал по спине, — женщина должна чувствовать мужскую руку, крепкий кулак. И смотри, не дай ей превратить себя в пудинг.

Драко, обнимая его и глядя поверх отцовского плеча, заговорщически улыбнулся матери.

* * *

Давно это было, Драко с тех пор заметно поумнел. Хорошо, что в своё время мозгами думал, спасибо папаше. Теперь рядом Лиза, а то, не приведи Мерлин, сидела б сейчас на её месте какая-нибудь… с застёжками…

— Да, мозги это хорошо, — вдруг поддержала его мысли Луна.

— Да отвали ты, Лавгуд, — не слишком агрессивно огрызнулся Драко, — чего пристала.

— Ну ты же сам первый начал, — склонив голову к плечу, пропела Луна.

"Не такая уж она и полоумная", — подумал Драко, а Луна улыбнулась ему и согласно кивнула.

— Эй, вы о чём это? — заинтересовался Рон.

— Да так… — ухмыльнулся Малфой и, подмигнув Луне, добавил: — ни о чём…