Ничего личного. Это просто работа (гет)

Я проснулся со странным чувством, что что-то не так: инстинкты, выработанные за несколько лет моей специфической работы, настойчиво стучались в сознание, намекая не некий дискомфорт и не давая снова погрузиться в сладкую утреннюю дрёму. Но опасности я не чувствовал, скорее, недоумение и растерянность, как если бы мне пришлось спать в незнакомом месте. Чуть приоткрыл глаза и прямо перед носом увидел блондинистую прядь. Всё встало на свои места. Вчера по просьбе Люси я остался в её комнате, намереваясь уйти, когда она уснёт, но неожиданно для себя провалился в сон и пробыл здесь всю ночь. Моя рука всё ещё лежала у неё на животе, словно обнимая одновременно и мать, и дитя. События вчерашнего дня снова всплыли в памяти.

Серьезный разговор, наконец, состоялся. Он был достаточно труден для нас обоих, но позволил не только объяснить всё произошедшее, но и разобраться в своих чувствах. Теперь для меня было абсолютно ясно, что ребёнок являлся не единственной причиной моего страстного желания находиться рядом с Люси. Эта хрупкая на вид девушка незаметно завладела моим сердцем, вызывая желание постоянно быть рядом с ней, заботиться и защищать от всего на свете, начиная с реальной угрозы её жизни и заканчивая обычными ночными кошмарами. Именно поэтому я и остался вчера: она была слишком испугана, и у меня не было сил проигнорировать её просьбу и оставить одну. Правда, в мои планы не входило провести с ней всю ночь — наши отношения пока не достигли такого уровня, как бы мне не хотелось обратного, но судьба распорядилась иначе.

Приподнявшись на локте, я осторожно убрал светлую прядь, упавшую девушке на лоб. Люси безмятежно спала. Ничто в её облике не говорило о перенесённом вчера кошмаре. Что же ей приснилось? Надо будет осторожно расспросить её об этом, и если это как-то связано с похищением и изнасилованием, постараться убедить обратиться к психологу. Стеф права — посттравматический синдром не проходит сам по себе. Очевидно, после смерти Лейлы, матери Люси, никто даже не пытался помочь бедной девочке, пережившей такое страшное потрясение, раз до сих пор один вид крови может довести её до обморока. Поэтому нужно сделать всё возможное, чтобы избавить Люси от новых кошмаров.

Пока я любовался хозяйкой комнаты и строил планы на будущее, девушка проснулась. Глубоко вздохнув, она открыла глаза и, очевидно, почувствовав мой взгляд, обернулась.

— Нацу… — кажется, Люси немного растерялась, увидев меня.

— Доброе утро, — ободряюще улыбнулся ей. — Прости, сон сморил меня раньше, чем я смог уйти.

— Ничего страшного, — качнула головой девушка. — Я же сама просила тебя остаться.

— И тем не менее, теперь, как честный человек, я просто обязан на тебе жениться, — Люси удивлённо распахнула глаза, заливаясь нежным румянцем под моим серьёзным взглядом. — Ну, или хотя бы приготовить тебе завтрак, — не желая больше смущать её, добавил я.

— Хорошо, я согласна… на завтрак, — подхватила мою игру девушка. — Но, по правилам, до церемонии мы не должны видеть друг друга.

— Тогда жду тебя у алтаря, или как в нашем случае — у плиты? — я поднялся и не смог сдержать смех, когда мне в спину полетел чуть припозднившийся ответ:

— Я буду самой голодной!

Как выяснилось через пару минут, не только кухня, но и весь дом оказался в нашем полном распоряжении: Водолей уехала в город по каким-то своим личным делам, оставив лаконичную записку с номером своего телефона и пожеланием нам обоим хорошо себя вести. Не знаю, что она под этим имела в виду: нашу ли с Люси совместную ночёвку или что-то другое — я не стал особо над этим задумываться, просто сунув листок в карман. Завтрак удался на славу: «самая голодная невеста» со скоростью света умяла свою порцию и попросила добавки. Очевидно, вчерашний кошмар больше не тяготил её. Но я всё же рискнул предложить Люси рассказать его, аргументируя это тем, что в этом случае сновидение обычно теряет часть своей пугающей остроты. Девушка лишь чуть нахмурилась и отрицательно качнула головой. Я решил пока больше не поднимать эту тему, тем более что у нас появились более интересные и приятные дела.

Во-первых, будущей маме захотелось прогуляться по пляжу. Наступил декабрь, однако погода по-прежнему не радовала нас солнечными днями. Поэтому мы старались ловить любой мало-мальски погожий денёк, чтобы выбраться из домика. Во-вторых, нужно было наконец-то определиться с именем для ребёнка. В свой приезд Локи уже спрашивал нас об этом, намекая на необходимость подготовки новых документов, но, не получив ответа, толи в шутку, толи в серьёз пригрозил, что сделает это сам, если молодые родители и дальше будут пренебрегать своими обязанностями. У нас уже было несколько вариантов, осталась самая малость — выбрать два имени (для мальчика и девочки, ведь мы так и не знали пола малыша), которые устроили бы нас обоих.

Время за столь увлекательными занятиями пролетело незаметно. Был почти полдень, когда мы вернулись в дом. Люси выглядела немного уставшей: у неё снова разболелась спина, но на все мои предложения вернуться и отдохнуть она отвечала отказом. В конце концов, мне удалось убедить её, что продолжить разговор можно и сидя на диване, а со второй половины декабря на остров придёт сезон верхних муссонов, что автоматически обеспечит нас хорошей и пригодной для прогулок погодой.

Вернулись мы через кухню: свежий морской воздух раздразнил наш аппетит, и было единогласно решено побаловать себя сладким десертом. Люси присела у стола, а я занялся готовкой. Но нашим кулинарным мечтам не суждено было сбыться. Стоило мне потянуться за стаканами, как сзади раздался тихий, какой-то обречённый вздох:

— Мамочка…

Я резко обернулся. Люси стояла, опираясь одной рукой о стол, а другой поддерживая живот, и с ужасом смотрела на собирающуюся у ног лужицу. Посуда в моих руках звякнула, заставив девушку вздрогнуть и поднять на меня глаза:

— Нацу… это…

— Я понял, — повернувшись обратно к кухонной стойке, поставил на неё стаканы и на пару секунд зажмурился, пытаясь успокоиться: паника — вещь заразная, а сейчас хотя бы у одного из нас должна быть ясная голова. — Успокойся. Тебе нужно переодеться и…

— Я никуда не поеду!

— Хорошо, — легче было доказать, что земля круглая, чем убедить одну рожающую женщину поехать в больницу. Чёрт! Ну, почему Водолею приспичило именно сегодня уехать в город?! Хотя кто знал, что всё так получится? — Но тебе всё равно надо переодеться и лечь, а я позвоню нашему личному доктору, договорились?

Люси кивнула, но, пару раз переступив на месте, снова умоляюще посмотрела на меня:

— Нацу, пожалуйста…

— Прямо сейчас? — уточнил я.

Девушка закивала так отчаянно, словно от этого зависела её жизнь. Мне оставалось только вздохнуть и выполнить её просьбу: сбегать за тряпкой, вытереть пол, вымыть руки… В общем, до комнаты мы смогли добраться только минут через тридцать: у Люси начались весьма частые и болезненные схватки, по пути нам приходилось останавливаться, чтобы переждать очередную, а воспользоваться мной в качестве носильщика девушка категорически отказывалась. Для начала нужно было помочь ей переодеться и со всем возможным комфортом устроиться на кровати. После этого настала очередь для звонка нашему врачу, но, сунув руку в карман, я обнаружил, что оставил телефон на кухне. Однако стоило мне только сделать попытку уйти, как Люси сцепилась в меня мёртвой хваткой:

— Нацу, пожалуйста… не уходи… мне страшно…

— Не волнуйся, — я присел на корточки рядом с кроватью и осторожно поправил выбившуюся светлую прядку, упавшую девушке на лоб, — я быстро. И вот ещё, смотри, радио-няня включена, — приборчик весело подмигнул нам красной лампочкой. — Если что, просто позови.

Торопливо умывшись холодной водой, набрал десять цифр и нетерпеливо забарабанил пальцами по столешнице, ожидая ответа абонента. Как и любой мужчина (кроме тех, кто выбрал медицину своей профессией), я имел весьма смутное представление о родах, и мне совсем не нравилась мысль, что в скором будущем мне может предоставиться шанс познакомиться с этим процессом вживую. Особенно учитывая тот факт, что малыш решил появиться на свет почти на три недели раньше срока. Понятно, что природа и инстинкты подскажут молодой маме, как нужно действовать, но это отнюдь не гарантирует хорошего финала и отсутствия различных осложнений. Думать о плохом не хотелось, однако мрачные мысли с упёртостью барана снова и снова лезли в голову. Длинные гудки в трубке не просто раздражали — медленно сводили с ума. Наконец, будто сжалившись, телефон тренькнул и спокойный голос произнёс:

— Слушаю.

— У нас проблемы, — вместо приветствия сказал я. — Ты нужна здесь, срочно.

— Саламандр, — не трудно было представить, что Водолей досадливо нахмурилась, услышав мои слова, — прекрати истерить и расскажи, что случилось.

Как бы я не злился на неё за эти слова и тон, каким они были сказаны, она всё же была права. Поэтому мне оставалось лишь собрать в кучу свои разбежавшиеся, как тараканы, мысли и чётко и коротко изложить нашу ситуацию:

— Примерно час назад у Люси отошли воды и начались схватки.

— И ты звонишь мне только сейчас? Чем вы занимались всё это время?

— Тебе по минутам рассказать? — прошипел я.

— Боюсь, пока ты будешь рассказывать, наша роженица управится без нас. Поэтому давай самое основное, — смилостивилась Водолей, после чего на меня обрушилось не меньше десятка вопросов. Выслушав ответы, моя собеседница задумчиво хмыкнула: — Пожалуй, вам лучше остаться дома — дёргать Люси в таком состоянии опасно, ещё родит прямо в машине посреди джунглей. Я постараюсь приехать как можно быстрее, а ты пока передай ей… — далее последовал список необходимых действий, больше похожий на инструкцию по применению к какому-то неизвестному мне агрегату. Я поспешил к Люси, чтобы ничего не забыть и не перепутать. Та, к моему удивлению, всё поняла и начала беспрекословно выполнять. Всё, что теперь требовалось от меня — это сидеть рядом, держать за руку и морально поддерживать.

Водолей приехала почти через два часа и сразу же загрузила меня поручениями, после чего преспокойно выставила из комнаты. Не успел я и рта раскрыть, чтобы выразить своё возмущение подобным обращением (не то, чтобы мне так уж хотелось быть там, но, возможно, Люси понадобилась бы моя хотя бы чисто психологическая поддержка), как дверь снова открылась. Появившаяся на пороге докторша смерила меня суровым взглядом и отчеканила:

— Не стой под дверью, это жутко раздражает. Иди, подожди где-нибудь… на кухне, — дверь вернулась на своё место, теперь уже окончательно — я отчетливо услышал, как щёлкнул замок. Мне ничего не оставалось, как последовать данному совету и поискать для ожидания другое место.

…Если бы из двух зол — ждать или догонять — мне пришлось бы выбирать меньшее, я, не задумываясь, предпочёл бы второе. Что может быть хуже тягучего, липкого, пропитанного бессильной яростью от невозможности помочь дорогому тебе человеку, ожидания? И дело даже не во времени, безразличного к твоим бедам и медленного, как хромая на все четыре лапы черепаха. Ты готов отмерять мельчайшие крохи бытия чем угодно: беспокойными шагами из угла в угол, тревожными ударами своего сердца, нервной чечёткой барабанящих по столу пальцев. Вся сложность в том, что этот процесс идет не назад, к точке отсчёта, а вперёд, в бесконечное будущее. И поэтому он не имеет конца, вернее, мы не знаем, когда он придёт — конец нашему ожиданию, принеся с собой не только ответы на наши вопросы, но и освобождение от этого мучительного, отупляющего, изнуряющего процесса…

Кухня оказалась не самым удачным местом, хотя на тот момент ни одна часть дома не приглянулась бы мне в качестве «зала ожидания». Несколько раз я уходил на пляж, однако почти сразу же возвращался: могла понадобиться моя помощь (не знаю, какая именно, но это странное ощущение не покидало меня ни на минуту), поэтому не стоило надолго покидать место своей дислокации. В очередной раз измерив шагами расстояние от кухонной стойки до стеклянной двери и обратно, весь обращался в слух, ловя передаваемые радио-няней звуки: шорохи; сухие, отрывистые команды Водолея; хриплое, сбивчивое дыхание; мучительный стон, сменяющийся грудным, клокочущим рычанием…

Странная, совершенно неожиданная тишина на несколько бесконечных мгновений заполнила, казалось, весь дом и снова была нарушена — громким, требовательным криком. Ответом ему был удовлетворенный вздох, счастливый и удивленный одновременно:

— Девочка…

Я закрыл глаза, чувствуя, как дрожат опирающиеся на столешницу руки. Дочь. Я стал отцом. Напряжение последних часов схлынуло, словно волна, оставляя после себя щемящую пустоту, отдающуюся в ушах головокружительным, стеклянным звоном, сквозь который с трудом пробились слова:

— Красавица… Светленькая. И такая маленькая. А почему у неё голубые глаза?

— Ничего, потом поменяют цвет и станут серыми, как у папы.

Почему здесь стало так душно? Я быстро вышел на улицу и с наслаждением вдохнул солоноватый, раскалённый щедрым декабрьским солнцем воздух, с удивлением замечая, как расплывается перед глазами уже привычный морской пейзаж. Пришлось несколько раз сморгнуть, чтобы картинка снова стала чёткой. Я медленно пошёл к морю, прислушиваясь к себе и пытаясь разобраться в так внезапно нахлынувших чувствах.

Странно, при всей радости от рождения дочки внутренне я был удивительно спокоен. Но это спокойствие не имело ничего общего с холодной, отрешённой, подчас граничащей с равнодушием сдержанностью, что раньше заполняла душу и сердце. То чувство, что сейчас буквально переполняло меня, было безграничным, сильным и вечным, как море, доверчиво лежавшее у моих ног. Давая силы идти дальше и уверенно смотреть вперёд, наполняя решимостью преодолеть любые преграды и защитить тех, кто дорог. Словно все кусочки пазла сложились в единое целое, накрепко соединившись между собой, раз и навсегда открыв некогда затуманенному взгляду гармоничную, живую картину мира. Каждый из нас задает себе вопрос: для чего я живу? В чём смысл моей жизни? Сегодня мне посчастливилось найти на него ответ.

Прошёл почти час, прежде чем моё вынужденное одиночество в стенах кухни было нарушено. Водолей, демонстративно делая вид, что не замечает меня и моих пристальных взглядов, подошла к стеклянной двери и с наслаждением закурила тонкую, длинную сигарету. Пришлось негромко кашлянуть, чтобы привлечь к себе её внимание. Она устало вздохнула и, не оборачиваясь, попросила:

— Будь добр, включи чайник.

Я раздраженно щёлкнул кнопкой. Женщина фыркнула и мотнула головой:

— Иди уж. Только недолго, им надо отдохнуть.

Дверь в комнату Люси тихонько скрипнула, возвещая о моём приходе. Девушка приподняла голову и улыбнулась. Она выглядела уставшей, но, тем не менее, счастливой и умиротворённой. Я осторожно присел рядом:

— Как ты?

— Если не считать того, что доктор Уотер отругала меня за утреннюю прогулку и учинённую тобой панику, то всё хорошо.

— Прости, что досталось за нас обоих, — примирительно сказал я, беря Люси за руку. — Уверен, Водолей переживала за вас не меньше, чем я, просто не хотела этого показывать.

— Я всё слышу, голубки, — раздражённо буркнула радио-няня. Молодая мама закусила губу, а я поспешил выключить приборчик: извиниться можно будет потом, а сейчас мне хотелось побыть с моими девочками наедине. Тем более, что одну из них я пока ещё даже не видел. Люси, словно угадав мои мысли, протянула руку и коснулась лежащего рядом свёртка:

— Знакомься, твоя дочь.

Я чуть подался вперед и, затаив дыхание, стал рассматривать малышку. Та, не мигая, серьёзно смотрела на меня пронзительно голубыми глазами, словно оценивая, насколько я подхожу на роль её отца.

— Ну, что, нравлюсь? — поспешил уточнить я у дочери. Та звонко чихнула, давая добро.

— Ты рад? — оторвал меня от созерцания малышки слегка встревоженный голос её матери. Странный вопрос.

— Почему ты спрашиваешь? — нахмурился я. Люси отвела глаза:

— Обычно мужчины любят, когда у них рождаются сыновья, — её голос на последнем слове предательски дрогнул. Понятно, великий Джудо Хартфилий и здесь отметился. На один миг мне стало жаль его — он так и не понял, какое сокровище ему досталось.

— А ещё мужчины любят окружать себя красивыми женщинами, — усмехнулся я. — Готов даже поспорить, что эта крошка будет такая же красавица, как и её мама, — и, наклонившись к Люси, нежно коснулся губами её виска. — Я очень рад. Спасибо.

Девушка немедленно покраснела — толи от комплимента, толи от моих действий — и так сильно смутилась, поэтому на мой немой вопрос смогла только кивнуть. Я же осторожно взял дочку на руки. Она оказалась такая маленькая и буквально утонула в моих объятьях. Чуть повозилась и смешно наморщила носик, мгновенно став похожей на свою розововолосую тётушку.

— У Стеф есть второе имя? — тихо спросила Люси. Я кивнул:

— Да. Ты хочешь?..

— Почему бы и нет? Малышка так на неё похожа, — улыбнулась молодая мама.

— Оно ей очень пойдёт, — согласился я. К сожалению, продолжить разговор не удалось: в комнату заглянула Водолей и напомнила, что Люси нужен отдых. Мы заверили нашего строгого врача, что больше не пророним ни слова, а девушка послушно закрыла глаза — ей нужно было как можно быстрее набраться сил, и сон должен был в этом помочь.

Когда Люси заснула, я, поправив ей одеяло, вышел с дочкой на улицу и опустился в один из стоящих на берегу шезлонгов. Девочка мирно спала. Осторожно, чтобы не разбудить малышку, переложил её на другую руку, достал из кармана телефон и, быстро набрав смску, нажал на зелёную клавишу. Через пару минут аппарат тихонько тренькнул, оповещая, что сообщение доставлено. Я невольно улыбнулся. Если следовать своей же логике, то в список окружающих меня красивых женщин, кроме безоговорочно завоевавших моё сердце очаровательной новорождённой крохи и её мамы, следует добавить ещё одну особу. Ту, что сейчас за сотни километров отсюда безумно радуется, получив одну коротенькую смску:

«У нас родилась дочь!»